Проблемы фонетики и фонологии в русской лингвистике хх века

Русская лингвистическая наука в области фонологии, сохранившая преемственность взглядов лингвистики XIХ века, прежде всего положений И.А. Бодуэна де Куртенэ о фонеме, оказала огромное влияние на развитие фонологических исследований как в России, так и в зарубежной лингвистике, в частности на деятельность Пражского лингвистического кружка. Благодаря трудам Бодуэна и его учеников языкознание уже с начала ХХ века располагало стройным учением о фонеме, послужившим основой для дальнейшего развития фонологической теории в целом и для конкретных исследований фонетики отдельных языков.

Бодуэн де Куртенэ, как известно, рассматривал фонему с разных точек зрения: то как «подвижный компонент морфемы», то как «психический эквивалент звука речи», то как «языковую ценность, имеющую лингвистическую ценность только в составе морфем». В другом направлении взгляды Бодуэна де Куртенэ на фонему были развиты его учеником Л.В. Щербой. В работе «Русские гласные в качественном и количественном отношении» (1912 г.) он впервые выдвигает мысль об оттенках фонемы и ее смыслоразличительной функции.

До конца 20-х годов специальных работ по теории фонемы опубликовано не было. О фонеме говорилось либо в статьях общелингвистического характера, либо в пособиях, касаясь вопроса о фонеме, при этом основывались на ее определении как словообразовательного средства, данном Л.В. Щербой в 1912 г. в статье «Русские гласные в качественном и количественном отношении».

Одним из первых, кто сделал первый шаг в этом направлении, был Н.Ф. Яковлев. Он дал трактовку фонемы в морфологическом плане. Еще в 1923 г. Николай Феофанович писал: не следует ли фонему «признать целиком обусловленной определенным соотношением звуковых и семантических элементов к лексике и морфологии данного языка». В статье «Математическая формула построения алфавитов» (1928 г.) Н.Ф. Яковлев четко выделил основную мысль, что фонемы потому сознаются говорящими, что в языке, как в социально выработанной грамматической системе, эти звуки выполняют особую грамматическую функцию, что фонема есть общественно, следовательно, грамматически выделенный звук. Ученый, наряду со смыслоразличительной функцией фонем, способной различать значимые элементы языка, подчеркивал их социальную природу, считая их социально выделяемыми в языке звуками.

Важно отметить, что Н.Ф. Яковлев указывал на необходимость выделения двух типов вариантов фонем:

а) фонемы, выполняющие смыслоразличительную функцию (твердость/мягкость в русском языке, пассивная/активная лабиализация в кавказских языках);

б) комбинаторные варианты (сочетание фонем друг с другом) [Яковлев 1928:49].

Таким путем он и очищает фонему от психологизма.

Один из тех, кто оказал наибольшее влияние на развитие фонологических исследований, ученик Л.В. Щербы – Е.Д. Поливанов.

В 1923 г. в изданном пособии «Лекции по введению в языкознание и общей фонетике» он писал, что «1) не все физиологические и физические различия между звуками имеют одну и ту же ценность для языка как средства общения и что 2) в разных языках ценность какого-либо различия между двумя звуками может быть различной» [Поливанов 1923: 47]. Большое значение имеют исследования Поливанова в области истории фонологических систем, где он различал конвергенционные (когда несколько фонем объединяются в одну) и дивергенционные (когда фонема расщепляется на две или более частей) изменения и находил в них связанные между собой системные изменения, т.е. установил закон взаимозависимости конвергенций и дивергенций.

Функциональное понимание фонемы Л.В. Щерба подробно описывает в работах «Фонетика французского языка» (1937) и «Очередные проблемы языковедения» (1945). В описании понятия нет психологических формулировок, выделяется его социальный характер. Звуки речи ученый изучает с трех точек зрения: физической (тембр, долгота, высота и т.д.), биологической (органы речи, участвующие в произнесении звука) и лингвистической (социальной), которая является определяющей. Щерба подчеркивал важность выделения таких дифференциальных признаков фонем, как твердость/мягкость, глухость/звонкость и т.д., выделяемых путем противоположения одной фонемы другой. Углубленное изучение фонемы привело к утверждению, что «каждая фонема определяется прежде всего тем, что отличает ее от других фонем того же языка. Благодаря этому все фонемы каждого данного языка образуют единую систему противоположностей, где каждый член определяется серией различных противоположений как отдельных фонем, так и их групп» [Щерба 1945: 155].

Основными положениями Щербы о фонеме в русской лингвистике считаются следующие:

1. Фонема – это кратчайшая единица языка, выделяемая в линейной цепи звучания.

2. Фонема обладает смыслоразличительной функцией.

3. В фонеме выделяются оттенки, реально произносимые звуки, являющиеся тем общим, в котором реализуются фонемы (звуковые типы).

4. В фонеме выделяются дифференциальные признаки, описываемые с помощью артикуляционной терминологии.

5. Фонема – это система противоположностей, находящихся в отношениях противопоставления.

6. Невозможность отрыва фонетики от фонологии.

7. Автономность фонетики от морфологии («антиморфематизация»).

Эти положения Л. Щербы легли в основу Ленинградской фонологической школы, традиции которой нашли продолжение в работах М.И. Матусевича, Л.Р. Зиндера, А.И. Гвоздева и их учеников – Л.В. Бондарко, Л.А. Вербицкой и в других научных центрах СССР.

В дальнейшем подобную мысль высказал и развил выдающийся лингвист Н.С. Трубецкой в Пражской лингвистической школе, положения которой легли в основу европейского фонологического структурализма.

Как известно, иное понимание фонемы характеризует Московскую фонологическую школу, которая возникла в 20-х годах. Ее основатели – Н.Ф. Яковлев, Р.И. Аванесов, П.С. Кузнецов, А.А. Реформатский, В.Н. Сидоров, А.М. Сухотин - первоначально опирались на идеи Бодуэна де Куртенэ казанского периода. Учение о понятии фонемы анализировалось с морфологической точки зрения. Основные идеи Московской фонологической школы заключаются в следующем:

1. Необходимость применения морфологического критерия при определении фонемного состава языка.

2. При характеристике фонологических противопоставлений нужно различать сильную позицию (позицию максимального различения) и слабую позицию (позицию возможной нейтрализации).

3. Различаются: основной вид фонемы (выявляющийся в сильной позиции), вариации, комбинаторно обусловленные модификацией фонем и не ведущие к нейтрализации противопоставлений, и варианты, комбинаторно обусловленные модификацией в условиях нейтрализации. Каждая вариация относится всегда к одной фонеме, вариант – к двум фонемам.

4. Состав фонемы выявляется только в сильных позициях.

5. Фонемная принадлежность каждого звукового элемента морфемы также выявляется только в сильной позиции.

6. Если какая-нибудь звуковая единица не может быть поставлена в сильную позицию в данной морфеме, но ее нельзя отнести к какой-либо определенной фонеме, она является членом «гиперфонемы», т.е. группы фонем, связанных между собой позиционными и комбинаторными чередованиями.

Важно отметить, что, согласно интерпретации Московской фонологической школы, построение модели языка возможно только при учете всех фонетических реализаций фонологических единиц. Поэтому они особое внимание уделяют изучению звуковой материи языка методами экспериментальной фонетики.

Идеи Московской фонологической школы нашли применение в первую очередь в теории письма – графике и орфографии, создании алфавитов, практической транскрипции и транслитерации. Известно, что Н.Ф. Яковлев неоднократно подчеркивал практическую целенаправленность фонологических изысканий для создания алфавита, а открытие фонемы позволяет научно обосновать строго ограниченное небольшое количество букв для всякого практического алфавита и большое количество знаков для целей фонетической транскрипции. Эти положения развили в своей работе «Реформа орфографии в связи с проблемой письменного языка» Р.И. Аванесов и В.Н. Сидоров (1930), где авторы определяют фонему как «звуковое качество, дифференцирующее морфемы языка». Положения, выдвинутые Московской фонологической школой при анализе фонемы, используются и при изучении ударения, тонов, интонации, диэремы и т.д. Так, например, А.А. Реформатский разграничивает грамматический (относящийся к предложению) и фонетический (относящийся к фразе) аспекты интонации.

С 1952 г. на страницах «Известий АН СССР» началась дискуссия по вопросам фонологии, продолжавшаяся до конца 1953 г. Но в итоге участники дискуссии приходят к общему мнению: фонема в щербовском (ленинградском) определении и в определении московских фонологов – это разные понятия, отражающие единицы разных уровней в системе языка: фонологического и фономорфологического. Они принимаются и представителями школы Щербы, последователями структурных направлений в лингвистике при их попытках моделировать соответствующие фонологические единицы (Зиндер, 1960; Ревзин, 1962; Успенский, 1964).

Как видно, для Ленинградской школы в центре внимания находится различие звуковых оболочек значимых единиц языка, а для Московской – тождество этих единиц. Поэтому некоторое расхождение между фонологическими школами подтверждается особенно тогда, когда мы отталкиваемся от общих теорий к их приложению при анализе языковых явлений. Идентификация фонем в Ленинградской школе опирается на фонетическую самотождественность, а в Московской – на семиотическую самотождественность фонем как компонентов морфем.

Различие основных положений этих двух школ обнаруживается только при установлении фонемного состава морфем или слов. Что же касается состава фонем языка в целом, то он всеми определяется по позициям максимального различения; число фонем языка – это (и по Щербе и по теории Московской школы) максимальное число противопоставленных в нем кратчайших звуковых единиц.

Несовпадения в работах щербовской и московской школ объясняются разным пониманием сущности фонемы. По этому поводу А.Р. Зиндер отмечает, что если московские фонологи считают ы и i вариантами одной фонемы, а по Щербе - это две разные фонемы, то это не потому, что первые считают фонему элементом морфемы, а Л.В. Щерба считал ее автономной звуковой единицей. Определяя фонематичность или нефонематичность соответствующего звукового различия, фонологи основываются на его противопоставленности в сильной позиции. Различие же заключается только в подходе к анализируемому материалу, а именно в том, что, по Щербе, должны учитываться абсолютно все факты языка, тогда как московские фонологи на основании различных критериев производят отбор фактов и рассматривают только те, которые считают существенными.

В плане развития структуральных идей и применения математических методов в языковедении некоторые авторы рассматривали различные модели фонемы (Ревзин, 1962; Успенский, 1964; Белозеров, 1964).

Вместе с тем, наряду с общей теорией фонемы, языковеды изучали и многие другие проблемы фонологии, например, об оттенках (аллофонах, вариантах) фонемы. Л.В. Щерба и в «Фонетике французского языка» (1937) говорил об основном (типичном) оттенке, отличающемся наименьшей зависимостью от фонетического положения. Так как только он может быть произнесен изолированно, то при описании фонем практически имеют дело именно с ним, и его условно называют «фонемой».

Известно, что Л.В. Щерба высказывал мысль о том, что наименьшей различительной единицей может быть и не отдельный звук, а слог. Это положение было применено учениками ученого к китайскому языку еще в 1930 г., в отношении которого было предложено понятие «силлабемы» - единицы, не разлагающейся на отдельные звуки ввиду отсутствия внутри слога морфологических границ. Впоследствии подтверждено, что в китайском языке «минимальной значимой звуковой величиной» может быть только целый слог – «морфосиллабема».

Вопрос о фонологической членимости решается многими языковедами на основании критерия морфологической делимости, выдвинутого Бодуэном. Монофонемность признается только тогда, когда внутри долгого гласного или согласного, а также между компонентами дифтонга или аффрикаты не проходит морфологическая граница.

П.С. Кузнецов неоднократно подчеркивал фонологическую сущность ударения, его суперсегментарный характер, который указывал, что ударение не может служить признаком, различающим фонемы, так как ударные и безударные гласные по условиям своего существования не могут противопоставляться в одинаковых позициях [Кузнецов 1948]. Отсюда вывод о том, что безударные гласные не могут представлять фонемы, противопоставленные ударным гласным.

Суперсегментный, просодический характер видит в фонологическом противопоставлении гласных и согласных С.К. Шаумян (1962). Это положение автор утверждает на основании того, что гласные и согласные не могут быть противопоставлены в одной и той же позиции в слоге.

Положение Н.С. Трубецкого о разграничительных сигналах нашло продолжение и в русистике. В последнее время появился ряд работ, посвященных этой проблеме. Это работы М.В. Панова, где вводится новое понятие «диэрема», за которым, по мысли автора, стоит некая особая фонологическая разграничительная единица.

Ряд работ посвящен исследованию разграничительных средств в отдельных языках. Много интересных частных наблюдений сделано и на материале русского языка (Гвоздев, Аванесов, Панов). В качестве признака границ слов в тюркских языках рассматривается сингармонизм (Мельников).

С вопросом о разграничительных сигналах связана проблема фонетической структуры слова, анализу которой в лингвистике были посвящены специальные исследования на материале русского и английского языков. Фонетическая структура характеризуется как состоящая из четырех компонентов: 1) количество фонем слова и возможные сочетания их в различных частях слова; 2) взаимное приспособление артикуляций, образующее определенную артикуляторную структуру; 3) силлабическая структура и 4) акцентноритмическая структура.

В качестве акустических средств, характеризующих слово, указывается интенсивность, длительность и спектр звуков, тогда как мелодика относится к характеристике фразы [Златоустова 1962].

Развитию общефонетической теории Л.В. Щербы, несомненно, способствовало включение в орбиту исследования большого числа типологически и генетически различающихся языков Советского Союза. В свою очередь, эта теория оказывала влияние на многих лингвистов, описывавших и классифицировавших самые разнообразные звуки (Поливанов, Соколова, Дикушина, Расторгуева, Яковлев, Поцелуевский).

Развитие общефонетической теории опиралось в значительной мере на многочисленные экспериментально-фонетические исследования. В русском языкознании экспериментальная фонетика рассматривалась не как особая дисциплина, а только как совокупность методов. Теория фонемы Л.В. Щербы была изложена им в экспериментально-фонетическом исследовании о русских гласных.

Экспериментально-фонетическая методика вначале применялась в основном в двух лабораториях: в Казанском университете под руководством В.А. Богородицкого и в Петроградском под руководством Л.В. Щербы.

Впервые начали разрабатывать исследования некоторых артикулярных параметров по осциллографическим записям - это вибрация голосовых связок, способ артикуляции и др. Поскольку эта методика позволяет получать и акустические характеристики звуков речи, она, несомненно, получила распространение в фонетике.

В экспериментально-фонетической методике произошли существенные сдвиги. При изучении артикуляции звуков речи применялась и применяется сейчас в основном пневматическая аппаратура (записи на кимографе) и палатография (Шараф, 1927; Богородицкий, 1930; Шор, 1930, 1935; Зиндер и Матусевич, 1937; Жгенти, 1947; Грузов, 1957; Чанков, 1957; Скалозуб, 1957 и 1963; Прокопова, 1958). Кимографические записи использовались многими исследователями при определении длительности звуковых единиц и темпа речи (Богородицкий, 1930; Ахвледиани, 1937; Соколова, 1949 и 1953; Златоустова, 1954; Зиндер, 1964).

Широкое распространение в последние десятилетия получили опыты с искусственно преобразованной речью - так называемая «пересадка» звуков (Дукельский, 1958), инверсионное прослушивание (Дукельский, 1962), искусственное преобразование спектров (Зиндер, Бондарко, Вербицкая, 1964).

В фонетике сонорная теория на материале русского языка развивалась Р.И. Аванесовым (1956), сформулировавшим закон восходящей звучности, согласно которому начало слога определяется обязательным возрастанием звучности. По этой теории, слова, состоящие из одинаковых звуковых цепочек, должны иметь однозначное слогоделение.

На сонорной теории слога строит исследования и Н.И. Жинкин (1958), который изучал физиологический и акустический механизм, регулирующий громкость произнесения. По его данным, в произносительном аппарате имеется специальный орган, выполняющий эту функцию, - глоточная трубка, сужение которой предполагает наибольшую громкость, соответствующую вершине слога.

Л.В. Щерба в свое время предложил теорию слога (1937), которую называют теорией мускульного напряжения. Слогораздел, по этой теории, приходится на момент минимального напряжения, который обусловлен сильноначальным, сильноконечным или двухвершинным характером согласного. Это определяется фонетическими закономерностями данного языка [Зиндер, 1979]. На материале русского языка теория слогоделения Щербы была подтверждена многочисленными исследованиями Златоустовой (1962).

Первой работой по лингвистической теории интонации была работа А.М. Пешковского «Интонация и грамматика» (1928), оказавшая в дальнейшем большое влияние на многих авторов работ по вопросам интонации. Согласно ей, «чем яснее выражено какое-либо синтетическое значение чисто грамматическими средствами, тем слабее может быть его интонационное выражение (вплоть до полного исчезновения), и наоборот» [Пешковский 1928].

В последующих работах интенсивно разрабатывается тесная связь интонации со строем предложения, подчеркивается ее роль как выразителя эмоционально-волевой стороны речи. В фонетической природе интонации ее компонентами считаются не только мелодика, но также интенсивность, тембр, темп (Торсуев, Артемов, Блинов) и пауза (Гвоздев, Зиндер).

Фонетической природе интонации посвящены многочисленные исследования, большая часть которых вышла из лаборатории I МГПИИЯ. Первое экспериментальное исследование в этой области было построено как анализ двух видов мелодического оформления односинтагменных предложений с указаниями на использование каждой формы мелодики в разных коммуникативных типах предложений. В дальнейшем новая техника эксперимента позволила включить в анализ, кроме мелодики и длительности, еще и интенсивность и тембральные изменения.

Особо широко стали применяться экспериментальные методы в изучении фонологии в конце ХХ века. Кроме вышесказанного, применяются различные методы изучения восприятия тех или иных звуковых явлений носителями языка, что особенно необходимо для фонологического анализа. Важные результаты в экспериментальных исследованиях дает ЭВМ, данные которого используются для проверки средства связи и для автоматического распознавания речи.

В последние годы большое внимание уделяется корпусной лингвистике. Данные корпусной лингвистики используются при изучении диалектных особенностей произношения, фонетических сдвигов языка, текста и теории перевода и т.д.