5. Проблема культурного антропогенеза. Типологические черты первобытной культуры.

Слово «культура» является одним из наиболее упо­требляемых в современном языке. Но это говорит скорее о его многозначности, чем об изученности и осмысленности скрывающихся за ним значений. Многообразие обыденного словоупотребления перекликается со множествен­ностью научных определений и свидетельствует прежде всего о многообразии самого феномена Культуры. Мы привыкли говорить о духовной и материальной культуре и прекрасно понимаем, что в одном случае речь идет о музыке, театре, религии, в другом — о земледелии и садоводчестве, компьютерном обеспечении про­изводства. Но классифицируя, в соответствии со сложившимся словоупотреблением, различные области культуры, мы редко за­думываемся над тем обстоятельством, что культура — это не только различные области действительности, но и сама действительность человека в этих областях.

Все, чем мы пользуемся в области культуры (в том числе и само понимание культуры), было когда-то открыто, осмыслено и введено в человеческую повседневность. Другое дело, что су­ществуют разные национальные и исторические традиции, причудливо переплетенные в современном облике культуры, которые определяют содержание наших представлений о куль­туре, а также, будучи переосмысленными в научных исследо­ваниях, и содержание научных теорий.

Очевидно, что культурология как наука XX в. не просто сво­дит воедино существующее многообразие представлений о куль­туре и классифицирует бесчисленные дефиниции своего главно­го понятия, она опирается на определенную традицию. Для евро­пейской культурологии основные исторические этапы этой тра­диции (исторического развития представлений о культуре и ее понимания) составляют первобытность, античность, средние века, новое время.

Специфика первобытной культуры определяется тремя главными обстоятельствами. Во-первых, необычайной примитивностью всего хозяйствования, применяемых технологий. Во-вторых, полным отсутствием знаний о причинно-следственных связях в мире — тех знаний, которые доставляет наука — при очень хорошем знании о явлениях природы на чувственном уровне. Наконец, в-третьих, тем, что интеллект первобытных людей не уступал нашему, так же как и совокупность их потенций. Именно это последнее позволило древнейшим людям сделать важнейшие изобретения, без которых дальнейшее развитие культуры, человека, человечества было бы невозможно: жилище, одежда, овладение огнём, приручение животных, земледелие и т.п. Нелишне напомнить, что основы религиозных представлений — вера в загробную жизнь — появились ещё у неандертальцев, до начала палеолита. Это как раз свидетельствует о могучем творческом воображении и фантазии людей каменного века, равно как и о непреодолимой тяге к познанию мира.

Важнейшей особенностью первобытной культуры был так называемый синкретизм. Это значит, что в древнейшей культуре не было никакой идущей от социума специализации, не было специалистов. Каждый член первобытного рода выполнял все необходимые для жизни виды деятельности. Недифференцированным было поэтому сознание и всё мировосприятие. Люди не выделяли себя из природы, воспринимали себя как часть целостного мира. Это подтверждается результатами многочисленных этнологических, антропологических исследований. Культурантропологи изучили картины мира многих племён и народностей, живущих сегодня в условиях каменного века, рассматривая их как своеобразные модели сообществ древних людей. Синкретизм присущ культурам всех таких народностей и племён.

Именно синкретизм лежит в основе первых попыток объяснить мир. Они основывались на мышлении по аналогии, на уподоблениях. Синкретично воспринимавшие мир неандертальцы рассматривали всё, что их окружало, как простое механическое продолжение или расширение собственной группы, рода. Мир един, однороден, а значит, всё, что в мире есть, воспринимается как некие группы, род, просто отдельные люди, только имеющие другой облик. В остальном, кроме внешнего вида, они похожи на людей — имеют душу, общаются друг с другом и со всем миром на своём языке, подобно людям в первобытном роде. Такое мировоззрение называется анимизмом.

Отсюда следуют многие важные обстоятельства.

С помощью анимизма можно объяснять происхождение в далёком прошлом отдельных родов и племён от фантастического первопредка, которым чаще всего оказывалось какое-либо животное или даже растение. Такого мифического прародителя принято называть тотемом, а соответствующее мировоззрение — тотемизмом. Тотемные животные и/или растения становились объектами культа.

Точно так же оказывается возможным воображать, что отдельные деревья, реки, источники, камни, горы, рощи и т.п. тоже одушевлены и обладают возможностями влиять на события в мире, в жизни людей. Такие предметы, с которыми обращаются как с живыми и, более того, как со священными, называют фетишами, а соответствующее мировоззрение — фетишизмом.

Таково же происхождение и ещё одной обязательной составляющей первобытного менталитета — так называемой магии (см. выше). Синкретическое мироощущение не может не быть магическим: если силы, явления и процессы природы воспринимаются как своеобразные люди, значит, с ними можно договариваться и использовать, применяя соответствующие процедуры.

Анимизм и вера в магию прямо ведут к возникновению символов, мифов и мифологии (см. выше), а также системы табу — запретов на определённые действия, формы поведения, виды пищи и т.п. и ритуалов. Табу и ритуалы выражали мировоззрение, определяли менталитет первобытного общества. Они определяли основные формы общественного бытия, социальных отношений, они связывали человека с окружающим миром. Архаические ритуалы тоже были синкретичны, они объединяли песнопения, танец и магические заклинания — прообраз молитвы. В то же время они выполняли и некоторую обучающую функцию.

Западноевропейские исследователи мифа, следовавшие греческой традиции философствования, давно отметили, что миф есть форма познания мира. Такое, с помощью мифов, познание возможно как раз в условиях крайне ограниченного рационального знания о мире и о сущностных связях между его явлениями, процессами. В отсутствие истинных знаний человек первобытного общества заменял их воображаемыми, фантастическими, которые органично включали в себя анимистические, фетишистские и тотемистические представления. Столь же органично и необходимо возникали и воспринимались при этом магические взгляды и процедуры, неразрывно связанные с мифами и мифологической картиной мира.

Мифы развиваются и совершенствуются по мере развития культуры; в конце концов на их основе возникают первые религиозные системы.

Наиболее широко известна система мифов, созданных в античной Греции. Итальянский ученый Дж. Вико предлагал различать в развитии греческого мифа и религии четыре стадии. На первой природа обожествляется: гром и небеса становятся Зевсом, море — Посейдоном. На второй стадии боги появляются в результате освоения, одомашнивания сил природы: Гефест, бог огня, Деметра, богиня плодородия (зерна). На третьей стадии боги воплощают гражданские институты и проявления цивилизации: Гера, например, персонифицирует институт брака. Четвертая стадия выражена в тотальном очеловечивании богов, что отчетливо видно у Гомера.

Наконец, первобытный синкретизм и магия приводят к возникновению изобразительной деятельности, которая впоследствии породила искусство. Ещё в палеолите люди начали изготавливать фигурки женщин — чаще всего без лица, с едва намеченными руками и ногами, иногда и без головы, но с гипертрофированным натуралистически-точным изображением всего, связанного с продолжением рода. Эти фигурки часто называют «палеолитическими Венерами», им по 20-30 тысяч лет. Первобытные художники исполняют росписи в пещерах Ласко, Нио, Альтамира (южная Франция и Испания), Каповой (Южный Урал), на которых изображены животные. В пещере Монтеспань в Пиренеях найдена глиняная фигура медведя без головы. Она вся истыкана, в неё много раз втыкали круглые палки, видимо, дротики. Фигура окружена сохранившимися на глиняном полу следами босых человеческих ног. В пещере Тюк д'Одюбер находятся две глиняные скульптуры бизонов, также в окружении отпечатков босых ног. Предполагается, что вокруг этих фигур первобытные охотники совершали магические обряды с целью заколдовать объект будущей охоты. Изображение было как бы самим животным, вернее, его духом, фактически символом; после магических обрядов само животное на охоте должно было позволить убить себя. Магические обряды представляли собой танец, имитирующий охоту. В глиняное изображение животного бросали дротики и поражали его луками, затем имитировали снятие шкуры и разделку туши. Нечто подобное антропологи наблюдали у современных примитивных племён.