Заключительный комментарий

Если говорить образно, то фрустрационную теорию агрессии в ее современном виде можно представить в виде зонта, под которым можно собрать все рассмотренные нами факторы — «промежуточные звенья» цепочки «фрустрация — агрессия». Уровень и непредвиденность фрустрации порождают негативные эмоции, наличие которых Берковиц считает необходимым для возникновения агрессивных намерений. Посылы к агрессии могут усилить (или подавить) побуждение к агрессии, проистекающее из обусловленных фрустрацией негативных эмоций. Таким образом, повлечет ли фрустрация за собой агрессию или нет, зависит от интерпретации индивидуумом множества ситуационных факторов (таких как интенсивность фрустрации и связанные с агрессией стимуляторы) и от его эмоциональной реакции на них.

Вербальное и физическое нападение: реальная и кажущаяся провокация как предпосылки агрессии

Как вы отреагируете, если в магазине продавец вдруг беспричинно начнет оскорблять вас, издеваясь над вашим вкусом и критикуя ваш выбор? Вероятно, сильно рассердитесь и, если продавец не слишком большой и внушительный, сумеете ему ответить. Теперь представьте, что продавец вышел из-за прилавка и начал вас толкать и пихать; как вы отреагируете на это? Допустим, вы будете отвечать ему тем же — угрозой на угрозу и толчком на толчок. Дело может быстро принять крутой оборот, и вскоре вы обнаружите, что обмениваетесь уже не угрожающими жестами и выкриками, а пинками и затрещинами. Приведенный ниже любимый провокационный ритуал подростков из гетто — «забавы толпы» — ярко иллюстрирует природу этого опасного процесса:

«Один из мучителей делает легкое оскорбительное замечание, например, о матери объекта: «Я вчера на улице видел твою мать с каким-то мужиком». За этим может последовать дополнение: «Она была пьяная как свинья». Объект провокации в свою очередь оскорбляет обидчика или членов его семьи. Обмен оскорблениями продолжается... пока не будут перечислены все родственники присутствующих и все представители животного мира с их повадками... Наконец один из участников, обычно объект провокации, доходит до предела и проводит обидчику хук справа, или вытаскивает нож, или хватается за палку. Это сигнал для обидчиков... перейти к действиям, и обычно для объекта провокации дело заканчивается телесными повреждениями.»

Разумеется, далеко не каждое оскорбление или угроза приводят к таким последствиям. Люди часто реагируют на подобное отношение попытками примирения, капитуляцией или просто бегством. Провокационные нападения, подобные описанному выше, отнюдь не редки: прямая провокация, вербальная или физическая, часто вызывает агрессивную реакцию.

Ответная агрессия

Формальные подтверждения сильного влияния провокации на актуализацию агрессии были получены в ряде лабораторных экспериментов. Например, в серии исследований, проведенных Тэйлором и его коллегами, было выявлено, что большинство людей реагируют на физическую провокацию решительной контратакой. В этих экспериментах испытуемые попарно соревновались в выполнении заданий на время реакции, и проигравший наказывался разрядом электрического тока. Диапазон мощности возможных разрядов предварительно устанавливался обоими игроками, так что каждый якобы контролировал мощность разряда, который должен получить его противник в случае проигрыша. В соответствии с условиями эксперимента, напряжение тока в сети постепенно повышалось, так что каждый из испытуемых делал вывод, что это его противник выбирает для очередного «наказания» разряды большей мощности. Реакция большинства испытуемых на эту ситуацию была весьма прямолинейна: в ответ на провокацию они, как правило, увеличивали напряжение последующего удара током, придерживаясь принципа «око за око», а не «подставь другую щеку». Видимо, они старались максимально уравнять степени агрессии. Эквивалентность таких реакций выразительно проиллюстрирована экспериментом О'Лири и Денджеринка.

В этом эксперименте у испытуемых был противник, применявший в ходе сеанса одну из четырех возможных стратегий. В первом варианте («усиление интенсивности физического воздействия») он, следуя указаниям, увеличивал назначенную для испытуемого мощность электрического разряда. Во втором варианте («снижение интенсивности физического воздействия») противник придерживался противоположной программы, начиная с разряда высокой мощности и постепенно уменьшая ее. В третьем варианте («физическое воздействие высокой интенсивности») он выбирал высокое напряжение для всех случаев, а в четвертом («физическое воздействие низкой интенсивности») — очень низкое. На основании предшествующих исследований предполагалось, что испытуемые в каждой группе будут отвечать взаимностью, выбирая точно такую же мощность разряда, какой она была у партнера. Результаты показали абсолютную верность предположений. Испытуемые в группе «усиление интенсивности физического воздействия» отвечали разрядами большой мощности, в группе «снижение интенсивности физического воздействия» — менее мощными, а в группах «интенсивное физическое воздействие» и «физическое воздействие низкой интенсивности» повышали и понижали напряжение в соответствии с действиями противника. Короче говоря, их реакции были в высшей степени подобны. Главное следствие этого эксперимента, конечно, тот факт, что прямая провокация физическими действиями зачастую вызывает аналогичный ответ и является мощным стимулятором открытой агрессии.

Вербальная провокация тоже способна актуализировать агрессивные действия, словами пользуются гораздо чаще, чем кулаками, ногами или оружием. Как все мы знаем из личного опыта, «убийственные» комментарии и едкие замечания могут ранить едва ли не больнее, чем прямое физическое воздействие. Когда такие комментарии делает человек, чье мнение мы ценим, или когда с их помощью нас унижают в присутствии других людей, это может оказаться чрезвычайно неприятным переживанием. То, что такие действия часто вызывают мощную контратаку, было продемонстрировано во многих лабораторных экспериментах, в которых испытуемые, оскорбленные другим человеком, готовы были наказать его электрическим разрядом высокой мощности или каким-то другим образом. Эти результаты объясняют, почему инциденты, начавшиеся с насмешек или обмена оскорблениями, могут быстро перерастать в свирепые драки.

В исследовании Фельсона можно найти пример того, каким образом угрозы и оскорбления переходят в физическое насилие. Анализируя полицейские сводки о преступлениях с применением насилия и опрашивая многих людей о их личном опыте столкновения с насилием, Фельсон выявил типичную модель перехода конфликта в стадию физического насилия (в некоторых случаях убийства или нанесения тяжких телесных повреждений). Модель взаимодействия, ведущего к физическому насилию, включает следующие фазы: оскорбление со стороны одного участника и ответ другого ведут к конфликту на вербальном уровне, далее за угрозами следует физическое нападение. Фельсон и Стедман резюмировали результаты своих исследований перерастания словесной перебранки в драку и убийство такими словами: «Представляется, что именно месть не дает погаснуть и, более того, разжигает конфликты, в которых агрессивные действия обеих сторон и вероятность смертельного исхода потерпевшей стороны сплетаются в единый узел». Данные Фельсона подчеркивают также важнейшую для данной главы мысль: агрессия есть процесс взаимодействия по меньшей мере двух людей. Как мы утверждали ранее, агрессия возникает не в социальном вакууме, но в ответ на реальные или воображаемые действия и намерения других людей.