1.7. Новые модели психического конфликта

Введение структурной теории, модели структур Эго, Ид и Суперэго дало старт концепциям психического конфликта и вариантов работы с ним, при этом, однако, внимание уделялось и клинически доказанным Фрейдом уже в 80-е годы прошедшего века элементам конфликта. Исходя из структурной модели Фрейд, сделал следующий вывод о возникновении неврозов:

– 60 –

«Трансферентные неврозы (неврозы переноса) возникают, как пока­зывают наши исследования, вследствие того, что Эго не хочет вос­принимать мощные инстинктивные порывы, идущие из Ид, и реа­лизовывать их в моторной активности, или же оспаривает объект, на который она нацелена. Эго защищается от них с помощью меха­низма подавления; подавленное противится такому ходу событий, Ид создает для себя движение, которое Эго не может контролиро­вать, замещающее представительство, которое навязывается Эго на пути к компромиссу, или симптом; Эго чувствует угрозу поврежде­ния своего единства этим интервентом, продолжает борьбу с симп­томом, как Ид изначально боролось с инстинктивным порывом, и все это представляет картину невроза. Очевидно, что Эго, когда Ид осуществляет подавление, в целом следует требованиям своего Су­перэго, возникшим в противовес таким влияниям реального внеш­него мира, которые нашли свое представительство в Суперэго. Но столь же очевиден и тот факт, что Эго сражается на стороне этой силы, что в нем сильнее его требования, чем притязания инстинк­тов Ид, и что Эго является силой, которая запускает подавление этой составляющей Ид и укрепляется через продолжение сопротив­ления. В служении Суперэго и реальности Эго оказывается в конф­ликте с Ид, что и является ключевым содержанием при всех невро­зах переноса» (ПСС XIII, 1924, с. 388).

Фрейд подчеркивал первостепенную роль, которая придавалась системе или структуре Эго в новой модели душевного конфликта; мы подчеркнем сле­дующие аспекты описания Эго: Эго противостоит требованиям Ид, мощным потребностям, которые имеют основу во внутреннем мире и стремятся к удов­летворению (через Эго). С другой стороны, Ид конфронтирует с притязаниями Суперэго, которое отвечает на возникшие в Ид силы запретами и тем, что ос­тавляет за собой право на ограничения различного рода. В этом трехстороннем поле напряжения Эго должно представлять и свои собственные интересы соот­ветственно своей функции преодоления внутренней и внешней реальности. Эго, в понимании Фрейда, является не только оппонентом, но и посредником меж­ду внутренней и внешней реальностью, В зависимости от имеющейся расста­новки сил между Ид, Суперэго и Эго осуществляется переработка конфликта, которую надлежит проделать Эго.

Пусковым механизмом невротического конфликта является появление стра­ха, который мобилизуется из-за активировавшихся дериватов влечений; Эго, с одной стороны, выполняет функцию источника страха, с другой стороны, высту­пает как агент переработки конфликта. Ид использует этот страх как сигнал ис­ходящей от инстинктов опасности и запускает те действия, которые обозначают­ся как защита. Защита служит цели не допустить до осознания мобилизованное неудовольствие (страх): она ограничивает или исключает вызывающую неудо­вольствие опасность (ремобилизация детской травмы). Фрейд писал об этом так:

– 61 –

«... все-таки у человека есть право считать, что Эго является источ­ником собственного страха...»

и чуть позже:

«... при подавлении страх не вызывается заново, но как состояние аффекта, репродуцируется в соответствии с имеющейся картиной воспоминаний... Аффективные состояния включаются в психичес­кую жизнь как результат более древних травматических пережива­ний и пробуждаются в подобных ситуациях как символы воспоми­наний» (ПСС XIV, 1926, с. 120).

Эти ранние травматические события состоят преимущественно в потере объекта, потере любви и страхе кастрации. В качестве более позднего травма­тического опыта на эдиповой фазе прибавляется переживание вины.

Защита, обозначенная Фрейдом уже в ранних работах и отнесенная к Эго, понимается как одна из его важнейших функций при переработке конфликта. При этом речь идет не только о том, что защита осуществляется с целью ис­ключения неудовольствия, но также и о том, что с ее помощью достигается определенное все-таки-удовлетворение предосудительных дериватов влечений в неузнаваемой форме. Таким образом, защита служит достижению компро­мисса. Эго является носителем и исполнительным органом для замещающих и обходных действий как при удовлетворении дериватов влечений, так и при их сублимации. Если защитных механизмов Эго не хватает, чтобы полностью ис­ключить неудовольствие, то начинается формирование компромиссов в виде симптома, который был обозначен Фрейдом в ранних работах как «возвраще­ние вытесненного» и частичный эффект которого (эффект разрядки напряже­ния влечений) понимался как «первичное приобретение заболевания». При даль­нейшей обработке Эго обходится с симптомом следующим образом:

«...после первого шага вытеснения возникают продолжительные или никогда не заканчивающиеся последствия, борьба против инстинк­тивных побуждений находит свое продолжение в борьбе с симпто­мом... Таким образом, становится понятным, что Эго пытается со­хранить отчужденность и изолированность симптома, используя все возможности как-нибудь связать его с собой... Так, симптому посте­пенно доверяется представительство различных интересов, он при­обретает ценность для самоопределения, все сильнее срастается с Эго, становится все незаменимее для него... Результатом всех упо­мянутых отношений является то, что нам известно как вторичная выгода заболевания (невроза). На помощь приходит стремление Эго присоединить симптом к себе; фиксация на нем усиливается. Если мы затем делаем попытку оказать Эго аналитическую помощь в борьбе против симптома, мы обнаруживаем, что эти примиритель­ные связи между Эго и симптомом оказывают сопротивление» (ПСС XIV. 1926. с. 1125).

– 62 –

Если, с одной стороны, это были клинически наблюдаемые феномены нео­сознанного сопротивления, которые послужили для Фрейда основанием для формулирования структурной теории, то эта теория, с другой стороны, сделала возможным дифференциальное и чрезвычайно плодотворное для терапии по­нимание таких проявлений сопротивления. Фрейд выделял 5 форм сопротив­ления, которые исходят от Ид, от Эго и от Суперэго.

Первую из этих форм сопротивления, Эго-сопротивление, Фрейд подраз­делил на 3 подформы, которые могут проявляться при лечении:

1) сопротивление прекращению вытеснения,

2) сопротивление против потери вторичной выгоды заболевания,

3) сопротивление переноса, которое направлено против прекращения со­противления,

однако заметил, что

«при анализе оно демонстрирует и другие, более очевидные прояв­ления, так как ему удается устанавливать отношение к аналитичес­кой ситуации или к личности аналитика и, тем самым, вытеснение, которое только должно быть восстановлено, переживать как новое» (ПСС XIV, 1926, с. 192).

Далее описывается сопротивления бессознательного, Ид:

«Не может быть никак иначе: после преодоления Эго-сопротивления еще нужно справиться с силой страсти повторения, притяжения нео­сознанного примера на вытесненном предшественнике влечения, и нельзя ничего возразить против того, что этот момент обозначается как сопротивление бессознательного» (ПСС XIV, 1926, с. 192).

Следующий тип противостояния, который часто можно наблюдать при ана­литической терапии, исходит от Суперэго:

«Пятое противостояние, противостояние Суперэго, наименее изу­ченное, наиболее темное, но не всегда самое слабое, по-видимому, происходит от осознания вины или потребности наказания; оно со­противляется каждому успеху и, соответственно, излечению с по­мощью анализа» (ПСС XIV, 1926, с. 193).

В результате дифференциации феноменов сопротивления, как это представ­лено в рамках структурной теории, открываются совершенно новые перспек­тивы для терапевтического процесса. В аналитическом процессе сила сопро­тивления в его различных вариациях достаточно существенна, и необходимость справляться с нею привели к созданию терапевтической техники проработки. Проявляющиеся в связи с проработкой сопротивления стали существенным, перманентным содержанием психоаналитического процесса.

Теперь Эго как носитель защит и сопротивления стало важным и увлека­тельным предметом клинических психоаналитических усилий и, соответствен­но, предметом дальнейшей теоретической дифференциации (см. Hartmann, 1972).

– 63 –

Отныне психоанализ - это не просто глубинная психология, психология бессоз­нательного; «задача анализа - это максимально глубокое познание всех трех струк­тур, из которых, по нашему мнению, состоит личность, знание об отношениях между структурами и об отношениях с внешним миром» (A. Freud, 1936, с. 198).

Однако исходящее из Ид сопротивление ни в малейшей степени не теряет своего значения; наоборот, Ид является тем образованием, которое вызывает столь важные с терапевтической точки зрения проявления, как возникновение страсти к повторению. Относящиеся к Суперэго сопротивления, которые вы­зывают чувство вины и страх наказания у пациента и принадлежность которых к бессознательному побудила Фрейда к формулированию теории психическо­го аппарата, также связаны с терапевтическими проблемами, например, с нега­тивной терапевтической реакцией. Для этой проблемы удовлетворительного решения до сих пор не найдено (см. Martens, 1991, с. 175). Сам Фрейд понимал этот феномен как проявление бессознательного чувства вины, которое разре­шается через неосознанную же потребность в наказании, выражающуюся в приверженности страданиям. Он обозначает это сопротивление «... как самое сильное препятствие на пути восстановления, более сильное, чем уже извест­ная нам нарциссическая недоступность, негативная установка против врача и застревание на приобретенном заболевании» (ПСС XIII, 1923, с. 279).

Из всех Эго-сопротивлений, без сомнения, самое большое теоретическое и клиническое значение имеет сопротивление переноса. Критическое рассмот­рение сопротивления переноса как одной из форм сопротивлений Эго позво­лило в дальнейшем разработать более дифференцированный подход к появле­нию неврозов в терапевтических отношениях. Перенос (и контрперенос) пред­ставляет собой реинсценировку неосознанных событий из раннего детства, при которых, с одной стороны, речь идет о конфликте разрядки напряжения и, с другой стороны, о конфликте отношений к объектам, возникающем в связи с преэдиповыми и эдиповыми процессами идентификации.

Не менее важной для нового понимания конфликта, которое стало возмож­ным после введения Фрейдом структурной модели, является структура Суперэ­го, эта «ступень в Эго». В ней формируется в отношении идентификаций с до сих пор замещенными объектами та внутренняя система требований, запретов и иде­альных образований, которая служит субъекту исключительно для внутренней ориентации против активных дериватов влечений. Тем самым внешний мир («мир ранних объектов» по Якобсон) приобретает важное значение для формы конф­ликтов и их переработки. Именно эдиповы объекты становятся мощным фактором влияния в представленном здесь треугольнике констелляции конфликтов.

Суперэго формирует запреты и санкции, направленные против требований удовлетворения инстинктов Ид; эти запреты и санкции связаны с чувством вины. Вследствие возникающей опасности (потери любви) может запускаться сиг­нал страха в Эго, что ведет к вытеснению дериватов влечений, санкций и вины.

– 64 –

«Говоря в общем, это гнев, наказания Суперэго, потеря любви с его стороны, которую Эго оценивает как опасность и отвечает на нее сигналом страха» (ПСС XIV, 1926, с. 170).

Для понимания конфликта, как он был определен после введения струк­турной теории, не следует недооценивать значения того, что и Эго, и Суперэго (с онтогенетической точки зрения) погружены в Ид, что оба возникли посред­ством идентификаций (с целью прекращения возникших объектных отноше­ний). Эти идентификации входят как опыт отношений (следы воспоминаний) в заново концептуализированные структуры и действуют, на ориентировку и ре­гулирование поведения субъекта.

Этот входящий в Эго и, прежде всего, в Суперэго опыт отношений (опыт отношений к ранним значимым объектам, включая связанные с этим аффекты) включен в психоанализе в отношения пациента и аналитика и репродуцирует те феномены, которые были обозначены Фрейдом как перенос.

«Пациент повторяет в форме влюбленности в аналитика душевные переживания, которые у него уже были однажды в прошлом: он перенес душевные установки, которые уже у него имеются и кото­рые тесно связаны с возникновением его невроза... Таким образом он демонстрирует нам ядро его сокровенной жизненной истории, он явственно воспроизводит его в актуальных действиях вместо того, чтобы просто вспоминать о нем» (ПСС, XIV, 1926, с. 258).

Итак, внутренние конфликты воспроизводятся в отношениях между паци­ентом и психоаналитиком, ведут к реинсценировке ранних интерперсональных взаимодействий, которые, соответственно, становятся доступными терапевти­ческому влиянию.

Отныне в Ид, как в одном из участников конфликта, согласно фрейдовской структурной модели 1923 года, содержатся как филогенетические, так и онто­генетические составляющие вытесненных инстинктов. Фрейд ввел в связи со структурной моделью новую модель инстинктов: дуализм инстинкта смерти и инстинкта жизни. Этот новый вариант теории инстинктов поставил множество вопросов, на которые до сих пор не могут быть найдены удовлетворительные ответы. В этой новой концепции инстинктов Фрейд относит наиболее ранние Эго-инстинкты и инстинкты самосохранения к сексуальным инстинктам или к инстинктам жизни (Эрос); как инстинкт агрессии следует понимать, с его точ­ки зрения, вторично направленный вовне первичный мазохизм, переориента­цию агрессивного напряжения влечений, их направление против собственной

личности.

Структурная теория сделала возможным дальнейшее развитие психоана­лиза, которое определяет сегодня клинические и диагностические дискуссии и еще весьма далеко от завершения (см. Eagle, 1988; Modell, 1975). Позиция Фрейда, согласно которой существенное значение имеют идентификации с ран-

– 65 –

ними объектами, которые структурируют как Эго, так и (и даже в первую оче­редь) Суперэго, привела к интенсивным исследованиям самости, развивающейся из таких идентификаций и связанной с объектами и их репрезентациями, кото­рые нельзя отделить от репрезентаций самости. Другими словами, создания структурной теории сделало возможным и необходимым развитие психологии Эго, самости, а также теории объектных отношений, позволяющих успешно разрешить многочисленные клинические и терапевтические проблемы теоре­тического плана.

2. НАРЦИССИЗМ И САМОСТЬ

2.1. Нарциссизм в понимании Фрейда

Фрейд окончательно ввел термин «нарциссизм» при создании теории пси­хоанализа (ПСС X, с. 137-170) в 1914 году, но уже в 1905 году (ПСС V, с. 118) он различал Эго - или нарциссическое либидо и объектное либидо. Проблему нарциссизма он затронул в 1910 году (ПСС VIII, с. 128), занимаясь изучением детских воспоминаний Леонардо да Винчи.

«Мальчик вытесняет любовь матери, ставя себя самого на ее место, идентифицирует себя с матерью и свою собственную личность при­нимает в качестве примера, исходя из схожести с которым, он вы­бирает себе новые объекты любви» (ПСС VIII, 1910, с. 170).

Это определение нарциссизма было приведено Фрейдом также и в допол­нении (1910) к «Трем сочинениям о теории сексуальности»; там говорится, что гомосексуалисты были фиксированы «в основном на матери», что они эту фик­сацию - при поверхностном рассмотрении - преодолели, «идентифицируя себя с женщиной и принимая самих себя за сексуальный объект; это означает, что они будут искать молодых и подобных собственной личности мужчин, которых хотят любить так, как их любила мать» (ПСС V, 1905, с. 44).

В связи со своими размышлениями о Леонардо да Винчи Фрейд дальше заявляет: «собственно, он возвращается обратно к аутоэротизму, так как маль­чики, которых теперь любит взрослый, являются лишь замещающими персо­нами и заменой его собственной детской личности, которую он любит так, как его любила мать, когда он был ребенком. Мы говорим, что он находит объекты своей любви на пути нарциссизма, так как греческая легенда называет Нар­циссом юношу, которому ничего не нравилось больше, чем собственное отра­жение в зеркале, и который был превращен в прекрасный цветок с таким назва­нием» (ПСС VIII, 1910, с. 170).

– 66 –

В то время как гомосексуалист постоянно придерживается нарциссическо­го выбора объектов, при нормальном развитии такой выбор означает промежу­точную стадию, которая завершится к определенному моменту.

В своих усилиях как можно более точно понять феномены нарциссизма Фрейд (1914) разграничивает нарциссический выбор объектов и выбор объек­та по опорному типу. Выбор в соответствии с опорным типом ориентируется на пример матери; он направлен на объект, который похож на тот, что стал пер­вым объектом любви ребенка вследствие того, что кормил его, заботился о нем и обеспечивал его безопасность. Нарциссический выбор, напротив, стремится найти в объекте

«а) то, кем человек является (себя самого),

б) то, кем человек был,

в) то, кем человек хотел бы быть сам,

д) личность, которая была частью собственной самости»

(ПСС X, 1914, с. 156).

Как подчеркивают Цепф и Нитцшке (Zepf, 1985, с. 7), уже в ранних попыт­ках Фрейда объяснить понятие «нарциссизм» обозначились те его характеристи­ки, которые ему придает Пульвер (Pulver, 1972). Так, в связи с аутоэротизмом и перверсией появляется инстинктивный аспект нарциссизма, тем самым, через указание на определенную стадию развития подчеркивается генетическая точ­ка зрения, в дальнейшем появляются указания на специфический модус выбора объекта и, наконец, учитывается, хотя и не напрямую, тема самоценности.

Случай непредвиденного обмена субъекта и объекта - гомосексуалист ста­вит себя самого на место матери и любит отражающий его самость объект так, как его раньше любила его мать - истолковывается заново Фрейдом на приме­ре паранойи (ПСС VIII, 1911, с. 297).

В понимании Фрейда оценивающий индивид сначала в аутоэротическом плане принимает собственное тело как предмет приложения своей любви, «за­тем все же переходит к выбору в качестве объекта постороннего человека». Про­межуточная между двумя фаза - фаза нарциссизма - как предполагает Фрейд, является «в норме необходимой; представляется, что некоторые личности нео­бычайно долго на ней задерживаются, и что это состояние оказывает влияние на личность и на более поздних ступенях развития» (ПСС VIII, 1911, с. 297).

Следует отметить, что концепция нарциссизма рассматривается Фрейдом с самого начала не только с учетом динамики влечений, но также и с учетом объектной психологии. С позиций теории либидо нарциссизм следует пони­мать как заряд энергии для Эго, который реализуется двояким образом. Пер­вично - как «изначальный источник либидозной энергии Эго, от которого по­зднее осуществляется отход в пользу объектов» (ПСС X, 1914, с. 141), причем этот первичный нарциссизм следует за стадией аутоэротизма. Вторично нар-

– 67 –

циссизм возникает «через включение привязанности к объекту» (ПСС X, 1914, с. 140), при этом Эго-либидо и объектное либидо взаимозависимы: «чем боль­ше потребляет одно, тем больше нищает другое» (ПСС X, 1914, с. 141; Zepf, 1985, с. 9).

Понимание Фрейдом либидо как количественной величины - оно распре­деляется на Эго (Эго-либидо) и объекты (объектное либидо) таким образом, что увеличение одного означает уменьшение другого - не может не оспари­ваться. Так, например, Иоффе и Сандлер (Joffe and Sandler. 1967а, с. 11) пишут:

«С одной стороны, есть личности с высоким замещением самореп­резентативности, они здоровым образом активно интересуются дру­гими. С другой стороны, существуют очень неуверенные люди с силь­но выраженным чувством неполноценности, здоровье которых сильно зависит от способа поведения объекта и у которых нельзя допус­кать значительного замещения саморепрезентаций. Несмотря на это, такие люди могут быть очень сильно обеспокоены собой, например, в дневных фантазиях или в размышлениях по поводу состояния своего здоровья».

Фрейдистская концепция первичного нарциссизма, который возникает на стадии аутоэротизма и отсутствия объекта, снова и снова подвергается критике (см. Gast, 1992, 1997; Zepf, 1985, с. 12). В этой связи следует рассмотреть про­тиворечащие сами себе высказывания Фрейда об аутоэротизме и о развитии либидо в его частных влечениях. Цепф и Нитцшке приводят здесь следующие аргументы: если либидозные частные влечения и их эрогенные зоны (после­дние выступают как источник влечений) развиваются, примыкая к потребнос­ти в самосохранении (первоначально потребности в пище), тогда нужно пред­положить, что эта потребность в пище всегда имеет объект, а именно материн­скую грудь (Zepf, 1985, с. 13).

Фрейд сам проверял концепцию первичного нарциссизма, в соответствии с которой Эго выступает в роли первоначального резервуара либидо, как гла­сит структурная теория. «Первоначально на примитивной оральной стадии индивида», - так у него говорится, - «нельзя полностью отделять друг от друга привязанность к объекту и идентификации»; и идентификация является «усло­вием, при котором Ид отказывается от своих объектов» и при котором Эго каж­дый раз утверждает свою особенность.

«Во всяком случае, это очень часто случается на ранних фазах раз­вития и приводит к пониманию того, что характер Эго составляется из низвержения привязанностей к объектам, от которых оно отка­залось; это история выбора объектов» (ПСС XIII, 1923, с. 257).

Между аутоэротизмом и первичным нарциссизмом должна бы, по логике, вклиниваться фаза объектных отношений. Тогда нарциссизм, обозначенный как первичный, стал бы вторичным, поэтому теперь Фрейд говорит так:

– 68 –

«С самого начала все либидо накапливается в Ид, в то время как Эго находится на стадии образования или еще слабо. Ид отсылает часть этого либидо на эротические привязанности к объектам, уси­лившееся Эго старается овладеть этим объектным либидо и навя­зать себя в качестве объекта любви Ид. Нарциссизм Эго, таким об­разом, вторичен, лишен объекта» (ПСС XIII, 1923, с. 275).

Фрейд отождествлял первичный нарциссизм с первично-внутриматочным состоянием «реактивации пребывания в утробе матери с ощущением комфорт­ного положения, тепла и защищенности от раздражителей» (ПСС X, 1916, с. 412) и связывал его с состоянием сна. Состояние сна понимается Фрейдом как рег­рессия к примитивному нарциссизму. Регрессия, таким образом, продолжает­ся вплоть до восстановления полного нарциссизма, «в котором либидо и Эго-интересы еще едины и неразделимо живут в удовлетворяющем само себя Эго». В 1921 Фрейд пишет следующее:

«Таким образом при появлении на свет мы переходим от абсолютно самоудовлетворенного нарциссизма к восприятию изменяющегося внешнего мира и к началу поиска объектов, и с этим связан тот факт, что мы не можем длительно выносить новое состояние и пе­риодически возвращаемся во сне к предыдущему состоянию отсут­ствия раздражителей и избегания объектов» (ПСС XIII, 1921, с. 146).

Однако временное отнесение нарциссизма к фазам развития ребенка в ра­ботах Фрейда остается неоднозначным; он относится к разным временным пе­риодам различных фаз: то к внутриутробной жизни, то к той фазе, которая сле­дует за фазой аутоэротизма и соответствует анимистическому способу мышле­ния, на которой царит всемогущество мыслей. Наряду с этим у Фрейда обнару­живаются формулировки, в соответствии с которыми нарциссизм локализован во временном промежутке, разворачивающемся непосредственно после рож­дения:

«Эго изначально находится в состоянии энергетической нагружен­ности влечениями и отчасти способно самостоятельно удовлетворять влечения в себе. Мы называем это состояние нарциссизмом, а воз­можность удовлетворения получила название аутоэротической» (ПСС X, 1915, с. 227).

Цепф и Нитцшке приходят в своих размышлениях к гипотезе о том, что первичный нарциссизм оказывается способным к развитию; кроме того, мож­но увидеть, что нарциссизм представляется различным в зависимости от фазы и отношения к объекту, не заканчиваясь при этом вторичным нарциссизмом (Zepf, 1985, с. 14), Но это предположение ограничивается положением Фрейда о том, что человек в своем развитии «строит идеал в себе, отсутствие которого ощущает его актуальное Эго... На этот идеал Эго направляется любовь к себе, которой в детстве наслаждалось настоящее Эго. Нарциссизм смещается на это

– 69 –

новое идеальное Эго, которое находится в распоряжении всех совершенным ценностей... То, что проецируется в качестве идеала для себя, - это замещение потерянного нарциссизма детства, в котором он был своим собственным идеа­лом» (ПСС Х, 1914, с. 161).

Понимание Фрейда, в соответствии с которым идеальное Эго становится замещением потерянного нарциссизма детского Эго, отражено также и в его концепции перверсий (гомосексуалист ищет свой объект любви на пути нар­циссизма, это и замещающий объект и обновление его собственной детской личности); Фрейд предлагает встречать феномены нарциссизма с ожидания­ми, «с которыми мы приступаем к изучению любых перверсий» (ПСС X, 1914, с. 138). Перверсии являются, как показал Фрейд на примере гомосексуальнос­ти, нормальной переходной стадией развития либидо в отношении к объекту и к собственной самости. Здесь идеал Эго становится адресатом либидозных ас­сигнований, олицетворенных в соответствующем объекте, который, тем самым, занимает место совершенного Эго из раннего детства.

Цепф и Нитцшке, соглашаясь с «поздним» Фрейдом, а также с позиция­ми Балинта, Фенихела, Ференчи, Грюндбергера, Иоффе и Сандлера, исхо­дят из того, что в нарциссической бедности индивида проявляется стремле­ние восстановить при изменяющихся условиях обозначенное Сандлером (Sandler, 1960) «первичное замешательство» - состояние, свободное от не­удовольствия.

«Нарциссическая бедность, понимаемая как жажда состояния «пас­сивной объектной любви» (Балинт), «ситуации материнской люб­ви» (Ференчи, Грюндбергер), «идеализированного отношения к объекту» и «величины самости» (Кохут), принимает в зависимости от жизненного опыта различные формы, в которых развиваются конкретные инстинктивные потребности, причем аффективное ка­чество «удовольствия» связано с удовлетворением потребностей, а качество «здоровья» - с нарциссическим удовлетворением» (Zepf, 1985, с. 43).