8.3 Свобода и ответственность

Ответственность. Онтологически она связана со свободой: нет свободы, нет и не может быть ответственности; появляется свобода, реализуется и возникает ответственность как черта, основание человеческого бытия. Свобода – первична, ответственность – вторична. Ответственность тесно связана и с духовностью, в этом плане она выступает как осознание, понимание того, что человек в своем общении с миром не должен наносить вреда, ущерба миру и себе. Духовность задает уровень, планку степени индивидуальной ответственности.

Человек, осознавая мир, свое отношение к нему, свое место в нем, способен видеть себя со стороны, давать себе оценку. Поэтому он единственный, кто способен возложить на себя ответственность за себя и свое окружение: близкое и далекое.

Ответственность – это форма нравственного самоконтроля за человечностью, гуманистичностью своего общения с миром и самим собой; насколько нравственна моя жизнь, мое пребывание в мире. Иначе говоря, ответственность – это форма свободного, нравственного выбора человека, форма его нравственной активности. Но еще античные философы (Сократ, Аристотель) ставили вопрос: как может быть человек добродетельным (нравственным), если он не знает, что такое добродетель? И может ли быть добро всегда, при всех условиях и для всех – одинаково?

Человеческая история подтвердила правоту этого вопрошания – практически каждая эпоха выстраивала свою иерархию ценностных образцов и смыслов поведения и деятельности человека. В рамках выделения этапов и типов культуры в человеческой истории, мы обозначили такую иерархию.

Если, например, говорить о современности, то для одних - основными ценностями западноевропейского либерализма являются уважение свободы: слова, предпринимательства, вероисповедания, передвижения и т.д. И единственное ограничение свободы одной личности – запрет на ограничение свободы другой личности («свобода одного человека кончается там, где начинается свобода другого» И. Кант). И соблюдение этого договора гарантировано конституцией, государством.

Другие – отнюдь не считают государственные гарантии западных демократий способными защитить личную свободу в силу имеющихся иных оснований для ее ограничения. Например, стремление человека быть современным, модным, придерживаться передовых взглядов и т.д. уже делает его зависимым и от политиков и от производителей. Люди покупают вещи с модным ярлыком. А завтра предприниматели диктуют новые вкусы, и все повторяется. Такая свобода больше похожа на переход от одного вида рабства к другому.

Итак, человек должен сам осуществлять «ответственный» выбор, но может ли эта ответственность человека носить абсолютный характер? При всем многообразии ответов на поставленный вопрос, выделим несколько позиций:

Фаталистическая (от лат. fatalis – роковой, fatum − рок, судьба) концепция ответственности основывается в основном на отрицании свободы личности. Своими корнями эта позиция уходит в глубокую древность, когда человек воспринимал себя в рамках отведенной ему свыше судьбы, в границах «предначертания», «предопределения». Первоначально эта «предопределенность» носила иррациональный, космический характер. В более поздние времена это «предначертание» трансформировалось в волю всемогущего Бога и получило свое обоснование в теологии. И, наконец, современное звучание она приобретает в философии жизни (Шпенглер) и у ее последователей.

Фатализм сохраняет себя и на уровне обыденного сознания, когда человек становится либо простым пассивным наблюдателем происходящих событий (от меня ничего не зависит!), либо свои чаяния и надежды апеллирует к кому-то, или чему-то извне.

Волюнтаризм (от лат. voluntas – воля), напротив, выдвигает тезис ответственности человека за все. Наиболее четко эта позиция проявила себя в экзистенциализме (Сартр, Шопенгауэр), который видит свою заслугу, по выражению Сартра, в том, что эта философия отдает каждого человека во власть самому себе и безотносительно к обстоятельствам возлагает всю ответственность на его плечи. Но гипертрофирование личной ответственности человека вряд ли уместно, если мы саму свободу определяем как относительную, ограниченную теми или иными обстоятельствами.

Социоцентризм (от лат. societas – общество) выделяет в качестве определяющих ориентиров в понимании сущности человека его общественные связи и отношения, пренебрегая при этом (или не в должной мере рассматривая) его космической, родовой и природной спецификой. Если мерой человека выступает безличный социум, если осуществляется «гиперсоциализация» человека, то личность может оказаться жестко регламентируемой в своих действиях и подчиняющейся императиву «свобода, добро ради долга». (Руссо, Кант, Маркс). Свобода, «интернированная» (внутренне ограниченная) долженствованием, превращается в строго дозированную (не свобода, а лишь «степень свободы»), и способна превратить человека в «социального раба». Такую модель свободы, например, демонстрируют в истории человечества все тоталитарные государства.

Человеческая свобода – это конечная свобода. Человек не свободен от условий, но он свободен занять позицию по отношению к ним. Условия не обуславливают его полностью. От него – в пределах его ограничения − зависит, сдается ли он, уступит ли он условиям. Он может также подняться над ними и таким образом открыться и войти в человеческое измерение. И «мерилом» (мерой) человечности человеческих отношений, безусловно, может выступить только сам человек, во всей совокупности, прежде всего, своих нравственных качеств. Как писал Владимир Соловьев, действительным носителем полной свободы, и внутренней и внешней, может быть только тот, « кто в последнем основании не знает другого мерила суждений и действий, кроме доброй воли и чистой совести».

Итак, личность действительно ответственна в меру свободы выбора. Она отвечает лишь за то, что она объективно – в соответствии с обстоятельствами – могла и субъективно – в соответствии с нравственной необходимостью – должна была выбрать и реализовать в поступке. Иначе говоря, меру ответственности личности определяют − возможность и способность выбора, и нравственный долг. Причем, мера ответственности личности возрастает вместе с увеличением диапазона свободы морального выбора. Уклоняясь от ответственности за свои дела и поступки, человек тем самым отказывается от своей свободы и индивидуальности. Одно неотделимо от другого. Мера свободы есть одновременно мера ответственности.

Проблема ответственности не может быть абстрактной и сторонней для современного человека, когда разворачиваются такие глобальные проблемы, которые могут поглотить, уничтожить само человечество. Сегодня стоит вопрос не “бегства от свободы”, ухода в собственный внутренний мир и свои личностные переживания, а вопрос о созидательной активности человека во всех отношениях с окружающим его миром, вопрос ответственности человека за этот мир, за страну, народ, своих детей и себя самого.

Леонид Мартынов, еще в 60-х годах прошлого века, в одном из своих стихотворений написал:

Мой голос

Этот вот,

Велик он или мал,

Я, не боясь невзгод,

Упорно поднимал;

Его я возвышал, −

О, нет, я не молчал, −

И пусть он не решал,

Но все же он звучал,

Поддержан, заглушен,

То тайный, то прямой,

Каков бы ни был он,

Он мой,

Он мой,

Он мой!

Вероятно, с точки зрения образности, стихи могли бы быть и ярче. Но выраженная в них мысль глубока и как никогда актуальна: свобода, как ответственность за судьбы всего мира, необходимо ведет к утверждению человеческой индивидуальности. А индивидуальность ценна именно тем, что она концентрирует в себе весь мир.