Англия как талассократия

Чтобы корректно понять геополитическую ситуацию в России XVIII века и позицию России в Семилетней войне, необходимо сделать краткий экскурс в историю Британской империи.

Англия начинает двигаться к становлению мощной морской державой после разгрома в 1588 году испанской «Непобедимой Армады».  До этого в мировом океане лидировали испанцы и португальцы. Но отныне мощь Испанской империи была подломлена, и в дальнейшем Испания не представляла особой угрозы для развития будущей Британской империи.

Крупнейший немецкий геополитик Карл Шмитт пишет: «Королева Елизавета вполне заслуженно считается великой основательницей английского морского господства. Она вступила в борьбу с мировой гегемонией католической Испании. Во время ее правления была одержана победа над испанской армадой в проливе Ла-Манш (1588); она воодушевляла и чествовала таких героев моря, как Френсис Дрейк и Уолтер Рэлли; из ее рук в 1600 году получила торговые привилегии английская Ост-Индская торговая кампания, покорившая впоследствии под английское владычество всю Индию. За 45 лет ее правления (1558-1603) Англия стала богатой страной, какой прежде не являлась. Раньше англичане занимались овцеводством и продавали во Фландрию шерсть; теперь же со всех морей к английским островам устремились сказочные трофеи английских пиратов и корсаров. (…) Сотни тысяч англичан и англичанок стали тогда “корсар-капиталистами”, corsairs capitalists. Это также относится к стихийному повороту от земли к морю».

С этого момента Англия, бывшая прежде сухопутной европейской державой, становится на путь «Морского могущества» (Sea Power). Это поворотный момент. Карл Шмитт показывает, что не все морские державы восприняли вызов Моря так глубоко, как это сделала Англия с конца XVI века. Испания сохранила основные сухопутные цивилизационные устои, равно как и Франция, несмотря на объемы своих заморских владений. Англия же пошла дальше других и проделала внутреннюю трансформацию, встав на сторону Моря, продолжая тем самым геополитическую линию Карфагена, Афин или Венеции. Шмитт пишет об этом:

«Британское владычество над землей посредством моря вобрало в себя все отважные подвиги и достижения в мореплавании, содеянные немецкими, голландскими, норвежскими и датскими моряками. Правда, великие колониальные империи других европейских народов продолжали существовать и в дальнейшем. Португалия и Испания сохранили огромные владения за океаном, но утратили морское господство и контроль над морскими коммуникациями. С высадкой и закреплением войск Кромвеля на Ямайке в 1655 году была решена общеполитическая всемирно-океаническая ориентация Англии и заокеанская победа над Испанией. Голландия, достигшая около 1600 года расцвета своего морского могущества, уже сто лет спустя, в 1700 году, стала в большей степени сухопутной, континентальной страной. Ей пришлось возводить сильные полевые укрепления и обороняться от Людовика ХIV на суше; ее наместник Вильгельм III Оранский в 1689 году становится одновременно королем Англии; он переселился на острова и проводил теперь уже не собственно голландскую, но английскую политику. Франция не выдержала того великого исхода к морю, который был связан с гугенотским протестантизмом».

В XVIII веке Англия (после 1707 года – Великобритания) вырастает в ведущую мировую колониальную державу, а Франция становится её главным соперником на имперском пути.

Начавшаяся в 1756 году Семилетняя война была первой войной, ведущейся в глобальном масштабе: бои шли в Европе, Индии, Северной Америке, в Вест-Индии, на Филиппинах и на берегах Африки. Подписание Парижского мирного договора имело важные последствия для будущего Британской империи. В Северной Америке с французскими колониями было практически покончено. Франция признала британские претензии на землю Руперта, передала Новую Францию Великобритании, оставив под британским контролем значительное франкоговорящее население, а Луизиану уступила Испании в качестве компенсации за потерю Флориды, также перешедшей к Великобритании. В Индии в результате третьей карнатской войны под контролем Франции остались её анклавы, но с ограничениями в численности военных гарнизонов и с обязательством снабжать британских сателлитов, поставив французские колонии в Индии в подчиненное положение по отношению к британским. Таким образом, победа Великобритании над Францией во время Семилетней войны сделала её главной мировой колониальной державой.

Хотя Россия уже при Петре сталкивалась с конкуренцией со стороны Англии в отношении морской торговли в Северных морях, это противостояние было еще весьма относительным. В эпоху Семилетней войны геополитическая картина принимает очертания, уже отдаленно напоминающие те, которые станут базовой геополитической картой мира в эпоху Маккиндера. Франция и Испания выступают как главные европейские конкуренты Англии в битве за колонии. При этом именно Великобритания в этот период уже воплощает в себе «цивилизацию Моря», обладающую глобальным масштабом. Основа имперского могущества Великобритании – пиратство, работорговля, коммерция. Именно открытая морская торговля становится основой военного, политического и экономического могущества. По Карлу Шмитту, глубокое проникновение в стихию Моря способствует промышленной революции в Англии.

Морской Великобритании в Семилетней войне противостоят европейские континентальные державы – Франция, Испания и Австрия, а ее союзником оказывается недавно усилившаяся Пруссия. Показательно, что на этот раз Россия, представляющая собой территорию Heartland'а, а следовательно, ядро «цивилизации Суши»,  оказывается союзницей европейских континентальных, «сухопутных» держав. Относительная европейская Суша в союзе с абсолютной Сушей, Россией-Евразией, оказываются по одну сторону баррикад в масштабном конфликте, развертывающемся на разных континентах и называемом некоторыми историками – первой «мировой войной» в истории человечества.

С этого момента мы можем фиксировать постепенную кристаллизацию основных геополитических полюсов, что ранее было не столь очевидно и не достигало планетарных масштабов. Полюс цивилизация Моря, талассократия, отныне располагается в Англии и политически совпадает с метрополией мировой Британской Империи. Именно Англия теперь будет выступать как ядро «морского могущества». А Россия, прочно вставшая на позицию цивилизации Суши, окончательно зафиксировав евразийский геополитический маршрут, постепенно выходит на линию прямого противостояния с Англией. Пока еще эта планетарная дуэль не осознана ясно ни одним из игроков, и логику альянсов предопределяют локальные соображения: противоречия между Австрией и Пруссией, с одной стороны, прусско-английский альянс, с другой, угроза возвышающейся Пруссии для западных и северо-западных границ России, с тертьей, колониальная конкуренция в Азии между Англией и Францией и в Америке – между Англией и Испанией, с четвертой и т.д. Но зная дальнейшее развертывание геополитических тенденций, мы можем различить уже в царствование Елизаветы Петровны прообраз той геополитической карты мира, с которой мы имеем дело вплоть до настоящего момента. Политика и международные отношения многократно повернутся самыми разными сторонами, и разные европейские державы окажутся неоднократно то в положении врагов, то в положении союзников – как относительно друг друга, так и по отношению к России. Но геополитический контур планетарного масштаба уже намечен: к столкновению движутся два геополитических полюса – Англия (Море) и Россия (Суша). И хотя можно считать, что Британская Империя в этот период уже воплощает в себе отчетливо и прозрачно новое издание морского могущества, а Россия ведет себя неопределенно и ситуативно, оставаясь в тени более последовательных и активных европейских континентальных держав, можно вывести ее будущую роль из структуры самой ее географии: занимая территорию Евразии и придерживаясь абсолютистской версии политической власти, а также сохраняя в своей основе традиционное общество, Российская Империя начинает проявлять себя как сухопутная сила мирового масштаба, как оплот теллурократии.

Таким образом, период царствования Елизаветы для геополитической истории России имеет важнейшее значение: отсюда мы можем отсчитывать начало глобального англо-русского противостояния, которое будет постепенно развиваться в модель планетарной поляризации сил Востока и Запада, Евразии и Атлантики.

Карл Шмитт так резюмировал становление Англией мировой морской державой так:

«Маленький остров на северо-западной стороне Европы стал центром всемирной империи благодаря тому, что оторвался от земли и сделал решающий выбор в пользу моря. В чисто морском существовании он обрел средство мирового господства, простирающегося во все концы Земли. После того, как отделение земли от моря и раздор обеих стихий стали однажды основным законом планеты, на этом фундаменте был возведен огромный каркас ученых мнений, аргументов и научных систем, посредством которых люди обосновывали мудрость и разумность этого положения дел, упуская из виду первичный факт британского покорения моря и временную обусловленность этого факта».