Язык и реальная жизнь

В реальной жизни мы имеем дело только с конкретными предметами: мы видим какое-то конкретное яблоко, ярко-красное в одной части и желтоватое в другой, определенного размера, формы, веса и степени спелости, с определенным количеством пятен и неровностей, при определенном освещении, в определенном месте, в данный момент данного дня и т. д. Поскольку язык не в состоянии выразить все эти оттенки во всей их конкретности, нам для облегчения коммуникации приходится отвлекаться от индивидуальных и конкретных характеристик: слово яблоко применяется не только к тому же яблоку при других обстоятельствах, в другое время, при другом освещении, но также к огромному числу других предметов, которые удобно объединить под тем же самым названием. Ведь иначе мы имели бы бесконечное количество индивидуальных названий и нам нужно было бы изобретать слова для новых предметов в каждый момент дня. Мир вокруг нас находится в постоянном изменении, и чтобы поспеть за этими изменениями, мы создаем в нашем сознании или, по крайней мере, в языке определенные более или менее стабильные точки, определенные средние единицы. В реальном мире средних единиц не бывает, но они существуют в языке, и, таким образом, вместо обозначения данного предмета, словом яблоко обозначается некий средний предмет из общего числа всех предметов, имеющих много общих черт (но, конечно, не все). Иначе говоря, чтобы сообщить наши впечатления и мысли, абсолютно необходимо иметь более или менее абстрактные¹ обозначения понятий: яблоко является абстрактным по отношению к конкретному яблоку, с которым нам приходится иметь дело; фрукт абстрактно даже в большей степени; а еще более абстрактные понятия выражают такие слова, как красный, желтый и т. п.; язык всегда имеет дело с абстрактными словами; только степень абстрактности изменяется бесконечно.

Если вы хотите вызвать в сознании собеседника совершенно определенное понятие, вы обнаружите, что это понятие само по себе очень сложное. Оно состоит из большого количества отдельных признаков — настолько большого, что вы не сможете их перечислить даже в том случае, если продлите этот перечень до бесконечности. Вам приходится выбирать, и, естественно, вы останавливаетесь на таких признаках, которые, по вашему глубокому убеждению, более всего пригодны для того, чтобы вызвать в сознании собеседника то же самое понятие. Более того, вы подбираете такие признаки, которые помогли бы определить понятие наиболее простым и удобным образом и избавили бы вас от необходимости длинных пояснений. Поэтому вместо a timid gregarious woolly ruminant mammal „пугливое, живущее стадами, покрытое шерстью, жвачное млекопитающее“ вы скажете sheep „овца“, а вместо male ruler of independent state „мужчина — правитель независимого государства“ — king „король“ и т.п. Таким образом, повсюду, где только возможно, употребляется простой, а не сложный термин. Но не для всех сложных понятий существуют специальные простые термины; поэтому нередко нам приходится составлять выражения из таких слов, которые в отдельности передают существенные признаки данного понятия. Но даже и в таких случаях обозначение никогда не бывает исчерпывающим. В частности, одного и того же человека при различных обстоятельствах можно обозначать различным образом, и все-таки будет ясно, что речь идет об одном лице; ср. James Armitage „Джемс Армитадж“, просто Armitage „Армитадж“, или просто James „Джемс“, или еще the little man in a suit of grey whom we met on the bridge „человек маленького роста в сером костюме, которого мы встретили на мосту“, the principal physician at the hospital for women’s diseases „главный врач больницы женских болезней“, the old Doctor „старый доктор“, the Doctor „доктор“, her husband „ее муж“, Uncle James „дядя Джемс“, Uncle „дядя“ или просто he „он“. В каждом конкретном случае слушатель добавляет, основываясь на ситуации (или контексте), т. е. из своего предыдущего опыта, огромное количество других характерных черт, которые не нашли языкового выражения; особенно это относится к последнему случаю, когда человек обозначен только местоимением „он“.

Среди приведенных обозначений встречаются такие, которые, как можно легко заметить, имеют особый характер; мы сразу же выделяем Джемс и Армитадж (и, конечно, сочетание Джемс Армитадж) как имена собственные. Слова же типа человек, врач, доктор, муж, дядя, входящие в некоторые из обозначений, называются именами нарицательными, поскольку они употребляются для обозначения многих лиц или, во всяком случае, значительно большего числа лиц, чем имена собственные. Рассмотрим несколько подробнее, в чем сущность имен собственных.