Ренессансная критическая экспериментально-теоретическая наука

Итак, картина мира, представляемая в любой исторический период, в любой культуре, всегда создается человеком в максимально завершенном виде. Это главная и часто неосознаваемая психологическая установка человека.

Эпоха средневековья с мировоззренческой точки зрения принципиально отличается от предшествующего периода античной культуры (Древняя Греция и Древний Рим) и последующего периода ренессансной культуры, в том числе тем, что в это время человек воспринимал мироздание прежде всего в связи с вопросом “Почему возник мир?”, а не “Как возник мир?”. В наше время все большее число мыслителей, в том числе естествоиспытателей, возвращаются к извечному и неустранимому вопросу “Почему возник мир?”. С этой точки зрения парадигма ренессансной науки также утрачивает свою силу и общезначимость (наряду с утратами идеалов объективности знания и знания как основы для построения счастливой жизни на земле).

До эпохи Ренессанса и Нового времени новое знание о мире скорее было нежелательным, чем ценным. Человек по своей природе и соответственно с природой науки (о чем было сказано выше) стремится к завершенной картине мира почти любой ценой. Только в этом случае он чувствует себя достаточно уверенно и спокойно.

В этом психологическом отношении для человека важна именно завершенность миропонимания. С другой стороны, чувство спокойствия может достигаться только при условии веры человека в истинность (объективность, достоверность) той или иной доступной ему картины мира. Такое обстоятельство обусловливает активный самообман человечества, когда каждый всеми силами хочет убедить всех остальных в истинности какой-либо картины мира.

Учитывая это обстоятельство, мы найдем объяснение консервативности человеческого миропонимания (любого: мифологического, религиозного, научного) не столько в связи с идеологическими факторами (например, в период средневековья с религиозной идеологией средневековья) и не столько в связи с парадигмами мышления (по Т.Куну), а в связи с естественной психологической потребностью человека жить в понимаемом им мире. В частности, поэтому для лучшей завершенности картины мира ученые часто были склонны, без достаточных на то оснований, считать объективными чисто гипотетические знания.

Другими словами, в земной жизни человек страшится неизвестности и неопределенности, поэтому он прикладывает все силы для создания завершенной картины мира. Завершенная картина мира — это, можно сказать, то, “чем жив человек” в неустойчивом земном мире.

Вышесказанное объясняет чрезвычайно странный феномен средневековой культуры, когда религиозные философы (т.е. практически все ученые люди того времени, за исключением, пожалуй, алхимиков) соединяли несо-единимое — догмы Священного Писания и учение Аристотеля, возведенное в догму. Нет необходимости в комментариях относительно того, как много несовместимого в учениях о мироздании в Библии и у Аристотеля. Важно также то, что мыслители средневековья занимались только толкованием Библии и учения Аристотеля, совершенно не претендуя на получение нового знания о мире. Особенно активно с аристотелевскими догмами боролся Галилей, как словом, так и экспериментально-практически.

Отсутствие нового знания в системе ценностей средневековой культуры — феномен совершенно непонятный современному технократическому человеку.

Несмотря на разнообразие картин мира, имевших место до эпохи Ренессанса: античная мифологическая, натурфилософская — первых философов, философские онтологии Платона, Аристотеля, библейское учение, — все они представлялись в практически завершенном виде. Установки на перманентное обновление какой-либо картины мира в длительный период истории человечества не существовало. Только в эпоху Ренессанса, а затем в Новое время, особенно начиная с работ Коперника и Галилея, установка на создание окончательной, законченной картины мира была развенчана.

Все это породило новую господствующую установку на исключительную ценность перманентного получения нового знания. “Картина мира” стала “научной картиной мира” и вместе с этим перманентно изменчивой, динамичной. В результате человек оказался в меняющемся, неустойчивом интеллектуально-духовном мире научного знания (в противоположность господствовавшим до этого абсолютно устойчивому религиозному и достаточно устой- чивому философскому знаниям).

Таким образом, в психологическом, экзистенциальном отношении перманентные изменения научной картины мира стали драматичны для человека: с одной стороны, он стал терять веру в возможность жизни в понимаемом им мире, с другой — веру (и ощущение) в близость его к Богу. Наука стала сулить познание мира в будущем, в котором, скорее всего, не будет жить человек настоящего. В науке явно обозначилась тенденция описывать преходящий мир, в котором нет ничего устойчивого, а следовательно, и нет никаких основ. Действительно, основы чего-либо могут быть только неизменными, абсолютными, вечными, то, что меняется: сегодня — одно, завтра — другое, послезавтра — третье, — близко к ничто в платоновском, я думаю верном, понимании. Конечно, речь идет о новой тенденции, при которой и поиск фундаментальных, незыблемых основ мироздания также привлекал человека по названным выше психологическим причинам. Механика Ньютона — яркий тому пример.

В любом случае новые принципы познания мира, т.е. ренессансная наука, явным образом утверждаются в XVII в., когда Галилей своими экспериментальными исследованиями природы и математическим описанием результатов этих исследований создал основу новой науки, которую иногда называют “ренессансной наукой” или просто “наукой”, поскольку человечество до сих пор верит в нее и проповедует ее в научно-образовательном пространстве. В этой науке к атрибутам свободного критического мышления философии античности добавились два новых атрибута: в эмпирической части — эксперимент; в теоретической — математические модели.

В результате можно назвать пять атрибутов ренессансной науки:

1) критицизм, переходящий часто в скептицизм и агностицизм;

2) индивидуализм;

3) абсолютизация ценности нового знания;

4) эксперимент в эмпирическом познании;

5) математические модели в теоретическом познании.

Кроме того, ренессансная наука отбросила две неразрешимые метафизические, по сути философские проблемы — есть ли мир вне нас и познаваем ли он, — и приняла однозначно два постулата — мир вне нас есть, и он познаваем.

Другими словами, естествознание — это скрытая метафизика, спрятанная в его основополагающих постулатах! Только таким образом естествознание вышло из философского метафизического тупика. В результате от традиционной философской гносеологии в новой науке осталась только проблема выбора оптимального метода, и поэтому методология науки стала приобретать дисциплинарную форму организации.

Особенности новой науки ограничили горизонты свободного философского критического мышления и тем самым определили ясную демаркацию научного и философского знания. Естествознание вышло из лона философии, сохранив критичность, но утратив полную свободу, которая связывалась жесткими рамками эксперимента, а в математизированных областях — математическим формализмом. Причем естествознание вместе с математикой с этого времени стало (и остается до сих пор) образцом науч- ного знания, т.е. оно стало классической наукой, и, когда мы говорим “классическая наука” или просто “наука” мы подразумеваем прежде всего естествознание, принципы которого были установлены в трудах Галилея.

Таким образом, в XVI—XVII вв. сформировалась парадигма новой науки, которую называют “ренессансной”. Новая наука действительно была ренессансной, как и другие области культуры того времени, поскольку от средневековой догматики ренессансная наука обрела стремление к новому знанию первых античных натурфилософов, начавших переосмысливать “догмы” мифологического описания картины мира.

В то же время, конечно, ренессансная наука перешла на новый уровень миропознания от непосредственного созерцания природы (как это было ранее на протяжении всей истории человечества) к ее исследованию в искусственных условиях: в “мире знаков” — теоретико-математических моделей и искусственно создаваемых ситуациях — экспериментах. Словом, от живого созерцания природы ученые перешли в изолированные от мира лаборатории “фаустовского типа”.

Следующей характерной чертой ренессансной науки, особенно ярко проявившейся в Новое время, стало развитие методологии научного познания — важнейшей формы самосознания науки. Наиболее известные мыслители, определившие становление методологии науки, — Р.Декарт и Ф.Бэкон. Другой характерной чертой Нового времени является господство механицизма и физического знания в построении общей научной картины мира. Эта особенность естествознания, сохранившаяся в различных проявлениях, наблюдается и поныне.