Заключительные замечания о нексусе

Поскольку я особо подчеркивал, что в нексус входят два понятия (в противоположность юнкции, где оба компонента образуют единое понятие), читатель, может быть, будет удивлен тем, что я ставлю здесь вопрос о возможности нексуса, включающего лишь один компонент, и особенно тем, что я отвечаю на этот вопрос положительно. Бывают случаи, когда налицо только первичный компонент или только вторичный компонент, но тем не менее они так сходны с обычным нексусом, что их невозможно отграничить от него. Однако тщательный анализ показывает, что обычных два компонента нексуса всегда должны присутствовать в сознании и только в языковом выражении один из них может отсутствовать.

Прежде всего бывают случаи, когда мы имеем только первичный компонент, или, иначе говоря, нексус без аднекса. Это видно из следующего английского предложения: (Did they run?) Yes, I made them „(Они побежали?) Да, я их заставил“. Это предложение означает то же самое, что и I made them run „Я заставил их побежать“; и, таким образом, как бы парадоксально это ни звучало, мы все-таки находим здесь винительный падеж с инфинитивом, но без инфинитива; them подразумевает здесь подлинный нексус и отличается от дополнения в предложении (Who made these frames?) I made them „(Кто сделал эти рамы?) Я их сделал“. В разговорном английском языке точно так же встречается самостоятельное употребление to, выступающее вместо сочетания инфинитива с to: I told them to (= I told them to run) „Я велел им бежать“. Психологически — это случаи явления aposiopesis („внезапно оборванных предложений“ — „stop-short sentences“ или „pull-up sentences“ в моей терминологии; см. „Language“, 251): инфинитив опускается так же, как и в предложении (Will you play?) Yes, I will „(Будете вы играть?) — Да, буду“ или Yes, I am going to (I am willing to, anxious to).

Далее встречается нексус, состоящий только из вторичного компонента без первичного. Это особенно часто наблюдается в восклицаниях, где нет надобности сообщать слушателю, о чем идет речь; подобные конструкции образуют законченные отрезки коммуникации и должны без колебаний причисляться к предложениям, например: Beautiful! „Прекрасно!“; How nice! „Как хорошо!“; What an extraordinary piece of good luck! „Какая исключительная удача!“ В действительности мы имеем здесь дело с предикативами: ср. This is beautiful и т. п.: предикатив возникает первым в сознании говорящего; если же после этого говорящий присоединяет к нему подлежащее, то получается предложение, рассмотренное выше, стр. 138: Beautiful this view! Можно избрать и другой путь, добавив вопрос: Beautiful, isn’t it? (так же, как This view is beautiful, isn’t it?¹).

Я думаю, что о нексусе без первичного слова можно говорить и тогда, когда достаточно одной предикативной формы глагола без местоимения или существительного в качестве подлежащего: лат. dico, dicis, dicit „говорю, говоришь, говорит“. Нередко глагол в 3-м лице в различных языках обозначает „обобщенное лицо“ (франц. on); см. примеры у Н. Pedersen и J. Zubatэ, Kьhn’s Zeitschrift fur vergieichende Sprachforschung, 40, 134 и 478 и сл.

В наших современных языках подлежащее обычно должно быть выражено, а те немногие случаи, где оно опущено, можно объяснить как явление prosiopesis, которое становится иногда обычным в некоторых устоявшихся восклицаниях: Thank you „Благодарю вас“, нем. Danke, Bitte; ср. также англ. Bless you, Confound it!; Hope I’m not boring you.

Во всех случаях, рассмотренных до сих пор, одночленный нексус представлял собой самостоятельное предложение. Но он может быть и частью предложения. Первичное слово отсутствует в нексусе, который является дополнением к глаголу makes в английской пословице Practice makes perfect „Практика делает совершенным“, т. е. „делает кого-то совершенным“; такое явление очень часто встречается в датском языке: Penge alene gшr ikke lykkelig „Деньги не делают [человека] счастливым“; Jeg skal gшre opmжrksom pе at...; ср. нем. Ich mache darauf autmerksam, daß...

Нередко употребляется и конструкция винительного падежа с инфинитивом, в которой отсутствует форма винительного падежа: Live and let live „Жить и давать жить“, make believe „заставать верить“; I have heard say „Я слышал, как говорили“; Lat see now who shal telle another tale (Чосер; теперь это устарело). В датском языке такая конструкция встречается часто: Han lod lyse til brylluppet; Jeg har hшrt sige at... , и т. п. Также и в немецком и французском языках. Невыраженное первичное есть „обобщенное лицо“. В нем. ich bitte zu bedenken оно может быть 2-м лицом.

Но это не единственные случаи, когда первичный компонент нексуса остается невыраженным. В подавляющем большинстве случаев при употреблении инфинитива или нексусного существительного нет необходимости указывать подлежащее нексуса особо. Оно может быть ясно видно из контекста: ср. I like to travel и I like travelling „Я люблю путешествовать“ (невыраженный первичный компонент — I); It amused her to tease him „Ее забавляло дразнить его“ (первичный компонент — she); Не found happiness in activity and temperance „Он нашел счастье в деятельности и умеренности“ (первичный компонент — he) и т. п. Это может быть и „обобщенное лицо“ (франц. on): То travel (travelling) is not easy nowadays „Путешествовать в наши дни не легко“; Activity leads to happiness „Деятельность ведет к счастью“; Poverty is no disgrace „Бедность — не позор“ и т. п. На то, что первичный компонент, будучи невыраженным, все же присутствует в сознании, указывает возможность употребления „возвратных“ местоимений, т. е. местоимений, свидетельствующих о тождестве подлежащего и дополнения и т. п. при инфинитивах и нексусных существительных: ср. англ. to deceive oneself „обманывать себя“, control of oneself (self-control); contentment with oneself, дат. At elske sin næste som sig selv er vanskeligt; Glæde over sit eget hjem; нем. Sich mitzuteilen ist Natur; лат. Contentum rebus suis esse maximae sunt divitiae (Цицерон); то же самое и в других языках.

Я думаю, что, уделив основное внимание понятию нексуса и необходимости „первичного компонента“, или подлежащего, а не обычным определениям, я достиг лучшего толкования „абстрактных существительных“, „имен действия“ (nomina actionis) и инфинитивов, а особенно роли этих форм в экономии речи. Действительно, ничего нельзя извлечь из определения, согласно которому инфинитив — это „такая форма глагола, которая лишь выражает глагольное понятие, не приписывая его никакому подлежащему“ (Оксфордский словарь), или другое определение: „инфинитив — это форма, выражающая понятие глагола, но не сказуемое к определенному подлежащему, с которым она могла бы образовать предложение“ (Мадвиг); на это можно было бы возразить, что в действительности часто имеется определенное подлежащее, иногда выраженное, а иногда подразумеваемое из контекста; с другой стороны, подлежащее предикативной формы глагола очень часто является в такой же степени неопределенным, как и подлежащее инфинитива, употребленного самостоятельно. Я осмелюсь надеяться, что читатель найдет в настоящей главе и в предыдущих главах обобщение многочисленных явлений, бросающих свет друг на друга, и что, таким образом, будет оправдано выделение приведенных выше конструкций в особый разряд, для которого термин „нексус“ не окажется неприемлемым.