55. Психолингвистическая типология двуязычия: автономное – совмещенное двуязычие; симметричное – асимметричное двуязычие. Понятие об интерференции.

симметричное – асимметричное двуязычие

Редкость и неустойчивость относительно симметричного двуязычия объясняется не только тем, что полной симметрии в социально-этнических условиях сосуществования двух языков в одном обществе практически не бывает. Дело еще и в психолингвистических закономерностях двуязычия, а также речевого поведения двуязычного индивида. Симметричная двуязычная ситуация была бы возможна в том случае, если бы большинство членов некоторого социума владели бы полностью обоими языками, использовали их в любых речевых ситуациях, с легкостью переключались с одного языка на другой, не смешивая при этом системы разных языков. Однако, по мнению таких крупных языковедов, как А.Мартине, Б, Гзвранек, 3, Хауген, полное и автономное (без смешения языков) владение двумя языками превышает психические возможности обычного человека. В его языковом сознании отдельные черты неродного языка ошибочно уподобляются строю родного языка. Происходит интерференция двух языковых систем, т.е. их частичное отождествление и смешение, что приводит к ошибкам в речи (иногда на одном, иногда — на обоих языках). Интерференция языковых систем в сознании двуязычных индивидов представляет собой психолингвистический аналог процессу смешения языков в надындивидуальном аспекте. Таким образом, массовое двуязычие не может быть полным, автономным и продолжительным,

Далее, говоря о реальности симметричного двуязычия, следует учитывать также и социолингвистический аспект проблемы. В той психологически программе, которая определяет речевое поведение двуязычного индивида, два языка не могут быть функционально тождественны, Например, в семейном общении обычно преобладает один язык, хотя все члены семьи могут в принципе хорошо владеть двумя языками данного двуязычного социума. Естественно, уже одно это обстоятельство ( то,чтo для каждого говорящего один из двух языков связан с семьей в большей мере) смещает психологическое равновесие языков в их сознании. В речевой практике двуязычного индивида за пределами семейного общения также наблюдается тенденция к дифференцированному выбору языка в зависимости от ситуации общения, тем, собеседника. Так происходит функциональная специализация двух языков на уровне индивидуальной речи. Применительно ко всему двуязычному социуму это означает тенденцию к функциональному разграничению языков, Следовательно, при массовом относительно полном двуязычии использование двух разных языков в тождественных ситуациях и функциях оказывается избыточным и функционально не оправданным. Так возникает более обычная неравновесная, несимметричная языковая ситуация.

Далее - несимметричное двуязычие и его особый вид - диглоссия.

Для него характерны: 1) функциональное распределение языков, т.е. один используется а церкви, книжно-письменной культуре, образовании и не принят в повседневном общении; другой, напротив, возможен только в повседневном общении и некоторых жанрах письменности; например в законодательных и договорных текстах; 2) престижность книжного языка; 3) его надэтнический (экзоглоссный) характер; 4) искусственный (школьный) характер овладения престижным языком.

Если при недиглоссном двуязычии выбор языка в конкретной ситуации определяется этнической принадлежностью коммуникантов, степенью их владения языком и в тождественных социальных условиях возможно использование любого из двух языков, то при диглоссии выбор языка диктуется типом коммуникативной ситуации и не зависит от этноязыковой принадлежности коммуникантов.

Для диглоссии характерна функциональная иерархия языков. Ситуации и сферы их употребления строго разграничены, при этом ситуации, требующие книжно-письменного языка, социально престижны. Лишь этот язык признается обществом „правильным", образцовым. Овладеть им можно только путем специального школьного обучения, поскольку книжно-письменный язык не допускается в повседневном обиходе и, следовательно, не может быть усвоен естественным путем - от матери, в семейно-бытовом общении. Престижность деятельности, требующей книжно-письменного языка, его статус единственного „правильного" языка, а также искусственный характер овладения книжно-письменным языком обусловливают его высокий авторитет в диглоссных социумах.