Простолюдье

Русское простонародье, погруженное в рабство, не знакомо с нравственным (одобряемым обществом) благосостоянием, но оно пользуется некоторой степенью внешнего довольства, имея всегда обеспеченное жилище, пищу и топливо; оно удовлетво­ряет самым необходимым потребностям и не испытывает стра­даний нищеты, этой страшной язвы просвещенных народов. Помещики в России имеют почти неограниченную власть над своими крестьянами, но, надо признаться, почти все они поль­зуются ею с чрезвычайной умеренностью; при постепенном смягчении нравов подчинение их приближается к тому поло­жению, в котором были в Европе крестьяне, прикрепленные к земле. Каждый крестьянин платит умеренный оброк за землю, которую обрабатывает, и распределение этого налога произво­дится старостами, выбранными из их среды.

Мненье Сепора

Сепор описывает роскошь и образованность высшего дворянства, требующие больших денег. Для езды в карете на любое расстояние запря­гают 4-6 лошадей. Содержится очень много дворовой при­слуги, часто не занятой делом - отсылка в деревню являлась наказанием. Крестьяне преданы добрым хозяевам, известны случаи, когда они собирали деньги и отдавали барину, чтоб он не продал их за долги. Но в принципе произвол даже самых кротких помещиков был безграничен. Во время пятилетнего пребывания в России, утверждает Сепор, он не слыхал ни од­ного случая жестокости и угнетения. Крестьяне действительно живут в рабском состоянии, но с ними хорошо обращаются. Нигде не встретишь ни одного нищего, а если они попадаются, их отсылают к владельцам, которые должны их содержать.

Предпринимательство и развитие в XVIII веке

В целом торговые отношения и их носители получили опре­деленное развитие в XVIII веке, но не такое существенное, как было заявлено в программах двух главнейших деятелей столе­тия - Петра I и Екатерины II. Предпринимательство развивает­ся только тогда, когда строится на естественных основаниях жизни людей, которые можно только осторожно корректиро­вать, но ни в коем случае грубо не вмешиваться в этот процесс.

По­этому и в XVIII веке Россия представляла собой страну даже не с традиционным, а скорее с примитивным образом жизни, народ которой видел своего врага не в тех, кто сковывал его жизненные силы, а в тех, кто пытался свои возможности реализовать.

Ростовщичество

Другой формой предпринимательской деятельности является ростовщичество, отношение к которому в России всегда было неоднозначным. Ростовщический капитал обнаруживает себя на поздних стадиях развития феодализма. Он объективно способствует расслоению в обществе - превращению мелких производителей в рабочих, в держателей крупных сумм в предпринимателей. Но, как и любая предпринимательская деятельность, ростовщичество в России имело свои особенно­сти. Прежде всего кредитные операции в XVII - XVIII вв. осу­ществлялись не через банки, а через ростовщиков. Главными ростовщиками были мелкие ростовщики - богатые крестьяне и ремесленники, отдельные землевладельцы, монастыри, купцы, крепостные графа Шереметьева, Морозовских вотчин. При феодальном землевладении особенное значение имела дача ссуд знатным расточителям. Им не хватало дохода, приносимого им крестьянами. Вообще ссуды запрещались еще уложением 1649 г. (чтоб "несправедливо не богатели"). Но этот закон лег­ко обходили, создавая только обман и новые трудности. Этот закон существовал до 1754 года, в котором был принят новый и размер среднего процента ограничен в процентах годовых. За­кон долго не менялся, так как большой необходимости в ссудах у господствующего класса не было, можно было деньги безо всяких процентов взять у своих крестьян. Но доходность крепо­стных поместий не возрастала, так как труд крестьян и управ­ление были примитивными, а мотовство и роскошь дворянства превращалась в обязательный атрибут поведения.

Во второй половине XVIII века возрастает задолженность русского дво­рянства ростовщикам. Для определенной части населения рос­товщичество было способом накопления капитала. О поль­зовании ростовщическим кредитом свидетельствовали многие выступления депутатов в Уложенной комиссии 1767 г., об этом же свидетельствовал представленный Г. Р. Державиным план организации "Патриотического банка", имевший задачей вызволение дворянства из "лап ростовщиков". Нормальным кре­дитным отношениям, как и торговым, была противопоставлена корректирующая правительственная политика.

Ростовщики вкладывали деньги не только в торговые опера­ции, но и в улучшение хозяйства, в покупку и аренду земли, в улучшение инвентаря, наем рабочих и т. д. Обеспечением ссу­ды могло служить любое имущество, земля.

Доход, получавшийся с земли, являлся как бы "ростом" и, вместе с тем, гарантировал интересы кредитора. Но это характеризовало отношения между незнатными людьми. Законодательство дво­рянского государства делало невозможным легальный переход дворянских земель в руки представителей других сословий. По­этому крепостные не давали деньги помещикам, хотя у некото­рых были такие возможности, так как без залога под кредит не было никакой гарантии возврата денег.

Открывалась "страшная" пер­спектива утраты "благородным" сословием их владений.

В течение XVIII века было принято несколько указов против ростовщичества. Указ 1733 года и Манифест 1786 года говорили о необходимости обуздать "лихву". А указ об учреждении Вспомогательного банка для дворянства (созданного в 1797 году на деньги налогоплательщиков) с горечью констатировал, что значительная часть землевладельцев попала в "руки алчных корыстолюбцев и ростовщиков". Исходя из этих соображений, русские банки XVIII века были поставлены на службу дворян­ству, которому выдавали долгосрочные дешевые ссуды из 6 % годовых. Размер ссуды был тем больше, чем больше было у дворянина "душ".

Получалось, что кто брал в долг, жил лучше рачи­тельного хозяина, так как хороший хозяин ссуд чаще всего не брал, а сам платил налоги в этот же самый банк.

Ростовщичество изымало феодальную ренту в пользу буржуазных элементов, объективно способствуя развитию капитализма. Задолженность высшей знати ростовщикам составляла миллионы рублей.

В целом мануфактуристы брали в долг у купцов, но даже в се­редине XVIII века пользование кредитом считалось у русских мануфактуристов признаком плохого состояния дел и даже могло быть поставлено предпринимателю в вину. Иногда рус­ские брали в кредит у иностранцев под высокий процент, так как невозможность получить ссуду поднимала его еще больше.

Но больше всего необходим был кредит купцам, промыш­ленникам, торговым и оброчным крестьянам, поэтому все за­коны против ростовщиков были направлены фактически про­тив народа.

Купцам ссуды выдавали в последнюю очередь, хотя был создан специальный Медный банк для поддержки предприни­мателей. Деньги из этого банка расхищались придворной зна­тью, крупными землевладельцами, такими, как граф Шувалов.

Иногда государственные ссуды вместо купцов отдавали на во­енные расходы. В России дореформенной поры (1861 г.) все банки были государственные, коммерцией они не занимались и при трудностях брали деньги у государства, а значит, у налого­плательщиков.

Это сделало из казенных банков средо­точие самого тупого и скупого ростовщичества. Не имея воз­можности официально взять кредит, купцы давали взятки чиновникам и получали "неучтенные" суммы, за которые не всегда платили проценты.

Чаще государство раздавало ссуды промышленникам. При Петре было построено 200 промышленных предприятий, из них на казенные средства - 43 %, на частные - 57 %. Частным про­мышленникам давали льготы, денежные ссуды. Иногда казен­ные предприятия передавались безвозмездно частникам, да еще с приплатой. Государство кредитовало таких крупных за­водчиков, как А. Виниус, Марселис и др. Но чаще бедная казна вместо кредитов давала землю, ее недра, крепостную рабочую силу.

В целом развивающаяся и приобретавшая некоторый им­пульс российская экономика в XVIII веке и складывающиеся первоначальные капиталистические отношения требовали ак­тивной кредитно-финансовой политики, но эта политика должна была поддерживать наиболее экономически активные, предприимчивые слои населения; она же была направлена на поддержку отмирающих, паразитических классов. Из-за этого высок был ростовщический процент, уродливы отношения кредиторов и должников, и, самое главное, эти отношения консервировали примитивную экономику, а не давали им­пульс ее развитию.