Глава 2. Структура значения слова. Части речи и целостное значение слова.

В предыдущей главе мы выяснили, что слово представляет собой знак, материальной стороной которого является комплекс фонем – множеств артикуляторно-акустических свойств, обеспечивающих человеку возможность дифференцировать речевой поток и хранить в памяти свойства собственного опыта, закрепленные за определенными артикуляторно-акустическими последовательностями. Содержательной стороной слова, его значением и являются конкретные свойства человеческого опыта, закрепленные за данной материальной единицей, хранимой в памяти как набор артикуляторных движений и акустических ощущений. Мы вполне сознательно не рассматриваем вопрос о графических способах изображения слов, поскольку система письменных знаков является вторичной по отношению к артикулированной, произнесенной речи и как таковая не вносит ничего нового в основные принципы сосуществования двух аспектов словесного знака – его материальной формы как фонетического комплекса и его значения как комплекса категорий.

2.1. Определение категории. Родовая и интегральная категории в значении слова.

Выделение слова как знака, обеспечивающего человеку возможность моделировать свой опыт, позволило нам охарактеризовать язык как аналитическую моделирующую знаковую систему. В основе аналитической природы моделирования в языковой знаковой системе лежит специфическая только для человека способность представлять свой опыт в виде словесных цепочек. В предыдущей главе мы указали на то, что появление словесности как особого способа существования знаковой системы связано с общим для всех живых организмов свойством стадийного характера взаимодействия со своим окружением в интересах собственного выживания. Периоды покоя (статические периоды) сменяются периодами действия (динамики). Действие связано с удовлетворением потребности, а покой характеризует состояние удовлетворенности. При этом знаки, которыми пользуются даже высшие животные обладают нечленимой образной природой, то есть представляют целую ситуацию, соответствующую определенной потребности. Ни знаковые сигналы животных, ни структура их памяти не содержат отдельных единиц опыта, которые бы соотвествовали словам человеческого языка. Условно говоря, для животного «солнце/sun» и «светить/shine» не существуют относительно автономно друг от друга.

Появление языкового аналитизма связано с возможностью человеческого сознания вносить дополнительную внутреннюю дифференциацию в знаковые коды собственных потребностей, разделяя опыт на сферу имени (объектов) и сферу глагола (изменений). В результате аналитического моделирования на основе систематизации свойств, полученных при взаимодействии с окружением и закрепленных в сознании в качестве словесных значений, формируются ситуативные модели, в которых объекты совершают изменения или подвергаются изменениям в процессе взаимодействия. Сама возможность создавать знаковые модели, состоящие из объектов и происходящих с ними изменений, обусловлена способностью человека к реконструкции в памяти свойств, характеризующих контакты человека со своим окружением, четко разделенных на знаки- объекты, представляющие стабильное пространство, и знаки-изменения, представляющие возможные преобразования в заданном пространстве для получения какого-либо результата. Данную способность мы будем называть категоризацией опыта, а категориями, соответственно, свойства человеческого опыта, закрепленные в словесных знаках.

Подчеркнем сразу же основную природу категорий — они существуют только в языковой знаковой системе и обеспечивают языковым знакам такую природу значения, которая способна представить любую человеческую потребность как аналитическую (грамматически структурированную) модель, состоящую из слов. Это положение являестя принципиальным в связи с тем, что существуют различные определения категорий и сущности категоризации. Так, например, Джордж Лакофф и Марк Джонсон — ученые, имена которых связываются с когнитивным направлением в современной лингвистике, утверждают в начале обширной монографии, посвященной критике денотативно-референицального подхода к значению под названием «Philosophy In the Flesh. The Embodied Mind and Its Challenge to Western Thought»: «Every living being categorizes. Even the amoeba categorizes the things it encounters into food and nonfood, what it moves toward or moves away from.» (Lakoff, Johnson, 1999). В этом утверждении есть целый ряд неточностей, которые, к сожалению, характерны для современного нам состояния теории значения и подробный анализ которых поможет нам уточнить сущность категоризации и определить категории исключительно как характеристики языкового человеческого сознания.

Во-первых, мы видим, что для Дж. Лакоффа и М. Джонсона любое избирательное поведение живого организма по отношению к своему окружению следует называть категоризацией (every living being categorizes). Можно было бы принять эту точку зрения, если бы ее противоречивость не проявилась бы в следующих предложениях. Авторы с легкостью характеризуют отношение амебы к своему окружению как процесс категоризации предметов, которые встречает амеба (the amoeba categorizes the things it encounters). Это серьезная неточность, поскольку допускается способность для амебы сначала встречать вполне конкретные предметы (the things it encounters), которые уже присутствуют в самом контакте амебы с окружением как воспринимаетмые предметы. А затем амеба классифицирует эти предметы (the things it encounters) как пищу и не-пищу (into food and non food). Подобное рассуждение затрудняет возможность установить сущность и природу категорий. Авторы представляют процесс безусловной знаковой реакции простейшего организма на химические свойства материального окружения не как процесс наложения определенных свойств окружения, преобразованных в знак — сигнал, необходимый для выживания, на соответствующее состояние организма (потребность в пище), а как классификацию предметов на определенные разряды (food and non-food). Как мы уже показали в предыдущей главе, для амебы не может быть знакового содержания, которое бы соответствовало модели the things it encounters – просто потому, что для амебы не может быть реальности, в которой присутствуют предметы (the things) и отдельно возможность их встретить (encounter). Более того, содержание знакового воздействия определенных элементов материальной среды на амебу, стимулирующих ее активное продвижение к потенциальной пище и ее поглощению, нельзя приравнивать к слову food. Авторы понимают это и поэтому добавляют к своему рассуждению поясняющее предложение «what it moves toward or moves away from». Здесь возникает парадокс: либо на языке амебы (очень похожем на английский) значением слова food будет комлекс what it moves toward, то-есть, food is destination (something one moves toward), либо структруа значения данного знака для амебы должна быть описана как-то по-другому.

Парадоксальность данного рассуждения обусловлена тем, что авторы предлагают распространять явление категоризации на все знаковые системы в живой природе. Но именно из-за этого шага и возникает серьезная неточность, которая сразу же проявляется в рассуждении ученых: они сами моделируют процесс взаимодействия амебы со своим окружением так, как будто бы амеба обладала грамматическим аналитическим словесным сознанием и могла отделять свои изменения в пространстве (encounter) от различных и значимых с точки зрения этого различия для ее природы характеристик окружения (the things), далее объединяя их в классы food и nonfood. Мы также видим, что применение слова food невозможно для характеристики восприятия амебой потенциальной пищи. Ведь содержанием знака является и химическое воздейстиве на мембрану, и раздражение, и вызванное им движение к той части окружения, которая может быть поглощена, а также и само поглощение и переработка. Мы видим, что содержанием знака является здесь вся безусловная реакция организма в целях удовлетворения потребности. Она не членится на отдельные элементы (движение к чему-то; что-то, что можно поглотить; желание поглотить что-то). Использование слова категоризация применительно к амебе искажает сущность знакового процесса и препятствует более точному определению специфики языка как особой знаковой системы, характерной только для человека.

Итак, основным различием в знаковом поведении человека и амебы в ситуации, когда потребность в пище делает необходимым переход организма в стадию активности, следует считать то, что для амебы в структуре ситуации, открывающей возможность для удовлетворения необходимости в пище, не будет границ между компонентами eat и food, а для человека эти границы естественны. Вот дефиниции слова eat из The Concise Oxford Dictionary: 1.take into the mouth, chew, and swallow (food); consume food; take a meal (COD, 1990, 370). Структура данной дефиниции, с одной стороны четко указывает на связь между словесными знаками eat и food в английском языке, а с другой стороны, она проводит и границу между областью значения каждого из этих знаков в одной и той же ситуации: eat это динамическое свойство, изменение (take, swallow, consume); а food это набор статических свойств, вовлеченных в изменение, но отдельных от него (food is what people and animals eat – определение из Collins Cobuild (CCAED, 2006, 561) или food – a nutritious substance, esp. solid in form, that can be taken into an animal or a plant to maintain life and growth (COD, 1990, 457)). Отметим, что именно разделение знаковой модели удовлетворения голода на знаки-объекты (прежде всего, food) и знаки изменения (прежде всего, eat) и позволяет человеку проецировать свои потребности в прошлое и будущее — то, что невозможно для любого другого животного. На основании этого деления и возникает грамматика — то есть, гипотетический способ моделирования потребности как отношения знаков-объектов и знаков-изменений, образующих основу для любой ситуации, характеризующей специфически человеческий способ удовлетворения потребностей. Именно благодаря данной специфической форме кодирования опыта в языковых знаках человек может сказать I will eat the rest of this food tomorrow, а животное — нет. Мы будем называть категоризацией, таким образом, способность человеческого сознания закреплять свойства опыта в виде грамматических структур, основанных на разделении статических свойств опыта, формирующих в языке сферу объектов или сферу пространства (представленную знаками-именами), и динамических свойств, формирующих сферу изменений, представленных знаками-глаголами. Маркированную в структуре значения слова принадлежность к сфере объектов (сфере пространства) или сфере изменений (сфере времени) мы будем называть родовой категорией слова. Специфика и количество родовых категорий в конкретном языке и дает нам представление о грамматическом строе данного языка. Родовая категория, как мы это увидели в случае со словами eat и food является каркасом целостного значения слова, определяя его место в гипотетической словесной ситуативной модели.

Помимо элементов значения в рассматриваемых нами словах eat и food, которые обеспечивают им определеную роль в словесных последовательностях, представляя одно слово как глагол (изменение, реализующее меру времени в ситуативной модели), либо как существительное (объект, формирующий элемент ситуативного пространства), мы также можем выявить в них еще один содержательный компонент. Этот компонент фиксирует в каждом из этих слов определенный аспект человеческой потребности. Так за словами take into the mouth, chew, and swallow в дефиниции eat мы распознаем характерную способность человека, которая обеспечивает ему возможность утоления голода. Также и в дефиниции food такие компоненты как nutritious; maintain life and growth сигнализируют о связанном с этим словом комплексом свойств, представляющих потребность в восполнении жизненных сил. Такие свойства опыта, закрепленые за отдельным словесным знаком и объединенные единой знаковой формой, мы будем называть интегральной категорией. Интегральная категория - это воплощение в словесном знаке каких-то аспектов природы человека.

Следовательно, целостное значение любого слова в языке мы будем рассматривать как взаимосвязь двух категорий — родовой и интегральной. Родовая категория представляет собой синтаксический аспект значения слова, определяя его место по отношению к другим словам в словесной последовательности. Анализ родовых категорий в языке даст нам представление о грамматическом строе данного языка и дает нам возможность классифицировать слова как части речи (элементы, из которых языковое сознание формирует ситуации). Интегральная категория — это объединенное в отдельном слове комплексное человеческое переживание, представляющее какой-либо аспект потребностей, заставляющих человека взаимодействовать с себе подобными и со всем своим окружением. Анализ интегральных категорий покажет нам, каким образом изучаемый язык систематизирует человеческую природу и позволяет человеку управлять своими потребностями, одновременно обеспечивая их удовлетворение.