Заключение

Не мушкеты, а люди будут выигрывать сражения.

Ф. Энгельс

Святая связь времен… Как многое значит она в истории мировых цивилизаций. И как часто наказывала капризная муза Клио тех, кто хотел строить жизнь с чистого листа, «выбрасывая на свалку истории» накопленный человечеством опыт. Легче было пропеть о том, что нужно «отречься от старого мира». Сколько ни стряхивали «его прах с ног», он цепко держал строителей светлого будущего, маршировавших под красным знаменем. Точно так же, как и тех, кто пел, что «мы былого не желаем», маршируя под белым знаменем… Нет, все-таки не зря принц датский Гамлет переживал о том, чтоб не нарушилась святая связь времен, «чтобы далекое казалось близким»… Какое же счастье, что есть у человечества наука истории, выполняющая, в том числе, и роль сокровищницы человеческого опыта.

Авторы монографии, опираясь на обширную источниковую базу, ядро которой составили ранее неизвестные или малоизвестные исторической науке архивные документы, историографические наработки предшественников, применяя современные принципы и методы исторического исследования, проанализировали деятельность органов государственной власти и военного управления Советского государства по укреплению морального духа РККА в годы Гражданской войны и перевода Красной армии на мирное положение в 1918 – 1923 гг., и вышли на ряд обобщений. Они и стали основными результатами, достигнутыми в настоящей научной работе.

Проблема морального духа в войне как предмет научного осмысления, отличается междисциплинарностью и многоаспектностью исследования. Тем более, если ее рассматривать применительно к российской Гражданской войне, аналогов которой трудно найти в истории мировых цивилизаций.

Исследование проблемы позволяет утверждать следующее: состояние и укрепление морального духа РККА в значительной степени обусловливалось как объективными, так субъективными факторами.

Объективные факторы:

1. Сложная конкретно-историческая обстановка революции и Гражданской войны.

2. Специфическая черта российской ментальности, что признается современной исторической наукой⁹⁴⁰, — исключительное преклонение перед центральной властью и неуважительное к ней отношение на местах при принятии конкретных решений региональными властями.

Между тем, в армейском механизме дихотомия «харизма центральной власти — пренебрежение к ней на местах», хотя и имеет место (армия — зеркало общества), но первая ее составляющая, как правило, доминирует. Причина — специфика жизнедеятельности армии, в основе которой лежит единоначалие. Нельзя в данной связи расценивать случаи невыполнения приказов и директив Центра в боевой обстановке, что имело место в военной истории России, как «произвол местной военной власти». Здесь мы сталкиваемся или с инициативой командиров, направленной в боевой специфической обстановке на более качественное выполнение приказов, причем малой кровью, или с проявлением малодушия и растерянности, за что следовали жесткие санкции по законам военного времени, или (правда, значительно реже) с действием форс-мажорных обстоятельств, помешавших выполнить боевую задачу, например, потеря полком боеспособности.

Однако, когда красные пошли против белых, столкнувшись насмерть в безумии братоубийства Гражданской войны, то в указанной выше дихотомии проявилась непростая ее диалектика, детерминированная конкретно-исторической обстановкой. Это нашло отражение, в первую очередь, в морально-психологическом состоянии как красных, так и белых комбатантов.

Рельефно проявлялось (и на уровне обыденной психологии у больших масс комбатантов, и на уровне психологических установок командиров не только тактического, но и оперативно-тактического звена) нигилистическое отношение к приказам и директивам, поступавшим из центра. Одновременно прикладывались энергичные усилия, чтобы переломить негативистские тенденции в психологических установках военнослужащих по отношению к приказам и директивам центральной власти. И большевистскому руководству задачу, означенную выше, удалось решить.

Именно в добровольческий период функционирования Красной армии проявился с особой силой не просто произвол местной военной власти, а анархия, ибо связь с Центром была резко ослаблена. В условиях «партизанщины» тенденции «вольности» (не свободы в цивилизованном понимании, а именно русской вольности, чаще всего граничащей с разбоем), столь любимые, как учит отечественная история, народными низами России, выплеснулись наружу с небывалой силой. В дихотомии «харизма центральной власти — произвол на местах» первая часть ушла в тень. Правда, по ходу Гражданской войны руководству Советской России удалось навязать жесточайшую централизацию.

Нельзя не учитывать и того, что по ходу Гражданской войны правящий политический режим Советский России смог привлечь на свою сторону большинство народа, в первую очередь крестьянство. Это помогло обуздать анархию, переломить соотношение в дихотомии ««харизма центральной власти — пренебрежение к ней на местах» в пользу первой составляющей.

Думается, конспективно обозначенная проблема, находится в солидном научно-исследовательском поле. Она требует междисциплинарной комплексной разработки.

Субъективный фактор. Конкретные исторические персоналии — крупные фигуранты российской революции и Гражданской войны. Те, кому историческая судьба определила роль, в том числе и идеологов духовного противоборства красных и белых в безумии братоубийства. Они являлись, в большинстве своем, неодномерными, диалектически противоречивыми, во многом трагическими фигурантами в истории государства Российского. И действовать им пришлось в историческом пространстве и времени, сущность и содержание которого детерминировались, в своей основе, революцией и Гражданской войной. Ментальности данных исторических персоналий было свойственно, в том числе, и вечное стремление вперед, через пространство и время, наперекор всем законам мироздания. Конечно, придя к власти в ноябре 1917 г., большевистские вожди, подведя кровавую черту под старым миром, не могли нарушить пространственно-временных связей на физическом уровне. Но революционные вожди, те, кто несет историческую ответственность если не за развязывание Гражданской войны, то уж точно, за ее эскалацию, гипертрофированно восприняли на уровне личного сознания, существующие пространственно-временные связи. В чем это выражалось?

Во-первых, общая недооценка в дихотомии «пространство — время», второй части. Создается впечатление, что вожди большевизма, поклонники диалектики в теоретическом аспекте, забыли о ней, решая задачи повседневного военно-политического бытия 1917 – 1920 гг. Путь один — «красногвардейская атака на капитал». Фактор эволюционного развития (подразумевающий недеформированное восприятие времени) отбрасывался. И вряд ли подобное можно объяснить конкретно-исторической обстановкой. Здесь глубинная логика революции и Гражданской войны. Она еще не понята до конца в современной историографии.

Во-вторых, принятие желаемого за действительное, рожденное потерей ориентировки в пространстве и во времени.

В-третьих, увлечение перспективными задачами с одной стороны, и окунание в омут повседневной текучки. Но в таком омуте не появлялось реального восприятия ни времени, ни пространства, ибо все решалось срочно. А «расширение» времени Ленин решил осуществлять угрозами карательных мер функционерам создаваемого бюрократического аппарата советской власти. Такие угрозы носили далеко не декларативный характер.

Вожди большевизма создавали концептуальные построения, исходя из внутренних убеждений, целей и задач вооруженного противоборства с противником. Между тем, они были подвержены, в значительной степени, влиянию изменений в динамике конкретно-исторической обстановки безумия братоубийства — Гражданской войны.

Именно она заставляла вносить в концептуальные построения по проблеме морального духа красных комбатантов и его укрепления существенные коррективы, которые, гипотетически можно предположить, шли порою и в разрез с внутренним убеждениями исторических персоналий — носителей взглядов противоборствующих сторон в годы Гражданской войны (1917 – 1920 гг.). Данные сложные концептуальные построения рождались в комплексе с жестокой борьбой за умы и сердца людей.

Взгляды военно-политических лидеров и командования красных на исследуемую проблему имели достаточно стройный, оформленный вид. Здесь характерно следующее:

1. Понимание значимости морального духа комбатантов для достижения победы над противником.

2. Акцентирование внимания на главных составляющих концепции морального духа армии для достижения победы над противником:

а) необходимость доведения до ума и сердца каждого военнослужащего справедливости целей и задач вооруженной борьбы;

б) придание в концептуальных построениях теме воинской дисциплины статуса первостепенной;

в) осознание того, что без внедрения в концепцию морального духа армии проблемы патриотического воспитания концептуальные построения становятся мертворожденным ребенком.

3. Стремление придать большую концептуальную стройность посредством манипуляции политическим лозунгами.

В то же время имело место:

1. Нарушение принципа преемственности идей в развитии.

2. Нежелание замечать братоубийственного характера Гражданской войны.

3. Классовый подход к оценке событий и явлений.

4. Придание законодательно оформленному террору, репрессиям универсального характера в деле достижения высокого морального духа.

5. Акцентирование самого пристального внимания теме централизации усилий в деле укрепления морального духа комбатантов.

6. Стремление к дифференциации военнослужащих по категориям в концептуальных построениях

Военно-политические лидеры противоборствующих сторон, выработав концепции укрепления морального духа подчиненных им вооруженных формирований, энергично принялись переводить их в практическую плоскость. Причем командование Красной армии постоянно ощущало руководящую роль и конкретную действенную помощь центральных органов советской власти. Вся деятельность в направлении, указанном выше, была жестко централизована.

Советской власти удалось создать структурированную, масштабную и многозвенную структуру решения проблемы укрепления морального духа комбатантов. В ней имелись активные субъекты, непосредственно занимавшиеся практической работой по укреплению морального духа войск. К началу 1920 г. была создана единая структура политорганов Красной армии, внутри которых сформировали подразделения, отвечающие за политическое воспитание военнослужащих РККА. В 1921 – 1923 гг. эта единая структура бал реорганизована в соответствии с достижением цели — реорганизация Красной армии и перевод ее на мирное положение.

Красное командование на протяжении всей Гражданской войны настойчиво искало и находило пути наиболее эффективного функционирования всех субъектов структуры, упомянутой выше. На данный процесс наложила отпечаток военно-политическая, стратегическая, оперативно-тактическая обстановка. Ее изменения происходили перманентно.

Несмотря на все сложности, командование красных смогло адаптироваться и выработать основные направления деятельности по укреплению морального духа войск, проанализированные в монографии выше. Их синтезирующее начало — стремление обеспечить единство организаторской и политической работы, сочетание мер убеждения и принуждения.

Кропотливая организаторская и политическая работа принесла, в конечном итоге, положительные результаты. В той победе, которую одержали красные над белыми, немаловажная роль принадлежит успешному решению исследованной в монографии проблемы. Причем, именно в период крупных военных побед красных и окончательного разгрома белых все положительное и отрицательное, накопленное в сфере деятельности командования по укреплению морального духа войск, нашло рельефное проявление.

Однако приходится констатировать, что моральный дух победителей был не столь высок, как это бывает у армий-победительниц. Тот факт, что армия-победительница не смогла до конца изжить бесчинства по отношению к мирному населению, то есть к тому народу, за счастье которого воевала (по оценке большевистских идеологов), наводит на серьезные размышления. Особенно, та патологическая жестокость, которую иногда трудно объяснить с позиций здравого смысла.

Думается, в российской Гражданской войне на специфику проявления морального духа, его материализации в конкретных явлениях наложило отпечаток братоубийство (об этом, в силу политических мотивов, советская историография умалчивала). Оно не могло не уродовать психику субъектов боевых действий — комбатантов Красной армии. Никакие жесткие репрессии, которые красное командование решительно применяло для наведения порядка, не могли переломить ситуацию в положительную сторону.

Видимо, были затронуты глубокие пласты человеческой психики, что требует отдельного, комплексного междисциплинарного осмысления и переосмысления.

Между тем, обобщение, приведенное выше, не может ставить под сомнение положительные наработки, которые имеются в историческом опыте деятельности красного командования в Гражданской войне по укреплению морального духа войск. И тот факт, что многие формы и методы политической работы, рожденные в исследуемом периоде, успешно применялись и в годы Великой Отечественной войны, — лучшее подтверждение тому.

В период перевода Красной армии на мирное положение (1921 – 1923 гг.) в центре внимания ЦК РКП (б), Реввоенсовета Республики / СССР, ПУРа, военных советов, политорганов и партийных организаций по-прежнему оставались многие аспекты проблемы укрепления морального духа РККА. Причем, властные структуры опирались здесь и на опыт, накопленный в годы Гражданской войны, а также искали новые пути повышения эффективности и качества решения задачи, означенной выше. Неизгладимый отпечаток на всю деятельность в рассматриваемой сфере наложило то, что советская власть попала в 1921 г. в жестокий, экономический, социально-политический и духовный кризис. Выход из него был найден посредством проведения новой экономической политики.

В условиях НЭПа приходилось искать новые пути наращивания усилий и темпов в деле укрепления морального духа РККА. Не все задачи удалось решить здесь успешно. Свидетельство тому — низкий уровень политико-морального состояния многих красноармейских соединений и частей. Это нашло отражение, в первую очередь, в низком уровне воинской дисциплины, состоянии преступности в Красной армии. Не случайно, в 1921 г. применялись с целью наведения порядка расстрелы. Причем, в большом количестве.

На повестку дня настоятельно выходил вопрос о проведении масштабной военной реформы в СССР.

Обобщенный исторический опыт по теме монографии позволяет сделать некоторые выводы:

1. Деятельности органов государственной власти и военного управления по укреплению морального духа Красной армии в годы Гражданской войны и перевода РККА на мирное положение (1918 – 1923 гг.) стала одной из составляющих повышения боеспособности войск. Следовательно, она способствовала достижению победы красных над белыми, а также решению задач перевода РККА на мирное положение.

2. Феномен российской Гражданской войны детерминировал исключительно политизированный, жестко конфронтационный характер рассматриваемой деятельности. Общегуманитарная составляющая (в системе координат общечеловеческих ценностей), резко девальвировалась культом классовой ненависти как крайней формы классового подхода к оценке событий и явлений. Не случайно, отдельные формы агитационно-пропагандистской работы, выстроенные на принципах психологической войны, практиковавшиеся в рамках рассматриваемой деятельности, не просто не вписывались в формат общечеловеческих ценностей, но иногда выходили вообще за пределы здравого смысла.

3. Сущность и содержание деятельности органов государственной власти и военного управления по укреплению морального духа РККА в исследуемом периоде не могли быть иной, кроме как освещенной в монорафии, так как они детерминировались конкретно-исторической обстановкой, а также и субъективным фактором — личностными качествами политических лидеров РКП (б) и высших должностных лиц Советского государства

4. Воспитательная работа была, есть и будет одной из составляющих (вне зависимости от смены цивилизационных парадигм, что имело место в 1917 г. и в начале 90-х гг. XX века в нашей стране) деятельности органов государственной власти и военного управления по укреплению морального духа в Вооруженных сил Российского государства. Безусловно, содержание, средства, формы и методы ее проведения станут меняться, что будет детерминировано, в первую очередь военно-политической обстановкой в современном мире. Однако здесь будет присутствовать стратегическая цель — формирование у военнослужащих Вооруженных Сил РФ необходимых морально-боевых качеств. Разумеется, здесь не может быть места навязыванию единой идеологии, что является нарушением Конституции РФ, и, уж тем более — культивированию классовой ненависти, что имело место в исследованном в монографии периоде.

Обобщенный в монографии исторический опыт по теме позволяет извлечь некоторые уроки:

1. В условиях Гражданской войны никто из субъектов деятельности по укреплению морального духа войск не сможет действовать в рамках общечеловеческих ценностей, как бы к этому ни стремились, какими бы добропорядочными качествами ни обладали, под какими бы лозунгами ни боролись. Причем подобная инерция переносится и на относительно мирный послевоенный период.

2. В начале XXI в. властные структуры, проводя воспитательную деятельность в ВС РФ, подчиняя ее, в первую очередь, укреплению морального духа армии и флота, обязаны исходить из высших интересов обеспечения национальной безопасности государства. Это и должно быть положено в основу сущности, содержания, средств, форм и методов воспитательной деятельности органов государственной власти и военного управления в ВС РФ.

3. Нельзя организовывать воспитательную деятельность стихийно, без продуманного теоретико-методологического обоснования рекомендуемых мероприятий. Начинать надо с формирования и перманентного совершенствования стройной и гибкой системы, в которой каждый субъект организационной структуры имел бы юридически оформленную зону ответственности, прав и обязанностей. При этом армию и флот должны быть надежно ограждены от влияния партийно-политических факторов. Конечно, не надо искусственно оградить военнослужащих от реалий политической сферы российского социума. Необходимо совершенствовать разумные законодательные ограничения от попыток превращения армии и флота из объекта государственной политики в активный политический субъект, как это уже имело место в отечественной истории XX в. (1917, 1991, 1993гг.).