25. Стиль повествовательной прозы а.С. Пушкина. Историзм. Черты реализма. Индивидуальный стиль.

Пушкин находил в прозе двадцатых-тридцатых годов манерность и «близорукую мелочность», отсутствие простоты и народности, а следовательно и лаконизма, подражательную искусственность, поддерживаемую многословием цветистых фигур и вялых метафор, внутреннее семантическое однообразие при обилии внешних украшений, идейную скудость. Однако Пушкин не отказывается от достижений европейской культуры слова. В сфере отвлеченных идей Пушкин всегда признавал образцом французский язык. «Точность и краткость — первые достоинства прозы. В понимании Пушкина исторический стиль близок к простой«летописной» записи основных и наиболее характерных событий или к скупым и лаконическим наброскам дневника, хроники, которые являются как бы экстрактом из множества наблюдений, как бы сгущенным отражением широкой картины. Он устраняет «поэтические» архаизмы, для которых в бытовом языке были синонимы, например: «покорствуя твоему желанию»— поправлено: повинуясь. Сентиментальные и романтические литературные «предки» реалистически вырождаются или, лучше, перерождаются в свои жизненные, бытовые «пародии» (ср. в «Евгении Онегине» вопрос о герое: «Уже не пародия ли он?») Того же рода стилистическую картину можно увидеть в «Метели». И здесь центральным персонажем повести является женский образ, образ Марьи Гавриловны. Он рисуется как реально бытовая разновидность типа Светланы. Примесь «чужой речи»— прием, чуждый сентиментальному стилю, углублял психологическую перспективу повествования. Осложнение стиля автора «чужою речью», речью персонажей было сопряжено с глубоко мотивированным подбором эмоциональных выражений и изъявлений. Стиль эпохи воссоздается у Пушкина, помимо ярких и типических личных образов, характеристическим подбором немногих символов, но таких, которые как бы впитывают в себя «дух» времени, до предела насыщены идейной, образной и культурно- бытовой атмосферой изображаемой действительности. Яркий национальный колорит пушкинского стиля поражал современников.Если собрать вместе наиболее яркие особенности пушкинской повествовательной прозы, то, мне кажется, можно основные приемы и принципы пушкинского стиля схематически представить в таком каталоге: 1) принцип лексической ясности и точности, обусловленный тенденцией к простому называнию предметов и действий — в противовес поэтическим «украшениям» сентиментально-романтических стилей; 2) принцип художественного синтеза живых форм национально-языковой культуры в ее разных диалектальных и стилистических проявлениях, имеющих общенародное значение или, во всяком случае, представляющих широкий культурно-исторический интерес; 3) принцип синтаксической сжатости фразы, опирающейся на признание стилистического приоритета глагола, на сокращение качественных определений и на стремление ограничить протяженность предложения обозначением действия и его производителя или же перечислением предметов; 4) принцип «сдвинутого», присоединительного сцепления или размещения фраз и предложений; 5) принцип «магнетического» притяжения выражений и образов из сокровищницы мирового литературного творчества; принцип семантической многопланности слова и вытекающие из него сложные формы композиционной многопланности литературного произведения, сложные приемы художественного сплетения разных сюжетных нитей, зависящие от разнообразия конструктивных пересечений и сопоставлений разных субьектно-экспрессивных сфер речи; 7) прием углубления смысловой перспективы слова посредством многообразия его субъектных применений; 8) прием «скольжения» слов и образов по грани разных сфер «чужой речи»; 9) принцип разнообразных, но симметрически располагающихся отражений мотивов и образов; 10) принцип субъектно-экспрессивной изменчивости, «перевоплощаемости», «обратимости» образа автора, принцип многоликости повествовательного субъекта; 11) принцип динамической контрастности и экспрессивной противоречивости характеристик персонажей; 12) прием несоответствия словесной семантики диалога с формами театральной изобразительности; принцип контраста между стилем реплик и экспрессией мимики, жеста персонажей; 13) принцип скрытых намеков и многозначительных умолчаний, эскизных и нередко загадочных очерков лиц и событий; 14) принцип пунктирной, прерывистой динамичности повествовательных линий сюжета.

Билет 25. Стиль повествовательной прозы А.С. Пушкина. Историзм. Черты реализма. Индивидуальный стиль.

В истории русской литературы и русского литературного языка на рубеже XVIII и XIX вв. возрастает значение повествовательных жанров. В 30-е годы XIX в., когда лирическая поэзия угасает, повествовательный стиль становится организационным центром как художественной речи, так и общественно-бытовой системы „литературного“ выражения. В творчестве Пушкина, который стремился к синтезу живых форм дворянской языковой культуры, проблема повествования приобретает особенную остроту и значительность с начала 20-х годов. Путь Пушкина от стиха к прозе пролегает в области повествовательных форм. В сфере повествовательной прозы находится узел сплетения основных литературно-языковых и художественно-стилистических вопросов, разрешение которых замыкает эпоху торжества дворянской словесно-художественной культуры и косвенно содействует самоопределению буржуазных литературных стилей. Пушкинская проза гармонически воплощает в себе идеальные нормы предносившейся Пушкину общественной системы повествовательного языка и индивидуально-стилистические своеобразия художественного гения.

Анахронизмы, беспорядочное смешение слов и предметов разных исторических эпох и стилей Пушкин считал непростительным пороком, особенно в прозе. Но Пушкин не был в сфере прозаического стиля археологом-реставратором. Он, по меткому замечанию Ю. Н. Тынянова, воспроизводит стиль эпохи общим «семантическим колоритом» изображения. Понятно поэтому, что в стиле исторических стихотворений, поэм, драм, романов и повестей Пушкина можно указать множество мнимых стилистических противоречий. Так, Белинский отмечал в языке «Полтавы» «два поражающие своей неточностью выражения: первое в монологе Мазепы против Кочубея, которого, бог знает почему, называет он «вольнодумцем», и в разговоре свирепого (и вообще весьма прозаически выражающегося, во всей поэме) Орлика, который советует Кочубею на допросе «питаться мыслию суровой». О слове «вольнодумец» еще «Галатея»отозвалась как о неуместном анахронизме, явно поставленном для рифмы — безумец. Но с точки зрения пушкинской художественной системы оба эти выражения нисколько не противоречили стилю исторического изображения и не нарушали семантического колорита эпохи, так как без дополнительных признаков они входили в фонд общих, нейтральных — бытовых и литературных— выразительных средств и не были прикреплены неразрывно к какому-нибудь определенному кругу культуры.

Пушкин понимал и принимал стилистическую победу карамзинской школы в области художественной прозы. Он считал «лучшей прозой» предшествующей литературы «Историю государства Российского» Карамзина и критические статьи кн. Вяземского. Но прозаический стиль Карамзина и зависевших от него писателей двадцатых-тридцатых годов не удовлетворял Пушкина. Пушкин находил в прозе двадцатых-тридцатых годов манерность и «близорукую мелочность», отсутствие простоты и народности, а следовательно и лаконизма, подражательную искусственность, поддерживаемую многословием цветистых фигур и вялых метафор, внутреннее семантическое однообразие при обилии внешних украшений, идейную скудость. Исключение, по оценке Пушкина, составляла критическая проза Вяземского — очень индивидуальная, своеобразная, с явным отпечатком стилей западноевропейской литературы.

А. С. Пушкин на протяжении всей своей жизни интересовался историей России. В ней он хотел найти ответы на вопросы, которые ставила перед обществом современность. Одним из основных исторических произведений Пушкина является повесть “Капитанская дочка”. Здесь он нарисовал картину крестьянского бунта под предводительством Емельяна Пугачева. Историзм данного произведения заключается в том, что в его основу был положен подлинный исторический факт. Художественные средства, используемые автором в произведении, воссоздавали реальную атмосферу того времени, изображали характеры, типичные для того периода развития русского общества. Хотя главными героями являются вымышленные лица (семья Гриневых, Мироновых, Швабрин), их судьбы прочно связаны силой обстоятельств с большими историческими событиями, с реальными историческими деятелями. Ход истории не только влияет на судьбы персонажей, но и полностью определяет их. Таким образом, исторические события становятся основной сюжетной линией, подчиняющей себе частные судьбы, выдвигая на первый план исторические лица. Повесть представляет собой мемуары, “семейные записки”, повествование в которых ведется от лица свидетеля и участника событий, правдиво рассказывающего о своей жизни. Благодаря этому Пушкину удается убедить читателя в подлинности рассказываемого.

Историзм повести заключается в том, что в произведении звучит тема, актуальная как для того времени, то есть эпохи Екатерины II, так и для пушкинского, - тема взаимоотношений между крестьянами и дворянами. Пушкин не просто положил в основу повести подлинный исторический факт, но он еще раскрыл и его причины, описал, как восстание под предводительством Пугачева воспринимали разные социальные слои населения.

Если считать реализм одной из составляющих черт пушкинского реализма, то необходимо сказать о героях повести. В своем произведении Пушкин показал типичных представителей своего времени. То, что повествование ведется от лица одного из героев произведения, помогает читателю взглянуть на описываемые события с точки зрения участника событий, человека той эпохи.

В повести главным предметом изображения является восстание под предводительством Пугачева, которое в данном произведении впервые нашло столь реалистическое отображение. Объективное изображение событий было достигнуто Пушкиным за счет широкого использования множества художественных средств, позволявших воспроизвести атмосферу, дух того времени и представить вживе подлинное историческое лицо -Емельяна Пугачева. Новаторство Пушкина состояло в том, что он сумел взглянуть на события тех лет глазами современников Пугачева, проникнуться их чувствами, описать в мельчайших подробностях черты эпохи, вывести наиболее типичных ее представителей.

“Капитанская дочка” - это историческое, реалистическое произведение, в котором историзм возведен автором в принцип художественного изображения действительности и стал неотъемлемой частью его художественного метода.

Историзм явился одной из основ пушкинской реалистической системы, с ним связано воспроизведение действительности в её закономерном движении, в процессе развития, понимания личности в её исторической обусловленности. Историзм открыл новые возможности познания жизни; от него неотделим самый характер художественной типизации и в конечном итоге - эстетической концепции действительности.

В языке Пушкина вся предшествующая культура русского художественного слова не только достигла своего высшего расцвета, но и подверглась решительному преобразованию. Язык Пушкина, отразив прямо или косвенно всю историю русского литературного языка, начиная с XVII века до конца тридцатых годов XIX века, вместе с тем определил во многих направлениях пути последующего развития русской литературной речи и продолжает служить живым источником и непревзойденным образцом художественного слова для современного читателя. Стремясь к концентрации живых сил русской национальной культуры речи, Пушкин, прежде всего, произвел новый, оригинальный синтез тех разных социально-языковых стихий, из которых исторически складывается система русской литературной речи. Это были: 1) церковно-славянизмы, являвшиеся не только пережитком феодального языка, но и приспособлявшиеся к выражению сложных явлений и понятий в разных стилях современной Пушкину литературной (в том числе и поэтической) речи; 2) европеизмы (преимущественно во французском обличьи) и 3) элементы живой русской национально-бытовой речи, широким потоком хлынувшие в стиль Пушкина с середины двадцатых годов. Правда, Пушкин несколько ограничил литературные права русского просторечия и простонародного языка, в особенности разных областных говоров и наречий, а также профессиональных диалектов и жаргонов, рассматривая их с точки зрения глубоко и своеобразно понимаемой им «исторической характерности» и «народности», подчинив их идеальному представлению об общепонятном языке «хорошего общества».