24 Кияткина т. П. Материалы к палеоантропологии Таджикистана. Душанбе, 1976.

^м Алексеев В. П. Новые данные о европеоидной расе в Центральной Азии // Брон- зовый и железный век Сибири. Новосибирск, 1974.

19 Дебец г. Ф. Палеоантропология окуневской культуры // Палеоантропология Си- бири. М., 1980.

ОПЫТ АНТРОПОЛОГИЧЕСКОЙ ОЦЕНКИ СКУЛЬПТУР ХАЛЧАЯНА И ДАЛЬВЕРЗИНА

Антропологические аспекты изучения древней скульптуры

В 1977 г. я имел возможность благодаря любезности Г. А. Путаченковой и Э. В. Ртвеладзе изучить в Ташкенте богатую коллекцию скульптуры, добытую при раскопках древних поселений Халчаян и Дальверзин, рас- положенных на территории Сурхандарьинской области Узбекской ССР.

Скульптура эта была описана и издана в нескольких монументальных книгах Г. А. Пугаченковойв которых подробно изложены обстоятель- ства археологических раскопок памятников, рассмотрены вопросы функ- ционального назначения, семантического содержания и художественного стиля скульптуры, освещено ее место среди других аналогичных произ- ведений скульптурной пластики эллинистического восточносредиземно- морского искусства. Естественно, обстоятельному рассмотрению подверг- нута в них и проблема генезиса скульптуры кушанской Бактрии и ее взаимоотношений с гандхарским искусством и искусством других райо- нов огромной кушанской империи.

Краткие итоги многолетнего исследования Г. А. Пугаченковой скульп- туры Халчаяпа и Дальверзина сведены к следующему: «Анализ памятни- ков бактрийского ваяния выявляет в нем три основных источника, слив- шихся в единый поток: профессиональное искусство античного бактрий-. ского города, впитавшего высокие достижения греческой цивилизации, архаизирующую старобактрийскую струю, хранителем которой было, по- видимому, в основном село, и, наконец, культуру кочевой степи. В луч- ших образцах бактрийского искусства три этих начала предстают в не- разрывном синтезе» ². В своих исследованиях Г. А. Пугаченкова неодно- кратно обращает внимание на высокие реалистические достоинства и портретность скульптуры Халчаяна, частично и Дальверзина^s, и даже использует халчаянский материал в сопоставлении с нумизматическим для реконструкции иконографии Герая⁴.

Впечатляющий реализм и портретность халчаянских скульптур дали возможность исследовательнице остановиться и на антропологических особенностях изображенных. Чтобы дать полное представление о ее трактовке этого вопроса, приведу пространную цитату из работы, посвя-. щенной иконографии Герая: «Ни одно лицо не повторяет другого, все они глубоко индивидуальны, по-видимому, портретны, передавая воз^- раст, темперамент, персональные отличия черт. А между тем антрополо- гический тип их явно един. Характерны некоторое западание линии лба у середины и резкое нависание над переносицей, придающее лицам оп- ределенную суровость, правильный некрупный нос, небольшая скулас- тость, подквадратное очертание нижней челюсти, выразительный рот с припухлой нижней губой. Глаза удлиненного разреза, но без малейшего признака монгольской складки, однако при окраске статуй скульптор от- черкнул веки краской, удлинив их несколько вкось к вискам. Затылочная часть сильно уплощена — возможно, что это связано не только с особен- ностями самой скульптурной лепки (поскольку фигуры входили в го- рельефные композиции и головы почти соприкасались со стеной), но что здесь передается та уплощенность, которая в таджикской, узбекской, уйгурской среде получается в результате привязывания младенца к пло.- скодопной люльке — бешику. Вполне вероятно, что наши скульптурные головы отражают одну из разновидностей искусственной деформации че- репа, которая была столь типична для многих народов древности, а в турк- менской среде сохранялась еще до недавнего времени. И уплощенпьш за- тылок, и костное нависание лба над переносицей при закатанной форме его наверху — все это могло быть вызвано перетяжкой детского черепа специальным бинтом; у взрослых же сохранялся узкий ремень как обяза-. тельная деталь перехвата волос.

Описанные скульптурные головы принадлежат к той расовой катего- рии, которую антропологи именуют „европеоидной расой Среднеазиатско- го междуречья", с присущими для определенного племенного состава свое-

образней и сходством этнического типа и, очевидно, традиционной для данного племени подстрижкой растительности» ⁵.

Каковы причины обращения антрополога к рассмотрению халчаян- ских и дальверзинских статуй? Частично они указаны выше — это их портретность и высокая степень совершенства в передаче деталей лица. Скульптурные головы из Дальверзина выполнены в несколько более ус- ловной манере, но и в них можно впдеть с высокой долей вероятности портретные изображения. Однако дело не только в этом. Палеоантропо- логия Бактрии на рубеже нашей эры, к которому относится рассматрива- емая скульптура, представлена лишь небольшой серией черепов из рас- копок М. М. Дьяконова на городище Туп-Хона, расположенном на тер- ритории Гиссарского р-на Таджикской ССР. Погребения, из которых происходят черепа, датируются временем от I в. до н. э. до VIII в. н. э. И небольшое количество добытых палеоантропологических материа- лов, и их не очень определенная датировка в широких хронологических пределах лишают эту краниологическую серию серьезного значения. Ис- следовавший ее В. В. Гинзбург диагностировал ее как относящуюся к типу Среднеазиатского междуречья и отметил слабую монголоидную при- месь ^е. Но подтвердить последнее заключение точными краниометриче- скими измерениями не удается, и оно остается визуальным впечатлени- ем; что же касается первого вывода, то характер самой серии не поз- воляет экстраполировать его на население окружающих территорий в пространстве и локализовать во времени. Отдельные единичные находки мало меняют дело ⁷.

Но и скудность палеоантропологического материала в данном случае не исчерпывает причин, которые заставляют обратиться к анализу ико- нографии. Мне уже приходилось отмечать ее самостоятельное значе- ние ⁸. В скульптурных и живописных изображениях прошлых эпох от- ражен облик живых людей, и они дополняют палеоантропологический материал так же, как дополняют его соматологические данные, т. е. обогащают нас знанием строения мягких тканей лица, частично и пиг- ментации, которые неопределимы на черепе и скелете. Поэтому даже в тех случаях, когда мы имеем богатые краниологические коллекции, как, например, с территории Древнего Египта, антропологическое исследова- ние древнеегипетской скульптуры имело бы первостепенное как узкомор- фологическое, так и историко-этногенетическое значение.

Подход к скульптурному произведению как к антропологическому ис- точнику сам по себе ставит много проблем. Необходимо учитывать и уро- вень художественной культуры данного общества в тот или иной отрезок времени, предопределяющий степень формального совершенства в вос- произведении натуры, в том числе и человеческого лица; и господствую- щий стиль, в рамках которого колебания от стремления к внешнему правдоподобию до полного его отрицания приводят к прямо противопо- ложным художественным решениям; и индивидуальность творца, создаю- щая значительный диапазон отклонений от фотографического копирова- ния натуры; и огромную амплитуду в выборе того, что фиксируется художником в лице человека как типичное. Чтобы сделать первые шаги в освоении антропологом скульптуры как антропологического источника, мы оставляем эти обстоятельства без внимания, условно исходя из ве- роятного, хотя и недоказанного, предположения, что реалистический ха- рактер скульптуры в данном случае (пластика Халчаяна и Дальверзина) создает достаточную основу для суждения об антропологических особен- ностях оставивших их популяций.

Однако подобное исходное положение, позволяющее отвлечься от пе- речисленных выше вопросов, которые хотя и назрели, но не могут быть сейчас решены и требуют для этого совокупных усилий искусствоведов, историков культуры и антропологов, само по себе не предопределяет вы- бора конкретной методики исследования. Можно, например, визуально оценивать сходство скульптурных и живописных портретов с теми или иными расовыми комбинациями, что неоднократно делалось⁹, но такой подход мало отличается от определения расового типа индивидуума — процедуры, оставленной современной антропологией. Г. Ф. Дебец ввел в исследование такого специфического материала, как таштыкскне погре- бальные маски, количественный момент, выразив в градусах горизон- тальный профиль среднего отдела лица и подсчитав процент встречаемо- сти некоторых морфологических вариаций, в первую очередь в носовой области ¹⁰. На этом основании удалось сделать вывод о близости антро- пологического типа таштыкского населения к морфологическим комбина- циям, зафиксированным у шорцев и хакасов. Но формализованный под- ход и в этом случае охватил лишь некоторые детали строения мягких тканей лица.