1.5. Структура Эго

Уже в ранних размышлениях Фрейда появляется не только Ид, но и Эго. Фрейд говорит о Эго, которое, с одной стороны, является носителем сопротив­ления «защищенного» (ПСС I, 1895, с. 280), с другой стороны, «подвергается влиянию патогенного ядра» (ПСС I, 1895, с. 295).

– 48 –

В первой топографической модели психического аппарата, как она была представлена в «Толковании сновидений», Эго имеет различные значения, ему не придается характер ограниченной структуры. Эго, с одной стороны, тесно связано с цензурой, с другой стороны, является носителем дремлющих жела­ний. В дремлющем желании, однако, Фрейд видит движущую силу к образова­нию сновидений (мечтаний), которое благодаря этому замещается либидозно (ПСС II/I1I, 1900, с. 240, сс. 692-694).

Уже очень рано, в «Проекте психологии» (1895), Фрейд наделял Эго прин­ципом реальности - функцией противостояния принципу удовольствия, неогра­ниченно действующему на ранней фазе детского развития. Тогда им было введе­но понятие так называемых вторичных процессов, которые подчинены принци­пу реальности, в отличие от первичных процессов, подчиненных принципу удо­вольствия. Он описал тормозящее влияние Эго в отношении удовлетворяющих потребности объектов. Это тормозящее воздействие находит свое отражение в том, что Ид ограничивает слишком сильное замещение, слишком интенсивное либидозное переживание первых объектов, удовлетворяющих потребности; тем самым достигается то, что эти объекты даже при их отсутствии не переживаются как восприятие и тем самым не становятся галлюцинациями. Смена принципа удовольствия принципом реальности понимается как важная, даже центральная функция, и проверка реальностью рассматривается как ядро Эго. В связи с этим тормозящим воздействием Эго развивает способность к отсрочке удовлетворе­ния влечений и, как следствие, к обходным и замещающим действиям.

Позднее (1923), при дальнейших попытках Фрейда сформулировать новую теорию психического аппарата, Эго приобретает другой контур и пластичность. Фрейд рассматривал его, с одной стороны, как модификацию Ид, возникшую из столкновения с раздражителями внешней реальности, то есть через действия восприятия-сознания. В отличие от Ид, которое не имеет прямого доступа к внешней реальности, Эго (вследствие того, что Ид изначально имеет в своем распоряжении функцию восприятия и подвижности поведения) получает фун­кцию посредника. Посредничество между раздражителями извне и раздражи­телями внутренней реальности (Ид) требует большей дифференцированности, что обусловливает образование множества функций, необходимых для выпол­нения этой задачи. В первую очередь, речь идет о том, что появляется возмож­ность различать внешние и внутренние раздражители, то есть внешнюю реаль­ность и реальность внутреннего мира, представленного в виде единства следов воспоминаний и содержания памяти (состоящего из инстинктивных потребно­стей, аффектов, желаний, отношений и модальностей отношений), а также фи­логенетически закрепленных заданностей (первофантазии, содержание коллек­тивного бессознательного, образные фрагменты филогенеза). И Эго в этой свя­зи сталкивается с задачей надежного различения внутреннего и внешнего, фан­тазии и действительности, Я и Ты, тогда и сейчас.

– 49 –

Чтобы иметь возможность выявлять эти различия, Эго должно обладать функцией суждения; речь идет об образовании суждений в отношении воспри­нимаемой реальности, к этому относится прежде всего связь восприятия со словесными представлениями (развитие разговорной функции), которая спо­собствует развитию функций воспоминания и памяти. Одновременно стано­вится возможным пробное поведение в отношении процесса мышления.

В обзоре, составленном в 1938 году, Фрейд формулирует свое понимание Эго следующим образом:

«Под влиянием окружающего нас реального внешнего мира одна часть Ид получила особое развитие... Этой области нашей психичес­кой жизни мы даем название Эго... Вследствие подготовленного от­ношения между смысловым восприятием и мускульной активнос­тью Эго получает в распоряжение произвольные движения. Оно имеет функцию самоутверждения, выполняет ее, определяя раздражите­ли извне, накапливая знания о них (в памяти), избегая сверхсиль­ных раздражителей (с помощью избегания), встречая мощные раз­дражители (с помощью приспособления) и, наконец, учась изме­нять внешний мир целесообразным для своей выгоды способом (ак­тивность); приобретая господство над требованиями влечений, оно решает, можно ли допустить их удовлетворения, отсрочить эти удов­летворения на удобное для внешнего мира время и обстоятельства или совсем подавить их возбуждение. Это сопровождается приняти­ем во внимание имеющихся в нем или привнесенных напряжений раздражителей... Эго стремится к удовольствию, а от неудоволь­ствия хочет уклониться. На ожидаемое увеличение неудовольствия индивид реагирует страхом, а его причина, находится ли она снару­жи или изнутри, обозначает опасность» (ПСС XVII, 1938, с. 68).

И чуть ниже в этом же труде написано:

«Власть Ид выражает собственный жизненный план индивидуаль­ного существования. Он состоит в том, чтобы удовлетворить имею­щиеся потребности. Намерение сохранить жизнь и защитить себя от опасностей нельзя приписывать Ид. Это задача Эго, которое так­же выискивает наиболее удобный и наименее опасный способ удов­летворения, ориентируясь на внешний мир. Суперэго может делать новые потребности актуальными, но его основным достижением остается ограничение удовлетворения» (ПСС XVII, 1938, с. 70).

К столь же важным функциям Эго, которые Фрейд уже достаточно рано обнаружил в клинике, относится защита от определенных потребностей и же­ланий, а также сопутствующих этим желаний отношений, которые, в свою оче­редь, актуализировали в свое время непереносимое неудовольствие. Задача посредничества и приспособления, которые предписываются Эго, состоит в том, чтобы так посредничать между внутренними раздражителями, когда они приводят к непереносимому неудовлетворению, требованиями реальности,

– 50 –

нормативными требованиями Суперэго и, наконец, интересами Эго, чтобы в значительной мере не допускать переживание неудовольствия и, тем самым, действовать соответственно принципу удовольствия. Защита, изначально опи­санная Фрейдом и его непосредственными последователями как относительно неизменный, статичный механизм, представляется в сегодняшней клиничес­кой концепции психоанализа по-другому, хотя определенные Анной Фрейд ме­ханизмы защиты остаются по-прежнему адекватными и клинически примени­мыми. «Здоровое» Эго (ПСС XVI, 1937, с. 80) образует свою защиту относи­тельно более подвижно, имеет большой репертуар защитных мероприятий, оно в состоянии так выстраивать защиту, исходя из актуальных условий наплыва аффектов неудовольствия, и так моделировать его функции, чтобы, с одной сто­роны, не допускать неудовольствие, но, с другой стороны, всегда оставлять воз­можным некоторое (скрытое или искаженное по форме) удовлетворение на­плывающих потребностей и желаний. Другими словами, формируя защитные мероприятия, Эго способствует образованию компромиссов. Это образование компромиссов, служащее защите и одновременно дискретному удовлетворе­нию влечений, с точки зрения качества его организации различно: оно выстра­ивается на основе в большей или меньшей степени функционально взвешенно­го посредничества между противоречивыми внутренними тенденциями, тре­бованиями, интересами и значениями (см. также Sandler mit Freud, 1989).

От обозначенных как защита мероприятий Эго следует отличать те, кото­рые - для достижения самоутверждения и самосохранения - должны сохра­нять и защищать психофизическое и психосоциальное здоровье. Лох (Loch, 1989, с. 57) говорит о первичных защитных процессах, целью которых является «за­щита функции организма» (Stern, 1964, с. 267) и обеспечение интеграции с необходимым для жизни психосоциальным окружением. При этом речь идет об удовлетворении нарциссических потребностей как в смысле уверенности и нарциссического благополучия, так и в смысле разрешенного чувства само­ценности.

В норме эти защитные мероприятия проявляются в раннем детском раз­витии. В связи с психопатологией их можно наблюдать, когда возникают ду­шевные непереносимые переживания, вследствие которых удовлетворитель­ное биопсихологическое состояние более не гарантировано. При этом речь может идти о непереносимом сосуществовании различных репрезентаций объектов или самости или же об объектной представленности и самопредстав­ленности в системе Эго. Соответствующие объектные отношения являются псевдодиадическими, поскольку третий объект не может присутствовать в пе­реживании; тем самым не задана и способность преобразовывать внутренние непереносимые переживания в конфликты, которые могут быть разрешены компромиссным образом. Посему должны быть использованы другие мероп­риятия, чтобы устранить неудовольствие от внутренних непереносимых пере-

– 51 – .

живаний; эти мероприятия Эго были описаны как раскол или примитивное идеализирование. Кернберг (Kernberg, 1981, 1988а) обозначает их как прими­тивные защитные механизмы. Малер (Mahler, 1968) предложил говорить не в механизмах защиты, а о механизмах сохранения; он подчеркивает отличие под­держивающих жизнь механизмов сохранения от защиты, которая обеспечива­ет предотвращение опасности влечений. Роде-Дахсер (Rohde-Dachser, 1991) говорит об архаических защитных реакциях.

В описание, которое получает Эго в рамках структурной теории, включено также его отношение к страху, которое Фрейд сформулировал в своей второй теории страха в 1926 (ПСС XIV, сс. 113-205). В 1933 году он пишет: «...Эго является единственным пристанищем страха, только Эго может продуцировать и ощущать страх...» и «Не вытеснение творит страх, но страх появляется рань­ше, страх делает вытеснение!» (ПСС XV, 1933, с. 91). В основе срабатывания сигнала неудовольствия, спровоцированного страхом, всегда лежит давняя си­туация опасности (например, кастрации); Эго стремится к тому, чтобы соот­ветственно принципу удовольствия-неудовольствия избежать повторения этой опасности, и в ответ на сигнал страха запускает защиту. Таким образом, сигнал страха выполняет важную функцию в защитной деятельности Эго.

О развитии Эго Фрейд пишет так:

«...Эго - это часть Ид, измененная под действием прямого влияния внешнего мира при посредничестве сознательного, до некоторой сте­пени это продолжение дифференцирования. Также Эго пытается перенести влияние внешнего мира на Ид и применить его намерения на деле... Восприятие играет для Эго ту роль, которая в Ид отводится инстинкту» (ПСС XIII, 1923, сс. 252-253).

Так как Фрейд признает тесную связь Ид с соматическим, тезис о диффе­ренцировании Эго из первоначальной матрицы Ид означает наряду с зависи­мостью от влияний внешнего мира также и зависимость от телесных процес­сов. Позже это понимание генеза Эго стало более дифференцированным. Фрейд формулирует гипотезу «недифференцированного Эго-Ид» как первоначально­го состояния индивидуальной жизни. «Ид и Эго изначально представляют собой одно... еще не существующему Эго определяется, какие направления раз­вития, тенденции и реакции позже проявит Ид» (ПСС XVI, 1937, с. 86).

Фрейд не видит основания «оспаривать существование и значение первона­чальных врожденных различий Эго» и пишет, «что отдельное Эго с самого начала наделено индивидуальным диспозициями и тенденциями, разновидность и обус­ловленность которых мы, конечно же, не можем указать» (ПСС XVI, 1937, с. 86).

Это понимание с самого начала «наделенного индивидуальными диспози­циями» Эго или «Эго с наследственно обусловленными особенностями» далее разрабатывается Хартманном (тезис «изначальной автономии Эго» или «сво­бодной от конфликтов сферы Эго») (Hartmann, 1939, 1950, с. 124).

– 52 –

Наряду с аппаратным аспектом Эго (Hartmann, 1950, с. 143) позднее гово­рилось об Эго как организаторе внешнего и внутреннего приспособления. Фрейд описывает также и идентифицирующие составляющие Эго. По его мнению, Это в своем индивидуально-специфическом развитии определяется с помощью идентификаций, которые возникают вследствие заданного замещения объек­тов Ид. С другой стороны, Фрейд говорит (ПСС XIII, 1923, с. 257) о том, что эти идентификации являются предпосылками того, что Ид прекратит замеще­ние объектов. В связи со следующей за этим десексуализацией, изначально дей­ствующее на объекты либидо откладывается в Эго, а Эго посредством иденти­фикации выступает для Ид как замена заданных объектов. Хартманн (Hartmann, 1972, с. 132) предложил обозначать этот возникающий из идентификации Эго-аспект - адресат «нарциссического» либидо - как самость. Идентификации при­дают Эго свой характер, они создают его (см. параграф «Нарциссизм и самость»).

В целом, можно констатировать, что Эго, которому уже в ранней системе определений психоанализа отводилось место наряду с защитой, сексуальнос­тью и конфликтом, начинает играть все большую роль как в теоретических подходах к пониманию болезненных проявлений, обусловленных психически, так и в психоаналитическом учении о развитии и теории личности.

Эго понималось Фрейдом уже в ранних работах и как носитель защиты, и как структура, проникнутая сексуальными желаниями. Им приобретались осо­бые инстинкты (Эго-инстинкты или инстинкты самосохранения; ПСС VIII, 1910, сс. 97-98), и оно определялось как объект либидозного замещения, как объект любви Ид и, тем самым, как агент инстинктивных потребностей.

Новая формулировка теории психического аппарата, структурной теории и связанная с этим новая формулировка психоаналитической модели конфликта отводит Эго решающую позицию в том смысле, что оно понимается не только как оппонент в конфликтном поле напряжений, но и как посредник в конфлик­те. В этой посреднической функции Эго подчиняется трем грозным «госпо­дам» (Ид, Суперэго, реальности; ПСС XV, 1933, с. 84) и может при выполне­нии этой функции как прогрессивно усиливаться, так и регрессивно беднеть.

Задача Эго - не только регулировать межсистемные конфликты в качестве посредника, но и прорабатывать внутрисистемные несовместимости, чтобы избежать непереносимого неудовольствия. Информация об угрожающем не­удовольствии передается во внутрисистемном конфликте с помощью сигнала страха; Эго выступает как источник страха; для исключения неудовольствия, связанного со страхом, оно запускает свои защитные функции.

Внутрисистемный конфликт, точнее, внутрисистемная несовместимость, характеризуется тем, что в системе Эго рядом друг с другом существуют недо­статочно согласованные (неосознанные) представления и из-за их несовмести­мости они должны содержаться раздельно друг от друга. Это происходит, на­пример, тогда, когда существующие в системе Эго репрезентации (будь то реп-

– 53 –

резентации самости или объекта) приобретаются таким образом, что непос­редственно рядом друг с другом существуют только злые, плохие и хорошие репрезентации и они (скажем, посредством избегания) должны отделяться друг от друга.

Фрейд видел в Эго двойственное основание развития: в то время как пер­вая из функций, функция посредничества между внешним и внутренним ми­ром, основана на процессах восприятия и мотивации, вторая функция - пред­ложение себя самого Ид в качестве объекта любви - является результатом того, что либидозные замещения ранних объектов могут быть заданы идентифика­цией с этими объектами в Эго.

Хартманн обозначил это возникающее из идентификаций Эго как самость и видел развивающиеся в эту самость репрезентации, равно как и репрезен­тации объекта, локализованными в рамках системы Эго. В то время как выде­ление аппаратного аспекта Эго (организатор внешнего и внутреннего при­способления) привело к возникновению психоаналитической эго-психологии, психологии функций Эго (в особенности функции защиты), из основанного на идентификации аспекта развилась психология самости. Эго-психология и психология самости вместе с психологией объектных отношений и психоло­гией аффектов предлагают психоанализу новые диагностические и терапев­тические подходы к психопатологиям, обозначаемым как структурные нару­шения.

Развитие человеческой индивидуальности невозможно представить без переживания «Я сам»; рядом с понятием «Я сам» помещается понятие иден­тичность, которое включает возможность повторного узнавания индивидуу­ма как самим собой, так и окружающими (см. Bohkeber, 1992; Erikson, 1959; Fischer, 1981, 1983; Jacobson, 1964).