Гипотеза изоляции

Антропологические данные дают возможность подойти к анализу проб- лемы происхождения кавкасионского типа и с другой стороны. Я имею в виду уже отмечавшееся выше влияние изоляции. Основная особен- ность представителей кавкасионского типа, отличающая их от других европеоидных групп и придающая кавкасионскому типу исключительное своеобразие среди других европеоидных типов,— большая ширина лица сближает их с древними представителями европеоидной расы. Как из- вестно, на территории Западной Европы широколицый тип был преобла- дающим в населении верхнепалеолитического и мезолитического време- ни ¹²⁶, на территории Восточной Европы он сохранялся и в эпоху неоли- та и бронзы¹²⁷. В разных работах этот тип получил наименование «кроманьонского в широком смысле слова»¹²⁸, «палеоевропейского» ¹²⁹ и т. д. Помимо большой ширины лица в сочетании с его небольшими вы- сотными диаметрами, он характеризовался некоторой уплощенностью ли- цевого скелета на уровне назомалярных точек ¹³°. Интересно отметить, что такое сочетание признаков характерно и для краниологических серий кавкасионского типа. Особенно ярко оно выражено в хевсурской серии, которая, по-видимому, в наиболее чистом виде сохраняет особенности кавкасионского типа, тогда как, скажем, по отношению к осетинским се- риям из склепов трудно полностью исключить влияние алапского элемен- та ⁱ³ⁱ. Разумеется, в форме черепной коробки различия представителей кавкасионского и палеоевропейского типов достаточно демонстративны. Но это и понятно, если учесть значение интенсивно действовавших на Кавказе процессов брахикефализации.

К сожалению, фрагментарность палеоантропологических данных поч- ти полностью лишает нас возможности продолжить поиски аналогий кавкасионскому типу на территории Кавказа. Они есть, но древность их в общем не превышает тысячи лет. Кроме того, почти все они относятся к территориям, не входящим непосредственно в ареал кавкасионского типа. Это серии из средневековых могильников Прикубанья¹³², Север- ной Осетии¹³³, Дагестана и Азербайджана¹³⁴. Из них только могиль- ники у Харха и Змейской в Северной Осетии расположены в районе, ко- торый и сейчас входит в зону распространения кавкасионского типа. Ясные аналогии ему в палеоантропологических материалах более ранних эпох отсутствуют. Но все же можно отметить несколько серий, для которых характерны сравнительно большие величины широтных размеров лица. Это черепа из могильников раннего железного века из Цамакаберда и Норадуза и на юго-западном берегу оз. Севан ¹³⁵, из групповых могиль- ников Мингечаура¹³⁶ и из некоторых единичных погребений Северного Кавказа ¹³⁷. Интересная находка была сделана в неолитическом погребе- нии, раскопанном грузинскими археологами в предгорной Имеретии. До- бытый в нем череп исследован М. Г. Абдушелишвили ¹³⁸. Он характери- зуется массивностью, большими размерами черепной коробки, огромной шириной лица. Любопытно, что погребение, из которого происходит этот череп, было открыто в области, непосредственно примыкающей к облас- тям, заселенным представителями кавкасионского типа.

Перечисленные палеоантропологические материалы, несмотря на свою неполноту, позволяют сделать один важный вывод, имеющий непосредст- венное отношение к пашей теме. Я имею в виду распространение широ- колицых типов в разных областях Кавказа, по-видимому, с глубокой древности. Как ни подходить к решению вопросов их генетических взаи- моотношений, можно утверждать, что Кавказ входил в зону распростра- нения широколицых типов большой европеоидной расы начиная по край- ней мере с неолитического времени, а скорее всего, с эпохи появления здесь человека современного вида. Компактный ареал кавкасионского типа в настоящее время и его приуроченность к высокогорным райопам, а также морфологическое своеобразие этого типа не позволяют считать его поздним образованием. С другой стороны, палеоантропологические данные также свидетельствуют скорее в пользу предположения о его древнем происхождении. Весьма вероятно, что раскопки древних мо- гильников в предгорьях Центрального Кавказа доставят нам палеоант- ропологический материал, который решит этот вопрос с необходимой оп- ределенностью. Но и сейчас гипотеза о широколицести древнего населе- ния центральных предгорий Кавказского хребта и консервации этой особенности вследствие изоляции в специфических условиях высокогорья представляется весьма правдоподобной. По-видимому, горные этнографи- ческие группы грузинского народа и их соседи сохраняют особенности своего антропологического типа с эпохи заселения этой территории че- ловеком современного вида.

Обратимся к этнографическим данным. Они свидетельствуют об из- вестной общности культуры народов, относящихся к кавкасионскому тппу. Во многом эта общность проистекает, по всей вероятности, вслед- ствие сходных физико-географических условий существования и одинако- вого уровня общественного развития. Так, отмечаемое среди горных эт- нографических групп грузинского народа сходство многих общественных институтов, скорее всего, результат того, что они стоят на одном уровне развития производительных сил и производственных отношенпй¹³⁹. В известной мере за счет конвергентного развития в сходных условиях существования может быть отнесено и сходство в конструкции жилищ на обширной территории Свании, горной Рачи, Хевсурии и Тушетии ¹⁴°. Однако здесь уже выявляются черты, свидетельствующие и об общности происхождения. Более яркий пример специфических связей, объединяю- щих эти народы, может быть найден в фольклоре горных грузинских групп¹⁴¹. При этом важно отметить, что бытующий в горных районах Грузии охотничий эпос доносит до современности глубокую архаику. Наиболее архаичны сванские сюжеты, затем рачинские и горцев Восточ- ной Грузии.

Изучение традиционных форм быта у горных этнографических групп грузинского народа и народностей Западного Дагестана также позволяет говорить о древности и архаичности существующих обычаев, выявляет мощный пласт родового строя, восходящего, по-видимому, к глубокой древности ¹⁴². Аналогичным образом это явление может быть отмечено и у их тюркоязычных соседей, также относящихся к кавкасионскому типу,— карачаевцев и балкарцев, и у других представителей этого типа — осетин ¹⁴³. Хотя сами по себе обычаи и социальный строй каких- либо народов не дают прямых данных для установления генетических па- раллелей, они могут свидетельствовать о чрезвычайно архаическом уров- не культурного развития, о проживании в близком соседстве и в сходных условиях географической среды, о многовековой изоляции, а именно это

и важно для нас в данном случае. В качестве дополнительного аргумен- та в пользу изоляции хотелось бы указать на языковой материал, на изолированное положение сванского языка в системе картвельских язы- ков ¹⁴⁴. Поскольку и в культуре свапы выделяются наибольшей архаич- ностью среди других грузин-горцев, не свидетельствует ли обособленное положение сванского языка о том, что именно сваны являются потомка- ми древнейших этнических групп, заселявших высокогорные районы Центрального Кавказа? Может быть, тогда абхазо-сванские языковые схождения ¹⁴⁵ и историко-топонимические данные о пребывании сванов южнее территории их теперешнего расселения ¹⁴⁶ можно истолковывать в пользу южного пути заселения высокогорных областей Кавказа? Но здесь мы вступаем в сферу догадок.

Уже неоднократно указывалось, что на пути принятия гипотезы об эт- ническом родстве представителей кавкасионского типа стоит языковая принадлежность осетин, балкарцев и карачаевцев. С другой стороны, было отмечено, что в их культуре может быть выделен комплекс явле- ний, наличие которого говорит о вхождении в их состав кавказского суб- страта. Рассмотрим эту проблему подробнее.

Прежде всего остановимся на фактах, относящихся к области языка. Осетинский язык был подвергнут почти исчерпывающему анализу в мно- гочисленных исследованиях В. И. Абаева. Оказалось, что при бесспорпо иранском характере грамматики и лексики он отличается особенностями, указывающими на взаимодействие с кавказскими языками ¹⁴⁷. К их чис- лу относятся некоторые морфологические и синтаксические формы, а так- же заимствования в области лексики. Многие из них имеют специфиче- ский характер и восходят к сванскому языку ¹⁴\ В. И. Абаев полагает, что ираноязычные предки осетин, по-видимому аланы, застали в горах местные племена, говорившие на кавказских языках, и включили их в свой состав. В качестве аргумента в пользу такой гипотезы он приводит и некоторые этнографические факты ¹⁴⁹. В дополнение к ним можно ука- зать на широкое распространение в горной Дигории топономических на- званий с суффиксом — ск, имеющих яфетическое происхождение ¹⁵°. В совокупности с антропологическими данными все перечисленные фак- ты, показательные и сами по себе, приобретают большой вес и вряд ли могут быть истолкованы как случайные. По-видимому, гипотеза местного кавказского пласта в этногенезе осетин, который в свете результатов исследования антропологических данных с большой долей вероятности следует назвать картвельским, отражает реальную действительность и должна учитываться при решении проблем этногенеза осетинского наро- да. Ее важность для интересующего нас вопроса определяется тем об- стоятельством, что она удачно объясняет, каким образом ираноязычные осетины сохранили антропологический тип, сближающий их с горными этнографическими группами грузинского народа.

Балкарцы и карачаевцы также не отличаются, как уже отмечалось, по своему антропологическому типу от грузин-горцев. Однако по языку они сближаются с караимами и кумыками¹⁵¹. Из вымерших языков к карачаево-балкарскому языку наиболее близко стоят половецкий и древ- неболгарский¹⁵². На этом основании преобладающее значение в разра- ботке вопросов происхождения балкарского и карачаевского народов по- лучила тюркская гипотеза, представленная в двух вариантах — кипчак- ском и болгарском¹⁵³. Однако эта гипотеза сталкивается с рядом трудностей при рассмотрении антропологических данных¹⁶⁴. Не учиты- вает их и аланская гипотеза, также имеющая ряд сторонников ¹⁵⁵. Осно-

вываясь на этих данных, автор выдвинул гипотезу кавказского суострата в этногенезе балкарцев и карачаевцев¹⁵⁶. В качестве родственной им конкретной картвельской группы были названы сваны.

Разумеется, значение обоих этих утверждений неравноценно. Полное тождество антропологического типа балкарцев и карачаевцев, с одной стороны, и горных этнографических групп грузин — с другой, само по себе без всякой дополнительной аргументации заставляет признать нали- чие мощного кавказского субстрата в этногенезе балкарского и карачаев- ского народов. По мнению автора, балкарцы и карачаевцы представляют собой сванов, по тем или иным причинам перешедших на несванскую речь. Это, конечно, гипотеза, однако она получает некоторую опору как в языковых, так и в историко-этнографических данных.

Исторические данные и топонимика свидетельствуют о том, что сваны в XIV—XVII вв. проживали в верховьях Кубани и по Баксану, т. е. на территории, занятой в настоящее время карачаевцами и балкарцами ¹⁵⁷. Это обстоятельство дает известные основания для увязки именно с ними местного кавказского слоя в балкарском языке *⁵⁸. В добавление к это- му можно указать на некоторые этногенетические предания¹⁵⁹, общие фамилии ¹⁶°, на сходство некоторых элементов культуры и общую тер- минологию жилища и хозяйственных построек. Однако, даже если счи- тать все эти факты недостаточными для окончательного суждения по вопросу о родстве карачаевского и балкарского народов, с одной сторо- ны, и сванов — с другой, бесспорно, как уже отмечалось, их глубокое родство, выявляемое антропологическими данными, с горцами-грузинами вообще. Именно это заключение имеет для нас наибольшее значение и позволяет, как и при рассмотрении происхождения осетинского народа, понять своеобразное перекрещивание двух этногенетических компонентов в процессе происхождения балкарцев и карачаевцев, один из которых, более поздний, сыграл решающую роль в образовании карачаево-балкар- ского языка, а другой, восходящий к глубокой древности, наложил отпе- чаток на формирование их физического типа.

Итак, совокупное сопоставление антропологических, лингвистических и историко-этнографических данных приводит к выводу, что народы, на- селяющие высокогорные районы центральной части Кавказского хребта, обнаруживают в своем антропологическом типе и в своих культурных особенностях ряд параллелей, которые могут быть удачно объяснены только общностью их происхождения. Таким образом, исходя из широко аргументированного в последние годы учения о хозяйственно-культурных типах и историко-этнографических областях¹⁶¹, мы имеем возможность выделить на этой территории историко-этнографическую общность, к ко- торой следует отнести карачаевцев, балкарцев, осетин, горные этнографи- ческие группы грузинского народа, аварцев и андо-дидойские или андо- цезские народности Западного Дагестана. Древнейшие археологические находки, сделанные в районах, заселенных этими народами, относятся к эпохе бронзы ¹⁶². Но несомненно, что они были заселены в значительно более раннюю эпоху. Полагаю, что общность всех перечисленных пародов восходит к эпохе заселения этих районов человеком современного вида и является следствием изоляции в условиях труднодоступного высоко- горья.

выводы

1. Балкарцы, карачаевцы, осетины, горные этнографические группы гру- зинского народа, аварцы и андо-цезские народности обнаруживают спе- цифическое сходство в антропологических признаках, позволяющее отне- сти их к единому типу. В работах грузинских антропологов этот тип по- лучил иаименование кавкасионского и таким вошел в антропологическую литературу. От других типов европеоидной расы он отличается рядом своеобразных особенностей, из которых наиболее характерной является большая ширина лица, на первый взгляд сближающая представителей этого типа с представителями монголоидной расы.

2. Гипотеза о специфическом направлении эпохальных изменений антропологических признаков, и в частности ширины лица, на террито- рии Кавказа, отличающемся от обычно наблюдаемого на территории Со- ветского Союза, основана на выборочном и количественно недостаточном материале и нуждается в дополнительной аргументации. Применение этой гипотезы к конкретной проблеме происхождения кавкасионского типа встречается с трудностями фактического и теоретического порядка.

3. Гипотеза о происхождении кавкасионского типа в результате пере- селения с севера древних представителей палеоевропейского типа евро- пеоидной расы в горы Кавказа основана на скрытом предположении о всеобщности действия процесса грацилизации и невозможности найти об- ласть, где этот процесс не проявлял бы себя с достаточной определен- ностью. Между тем сопоставление древних и современных краниологиче- ских серий с территории Северного Китая, Египта и Армении, по отношению к которым можно настаивать на наличии непрерывной гене- тической преемственности, показывает, что одинаковые величины ширины лица точно так же, как и других признаков, могут сохраняться без за- метных изменений на протяжении нескольких тысячелетий. Историко-эт- нографические и лингвистические данные также не подтверждают ми- грационную гипотезу.

4. Предположение о том, что Кавказ не входил в область интенсивно- го действия процесса грацилизации, позволяет выдвинуть гипотезу о формировании кавкасионского типа на той же территории,' какую он за- нимает в настоящее время, в результате консервации антропологических особенностей древнейшего населения, восходящего, возможно, к эпохе неолита или верхнего палеолита и относившегося к палеоевропейскому типу европеоидной расы. Изоляция в труднодоступных районах высоко- горья способствовала консервации этих особенностей. По всей вероятно- сти, следствием изоляции является некоторое посветление пигментации представителей, кавкасионского типа по сравнению с народами Закав- казья. Данных о том, что их предки в центральных предгорьях Кавказ- ского хребта появились с севера или с юга. не имеется.

5. Анализ историко-этнографических и лингвистических материалов дает возможность выявить кавказский субстрат в составе осетинского, балкарского и карачаевского народов. Таким образом, народы, относя- щиеся к кавкасионскому типу, могут быть объединены не только на ос- новании антропологических данных, но и на основании историко-куль- турных особенностей. Последние также говорят о глубокой древности этих народов и их местном происхождении. Все это позволяет выделить в центральных районах Кавказского хребта особую историко-этнографи- ческую область, к которой следует отнести проживающие в ней ирано-, тюрко- и картвелоязычные народы на основании общности их происхож- дения.

Ивановский А. А. Об антропологическом составе населения России//Тр. антропол. отд. О-ва любителей естествознания, антропологии и этнографии. М., 1904. Т. XXII. См. также: Натишвили А. Н., Абдушелишвили М. И., Абдушелишви- ли М. Г. Материалы экспедиции 1950 года по антропологии современного насе- ления Грузинской ССР // Тр. Ин-та эксперим. морфологии АН ГССР. Тбилиси, 1953. Т. 4.

Бунак В. В. Антропологический состав населения Кавказа//Вестн. Гос. музея Грузии. Тбилиси, 1946. Т. ХШ-А.

Натишвили А. Н., Абдушелишвили М. И., Абдушелишвили М. Г. Указ. соч.; На- тишвили А. Н., Абдушелишвили М. Г. Осповные итоги антропологических экспе- диций 1950, 1951 и 1952 гг. Ин-та эксперимен. морфологии АН ГССР//Тез. докл. на выездной науч. сес. Ин-та эксперим. морфологии в г. Батуми. Тбилиси, 1954; Они же. Материалы к антропологии грузинского народа//Тр. Ин-<га эксперим. морфологии АН ГССР. Тбилиси, 1955. Т. 5; Они же. Предварительные данные об антропологических исследованиях грузинского народа // Кр. сообщ. Ин-та этно- графии АН СССР. 1955. Вып. 22; Они же. Материалы антропологической экспеди- ции 1954 г. Ин-та эксперим. морфологии АН ГССР // Тез. докл. на 7-й сес. Ин-та эксперим. морфологии. Тбилиси, 1956; Абдушелишвили М. Г. К во- просу антропологии удинов // Сообщ. АН ГССР. Т. XVII. Тбилиси, 1956. Л» 5; Он же. Осетины: (Антропол. очерк) //Тр. Ин-та эксперим. морфологии АН ГССР. Тбилиси, 1957. Т. 6; Он же. Об антропологическом составе современного населе- ния Грузии // Там же. Тбилиси, 1958. Т. 7; Ахвледиани О. М. К антропологии ко- ренного населения Аджарской АССР // Тез. докл. на выездной науч. сес. Ин-та эксперим. морфологии в г. Батуми; Он оке. К антропологии коренного населения Аджарской АССР. Батуми, 1957; Джанберидзе Г. К. К антропологии современного населения горной полосы северо-западной Грузии («сваны») //Тез. докл. на вы- ездной науч. сес. Ин-та эксперим. морфологии в г. Батуми; Он же. Абхазо-ады- гейские взаимоотношения в свете данных антропологии // Тез. докл. на 7-й сес. Ин-та вксперпм. морфологии; Он же. К аптропологии абазин//Тр. Ин-та эксперим. морфологии АН ГССР. Тбилиси, 1962. Т. 10; Он же. Взаимоотношения абхазов с картвельскими и адыгейскими этническими группами в свеге данных антропологии//Там же. Тбилиси, 1963. Т. И. Сводка данных: Абдуше- лишвили М. Г. Антропология древнего и современного населения Грузии. Тбили- си, 1964.

Дебец Г. Ф. Антропологические исследования в Дагестане//Тр. Ин-та этнографии АН СССР. Н. С. Т. 33. М., 1956.

Джанберидзе Г. К. О происхождении балкарцев и карачаевцев // Материалы на- учной сессии по проблеме происхождения балкарского и карачаевского народов. Нальчик, 1960.

Алексеев В. 77. Некоторые проблемы происхождения балкарцев и карачаевцев в свете данных антропологии // Там же.

Левин В. И. Этно-географическое распределение некоторых расовых признаков у населения Северного Кавказа//Антропол. журн. 1932. № 2.

Сооп С. The Races of Europe. N. Y. 1939.

Dzierzykrai-Rogalski Т., Olekiewicz M. Barma oczu i wlosow a grupy krwi // Materialy i prace anthropologiczne. N 44. Wroclaw, 1958.

См.: Абдушелишвили M. Г. Об антропологическом составе современного населе- ния Грузии.

Натишвили А. Н., Абдушелишвили М. Г. Материалы антропологической экспеди- ции 1954 г. Ин-та эксперим. морфологии АН ГрузССР. С. 24. Абдушелишвили М. Г. Осетины: (Аптропол. очерк).

Он же. К палеоантропологии Самтаврского могильника. Тбилиси, 1954; Он же. Палеоантропологический материал из поздних погребений Самтаврского могиль- ника//Тр. Ин-та эксперим. морфологии АН ГССР. Тбилиси, 1960. Т. 8. Дебец Г. Ф. Палеоантропология СССР//Тр. Ин-та этнографии АН СССР. Н. С. Т. 4. М.; Л., 1948. Там же.

Debetz G. F. Certains aspects des transformations somatiques de l'Homo sapiens // Communications de la delegation sovietique au VI congres international des scien- ces anthropologiques et ethnologiques. M., 1960; Дебец Г. Ф. О некоторых направ- лениях изменений в строении человека современного вида // Сов. этнография. 1961. № 2.

Абдушелишвили М. Г. Об эпохальной изменчивости антропологических призна- ков//Крат, сообщ. Ин-та этнографии АН СССР. 1960. Вып. 33.

Weidenreick F. The brachycephalization of recent mankind//Southwestern Journal of Anthropology. 1945. Vol. 1, N 1; Дебец Г. Ф. Палеоантропология СССР; Бу- нак В. В. Структурные изменения черепа в процессе брахикефализации//Тр. V

Всесоюз. съезда анатомов, гистологов и эмбриологов. Л., 1951; Он же. Череп че- ловека и стадии его формирования у ископаемых людей и современных рас // Тр. Ин-та этнографии АН СССР. Н.С. М., 1959. Т. 19.

¹⁹ Дебец Г. Ф. Антропологические исследования в Дагестане; Он же. Антропологи- ческие типы // Народы Кавказа. М., 1960. Т. 1.

²⁰ Дебец Г. Ф. Антропологические исследования в Дагестане. С. 214.

²¹ Миклашевская Н. Й. Антропологический состав населения Дагестана в алано-ха- зарское время // Вопр. антропологии. 1960. Вып. 5.

²² Она же. Новые палеоантропологические материалы с территории Дагестана // Ма- териалы по археологии Дагестана. Махачкала, 1959. Т. 1; Она же. Антропологиче- ский состав населения Дагестана в алано-хазарское время.

²³ Гинзбург В. В., Фирштейн Б. В. Материалы к антропологии древнего населения Западного Казахстана//Сб. Музея антропологии и этнографии АН СССР. М.; Л., 1958. Т. 18.

²⁴ Дебец Г. Ф. Материалы по палеоантропологии СССР (Нижнее Поволжье) // Антро- пол. журн. 1936. № 1; Он же. Палеоантропология СССР.

²⁵ Кондукторова Т. С. Материалы по палеоантропологии Украины//Антропологиче- ский сборник, I. М., 1956. (Тр. Ин-та этнографии АН СССР. Н.С.; Т. 33)..

²⁶ Пиотровский Б. В. Археология Закавказья. Л., 1949.

²⁷ Куфтин Б. А. Археологические раскопки в Триалети. Т. 1: Опыт периодизации памятников. Тбилиси, 1941.

²⁸ Бердзенишвили П., Джавахишвили И., Джанашиа С. История Грузии. Ч. 1: С древнейших времен до начала XIX века. Тбилиси, 1946.

²⁹ Абдушелишвили М. Г. Об эпохальной изменчивости антропологических призна- ков. С. 97.

³⁰ По этой проблеме имеется огромная литература. См., напр.: Чебоксаров И. П. Фи- зический тип китайцев различных социальных групп // Антропол. журн., 1935. № 1.

³¹ Абдушелишвили М. Г. Палеоантропологический материал из поздних погребений Самтаврского могильника.

³² Бунак В. В. Crania Armenica. М., 1927; Алексеев В. П. Краниология хакасов в свя- зи с вопросами их происхождения // Тр. Киргиз. археол.-этногр. экспедиции. М., 1960. Т. 4. Величины связи скуловой ширины с верхней и средней шириной лица в армянской и хантской сериях взяты из работы: Рогинский Я. Я. Величина из- менчивости измерительных признаков черепа и некоторые закономерности их корреляции у человека // Учен. зап. МГУ. 1954. Вып. 166.

³³ Хранятся в Институте антропологии МГУ. Приношу глубокую благодарность ди- рекции института за разрешение воспользоваться ими.

³⁴ Бунак В. В. Череп человека и стадии его формирования у ископаемых людей и современных рас.

³⁵ Pearson К., Bavin A. On the hiometric constants of the human skull // Biometrica. 1924. Vol. XVI, pt. 3-4. Tabl. 5.

³⁶ Fawcette C. D. A second study of the variation and correlation of the human skull, with special reference to the Naqada crania//Biometrica. 1902. Vol. 1, pt. 4; Jacob S., Lee A., Pearson K. Preliminary note on interracial characters and their correlation in man //Biometrica. 1903. Vol. II, pt. 3.

⁵⁷ Tschepourkowsky E. Contribution to the study of interractial correlation//Biometri- ca. 1905. Vol. IV, pt. 3; Он же. Географическое распределение формы головы и цветности крестьянского населения преимущественно Великороссии в связи с колонизацией ее славянами // Изв. О-ва любителей естествознания, антропологии и этнографии. М., 1913. Т. CXXIV. Вып. 2.

³⁸ Ярхо А. И. Ганджинские тюрки//Антропол. журн. 1932. № 2; Он же. Туркмены Хорезма и Северного Кавказа//Там же. 1933. № 1/2; Он же. О некоторых вопро- сах расового анализа // Там же. 1934. № 3.

³⁹ Дебец Г. Ф. Антропологические исследования в Камчатской области // Тр. Ин-та этнографии АН СССР. Н.С. М., 1951. Т. 17.

⁴⁰ Розов Н. С. Материалы по краниологии чулымцев и селькупов // Антропологиче- ский сборник, I. М., 1956 (Тр. Ин-та этнографии АН СССР. Н.С. Т. 33).

⁴¹ Алексеев В. П. Краниология хакасов в связи с вопросами их происхождения.

⁴² Morant G. М. A preliminary classification of european races based on cranial mea- surements // Biometrica V. XX — B. 1928. P. 3—4; Он же. A. contribution to the Basque craniometry//Biometrica. Vol. XXI. 1929, pt. 1—4; Он оке. A study of the recently excavated Spitalfields crania//Biometrica. 1931. Vol. XXIII, pt. 1—2; см. также: Stoessiger В. N., Morant G. M. A study of the crania in the vaulted ambulatory of Saint Leonard's Church, Hythe//Biometrica. 1932. Vol. XXIV, pt. 1-2.

⁴³ Macdonell W. R. A study of the variation and correlation of the human skull, with special reference to English crania//Biometrica. 1904. Vol. Ill, pt. 2—3; Он же. A second study of the English skull, with special reference to Moorfieds crania// Biometrica. 1906. Vol. V, pt. 1-2.

⁴⁴ Hooke B. G. S. A third study of the English skull, with special reference to the Far- rington street crania // Biometrica. 1926. Vol. XVIII, pt. 1-2.

⁴⁵ Yaung M. The West Scottish skull and its affinities//Biometrica. 1931. Vol. XXIII, pt. 1-2.

⁴⁸ Schreiner K. Zur Kraniologie der Lappen. Oslo, 1931-1935. Bd. I—II; Idem. Crania Norvegica. Oslo, 1939. Vol. I.

⁴⁷ Zilinskas I., lurgutis A. Crania lithuanica (XX amsiaus ir iskastines lietnviu kauko- les) // Acta medicinae facultatis vytauti magni universitatis. Kaunas, 1939. Vol. V. Fasc. 3.

⁴⁸ Акимова M. С. Палеоантропологические материалы с территории Чувашской АССР//Крат, сообщ. Ин-та этнографии АН СССР. XXIII. 1955; Она же. Краниоло- гия современного населения Мордовской и Марийской АССР // Крат, сообщ. Ип- та этнографии АН СССР. 1958. Вып. 29; Она же. Краниологическая характеристи- ка мордвы-эрзи//Тр. Ин-та этнографии АН СССР. Н.С. Т. 13. М., 1960.

⁴⁹ Марк К. Ю. Палеоантропология Эстонской ССР//Тр. Ин-та этнографии АН СССР. Н.С. Т. 32. М., 1956.

*° Бунак В. В. Черепа из склепов горного Кавказа в сравнительно-антропологиче- ском освещении // Сб. Музея антропологии и этнографии АН СССР. М.; Л., 1953. Т. 14.

⁵¹ Абдушелишвили И. Г. Материалы к краниологии Кавказа//Тр. Ин-та эксперим. морфологии АН ГССР. Тбилиси. 1955. Т. 5.

⁵² Беслекоева К. X. Краниология осетин и происхождение осетинского народа // Изв, Сев.-Осет. научн.-исслед. ин-та им. Орджоникидзе, 1957. Т. 19.

⁵³ Касимова Р. М. Антропологическое исследование черепов из Мингечаура (в связи с изучением этногенеза азербайджанского народа). Баку, 1960.

⁵⁴ Алексеев В. Л. Антропологический тип адыгов в эпоху позднего средневековья// Материалы по археологии Адыгеи. Майкоп, 1961. Т. 2.

⁵⁵ Миклашевская Н. Н. Краниология киргизов//Тр. Киргиз, археол.-этногр. экспе- диции. М., 1959. Т. 2.

⁵⁶ Гинзбург В. В., Залкинд Н. Г. Материалы к краниологии казахов (в связи с во- просами этногенеза) //Сб. Музея антропологии и этнографии АН СССР. М.; Л., 1955. Т. 16.

⁵⁷ Дебец Г. Ф. Палеоантропология СССР.

⁶⁸ Алексеев В. П. Палеоантропология Алтае-Саянского нагорья эпохи неолита и бронзы//Тр. Ин-та этнографии АН СССР. Н.С. М., 1961. Т. 21; Он же. Палеоантро- пология Хакасии эпохи железа // Сб. Музея антропологии и этнографии АН СССР. М.; Л, 1961. Т. 20.

⁵⁹ Герасимова М. М. Черепа из погребений срубной культуры в Среднем Поволжье //Крат, сообщ. Пн-та истории материальной культуры. 1958. Вып. 71.

•° Гинзбург В. В. Этнические связи древнего населения Сталинградского Заволжья // Материалы и исследования по археологии СССР. М., 1959. № 60.

⁸¹ Глазкова Н. М., Чтецов В. П. Палеоантропологические материалы Нижневолжско- го отряда Сталинградской экспедиции // Материалы и исследования по антропо- логии СССР. М., 1960. № 78.

⁶² Дебец Г. Ф. Материалы по палеоантропологии СССР (Нижнее Поволжье); Он же. Палеоантропологические материалы из погребений срубной культуры Среднего Заволжья // Материалы и исследования по археологии СССР. М., 1954. № 42.

⁶³ Искренне признателен Б. В. Фирштейн за их предоставление.

⁶⁴ Debetz G. F. Certains aspects des transformations somatiques de l'Homo Sapiens; Дебец Г. Ф. О некоторых направлениях измерений в строении человека современ- ного вида.

^€5 Дебец Г. Ф. Палеоантропология СССР.

⁸⁶ Andersson .1. С. Preliminary report on archaeological research in Kansu // Memoirs of the Geological Survey of China. Ser. A. Peking, 1925. N 5; Idem. Children of the Yellow Earth. L. 1934.

⁶⁷ Blach D. A study of Kansu and Honan aeneolithic skulls and specimens from later Kansu prehistoric sites in comparison with North China and other recent crama // Palaeontologia Sinica. Ser. D. Peking, 1928. Vol. VI. Fasc. 1. Позже были опублико- ваны и другие материалы, морфологически повторяющие с небольшими модифи- кациями тот же комплекс. Библиографию и сводку данных см.: Крюков М. В., Софронов М. Ф., Чебоксарое Н. И. Древние китайцы: проблемы этногенеза. М., 1978.

^ьв Речь идет лишь о размерах, характеризующих ширину лица. По некоторым дру- гим имеются данные и отдельно о серии черепов эпохи бронзы.

⁶⁹ Чебоксаров Н. Н. Основные направления расовой дифференциации в Восточной Азии // Тр. Ин-та этнографии АН СССР. Н.С. М.; Л., 1947. Т. 2.

⁷⁰ Koganei J. Messungen an mannlichen Schinesen-Schadeln // International Central- blatt fur Anthropologie und Verwandte Wissenschaften. 1902. Bd. VII.

⁷¹ Haberer K. A. Schadel und Skeletteile aus Peking. Jena, 1902.

⁷² Reicher M. Untersuchungen fiber die Schadelform der alpenlandischen und mongoli- schen Brachvcephalen // Zeitschriti' fur Morphologie und Anthropologie. 1913-1914. Bd. XV-XVI.

⁷³ Schultz A. H. Anthropologische Untersuchungen an der Schadelbasis. Zurich, 1917.

⁷⁴ Nakano C. Measurements of skulls from Peiping//Zurenkai Zassi. XXV. N 11. 1920.

⁷⁵ Black D. A study of Kansu and Honan aeneolithic skulls and specimens from later Kansu prehistoric sites in comparison with North China and other recent crania.