§ 5. Шехина

Для иудеев, и особенно для хасидов, союз мужчины с женщиной является священным. Согласно учению средневековой Каббалы, Божье присутствие в мире – Шехина – рассматривалось как проявление Бога в женской ипостаси, вследствие чего разделение полов признавалось изначальным⁹⁸. По словам Сергея Булгакова, «Шехина, соответствуя женскому началу в божестве, есть, так сказать, субстанция женственности, которую благочестивый иудей имеет в своей жене»⁹⁹. Исходя из концепции, что мирское священно, следует, что и тело человека свято. Хасидское учение поясняет, что сознанием человек касается Создателя изнутри, а снаружи он касается Его телом. Кроме того, земная любовь отражает небесную, и познавший любовь исполняется благодатью. Хасиды учат: «если вы хотите верить, - любите» и даже: «любовь к Богу поддельна, если она не увенчана любовью к людям»¹⁰⁰.

Взгляды Шагала полностью соответствуют этим воззрениям. «В нашей жизни, - говорит он, - как и на палитре художника, есть только один цвет, способный дать смысл жизни и искусству, - цвет Любви. В этом цвете я различаю все те качества, которые дают нам силы совершать что-либо в любой из областей»¹⁰¹. Во вселенной, созданной Шагалом, любовь царствует во всем: здесь и поклонение женщине («Белла в белом воротнике», 1917 – изображенная на фоне небес она склоняется над миром, над мужем и дочерью Идой, делающей свои первые шаги), и объятия любовников («Венчальные свечи», 1945), и привязанность к животным («Я и деревня», 1911), и дань уважения библейским патриархам и пророкам («Башня Давида», 1968-1971).

Марк Шагал не только воплощает в зримых образах национальные мифы и культуру, но и творит собственную мифологию, в которой синтезирует духовный опыт всего европейского искусства, демонстрируя удивительную способность соединять, а не разделять. Так, для Шагала символ союза мужчины и женщины - его союз с Беллой – это не просто один из многих других аспектов человеческого существования, но и нечто, составляющее самую сердцевину бытия. И это восприятие также имеет глубокие национальные и религиозные корни.

На титульном листе журнала «Verve» 1956 года Шагал изобразил крылатого ангела со странно изогнутым телом. Все в этом образе, в котором есть что-то клоунское, подтверждает хасидское происхождение посланца горнего мира – человечное, доброе выражение его лица, его потрясенность зрелищем мира, сотворенного Господом, его экстатичность и неотмирность. Второй, сотканный из паутины линий ангел стоит на страже входа в Эдем и поражает своей бестелесной кротостью и, в то же время, непреклонностью. У третьего ангела ярко-желтое лицо, обрамленное русыми волосами, он весь погружен в грезы и сияет словно солнце. Но самой содержательной является композиция, на которой изображен ангел и пришедшие к нему с повинной Адам и Ева. Как зачастую у Шагала, ангел, окрашенный в лиловые тона, принимает обличье женщины – ведь согласно учению каббалы, Творец приближается к миру именно посредством Шехины, ипостаси, воплощающей женское начало. Адам горестно указывает на грудь Евы, сознаваясь в грехопадении. Однако, ангел, полузакрыв глаза, погружен в собственные горестные думы, будто предвидя всю последующую трагичность истории человечества¹⁰².

В шагаловском мире спутница мужчины всегда несет в себе что-то ангельское, а ангелы всегда наделены чертами женщины. Любовь как бы искупает грехопадение, преодолевая разобщенность и дуализм мира. В любви, несущей в себе творческое начало и способной возвысить человека над обыденностью, влюбленные вновь соединяются в подобие андрогина. Любое произведение Марка Шагала выражает абсолютную свободу фантазии. Тем не менее, любой самый фантастический образ предстает реальным. В картине «Над городом» Шагал и Белла парят над Витебском так, будто просто идут по улице. «Их улица» - это небо. Он бережно придерживает любимую, оберегая ее. По характеристике Н.В. Апчинской, «их души полностью открыты и доверены друг другу, как ни в одном реалистическом полотне XIX века, славившегося своим психологизмом»¹⁰³.

Влюбленные на картинах художника парят над покосившимися заборами, бедными домами, кривыми улочками, над толпой изможденных евреев, освободившихся из египетского рабства, летят на белоснежном голубе, и рядом царь Соломон – нетленная любовь – «Песнь песней». Влюбленные – наиболее частый сюжет полотен Шагала. «Святая эротика семейного ложа»¹⁰⁴, – как писал о его любовной лирике Б. Аронсон. Художник поднимает молодоженов на райское древо жизни с его золотыми яблоками. Здесь же семисвечник с горящими свечами, пастух, коза, лошадь, корова и скрипач на крыше. «Древо жизни» передает атмосферу первых дней творения: не ведающие греха Адам и Ева, окруженные живностью.

Декорация четвертого акта балета Равеля «Дафнис и Хлоя», оформленная Шагалом для парижской Гранд Опера, показывает любовь не только как часть повседневной жизни, но и как событие, космическое по масштабам, способное, как говорил Данте, передвигать «солнца и светила». Композиция, выдержанная в красных и золотых тонах, изображает огромный золотой шар солнца, окруженный лучами, как цветок лепестками, в огне которого справа видна голубка с ветвью, а слева - влюбленная пара. Вокруг расположены меньшие по размеру красные шары, олицетворяющие космические миры, а под ними виден реальный Лесбос: многоцветные кроны деревьев, залив и храмы на берегу. Как обычно у Шагала, космизм не исключает привязанности к конкретному уголку земли, а «большая форма» - подробностей¹⁰⁵.

В статье для книги «Шагал. Художник и писатель», изданной в 1979 г., Марк Шагал пишет: «Наперекор всем трудностям нашего мира во мне сохранилась часть той одухотворенной любви, в которой я был воспитан, и вера в человека, познавшего любовь. Я часто спрашиваю себя, откуда в человеке, частице такой грандиозной природы, столько жестокости? Я спрашиваю себя, как это может быть, когда рядом есть Моцарт, Бетховен, Шекспир, Джотто, Рембрандт и столько других, начиная со скромных и честных тружеников, которые воздвигли соборы, монументальные здания, создали множество произведений искусства, и заканчивая теми, кто изобрел все, что облегчает и улучшает жизнь. Возможно ли, чтобы человек, обладая всеми новыми средствами, наделяющими властью над вещами, оказался не способен властвовать над самим собой? Моему пониманию это недоступно. Зачем искать где-либо вне природы? Ключи от гармонии и счастья нужно искать в самих себе. Мы держим их в собственных руках. Все, что я пытался сделать - слабая попытка бросить вызов жестокости. Искусство, которым я занимаюсь с детства, научило меня тому, что человек способен Любить, тому, что Любовь может его спасти. Для меня ее цвет - цвет истины, истинный материал Искусства. Такой же естественный, как дерево или камень»¹⁰⁶.