Принципиальная этическая проблема экологии

Современные подходы к проблемам экологии далеки от традиционных проблем эсхатологии: обсуждения путей к Царству Божию, вечному пристанищу души через следование религиозным этическим нормам Священного Писания и осознание конечности жизни человека, конечности существования земного человечества. Сейчас обсуждения экологической проблемы в научной и публицистической сферах обусловлены простой связкой, детерминантой: инстинкт самосохранения — активность по сохранению жизни. Сказанное является не вульгаризацией и упрощением благородных целей борцов за сохранение Природы и Человека на Земле, а результатом подхода к вопросу с точки зрения чисто научно-технической. Без привлечения религиозного миропонимания и религиозной морали распространенный призыв к сохранению Природы и Жизни на Земле не находит убедительных оснований в “храме” чистой науки (несмотря на свою очевидность с точки зрения здравого смысла).

Так, если тело человека распадается в конечном итоге на бездушные молекулы и атомы, а также из них и “собирается” в результате биосинтеза, то какая у нас может быть забота о будущих поколениях, к примеру 41-м, 141-м, 1441-м и т.д., поскольку в наше время они еще не люди и даже не простейшие живые клетки, а всего лишь бездушные и неживые отдельные атомы и молекулы? С чисто научно-рационалистской точки зрения такая забота не может найти этических оснований. Если находиться только в сфере современной научной мысли, забота о будущих поколениях может быть объяснена разве что “перманентным этическим близкодействием” — заботой о живых детях и внуках, которые будут, в свою очередь, обременены заботами о своих детях и внуках.

Заметим здесь, что обозначенный нами вопрос (о бессмысленности заботы о будущих поколениях людей в случае, если мы придерживаемся научно-материалистической точки зрения) в контексте проблемы конечности судеб человечества смыкается с вопросом о смысле жизни. С научно-материалистической точки зрения феномен индивидуального человеческого существования есть результат “воли” случая в процессе развития Природы в целом. Другими словами, могли вы перейти из возможности в действительность или нет — все статистически усреднится уже на уровне популяционного подхода. При таком взгляде на вещи индивидуальное человеческое существование не имеет смысла.

Поскольку появление человека не есть результат его индивидуального волеизъявления (с любой точки зрения — и материалистической, и идеалистической, и религиозной), то смысл человеческой жизни может быть выведен из какой-либо внешней, надындивидуальной воли.

Таким образом, в сфере религиозной этики необходимость сохранения благоприятных условий для человека на Земле гармонично сочетается с основами учения — человеческая жизнь и благоприятная ей природная среда есть результат “предвечного замысла” и воли Создателя. Отсюда следует этический императив, лишающий человека права безнаказанно распоряжаться своей жизнью и жизнью других людей ни сейчас, ни в будущем, что предполагает обязанность человека сохранять благоприятную для жизни окружающую среду и для себя, и для будущих поколений.

Сохранение благоприятной человеку живой и неживой природы не должно, однако, доходить до ханжества, лицемерия, фарса, к чему часто тяготеет политизированное движение “зеленых” в его обывательских формах: осуждение и даже преследование, например, людей в одежде из натурального меха. Человек как гетеротроф не может полностью избежать использования животных: питание, одежда, медико-биологические эксперименты. Ханжески лицемерный характер человеческой “биоэтики” проявляется в сочетании человеческих восклицаний о любви к животным (к “братьям меньшим”) с их планомерным забоем, отловом, отстрелом. Общеизвестно, что лучшие сочинения с описанием красот природы написаны рыболовами и охотниками.

Ханжеский подход обывателей не находит места уже, к примеру, в философской этике И.Канта: “Во всем сотворенном все что угодно и для чего угодно может быть употреблено всего лишь как средство; только человек, а с ним каждое разумное существо есть цель сама по себе” [Кант, 1965, c. 414].

В основе же эта мысль Канта есть переложение на научно-философский язык понимания мироустройства, вытекающего из Библии, где вопрос взаимоотношений человека и остального живого Мира решен ясно и однозначно: “И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над зверями, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле” [Быт. 1, 26].

Сказанное выше приводит к мысли о важности синтеза научного и религиозного миропонимания, включающего в понятие “общая эсхатология” систему научных и религиозных подходов. Поскольку литература по религиозному аспекту эсхатологии безгранична, рассмотрим систему проблем общей эсхатологии с акцентом на научную ее составляющую. Надо заметить, что специфические вопросы религиозной эсхатологии, где в первую очередь я имею в виду вопросы христианской эсхатологии, конечно, выходят за пределы данного эссе.