1916 Г.— Полн. Собр. Соч., та. 49, с. 329

Чтобы действительно знать предмет, надо охватить, изучить гее его стороны, все связи и «опосредствования». Мы никогда не достигнем этого полностью, но требование всесторонности предо­стережет нас от ошибок и от омертвения. Это во-1-х. Во-2-х, диа­лектическая логика требует, чтобы брать предмет в его развитии, «самодвижении» (как говорит иногда Гегель), изменении. По отношению к стакану это не сразу ясно, но и стакан не остается неизменным, а в особенности меняется назначение стакана, упот­ребление его, связь его с окружающим миром. В-3-х, вся человече­ская практика должна войти в полное «определение» предмета и как критерий истины и как практический определитель связи предмета с тем, что нужно человеку. В-4-х, диалектическая логи­ка учит, что «абстрактной истины нет, истина всегда конкретна», как любил говорить, вслед за Гегелем, покойный Плеханов. (В скобках уместным, мне кажется, заметить для молодых членов партии, что нельзя стать сознательным, настоящим коммунистом без того, чтобы изучать — именно изучать — все, написанное Плехановым по философии, ибо это лучшее во всей международ­ной литературе марксизма...)

Ленин В. И. Еще раз о профсоюзах,

о текущем моменте и об ошибках тт. Троцкого

и Бухарина.— Полн. собр. соч., т. 42, с. 290

А) объективность рассмотрения

Совокупность всех сторон явления, действительности и их (взаимо)о тношения — вот из чего складывается исти­на. Отношения (== переходы == противоречия) понятий = главное содержание логики, причем эти понятия (и их отношения, перехо­ды, противоречия) показаны как отражения объективного мира. Диалектика вещей создает диалектику идей, а не наоборот.

Ленин В. И. Философские тетради.—

Полн. собр. соч., т. 29, с. 178

166

Основную задачу тактики пролетариата Маркс определял в строгом соответствии со всеми посылками своего материалисти­чески-диалектического миросозерцания. Лишь объективный учет всей совокупности взаимоотношений всех без исключения клас­сов данного общества, а следовательно, и учет объективной ступе­ни развития этого общества и учет взаимоотношений между ним и другими обществами может служить опорой правильной тактики передового класса. При этом все классы и все страны рассматри­ваются не в статическом, а в динамическом виде, т. е. не в непо­движном состояяии, а в движении (законы которого вытекают из экономических условий существования каждого класса). Дви­жение в свою очередь рассматривается не только с точки зрения прошлого, но и с точки зрения будущего и притом не в пошлом понимании «эволюционистов», видящих лишь медленные измене­ния, а диалектически...

Ленин В. И. Карл Маркс.— Полн. собр. соч.,

т. 26., с. 77—78

Но попробуйте заменить софистику (т. е. выхватывание внеш­него сходства случаев вне связи событий) диалектикой (т. е. изуче­нием всей конкретной обстановки события и его развития).

Ленин В. И. Русские Зюдекумы.—

Полн.. собр. соч., т. 26, с. I20

Метод Маркса состоит прежде всего в том, чтобы учесть объек­тивное содержание исторического процесса в данный конкретный момент, в данной конкретной обстановке, чтобы прежде всего понять, движение каквго класса является главной пружиной возможного прогресса в этой конкретной обстановке.

Ленин В. И. Под чужим флагом.—

Полн. собр. соч., т. 26, с. 139—140

Диалектическим методом — в противоположность метафизиче­скому — Маркс и Энгельс называли не что иное, как научный ме­тод в социологии, состоящий в том, что общество рассматривается как живой, находящийся в постоянном развитии организм (а не как нечто механически сцепленное и допускающее поэтому всякие произвольные комбинации отдельных общественных элементов), для изучения которого необходим объективный анализ производ­ственных отношений, образующих данную общественную форма­цию, исследование законов ее функционирования и развития.

Ленин В. И. Что такое «друзья народа»

и как они воюют против социал-демократов? —

Полн. собр. соч., т, 1, с. 165

167

б) РАССМОТРЕНИЕ ПРЕДМЕТА ВО ВСЕХ ЕГО СВЯЗЯХ И ОТНОШЕНИЯХ

После того как синтетическая геометрия до конца исчерпала свойства треугольника, поскольку последний рассматривается сам по себе, и не в состоянии более сказать ничего нового, перед нами благодаря одному очень простому, вполне диалектическому прие­му открывается некоторый более широкий горизонт. Треугольник более не рассматривается в себе и сам по себе, а берется в связи с некоторой другой фигурой — кругом. Каждый прямоугольный треугольник можно рассматривать как принадлежность некоторого круга: если гипотенуза = г, то катеты образуют синус и косинус;

если один катет == г, то другой катет = tg, а гипотенуза = sec. Благодаря этому стороны и углы получают совершенно иные опре­деленные взаимоотношения, которых нельзя было открыть и ис­пользовать без этого отнесения треугольника к кругу, и развивает­ся совершенно новая, далеко превосходящая старую теория тре­угольника, которая применима повсюду, ибо всякий треугольник можно разбить на два прямоугольных треугольника. Это развитие тригонометрии из синтетической геометрии является хорошим примером диалектики, рассматривающей вещи не в их изолиро­ванности, а в их взаимной связи.

Энгельс Ф. Диалектика природы.—

Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 580

Теоретическая сущность той ошибки, которую здесь делает т. Бухарин, состоит в том, что он диалектическое соотношение между политикой и экономикой (которому учит нас марксизм) подменяет эклектицизмом. «И то, и другое», «с одной стороны, с другой стороны» — вот теоретическая позиция Бухарина. Это и есть эклектицизм. Диалектика требует всестороннего учета со­отношений в их конкретном развитии, а не выдергивания кусочка одного, кусочка другого.

Ленин В. И. Еще раз о профсоюзах,

о текущем моменте и об ошибках тт. Троцкого

и Бухарина.— Полн. собр. соч., т. 42, с. 286

Диалектика требует всестороннего исследования данного об­щественного явления в его развитии и сведения внешнего, кажу­щегося к коренным движущим силам, к развитию производитель­ных сил и к классовой борьбе.

Ленин В. И. Крах II Интернационала. –

Полн. собр. соч., т. 26, с. 223

Диалектика Маркса, будучи последним словом научно-эво­люционного метода, запрещает именно изолированное, то есть однобокое и уродливо искаженное, рассмотрение предмета.

Ленин В. И. Крах II Интернационала.—

Полн. собр. соч., т. 26, с. 241

168

If I'm not mistaken, there is much mysticism and leeres^I педан­тизм v Гегеля в этих выводах, но гениальна основная идея: все­мирной, всесторонней, живой связи всего со всем и отражения этой связи - materialistisch auf den Kopf gestellter HegeP -в понятиях человека, которые должны быть также обтесаны, об­ломаны, гибки, подвижны, релятивны, взаимосвязаны, едины в противоположностях, дабы обнять мир. Продолжение дела Гегеля и Маркса должно состоять в диалектической обработке истории человеческой мысли, науки и техники...

Река и капли в этой реке. Положение каждой капли, ее отноше­ние к другим; ее связь с другими; направление ее движения; ско­рость; линия движения — прямая, кривая, круглая etc.— вверх, вниз. Сумма движения. Понятия как учеты отдельных сторон движения, отдельных капель (=• „вещей"), отдельных „струй" etc. Вот a peu pres³ картина мира по Логике Гегеля,— конечно; минус боженька и абсолют.

Ленин В. И. Философские тетради.—

Полн. собр. соч., т. 29, с. 131—132

Диалектика вообще есть „чистое движение мысли в понятиях" (т. е., говоря без мистики идеализма: человеческие понятия не неподвижны, а вечно движутся, переходят друг в друга, перелива­ют одно в другое, без этого они не отражают живой жизни. Ана­лиз понятий, изучение их, „искусство оперировать с ними" (Эн­гельс) требует всегда изучения движения понятий, их связи, их взаимопереходов).

Ленин В. И. Философские тетради—

Полн. cобр. соч., т. 29, с. 226—227

В области явлений общественных нет приема более распро­страненного и более несостоятельного, как выхватыванйе отдель­ных фактиков, игра в примеры. Подобрать примеры вообще — не стоит никакого труда, но и значения это не имеет никакого, или чисто отрицательное, ибо все дело в исторической конкретной обстановке отдельных случаев. Факты, если взять их в их целом, в их связи, не только «упрямая», но и безусловно доказательная вещь. Фактики, если они берутся вне целого, вне связи, если они отрывочны и произвольны, являются именно только игрушкой или кое-чем еще похуже. Например, когда писатель, бывший в прежние времена серьезным и желающий, чтобы его считали та­ковым, берет факт монгольского ига и выставляет его как пример

-------------

¹ — Если я не ошибаюсь, здесь много мистицизма и пустой. Ред.

• ² - материалистически перевернутый Гегель. Ред.

• ³— приблизительно. Ред.

169

в пояснение некоторых событий в Европе XX века, можно ли это считать только игрой, или правильнее отнести это к политическому шарлатанству? Монгольское иго есть исторический факт, несом­ненно связанный с национальным вопросом, как и в Европе XX века наблюдается ряд фактов, столь же несомненно связан­ных с этим вопросом. Однако немного найдется людей — типа тех, кого французы зовут «национальными клоунами»,— способных претендовать на серьезность и оперировать для иллюстрации происходящего в Европе .в XX веке с «фактом» монгольско­го ига.

Вывод отсюда ясен: надо попытаться установить такой фунда­мент из точных и бесспорных фактов, на который можно бы было опираться, с которым можно было бы сопоставлять любое из тех «общих» или «примерных» рассуждений, которыми так безмерно злоупотребляют в некоторых странах в наши дни. Чтобы это был действительно фундамент, необходимо брать не отдельные факты, а всю совокупность относящихся к рассматриваемому вопросу фактов, без единого исключения, ибо иначе неизбежно возникнет подозрение, и вполне законное подозрение, в том, что факты вы­браны или подобраны произвольно, что вместо объективной связи и взаимозависимости исторических явлений в их целом препод­носится «субъективная» стряпня для оправдания, может быть, грязного дела. Это ведь бывает... чаще, чем кажется.

Ленин В. И. Статистика и социология.—

Полн. собр. сот., т. 30, с, 350—351

в) РАССМОТРЕНИЕ ПРЕДМЕТА В ДВИЖЕНИИ И РАЗВИТИИ

Ему (Михайловскому.— Ред.) чу?кд, говоря языком Маркса, диалектический метод, обязывающий смотреть на общество, как на живой организм в его функционировании и развитии.

Ленин В. И. Что такое «друзья народа»

и как они. воюют против социал-демократов? -

Полн.. собр. соч., т.1, с. 192

Самое надежное в вопросе общественной науки и необходимое для того, чтобы действительно приобрести навык подходить пра­вильно к этому вопросу и не дать затеряться в массе мелочей или громадном разнообразии борющихся мнений,— самое важное, что­бы подойти к этому вопросу с точки зрения научной, это — не забывать основной исторической связи, смотреть на каждый воп­рос с точки зрения того, как известное явление в истории возник­ло, какие главные этапы в своем развитии это явление проходило, и с точки зрения этого его развития смотреть, чем данная вещь стала теперь...

170

Чтобы нранильио подойти к атому вопросу¹, как и ко всякому вопросу например, к вопросу о возникновении капитализма, внснлуатаи,™ между людьми, к социализму, к тому, как появился содиалиам, какие условия его породили,— ко всякому такому вопросу можно солидно, с уверенностью подойти, лишь бросив исторический взгляд на все развитие его в целом.

Ленин В. И. О государстве.—

Полн. собр. соч., т. 39, с. 67—68

...Здесь же дело шло о том, чтобы на протяжении многолетнего периода исторического развития, который был критическим и вместе с тем типичным для всей Европы, вскрыть внутреннюю причинную связь и, следовательно, согласно концепции автора, свести политические события к действию причин, в конечном счете

экономических.

При суждении о событиях я цепи событий текущей истории никогда не удается дойти до конечных экономических причин. Даже в настоящее время, когда соответствующие специальные органы печати дают такую массу материала, нет возможности даже в Англии проследить ход развития промышленности и торговли на мировом рынке и изменения, совершающиеся в методах производ­ства, проследить их изо дня в день таким образом, чтобы можно было для любого момента подвести общий итог этим многосложным и постоянно изменяющимся факторам, из которых к тому же важ­нейшие большей частью действуют скрыто в течение долгого вре­мени, прежде чем внезапно с силой прорваться наружу. Ясной картины экономической истории какого-нибудь периода никогда нельзя получить одновременно с самими событиями, ее можно получить лишь задним числом, после того как собран и проверен материал. Необходимым вспомогательным средством является тут статистика, а она всегда запаздывает. Поэтому при анализе теку­щих событий слишком часто приходится этот фактор, имеющий решающее значение, рассматривать как постоянный, принимать экономическое положение, сложившееся к началу рассматривае­мого периода, за данное и неизменное для всего периода или же принимать в расчет лишь такие изменения этого положения, ко­торые сами вытекают из имеющихся налицо очевидных событий, а поэтому также вполне очевидны. Поэтому материалистическому методу слишком часто приходится здесь ограничиваться тем, чтобы сводить политические конфликты к борьбе интересов наличных общеЬгвенных классов и фракций классов, созданных экономиче­ским развитием, а отдельные политические партии рассматривать

---------------

¹ Речь идет о государстве. Ред.

171

как более или менее адекватное политическое выражение этих самых классов и их фракций.

Само собой разумеется, что такое неизбежное игнорирование совершающихся в то же время изменений экономического положе­ния, этой подлинной основы всех исследуемых процессов, должно быть источником ошибок.

Энгельс Ф. Введение к работе К. Маркса

«Классовая борьба во Франции с 1848

по 1850 г.».— Маркс К., Энгельс Ф. Соч.,

т. 22, с. 529—530

Г) РАЗДВОЕНИЕ ЕДИНОГО НА ПРОТИВОПОЛОЖНОСТИ

Взаимопротивоположность рассудочных определений мысли: поляризация. Подобно тому как электричество, магнетизм и т. д. поляризируются, движутся в противоположностях, так и мыс­ли. Как там нельзя удержать одну какую-нибудь односторон­ность, о чем не думает ни один естествоиспытатель, так и здесь тоже.

Энгельс Ф. Диалектика природы.— Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 528

Раздвоение единого и познание противоречивых частей его... есть суть (одна из „сущностей", одна из основных, если не основная, особенностей или черт) диалектики. Так именно ставит вопрос и Гегель (Аристотель в своей „Метафизике" постоянно бьется около этого и борется с Гераклитом respective с герак-литовскими идеями).

Правильность этой стороны содержания диалектики должна быть проверена историей науки. На эту сторону диалектики обыч­но (например, у Плеханова) обращают недостаточно внимания: тождество противоположностей берется как сумма примеров |„например, зерно"; „например, первобытный коммунизм". Тоже у Энгельса. Но это „для популярности"...), а не как закон, п о з н а н и я (и закон объективного мира).

В математике + и —. Дифференциал и интеграл.

» механике действие и противодействие.

» физике положительное и отрицательное электричество.

» химии соединение и диссоциация атомов.

» общественной науке классовая борьба.

Тождество противоположностей („единство" их, может быть, вернее сказать? хотя различие терминов тождество и единство здесь не особенно существенно. В известном смысле оба верны) есть признание (открытие) противоречивых, взаимоисключающих, противоположных тенденций во всех явлениях и процессах

172

природы (и духа и общества в том числе). Условие познания всех процессов мира в их „самодвижении", в их спонтанейном развитии, в их живой жизни, есть познание их как единства противополож­ностей.

Ленин В. И. Философские тетради.— Полн. собр. соч., т. 29, с. 316—317

В частности, диалектика есть изучение противоположности вещи в себе (an sich), сущности, субстрата, субстанции,— от явления, „для-других-бытия". (Тут тоже мы видим переход, пере­лив одного в другого: сущность является. Явление существенно.) Мысль человека бесконечно углубляется от явления к сущности, от сущности первого, так сказать, порядка, к сущности второго порядка и т. д. без конца.

В собственном смысле диалектика есть изучение противоречия в самой сущности предметов: не только явления преходящи, под­вижны, текучи, отделены лишь условными гранями, но и сущно­сти вещей также.

Ленин В. И. Философские тетради.— Полн. собр. соч., т. 29, с. 227

(1) Обычное представление схватывает различие и противоречие, но не переход от одного к другому, а э т о самое важное.

(2) Остроумие и ум.

Остроумие схватывает противоречие, высказывает его, при­водит вещи в отношения друг к другу, заставляет „понятие светить­ся через противоречие", но не выражает понятия вещей и их от­ношений.

(3) Мыслящий разум (ум) заостривает притупившееся различие различного, простое разнообразие представлений, до существен­ного различия, до противоположности. Лишь поднятые на вер­шину противоречия, разнообразия становятся подвижными (regsam) и живыми по отношению одного к другому,— приобрета­ют ту негативность, которая является внутренней пуль­сацией самодвижения и жизненности.

Ленин В, И. Философские тетради.— Полн. собр. соч., т. 29, с. 128

д) ДИАЛЕКТИЧЕСКОЕ ОТРИЦАНИЕ КАК ПРИНЦИП ДИАЛЕКТИЧЕСКОЙ ЛОГИКИ

Диалектика вообще состоит в отрицании первого положения, в смене его вторым (в переходе первого во второе, в указании связи первого с вторым etc.)...

173

(По отношению к простым и первоначальным, „первым" поло­жительным утверждениям, положениям etc. „диалектический мо­мент", т. е. научное рассмотрение, требует указания различия, связи, перехода. Без этого простое положительное утверждение неполно, безжизненно, мертво. По отношению к „2-му", отрица­тельному положению, „диалектический момент" требует указания „единства", т. е. связи отрицательного с положительным, нахождения этого положительного в отрицательном. От утвержде­ния к отрицанию — от отрицания к „единству" с утверждаемым,— без этого диалектика станет голым отрицанием, игрой или скеп­сисом.)

Ленин В. И. Философские тетради.— Полн. собр. соч., т. 29, с. 208

Это остроумно и верно. Всякая конкретная вещь, всякое конкретное нечто стоит в различных и часто противоречивых отношениях ко всему остальному, ergo¹, бывает самим собой и другим.

Ленин В. И. Философские тетради.— Поли. собр. соч., т. 29, с. 124

е) ВЗАИМОСВЯЗЬ ИСТОРИЧЕСКОГО И ЛОГИЧЕСКОГО В ПОЗНАНИИ

Развитие какого-нибудь понятия или отношения понятий (положительное и отрицательное, причина и действие, субстан­ция и акциденция) в истории мышления так относится к развитию его в голове отдельного диалектика, как развитие какого-нибудь организма в палеонтологии — к развитию его в эмбриологии (или, лучше сказать, в истории и в отдельном зародыше). Что это так, было открыто по отношению к понятиям впервые Гегелем.

Энгельс Ф. Диалектика природы.— Маркс К., Энгелъс Ф. Соч., т. 20, с. 537

Буржуазное общество есть наиболее развитая и наиболее много­образная историческая организация производства. Поэтому кате­гории, выражающие его отношения, понимание его структуры, дают вместе с тем возможность заглянуть в структуру и производ­ственные отношения всех тех погибших форм общества, из облом­ков и элементов которых оно было построено. Некоторые еще не преодоленные остатки этих обломков и элементов продолжают влачить существование внутри буржуазного общества, а то, что в прежних формах общества имелось лишь в виде намека, разви-

¹ — следовательно. Ред.

174

лось здесь до полного значения и т. д. Анатомия человека — ключ к анатомии обезьяны. Намеки же на более высокое у низших ви­дов животных могут быть поняты только в том случае, если само это более высокое уже известно. Буржуазная экономика дает нам, таким образом, ключ к античной и т. д. Однако вовсе не в том смысле, как это понимают экономисты, которые смазывают все исторические различия и во всех формах общества видят формы буржуазные. Можно понять оброк, десятину и т. д., если из­вестна земельная рента, однако нельзя их отождествлять с последней.

Так как, далее, буржуазное общество само есть только анта­гонистическая форма развития, то отношения предшествующих форм [общества] встречаются в нем часто лишь в совершенно захиревшем или даже шаржированном виде, как, например, общинная собственность. Поэтому, если верно, что категории буржуазной экономики заключают в себе какую-то истину для всех других форм общества, то это надо понимать лишь cum grano sails¹. Они могут содержать в себе эти последние в развитом, в за­хиревшем, в карикатурном и т. д., во всяком случае в существенно измененном виде. Так называемое историческое развитие покоится вообще на том, что последняя по времени форма рассматривает предыдущие формы как ступени к самой себе и всегда понимает их односторонне, ибо лишь весьма редко и только при совершенно определенных условиях она бывает способна к самокритике; здесь, конечно, речь идет не о таких исторических периодах, которые самим себе представляются как времена упадка. Христианская религия лишь тогда оказалась способной содействовать объектив­ному пониманию прежних мифологий, когда ее самокритика была до известной степени, так сказать, ??öuvdcpei, уже готова. Так и буржуазная политическая экономия лишь тогда подошла к пони­манию феодальной, античной, восточной экономики, когда нача­лась самокритика буржуазного общества. В той мере, в какой буржуазная политическая экономия целиком не отождествляет себя на мифологический манер с экономикой минувших времен, ее критика прежних общественных форм, особенно феодализма, с которым ей еще непосредственно приходилось бороться, по­ходила на ту критику, с которой христианство выступало против язычества или протестантизм — против католицизма.

Как вообще во всякой исторической, социальной науке, при рассмотрении поступательного движения экономических категорий нужно постоянно иметь в виду, что как в действительности, так и

¹ — дословно: «с крупинкой соли»; в переносном смысле: «с оговоркой», «не вполне буквально». Ред.

175

в голове субъект — здесь у нас современное буржуазное обще­ство — есть нечто данное и что категории выражают поэтому фор­мы наличного бытия, определения существования, часто только отдельные стороны этого определенного общества, этого субъекта, и что оно поэтому также и для науки начинается отнюдь не там только, где речь идет о нем как таковом. Это соображение следует иметь в виду, потому что оно сразу же дает решающие указания относительно расчленения предмета.

Например, ничто не кажется более естественным, как начать с земельной ренты, с земельной собственности, так как ведь она связана с землей, этим источником всякого производства и всякого существования, и с земледелием, этой самой первой формой произ-водства во всех сколько-нибудь прочно сложившихся обществах. Однако нет ничего более ошибочного. Каждая форма общества имеет определенное производство, которое определяет место и влияние всех остальных производств и отношения которого поэто­му точно так же определяют место и влияние всех остальных от­ношений. Это — то общее освещение, в сферу действия которого попали все другие цвета и которое модифицирует их в их особен­ностях. Это — особый эфир, который определяет удельный вес всего того, что в нем имеется. Возьмем, например, пастушеские народы (народы, занимающиеся исключительно охотой и рыбо­ловством, находятся позади того пункта, откуда начинается дей­ствительное развитие). У них спорадически встречается известная форма земледелия. Этим определяется земельная собственность. Она коллективна и сохраняет эту форму в большей или меньшей степени, смотря по тому, в большей или меньшей степени эти наро­ды держатся своих традиций; например, общинная собственность у славян. У народов с оседлым земледелием — эта оседлость уже большой прогресс,— где земледелие преобладает, как в античном и феодальном обществе, сама промышленность, ее организация и соответствующие ей формы собственности имеют в большей или меньшей степени землевладельческий характер; промышленность пли целиком зависит от земледелия, как у древних римлян, или, как в средние века, она в городе и в городских отношениях имитирует принципы организации деревни. Сам капитал в сред­ние века — в той мере, в какой он не есть чисто денежный капитал,— имеет в виде традиционных орудий ремесла и т. д. этот землевладельческий характер.

В буржуазном обществе дело обстоит наоборот. Земледелие все более и более становится всего лишь одной из отраслей про­мышленности и совершенно подпадает под господство капитала. Точно так же и земельная рента. Во всех формах общества, где господствует земельная собственность, преобладают еще отноше­ния, определяемые природой. В тех же формах общества, где гос-

176

подствует капитал, преобладает элемент, созданный обществом, историей. Земельная рента не может быть понята без капитала, но капитал вполне может быть понят без земельной ренты. Капи­тал — это господствующая над всем экономическая сила буржуаз­ного общества. Он должен составлять как исходный, так и конеч­ный пункт, и его следует анализировать до земельной собствен­ности. После того как то и другое рассмотрено в отдельности, должно быть рассмотрено их взаимоотношение.

Таким образом, было бы неосуществимым и ошибочным тракто­вать экономические категории в той последовательности, в которой они исторически играли решающую роль. Наоборот, их последо­вательность определяется тем отношением, в котором они находят­ся друг к другу в современном буржуазном обществе, причем это отношение прямо противоположно тому, которое представляется естественным или соответствует последовательности исторического развития. Речь идет не о том положении, которое экономические отношения исторически занимают в различных следующих одна за другой формах общества. Еще меньше речь идет о их последова­тельности «в идее» (Прудон), этом мистифицированном представ­лении об историческом процессе. Речь идет о том месте, которое они занимают в структуре современного буржуазного общества.

Маркс К. Экономические рукописи

1857—185» годов. Введение.— Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 46, ч. I, с. 42—45

Критику политической экономии, даже согласно выработан­ному методу, можно было проводить двояким образом: историче­ски или логически. Так как в истории, как и в ее литературном отражении, развитие в общем и целом происходит также от про­стейших отношений к более сложным, то историческое развитие политико-экономической литературы давало естественную руко­водящую нить, которой могла придерживаться критика; при этом экономические категории в общем и целом появлялись бы в той же последовательности, как и в логическом развитии. Эта форма на первый взгляд имеет преимущество большей ясности, так как тут прослеживается действительное развитие, но на самом деле она была бы в лучшем случае только более популярной. История часто идет скачками и зигзагами, и если бы обязательно было сле­довать за ней повсюду, то пришлось бы не только поднять много материала незначительной важности, но и часто прерывать ход мыслей. К тому же нельзя писать историю политической экономии без истории буржуазного общества, а это сделало бы работу бес­конечной, так как отсутствует всякая подготовительная работа. Таким образом, единственно подходящим был логический метод исследования. Но этот метод в сущности является не чем иным,

177

как тем же историческим методом, только освобожденным от исторической формы и от мешающих случайностей. С чего начина­ет история, с того же должен начинаться и ход мыслей, и его даль­нейшее движение будет представлять собой не что иное, как отра­жение исторического процесса в абстрактной и теоретически по­следовательной форме; отражение исправленное, но исправленное соответственно законам, которые дает сам действительный истори­ческий процесс,, причем каждый момент может рассматриваться в той точке его развития, где процесс достигает полной зрелости, своей классической формы.

При этом методе мы исходим из первого и наиболее простого отношения, которое исторически, фактически находится перед нами, следовательно, в данном случае из первого экономического отношения, которое мы находим. Это отношение мы анализируем. Уже самый факт, что это есть отношение, означает, что в нем есть две стороны, которые относятся друг к другу. Каждую из этих сторон мы рассматриваем отдельно; из этого вытекает характер их отношения друг к другу, их взаимодействие. При этом обнару­живаются противоречия, которые требуют разрешения. Но так как мы здесь рассматриваем не абстрактный процесс мышления, который происходит только в наших головах, а действительный процесс, некогда совершавшийся или все еще совершающийся, то и противоречия эти развиваются на практике и, вероятно, нашли свое разрешение. Мы проследим, каким образом они разреша­лись, и найдем, что это было достигнуто установлением нового отношения, две противоположные стороны которого нам надо будет развить и т. д.

Политическая экономия начинает с товара, с того момента, когда продукты обмениваются друг на друга отдельными людьми или первобытными общинами. Продукт, вступающий в обмен, является товаром. Но он является товаром только потому, что в этой вещи, в этом продукте, завязывается отношение между двумя лицами, или общинами, отношение между производителем и потребителем, которые здесь уже более не соединены в одном и том же лице. Здесь мы сразу имеем перед собой пример своеобраз­ного явления, которое проходит через всю политическую эконо­мию и порождает в головах буржуазных экономистов ужасную путаницу: политическая экономия имеет дело не с вещами, а с от­ношениями между людьми и в конечном счете между классами, но эти отношения всегда связаны с вещами и проявляются, как вещи. Эта связь, о которой в отдельных случаях лишь догадывался тот или другой экономист, впервые была раскрыта Марксом во всем ее значении для всей политической экономии, и благодаря этому труднейшие вопросы он сделал такими простыми и ясными, что понять их смогут теперь даже буржуазные экономисты.

178

Если мы рассматриваем товар с его различных сторон и к тому же товар в его вполне развитой форме, а не в том состоянии, когда он еще с трудом развивается в первобытной меновой торговле ме'жду двумя первобытными общинами, то он рам представляется с двух точек зрения: потребительной стоимости и меновой стои­мости. И тут мы тотчас вступаем в область экономических споров. Кто хочет иметь яркий пример того, что немецкий диалектический метод на своей теперешней ступени развития по меньшей мере настолько же превосходит старый, пошло-болтливый метафизиче­ский метод, насколько железные дороги превосходят транспортные средства средневековья, тот пусть прочтет у Адама Смита или у какого-либо другого официального экономиста с именем, какие мучения причиняет этим господам меновая стоимость и потреби­тельная стоимость, как трудно им четко отделить одну от другой и понять каждую в ее своеобразной определенности, а затем со­поставит все это с ясным, простым изложением данного вопроса у Маркса...

Мы видим, что при этом методе логическое развитие вовсе не обязано держаться только в чисто абстрактной области. Наоборот, оно нуждается-в исторических иллюстрациях, в постоянном сопри­косновении с действительностью.

Энгелъс Ф. Карл Маркс. "К критике политической эконоомии».—

Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 13, с. 497—499

...Материалистический метод превращается в свою противо­положность, когда им пользуются не как руководящей нитью при историческом исследовании, а как готовым шаблоном, по которому кроят и перекраивают исторические факты.

Энгельс Ф. Письмо П. Эрнсту, 5 июня 1890 г.—. Маркс К., Энгелъс Ф. Соч., т. 37, с. 351

Диалектика стихийного процесса, который всегда и обязатель­но бывает запутанным, не оправдывает путаницы логических за­ключений и политических лозунгов, которые довольно часто (но не обязательно) бывают путаные.

Ленин В. И, Последнее слово

«искровской» тактики или потешные выборы,

как новые, побудительные мотивы для восстания.—•

Полн. собр. соч., т. 11, с. 371—372

179

Ж) ПРИНЦИП ВОСХОЖДЕНИЯ ОТ АБСТРАКТНОГО

к конкретному

Кажется правильным начинать с реального и конкретного, с действительных предпосылок, следовательно, например в поли­тической экономии, с населения, которое есть основа и субъект всего общественного процесса производства. Однако при ближай­шем рассмотрении это оказывается ошибочным. Население — это абстракция, если я оставлю в стороне, например, классы, из кото­рых оно состоит. Эти классы опять-таки пустой звук, если я не знаю тех основ, на которых они покоятся, например наемного труда, капитала и т. д. Эти последние предполагают обмен, раз­деление труда, цены и т. д. Капитал, например,— ничто без наемного труда, без стоимости, денег, цены и т. д. Таким образом, если бы я начал с населения, то это было бы хаотическое пред­ставление о целом, и только путем более детальных определений я аналитически подходил бы ко все более и более простым поняти­ям: от конкретного, данного в представлении, ко все более и более тощим абстракциям, пока не пришел бы к простейшим определе­ниям. Отсюда пришлось бы пуститься в обратный путь, пока я не пришел бы, наконец, снова к населению, но на этот раз не как к хаотическому представлению о целом, а как к некоторой богатой совокупности многочисленных определений и отно­шений.

Первый путь — это тот, по которому политическая экономия исторически следовала в период своего возникновения. Например, экономисты XVII столетия всегда начинают с живого целого, с на­селения, нации, государства, нескольких государств и т. д., но они всегда заканчивают тем, что путем анализа выделяют некоторые определяющие абстрактные всеобщие отношения, как разделение труда, деньги, стоимость и т. д. Как только эти отдельные момен­ты были более или менее зафиксированы и абстрагированы, стали возникать экономические системы, восходившие от простейше­го — труд, разделение труда, потребность, меновая стоимость и т. д.— к государству, международному обмену и мировому рынку.

Последний метод есть, очевидно, правильный в научном отно­шении. Конкретное потому конкретно, что оно есть синтез многих определений, следовательно единство многообразного. В мышлении оно поэтому выступает как процесс синтеза, как результат, а не как исходный пункт, хотя оно представляет собой действительный исходный пункт и, вследствие этого, также исходный пункт созер­цания и представления. На первом пути полное представление подверглось испарению путем превращения его в абстрактные определения, на втором пути абстрактные определения ведут к вос­произведению конкретного посредством мышления.

180

Гегель поэтому впал в иллюзию, понимая реальное как резуль­тат себя в себе синтезирующего, в себя углубляющегося и из само­го себя развивающегося мышления, между тем как метод восхож­дения от абстрактного к конкретному есть лишь тот способ, при помощи которого мышление усваивает себе конкретное, воспроиз­водит его как духовно конкретное. Однако это ни в коем случае не есть процесс возникновения самого конкретного. Простейшая экономическая категория, например меновая стоимость, предпо­лагает население — население, производящее в определенных ус­ловиях,— а также определенные формы семьи, общины или госу­дарства и т. д. Меновая стоимость может существовать только как абстрактное, одностороннее отношение некоторого уже дан­ного конкретного живого целого.

Напротив, как категория, меновая стоимость ведет допотопное существование. Поэтому для такого сознания (а философское сознание именно таково), для которого постигающее в понятиях мышление есть действительный человек и поэтому только постиг­нутый в понятиях мир как таковой есть действительный мир,— движение категорий выступает как действительный (хотя, к сожа­лению, и получающий некоторый толчок извне) акт производства, результатом которого является мир; и это — здесь, однако, мы опять имеем тавтологию — постольку правильно, поскольку конкретная целостность, в качестве мысленной целостности, мыс­ленной конкретности, действительно есть продукт мышления, понимания; но это ни в коем случае не продукт понятия, по­рождающего само себя и размышляющего вне созерцания и пред­ставления, а переработка созерцания и представления в понятия. Целое, как оно представляется в голове в качестве мыслимого целого, есть продукт мыслящей головы, которая осваивает для себя мир единственно возможным для нее способом,— способом, отличающимся от художественного, религиозного, практически-духовного освоения этого мира. Реальный субъект все время остается вне головы, существуя во всей своей самостоятельности, пока голова относится к нему лишь умозрительно, лишь теорети­чески. Поэтому и при теоретическом методе субъект — общество — должен постоянно витать перед нашим представлением как пред­посылка.

Маркс К. Экономические рукописи

1857—1859 годов. Введение.— Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 46, ч. I, с. 36—38

Абстрактное и конкретное. Общий закон изменения формы движения гораздо конкретнее, чем каждый отдельный «конкрет­ный» пример этого.

Энгельс Ф. Диалектика природы.— Маркс К., Энгелъс Ф. Соч., т. 20, с. 537

181

Значение общего противоречиво: оно мертво, оно нечисто, неполно etc. etc., но оно только и есть ступень к познанию конкретного, ибо мы никогда не познаем конкретного полностью. Бесконечная сумма общих понятий, законов etc. дает конкретное в его полноте.

Движение познания к объекту всегда может идти лишь диалек­тически: отойти, чтобы вернее попасть — reculer pour mieux sauter (savoir?)¹. Линии сходящиеся и расходящиеся: круги, касающиеся один другого. Knotenpunkt ² = практика человека и человеческой истории.

Практика = критерий совпадения одной из бесконечных сторон реального.

Ленин В.И. Философские тетради.— Полн, собр. coч,, m.29, с. 252

а) РАССМОТРЕНИЕ ПРЕДМЕТА В ЧИСТОМ ВИДЕ

Физик или наблюдает процессы природы там, где они про­являются в наиболее отчетливой форме и наименее затемняются нарушающими их влияниями, или же, если это возможно, произ­водит эксперимент при условиях, обеспечивающих ход процесса в чистом виде. Предметом моего исследования в настоящей работе является капиталистический способ производства и соответствую­щие ему отношения производства и обмена. Классической страной этого способа производства является до сих пор Англия. В этом причина, почему она служит главной иллюстрацией для моих теоретических выводов. Но если немецкий читатель станет фари­сейски пожимать плечами по поводу условий, в которые поставле­ны английские промышленные и сельскохозяйственные рабочие, или вздумает оптимистически успокаивать себя тем, что в Герма­нии дело обстоит далеко не так плохо, то я должен буду заметить ему: De te fabula narratur! [Не твоя ли история это!!.

Дело здесь, само по себе, не в более или менее высокой ступени развития тех общественных антагонизмов, которые вытекают из естественных законов капиталистического производства. Дело в самих этих законах, в этих тенденциях, действующих и осуще­ствляющихся с железной необходимостью.

Маркс К. Капитал, т. 1. Предисловие

в первому изданию.— Маркс К., Энгельс Ф.

Соч., т. 23, с. 6

Когда решается какой-нибудь сложный и запутанный обще­ственно-экономический вопрос, то азбучное правило требует, что-

¹ — отступить, чтобы лучше прыгнуть (познать?). Ред.

2 — Узловой пункт. Ред.

182

бы сначала был взят самый типичный, наиболее свободный от всяких посторонних, усложняющих влияний и обстоятельств, случай и уже затем от его решения чтобы восходили далее, прини­мая одио за другим во внимание эти посторонние и усложняющие обстоятельства.

Ленин В. И. Аграрная программа

русской социал-демократии.— Поли. собр. соч.,

т. 6, с. 3SS

Я не могу согласиться с Вами, что «центр тяжести вопроса заключается в конкретной невозможности абстрактно мыслимого положения», и главное мое возражение П. Б — чу состоит имен­но в том, что он смешивает абстрактно-теоретические и конкретно-исторические вопросы. «Конкретно невозможна» не только пред­ставленная Марксом реализация, но и представленная им по­земельная рента, и представленная им средняя прибыль, и равен­ство заработной платы стоимости рабочей силы, и многое другое. Но невозможность осуществления в чистом виде вовсе не есть возражение.

Пепин П. 11. Письмо А. Я. Потресову, 27 апреля 1899 г.— Поли. собр. ее¹;., т. 46, с. 25

Глава шестая КАТЕГОРИИ ДИАЛЕКТИКИ