Глава 2. Перспективы развития уголовной ответственности юридических лиц.

Первая модель уголовной ответственности юридических лиц

В мировой практике правового регулирования института уголовной ответственности юридических лиц сложилось три базовые модели. Первая из них основывается на традиционной конструкции, при которой корпорация наряду с физическим лицом рассматривается в качестве самостоятельного субъекта преступления. Она характерна для стран общего права — Англии, Шотландии, Ирландии, США, Канады, Австралии и др. А также для стран, принадлежащих к романо-германской семье права, — Австрии, Бельгии, Голландии, Люксембурга, Португалии, Франции, Финляндии и др. Кроме того, она инкорпорирована в правовые системы бывших республик СССР — Грузии, Литвы, Молдовы, Эстонии. На компании в этом случае могут распространяться как некоторые или все уголовно-правовые запреты, предусмотренные для физических лиц, так и специальные нормы, предусматривающие уголовную ответственность исключительно для юрлиц.

Так, в 1978 г. в штате Индиана (США) обвинение в убийстве трех человек, сгоревших в автомобилях марки "Пинта", было предъявлено корпорации "Форд", которая допустила выпуск автомобиля в продажу, зная, что бензобак расположен в опасном месте и может взорваться при столкновении. Однако в судебной практике США случаи назначения корпорациям уголовного наказания не получили широкого распространения в связи с тем, что они стремятся заключить сделку о признании вины. Например, концерн "Даймлер" заплатил в рамках такой сделки $185 млн штрафа. Компания обвинялась в даче взяток государственным служащим в более чем в 20 странах мира за победу в конкурсе на поставку продукции концерна.

Корпорации могут нести уголовную ответственность как наряду с физическими лицами, так и самостоятельно. При этом в зависимости от роли возможны различные формы соучастия юридического лица с другими организациями и (или) физическими лицами. В Англии, например, корпорация привлекается к уголовной ответственности в качестве исполнителя преступления за деяния, совершаемые от ее имени в пределах своей компетенции должностным лицом органа управления. Однако в зависимости от обстоятельств дела она может быть привлечена к ответственности в качестве пособника и даже организатора преступления.

Недостаток рассматриваемой модели заключается в том, что признание юридического лица субъектом преступления не вполне соответствует традиционной уголовно-правовой доктрине виновной ответственности, которая заключается в целенаправленно осознанном субъективном (психическом) отношении субъекта к деянию и его последствию. Только при наличии вины содеянное приобретает реальную общественную опасность. Объективное вменение законодательствами большинства стран запрещено. Организация, будучи некоей юридической фикцией, искусственной конструкцией, не обладает психикой. Это дало повод некоторым ученым утверждать, что юридическое лицо не может нести какую-либо публично-правовую ответственность. Однако эта позиция не получила широкого распространения.

Пожалуй, трудно не согласиться с тем, что юридическое лицо имеет некую волю, системно стремится к достижению определенной цели. Также сложно поспорить и с тем, что, вступая в гражданский оборот и иные общественные отношения, юридическое лицо действует не хаотично, а осознанно и упорядоченно. Таким образом, юрлицо как целостное образование обладает сознанием и волей, которые представляют собой консолидированные определенным образом сознание и волю его участников. Исходя из этого во многих отраслях права, в том числе и публичных, признается отличная от учредителей (участников) правоспособность юридических лиц, а из нее – и их деликтоспособность. В этом смысле определенный интерес представляет зародившаяся в США доктрина, называемая alter ego (в переводе с английского "второе "я"), которая в буквальном смысле рассматривает корпорацию как "продолжение личности" ее участников.

Вторая модель уголовной ответственности юридических лиц

Она в большей мере учитывает принцип виновной ответственности лица за совершение преступления, и основывается на признании физического лица единственно возможным субъектом преступления. В случае же участия юрлица в преступлении, совершаемом физическим лицом в его интересах, оно наряду с физическим лицом подвергается уголовно-правовому воздействию. Эта модель введена в уголовное законодательство Австрии, Албании, Испании, Латвии, Мексики, Перу, Турции, Швейцарии. Как представляется, для российской правовой системы наиболее предпочтительна именно эта модель, так как она позволяет эффективно бороться с преступностью юридических лиц без изменения действующей доктрины уголовного права России, которое в большей степени, чем другие мировые уголовно-правовые системы проникнута принципом личной виновной ответственности.

С учетом того, что юридическое лицо не рассматривается в качестве субъекта преступления, как правило, неблагоприятные уголовно-правовые последствия участия в преступлении относятся не к институту уголовно-правового наказания (которое несет только физическое лицо), а к иным мерам уголовно-правового воздействия.

Третья модель уголовной ответственности юридических лиц

Она предполагает административную ответственность юрлиц за причастность к преступлению. Отнести ее к институту уголовной ответственности юридических лиц можно лишь с определенной долей условности. Некоторыми учеными эта модель называется "квазиуголовная ответственность юридических лиц". Она характерна для стран, занимающих умеренную позицию в этом вопросе — Германии, Италии и Швеции. На ней основано и законодательство России. В УК РФ отсутствуют санкции за причастность юридического лица к преступлению. Вместо этого такие санкции содержатся в законодательстве об административных правонарушениях.

Однако следует отметить, что в указанных странах в связи со значительным ростом корпоративной преступности уже давно отмечается недостаточность административных санкций и всерьез обсуждается вопрос о переходе к первой или второй из вышеперечисленных моделей уголовной ответственности юридических лиц. Признает это и мировое сообщество. Несоответствие российского административного законодательства в рассматриваемой области мировым стандартам противодействия коррупции отметило ГРЕКО, указав на неисполнение рекомендации по введению уголовной ответственности юридических лиц. И это произошло уже после внесения соответствующих поправок в законодательство РФ об административных правонарушениях.

Представляется, что в России на настоящем этапе следует отказаться от развития процедуры административной ответственности юрлиц за причастность к преступлению. При данном правовом подходе участие физлица в преступном событии рассматривается как общественно опасное деяние, а юридического лица – лишь как административный проступок.

Такой подход не соответствует и ст. 1 Уголовного кодекса, которая устанавливает принцип строгой кодификации уголовного законодательства РФ, то есть определяет, что единственным его источником является УК РФ. Возможности установления обстоятельств причастности юридического лица к событию преступления в рамках административного производства весьма ограничены. Из-за меньшей степени социальной опасности административных правонарушений, их антиобщественного, а не общественно опасного характера производство по делам об административных правонарушениях проводится в режиме экономии процессуальных сил и средств. В том числе по упрощенной процедуре, в более сжатые сроки, чем предварительное расследование. При производстве по этой категории правонарушений не могут быть проведены оперативно-розыскные мероприятия. В связи с этим возникает вопрос, можно ли установить, например, факт дачи незаконного вознаграждения от имени юридического лица (ст. 91.28 КоАП РФ) без оперативного документирования самого события передачи вознаграждения посредством таких оперативно-розыскных мероприятий, как прослушивание телефонных переговоров, оперативный эксперимент и т.д.?!

Даже если допустить возможность установления приговором, вынесенным физическому лицу, обстоятельств совершения юридическим лицом административного правонарушения, выражающегося в причастности к данному преступлению, максимальный срок давности привлечения к административной ответственности составляет один год. Однако в подавляющем большинстве случаев в силу сложности способа совершения преступления с использованием юрлица с момента возбуждения уголовного дела данной категории и до вступления в законную силу приговора по нему проходит более одного года. Кроме того, предусмотренный законом предмет доказывания по уголовному делу не включает в себя обстоятельств причастности юридического лица к преступлению, поэтому приговор не всегда будет содержать фактические данные, достаточные для привлечения организации к административной ответственности.

Действующее законодательство об административных правонарушениях не предусматривает международного сотрудничества, без которого противодействие транснациональной преступности юридических лиц становится неэффективным. Введение этого института в КоАП РФ не вполне соответствует сути и назначению административного производства, которое, как уже было отмечено, традиционно предполагало более упрощенную и менее затратную процедуру, чем уголовное судопроизводство. Это потребует и других дополнительных необоснованных затрат, связанных, например, с формированием специализированных подразделений, осуществляющих функции международного сотрудничества по делам об административных правонарушениях, заключение международных договоров и соглашений о сотрудничестве с различными странами, с которыми уже заключены соглашения о сотрудничестве по уголовным делам. Кроме того, законодательство об административных правонарушениях не предусматривает и не может предусматривать всего спектра санкций, адекватных общественной опасности рассматриваемого вида преступности.

Все эти несовершенства действующего законодательства позволяют юридическим лицам абсолютно безнаказанно решать свои корпоративные задачи преступными средствами. В худшем случае компания приносит в жертву кого-либо из ее менеджеров, который и привлекается к уголовной ответственности.