Образцы абхазского языка.

1, иф; 2, веба; 3, ихба; 4, бешна; 5, хоба; 6, фиба; 7, безба; 8, аба; 9, шеба; 10, зоба; 11, акзоба; 12, вебазоба. Приди, вай; иди, учи; садись, отуй; вставай, окил; не уходи, омчин; мальчик, ариш; я хожу, сичаб; женщина, абгареш; я не ухожу, сикиджан; почему, узу; ¹⁹.

Образцы языка Садаша Абхазов.

1, ве; 2, тока; 3, ситге; 4, пали; 5, ашу; 6, корн; 7, ипли; 8, огга; 9, ипфи; 10, зу; 11, везу; 12, токазу. Хлеб, саха (sakha); мясо га (gha); вода, бери; сыр, фе (feh); творог, чева; груша, ха (kha); виноград, мосу; винные ягоды, лахмарг: каштаны, акшу; соль, лака; садись, отуз; вставай, одето; не уходи, омке; я хожу, сику; куда идешь, сиокен; я занят, я ухожу, суву, шакаг сику; приведи деву, зиндже доко; я не нашел девы, но мальчика, зиндже докалмет зени охад и проч.

Тут в употреблении много других языков и наречий, но я привел лишь несколько слов мною изученных в продолжение моих путешествий и написал [182] их как знал; но не так как они произносятся, потому что произношение очень трудно и похоже на щебетание птиц. Для обращения с ними потребно не мало ума и рассудительности; но чужестранец, который не совершенно безграмотен и желает путешествовать без неприятностей, должен настолько понимать различные языки, чтобы различать: хотят ли ему вредить или помочь, предлагают ли ему кусок хлеба или пощечину. Пословица гласит: люди говорят так как понимают, а потому весьма полезно изучать языки, дабы не уронить себя в обществе людей; такой человек удобно путешествует по чужим странам и возвращается благополучно восвояси.

Мы оставили гавань Кютасси и, по истечении двух дней плавания берегом, прибыли к замку Анапы. Говорят что Александр Македонский, получивши от Бога приказание построить стену Гог и Магог и прибывши к этому месту, до такой степени был восхищен его климатом и положением, что здесь воздвиг замок пятиугольный из огромной величины (Shedadi, чорт) камней: зала дивана была вымощена яхонтом, изумрудом, бирюзою и сердоликом, а по сему самому замок был назван Кеверпай Анапай. Впоследствии им овладели Генуэзцы и когда Тимур разорил города Дадиана, Гешдек и другие города, всего до 700, в своем походе против Тохтамыша, владетеля Крыма, он также разрушил предместье замка анапского, но замок был пощажен. В царствование султана Баязеда (Могаммеда) II, Кедук Ахмед паша, командовавший экспедициею против Каффы, взял также этот замок у Генуэзцев и оставил в нем гарнизон. Замок лежит при оконечности мыса, отделяющего область Абхазов от Черкесии, на глинистой скале; он крепок, но не имеет гарнизона и неоднократно был разграблен донскими казаками. Вне замка находятся 150 хат, построенных из камыша: деревня эта называется Кабак. К северу от замка находятся анапские горы. Суда, идущие в Азов, плавают мимо этих гор, которые пролегают до жилищ азовских казаков. Анапский замок хорошо построен и так хорошо сохранился, как будто постройка его только что была окончена. По описанию [183] Демир-оглу Осман паши Анапа резиденция воеводы санджакства Таманского в провинции Каффинской. Жители, называемые Шефаки, платят десятину только тогда, когда их к тому принуждают и вообще очень склонны к мятежам; число их не превышает 300 душ. Замок этот имеет большую гавань, в которой 1000 судов, связанных вместе канатом, могут стоять в безопасности. Гавань эта защищена против ветров дующих с какой бы то ни было стороны. Подобного порта более нет на Черном море; некогда тут собирали род жемчуга, и раковины теперь еще лежат на берегу — вторая причина по которой замок был назван Кеверган (алмазная руда). Русские тут ежегодно пристают и собирают жемчужные раковины.

Если бы этот замок был приведен в хорошее состояние и снабжен достаточным гарнизоном, то было бы не трудно удержать всех Абхазов и Черкесов в совершенном повиновении. Ногаи также привозят товары в эту гавань без малейшего препятствия.

Продолжение путевых Записок Эвлии читатель найдет на 161 странице VIII тома Записок. К примечанию нами там помещенному на 170 стр., здесь прибавим, что нынешняя Анапа по всей вероятности занимает место Синдики или Синдикской гавани древних авторов. По хранящемуся в Британском музее и впервые обнародованному в 1870 году фрагменту перипла Черного моря, составленного не раньше V столетия непоименованным автором (Muller, Fragm. hist. graec. р. 181, 182), оказывается, что в его время Синдикский порт также назывался Эвдусиею (Eudousia) и что береговой край между этим портом и нынешним Геленджиком (Pagrae portus que nunc Heptali portus vocatur) где прежде обитали Керкеты или Тореты, населен был тогда Эвдусианами, которые говорили готским и таврским языком.

Из другого места сего же перипла (Muller, Geogr. graeci min. I, 3) явствует, что под таврским языком здесь разумеется аланский. По этому можем догадываться, что Аланы присоединились к своим соседям, Готам Тетракситам, когда [184] последние решились переселиться из Крыма в Эвлисию, в сообществе Утургуров, которым дотоле, под прикрытием своих щитов (четырехугольных?), противостояли с успехом, не только по причине трудного доступа к их жилищам, но и потому, что были храбрее всех других варваров (Proc. B. G. IV, 4).

Если же анапский порт, ныне незавидный (Так о нем отзывается Лоция Черного моря. Тем не менее в порте Анапы, возобновленном только в 1867 году, торговые обороты доходили в 1873 г. до 2 милл. рублей, так что он в этом отношении в столь короткое время оставил за собою все прочие порты Восточного берега. Притом усовершенствование Анапского порта, по мнению специалистов, не потребует тех затрат, как в Потийском, Сухумском, Туапском, Геленджикском и Новороссийском портах. При всем том Анапа без сомнения никогда уже не будет считаться лучшим портом на Черном море, как во времена Эвлии; но легко может статься, что город этот обратится во вторую Одессу, когда к нему будет проведена ветвь от Ростово-Владикавказской железной дороги, которая его свяжет с богатым при-Кубанским краем), еще во времена Эвлии считался лучшим на Черном море, то к нему без сомнения весьма удобно было приставать во времена безъименного автора и Прокопия. Поелику же они, как должно думать, говорят об одной и той же местности, то ясно что Анапа тогда называлась Эвлисия или Эвлусия, и что Эвдусия у Безъименного есть ничто иное, так ошибочное чтение сего названия.

Нельзя не узнать также гуннских сподвижников Тетракситов в Онугурах, которые были разбиты Лазами около 470 года близ Археополя, где победителями была затем построена крепость Уногурис, в память сего подвига. К Утургурам принадлежали без сомнения и те Гунны, которых император Юстин хотел послать на помощь Иберийцам против Персов (Proc. B. P. 12 ср. Lebeau, Hist. du Bas-Emp. 2 изд. IX, 319 с след.) в 523 году, так как они тогда обитали на расстоянии двадцати дневного пути от Херсона, недалеко от Воспора. Вскоре спустя они даже овладели этим городом при своем царе Мугиле, брате и убийце Грода или Горда, который, приняв в Константинополе св. крещение, тщетно старался распространить христианство у себя дома. Но еще в том же году (528) город был взят обратно начальником «понтийских проливов» Иоанном, внуком Иоанна [185] Скифа (Гота), с помощью Готов (не Тетракситов ли? ср. Malala; I, 162: meta boiJeiaV GottkhV).

Если же города Кипы и Фанагория были разрушены в 541 году обитавшими в их соседстве варварами (Proc. B. G. IV, 5), то под последними придется также разуметь Утургуров, поселившихся в окрестностях Геленджика, который персидским своим названием «Heptali portus» мог быть обязан им, хотя бы они не имели ничего общего с белыми Гуннами или Эфталитами (Гефталитами и проч.) Прокопия, Менандра и других авторов, обитавшими к С. В. от Персии, при реке Оксе.

В свою очередь прикавказские Готы, узнав, что к ближайшим их соседям Абасгам был послан епископ из Константинополя, отправили туда же в 547 году четырех посланников с просьбою, чтобы император и к ним послал нового епископа, разумеется православного. Должно думать, что и крымские их предки никогда не были приверженцами Ария, хотя Прокопий оставляет этот вопрос нерешенным. По крайней мере нам, кроме епископа Воспора Феофила, участвовавшего в Никейском соборе, еще известен один из его преемников Унила, посланный к крымским Готам Иоанном Златоустом ок. 400 года (Bessel, Leben des Ulfilas, 115).

Вероятно просьба Тетракситов была исполнена императором Юстинианом, поелику они, вскоре спустя, числом 2000 человек, перешедши чрез Танаис (Керченский пролив) вместе с Утургурами, понесли сильное поражение Кутургурам, врагам империи.

Что и после этого Утургуры, по крайней мере отчасти, не бросали прежних своих жилищ на восточном берегу Черного моря, видно из того, что они упомянуты в числе других варварских соседей Лизики (Agath. I, 3), которым денежные субсидии были уплочены в 554 году римским агентом Сотерихом, убитым вскоре спустя Мизимианами, обитавшими между Апсилиею и Сванетиею, стало быть близ реки MizugoV непоименованного автора Перипла, ныне Мезюмта (Лоция Черного моря). [186]

Тогда как мы узнаем от Менандра (II, 14, 15), что Утитуры (Утургуры Прокошя), подпавшие под власть Турок, еще 580 году напали на город Воспор, дальнейшая судьба Тетракситов нам неизвестна, так как мы не вправе их отождествить с их родичами, которые, при переходе главной массы Остготов в Италию, не хотели туда следовать за Феодерихом, но остались в горной части Крыма, где удержались, как известно, до XVI столетия, постоянно отличаясь, как во времена Прокопия (De Aedificiis III, 7), храбростью, любовью к земледелию и услужливостью чужестранцам. Касательно же азиатских их соотечественников, мы разве только можем догадываться, что к ним принадлежали те Готы, которые, вместе с Гуннами, Аланами и Лазами, принимали участие в восстании самозванца Фомы против Михаила II, в 821 году (Lebean, XIII, 48, note 3). В этом случае Тетракситы могли также находиться в войске, с которым абхазский князь Бер, обитавший за горами, в земле Сарматов, напал в 943 году на город Карс с тем, чтобы тамошняя церковь св. Апостолов была передана Армянами последователям православия. Так как грузинские летописцы вовсе не знают абхазского князя по имени Бер, то г. Броссе (Inscript. georg. в Mem. de l'Ac. de S. P. VII S., VIII, № 10, р. 4) готов видеть в этом Бере Черкеса или Кабардинца; но с подобным же правом мы могли бы узнавать в нем начальника Тетракситов переселившихся в Анапу, которая нынешним именем своим вероятно обязана Абхазам (Schiefner, Abchas. Studien, в Mem, VII S, V, № 12: anapy, anap, nap).

Имя это превращено в «Мара» на компасовых картах и в генуэзских грамотах; из последних мы также усматриваем, что республика там содержала, не консула, но президента или коменданта, подобно тому как в Матриге и Бате, почему и должно думать, что Анапа, подобно им, имела, кроме того, туземного князя или правителя. Достоверно только то, что Турки овладели Анапою в 1475 и что жители города были тогда христиане. Ибо мы узнаем от Гаджи Хальфа, что даже в его время Джегаки или Шегаки принадлежали к христианским Черкесам, между тем как так еще называются обитатели Анапы, для различения их от их соседей. [187]

Если же очевидец Эвлия эфенди, сказав, что город был под ведомством «воеводы сандчакства Таманского губернии Каффинской», прибавляет, что жители его были всегда готовы к возмущению; то ясно, что он имел в виду христианских Шегаки (les maritimes, как переводит, Дюбуа), хотя говорит, что они принадлежали к племени Шефаки.

Замечу кстати, что находящаяся между Анапою и Геленджиком Новороссийская бухта, известная авторам периплов под названием 'IeroV limhn, во времена Безъименного также называлась to Nikaxin, т. е. именем, напоминающим абхазское слово «псак», бог, (Schiefner, I. I. 56), хотя в нем также отзывается нынешнее название мыса Мысхак при входе в Новороссийскую бухту, стало быть в местности, где в древние времена легко мог быть поставлен маяк, с пристроенном при нем, по тогдашнему обычаю, святилищу. На итальянских картах XIV и XV столетий мы на месте этой бухты встречаем приписку: calolimena, да еще возле ней, на иных картах, trinice; на других, правильнее, teinice, по реке Цемес, впадающей в С. В. угол этой бухты, ныне еще часто называемой Цемесской, и прежде также Суджукской, по бывшей там турецкой крепости. Так как по Безъименному Никаксин отстоял от древнего города Гермонассы в 740 стадиях, то придется отыскать следы сего последнего в окрестностях Темрюка; вместе с тем лежавший между Никаксином и Гермонассою город Корокондаме поместился бы при мысе Тузле, так как он, находясь, по Страбону, в 70 стадиях от Акры (ныне Такил-Бурун), по Безъименному лежал «in angusto isthmo» между морем и озером по его имени названном Корокондамитом. Озеро это, явно совпадавшее с нынешним Таманским заливом, имело тогда 630 стадий в окружности и называлось «'opissaV» т. е. именем, напоминающим лишь только подобозвучием урочище «Opiza», с гробницею Гурама, сына грузинского царя Ашота (Brosset, Hist. I, 273), равно как и большое ущелье «Хопицай», близ Геленджика, (Лоция Ч. м.), почему оно и могло быть обязано своим названием поселившимся в его соседстве Тетракситам (ср. Diefenbach, I, 105; древне-немецкое слово obisa, готское ubizva: [188] желоб, канавка, проток), тогда как нынешнее урочище Погрип, где, по Рейнегсу, сохранились развалины, напоминает нам прежнее его название, Pagrae portus и древнюю столицу Синдики Горгиппию, местоположение которой поныне неизвестно. (Я не могу не воспользоваться оставшимся местом, чтобы заметить, что загадочное Opissas есть ничто иное, как исковерканное Греками черкесское название Таманского лимана (Псише), и что г. Блау теперь убежден в том, что Delonia Эвлии турецкое произношение имени города в Албании (ср. Mostrass, Dict. geogr. p. 91))