26. Природа–Звук–Человек

Звукоэкологические образы цивилизаций земли. Обращаясь к опыту древнейших цивилизаций планеты, мы убеждаемся, что звуковая ориентация во Вселенной явля­лась в человеческом бытие во многом ключевой, опреде­ляющей устойчивость его существования. Проблемы, по­ставленные в данной главе, помогут нам выявить направле­ния исследовательского подхода к звуковому феномену, для того чтобы понять суть различий звуковой практики людей рассматриваемых в данной работе регионов. Очевидно, не требует специального обоснования тот факт, что звуковая волна ведет себя по-разному в различ­ных экологических средах. Не вызывает сомнения и то, что эти экосреды обладают специфическим характером и интен­сивностью так называемой «звуковой зашумленности». К сожалению, специальных исследований по типологии фоничности различных ландшафтных зон Земли пока еще очень мало. При этом имеется в виду не только учет специфики звукового фона, объективно порождаемого той или иной экосредой (степень его интенсивности, разнообразия, частот­ной «полосности» и т.п.), но и тип звукового восприятия жи­вущих там людей, характер их слышания как окружающего мира, так и себя, своего голоса в нем. Безусловно, осуществить своеобразный «звуковой срез» той или иной географической зоны под силу только специалистам самых разных областей человеческого знания в совместных комплексных исследованиях. Необходимо все­стороннее научное подтверждение того, что казалось бы по­нятно всем: различные ландшафтные зоны Земли порождают особые типы звукомузыкальной экспрессии. Так, например, звукомузыкальная экспрессия человека, живущего в окруже­нии лесного массива с его постоянным, ни днем, ни ночью не замолкающим разноголосым природным фоном, будет иметь огромный спектр для звуковых подражаний, но в то же время и потребует особых ухищрений в изобретении звуковых тем­бров, перекрывающих всю эту зашумленную среду или вы­деляющихся из нее... А вот в ситуации пустыни, характери­зующейся почти абсолютной тишиной, звуковое выражение может осуществляться уже на уровне «тонких» планов, с обыгрыванием обертоники, с особым смакованием тихого, прозрачного звучания, с подчеркнутым отслушиванием пауз в музыкальном тексте, когда «тишина звучит сама по себе», и звук, как и визуальный ряд, может порождать причудливые миражи. Горные местности располагают к многоголосию, легко и естественно возникающему уже в результате извле­чения одного только звука, который десятками «отражений» разлетается по всему пространству. Ландшафт, имеющий значительные водные площади, создает уникальную акусти­ческую среду, когда в звуковом потоке высвечивается каж­дая деталь и звук отчетливо слышен на большие расстояния. Мир, который окружает нас, наполнен вибрацией, оказывающей прямое воздействие на человеческий орга­низм (так же как и на геологическое тело Земли и околозем­ные пространства, на океанские глубины и растительный мир, на молекулярную структуру веществ, на жизнь биоло­гической клетки и мн. др. - т. е. на все живое и неживое). По сути дела, человек является своеобразным резонатором этой «звукосферы», постоянно реагируя на исходящие извне разночастотные волны. При этом в сферу слышимых попадает только часть звуковых волн (от 16 Гц до 20 кГц); но неслы­шимые инфра- и ультразвуки (т. е. остающиеся вне сферы сознания) также активно воздействуют на человека. Отсюда идущие из глубокой древности представления о двух звуко­вых мирах (Древняя Индия, Древняя Греция и др.), из кото­рых «неслышимый» (т. е. «тишина») рассматривается как верховная животворящая сила. За последние десять лет в нашей стране появились исследователи, занимающиеся про­блемой взаимозависимости инфразвука и механизма челове­ческой рефлексии. Наиболее интересной для нас показалась гипотеза Е.Л. Танкелевича, построенная вокруг теоретиче­ской модели: звук - рефлексия - музыкальная интонация (интонирующее сознание). Ученого интересует, прежде всего, область инфразвука и его роль в генезисе рефлектирующей способности психики. Он отмечает, что «генезис отражательной (самопознающей) способности психики связан существенным и необходимым образом с вибрационной активностью среды, миром инфра­звука, акустикой естественной среды обитания древнейшего человека, явлением резонанса. Звук - источник и причина возникновения Мысли» [с.15]. Получается, что существом механизма рефлексии является задержка возвратного им­пульса (по модели «посыл и отражение», «истечение энергии и возвратное наполнение энергией отраженного предмета»). Ее «продолжительность в акте осознания произнесенного звука составляет величину 150-200 мс (диапазон 5-7 Гц)... Иначе говоря, жизнь в пещере была спровоцирована не толь­ко инстинктом самосохранения (безопасность, тепло и т.д.); здесь оттачивался механизм рефлексии. "Микроэхо" самопо­знания формировалось в условиях реального отражения го­лоса сводами первобытного храма» [там же, с. 138]. Рядом ученых отмечается связь звука и его отражения (эхо, резонанса) не только напрямую, но и косвенно с бипедией, т.е. прямохождением. Продолжая гипотезу П. Тейяр де Шардена, они подчеркивают значение звука в генезисе «рефлектирующего зрения»: звук, «отраженный сводами пещеры, доносящийся сверху и спереди, звук таин­ственный, возбуждающий любопытство и священный трепет, был той силой, которая заставила приподняться, устремиться вдаль и ввысь приплюснутое к земле тело. Выпрямляясь на­встречу звуку, тело получало наибольшую площадь сопри­косновения с внешней пульсацией, с инфразвуковыми часто­тами, обладающими высокими проникающими свойствами, -и этот момент оказался решающим: развивающаяся под зна­ком резонансного подстраивания к инфразвуку вибрацион­ная чувствительность органов и тканей стала тем внутренним акустическим полем, в границах которого унифицировались частотные характеристики "рефлектирующего слуха", биоэлек­трической активности мозга, мгновенного запоминания в их проекции на речевую и музыкальные сферы...» [там же, с. 139]. Таким образом, человек представляет собой своеобраз­ный звучащий микрокосм, его организм - это сложнейшая звуковая система, где пульсацию внутренних органов, со­кращение мышечной ткани, циркуляцию крови и т.п. опреде­ляют свои специфические циклы и ритмы, резонируя с вибрациями окружающей среды. Не случайно по традиционные представлениям яванцев характер звучания голоса отражает духовную и физическую потенцию человека, его способ­ность «притягивать» космическую энергию секти. Поэтому, когда мы говорим о «звуковом ко­де» той или иной цивилизации, то представляем себе его только как совокупность и взаимодействие звучания Боль­шого Космоса и всех звуковых проявлений материи в опре­деленном земном пространстве и внутри системы «Приро­да - Человек». Эту систему взаимоотношений, или, если так можно выразиться, «взаимного резонанса», можно схематически представить в виде следующих этапов. Первый из них отражает период начального голосового звукопродуцирования и использования в качестве звучащих объектов различных имеющихся под руками средств, кото­рые во многом основываются на подражании уже сущест­вующей к тому времени природной звуковой «лексике» (шум воды, шелест листвы, пение птиц, крики животных и т.п.). Второй этап - это уже не столько прямая зависимость от фонирования окружающей среды, сколько стремление аранжировать звуки природы: например, использование вет­ра как энергии, пробуждающей звучание струн или бамбуко­вых трубок, и т.п. «самозвучащие» агрегаты... Перед нами как бы своеобразный диалог со средой: разговор людей с природой, ожидание ее отклика, и в то же время восполнение того в мире звучаний, что присутствует в природном окру­жении виртуально, но не проявляется само по себе без необ­ходимых физических стимуляций. Этот этап тесно связан с моментом одушевления природных явлений, первобытным тотемизмом, когда происходит «поиск положительной виб­рации» (М. Шнайдер), вхождение в контакт (резонанс) с духом - как акт первоначального осознанного «творения» звука. Следующий этап - область осознанного звукотворчества (но того, что пока еще можно назвать «парамузыкальным»), когда человеком используются пусть еще не совер­шенные музыкальные инструменты и еще не вполне освоены возможности голосового продуцирования, но уже начинают анализироваться такие важные параметры звукового текста, как высота, длительность, тембр, динамика и т.д. При выделении музыкального творчества в самостоятельную область деятельности человека все описанные пре­дыдущие уровни могут продолжать существовать в данной культурной системе и сами по себе, и как скрытые слои раз­витого, рафинированного, чисто музыкального творчества. Именно поэтому, несмотря на то, что данный уровень явля­ется наиболее унифицированным и типологически порой мало отличаемым от одной культурной системы к другой, его глубокие коды обнаруживают детерминированность пер­вичной окружающей средой, в которой формировались ис­ходные механизмы звуковых отношений. Не всегда осознавая тот факт, что собственно музыкой является довольно ограниченная зона звуковой практики лю­дей, мы нередко без особых на то оснований переносим это понятие на те виды звукового творчества, которые музыкой, по сути дела, не являются.