39. Геополитический смысл Перестройки в ссср.

Геополитика перестройки

В СССР вплоть до 1985 года к теории сближения с Западом в целом отношение было довольно скептическое. Лишь в период правления Ю.Андропова ситуация несколько меняется, и по его указанию ряд советских ученых и академических институтов получают задание активно взаимодействовать с глобалистскими структурами (Римский клуб, CFR, Трехсторонняя комиссия и т.д.).  В целом же основные установки СССР во внешней политике оставались на всем протяжении от Сталина до Черненко неизменными.

Перемены в СССР начинаются с приходом на пост Генерального Секретаря ЦК КПССС М.С.Горбачева. Он вступает на этот пост на фоне Афганской войны, которая все больше заходит в тупик. С первых шагов на посту Генерального секретаря Горбачев сталкивается с серьезными проблемами. Социальная, экономическая, политическая, идеологическая машина начинает пробуксовывать. Общество пребывает в апатии. Марксистское мировоззрение утрачивает свою притягательность и продолжает транслироваться по инерции. Возросший процент городской интеллигенции все больше притягивается западной культурой, мечтает о «западных» стандартах. Национальные окраины теряют модернизационный потенциал, и кое-где начинаются реверсивные процессы архаизации, вспыхивают националистические настроения и т.д.. Гонка вооружений и необходимость постоянно конкурировать с довольно динамично развивающейся капиталистической системой изнуряет экономику. В еще большей степени назревает недовольство в социалистических странах Восточной Европы, где притягательность западных капиталистических стандартов осознается еще более остро, а престиж СССР постепенно падает.

В этих условиях от Горбачева требуется принятие какого-то определенного решения относительно дальнейшей стратегии СССР и всего Восточного блока. И он его принимает: оно состоит в том, чтобы в сложной ситуации принять за основу теории конвергенции и предложения глобалистских групп и начать сближение с западным миром путем осуществления односторонних уступок. Скорее всего, Горбачев и его советники ожидали симметричных действий со стороны Запада; на каждую уступку Горбачева Запад должны были бы отвечать аналогичными подвижками в пользу СССР. Этот алгоритм и был заложен в основание политики перестройки.

Во внутренней политике это означало отказ от жесткой идеологической марксистской диктатуры, послабление в отношении немарксистских философских и научных теорий, прекращение давления на религиозные институты (в первую очередь, на Русскую Православную Церковь), расширение допустимых толкований событий советской истории, курс на создание мелких предприятий (кооперативов), более свободное объединение граждан по политическим и идейным интересам. В этом смысле перестройка была цепью шагов, направленных в сторону демократии, парламентаризма, рынка, «гласности» и расширения зоны гражданских свобод. Это было движением от социалистической модели общества к буржуазно-демократической и капиталистической. Но на первых порах это движение было постепенным и оставалось в рамках социал-демократических алгоритмов – демократизация и либерализация сочетались с сохранением партийной модели управления страной, жесткой вертикалью и плановостью в экономике, контролем партийных органов и спецслужб за общественно-политическими процессами.

Однако в других странах Восточного блока и на периферии самого СССР эти трансформации были восприняты как проявления слабости и односторонние уступки Западу. Такой вывод подтверждался и решением Горбачева окончательно вывести советский военный контингент из Афганистана (1989 год), и колебаниями в отношении серии демократических революций, прокатившихся по Восточной Европе и его непоследовательной политикой в отношении ряда союзных республик – Эстония, Литва и Латвия, а также Грузия и Армения, которые первыми включились в процесс создания независимой государственности.

На этом фоне Запад занял вполне определенную позицию – поощряя Горбачева и его реформы на словах и превознося его судьбоносные начинания, не было сделано ни одного действительно симметричного шага в пользу СССР; ни по одному направлению не было осуществлено ни малейшей уступки советским политическим, стратегическим и экономическим интересам. В результате к 1991 году политика Горбачева привела к тому, что гигантская планетарная система советского влияния была обрушена, а освободившийся вакуум контроля стремительно заполнялся вторым полюсом – США и НАТО. И если на первых этапах перестройки еще можно было бы рассматривать ее как особый маневр в «холодной войне» (наподобие плана «финляндизации Европы», разработанного Берией – сам Горбачев говорил об «общеевропейском доме), то к концу 80-х стало ясно, что речь шла о прямой и односторонней капитуляции.

Горбачев соглашается вывести советские войска из ГДР, распускает Варшавский договор, признает легитимность новых буржуазных правительств в странах Восточной Европы, идет на встречу стремлениям советских республик получить большую степень суверенитета и независимости и пересмотреть условия договора об образовании СССР на новых условиях. Все больше Горбачев отказывается и от социал-демократического курса, открывая путь прямым буржуазно-капиталистическим  реформам в экономике. Одним словом, реформы Горбачева сводятся к признанию поражения СССР в его противостоянии с Западом и США.

С геополитической точки зрения, перестройка представляет собой не просто отказ от идеологического противостояния с капиталистическим миром, но и полное противоречие всему историческому пути России как евразийского великоконтинентального образования, как Heartland'а, как цивилизации Суши. Это был подрыв Евразии изнутри, добровольная самоликвидация одного из полюсов мировой системы, который возник отнюдь не в советский период, но складывался веками и тысячелетиями в русле естественной логики геополитической истории и в соответствии с силовыми линиями объективной геополитики. Горбачев занял позицию западничества, что немедленно привело к обрушению глобальной конструкции и к новому изданию Смутного времени. Вместо евразийства был принят атлантизм, на место цивилизации Суши и ее социологического набора ценностей были поставлены нормативы противоположной ей во всем цивилизации Моря. Если сравнить геополитическое значение этих реформ со всеми остальными периодами в русской истории, мы не можем отделаться от чувства, что имеем дело с чем-то беспрецедентным.

Смутное время в русской истории длилось недолго и сменялось периодами нового державного возрождения. Даже самые страшные усобицы сохраняли тот или иной интеграционный центр, который со временем становился полюсом новой централизации русских земель. И даже русские западники, ориентированные на Европу, наряду с европейскими обычаями, идеями и нравами перенимали технологии и навыки, использовавшиеся для усиления мощи российской державы, укрепления ее границ и отстаивания ее национальных интересов. Так, западник Петр или немка Екатерина Вторая при всем увлечении Европой увеличивали территорию России и добивались для нее новых и новых военных побед. Даже большевики, одержимые идеей мировой революции и легко пошедшие на кабальные условия Брест-Литовского мира, в кратчайшие сроки принялись укреплять Советскую Россию, возвращая под контроль Москвы ее окраины на западе и на юге. Случай Горбачева является абсолютным исключением в русской геополитической истории. Такого предательства эта история не знала даже в самые худшие свои периоды. Была разрушена не только социалистическая система, был взорван изнутри Heartland.