1.3. Концепция психоанализа в рамках психодрамы

Пинес (Pines, 1986) пытается сопоставить психоанализ и психодраму с прин­ципом функциональной асимметрии больших полушарий:

«Левое полушарие отвечает за ясность, дифференциацию, логичес­кое мышление: все то, что положено в основу метапсихологии Фрей­да. Правое полушарие познает мир посредством интуиции, чувств, мифов, легенд. Теле, постижение эмоций другого - не проблема для правого полушария» (М. Pines, 1986, с. 111).

Хотя эти представления являются очень наглядными (прежде всего, в том случае, когда психодрама и психоанализ сравниваются с жизненно-оргастиче­ским и созерцательно-упорядочивающим), но, индуцируя поляризацию, в со­временном понимании психодрамы или психоанализа они исчезают. Современ­ная теория объектных отношений, сценического понимания (Argelander, 1970; Loch, 1972; Lorenzer, 1970) с включением переноса «здесь и теперь» между клиентом и терапевтом подводят психоанализ к пониманию того, что уже дли­тельное время он является частью терапевтических отношений в психодраме. В результате этого усовершенствовалась способность к пониманию психодра­матического процесса, поскольку метапсихологическая рефлексия психоана­лиза использовалась при составлении структуры психодраматических собы­тий и обеспечивала их надежную воспроизводимость (см. Eibach, 1980; Rohde-Dachser, 1980; Ploeger, 1983; Kruger, 1997).

Согласно Морено, индивид постоянно находится в движении и измене­нии, что является основой возникновения комплексных отношений. Таким образом, для Морено понятие изолированного человека это напрочь лишен­ная смысла абстракция. Бессознательное же понимается не ограниченно по отношению к отдельному человеку (как индивидуальное динамическое бес­сознательное у Фрейда), а существует только в качестве «совместного бес­сознательного». В соответствии с таким интерперсональным подходом, бес­сознательные состояния есть результат накопления совместного опыта, пере­живаний и оценок двумя и более людьми. Морено имеет в виду «такие состо­яния, которые партнеры испытывают или продуцируют совместно, в резуль­тате чего и воспроизвести которые можно лишь вместе» (Moreno, 1959, с. 67). Эта так называемая «общая бессознательная система» впоследствии получи­ла название «интерпсихика». Под этим термином понималась бессознатель­ная система регуляции отношений, которая благодаря совместным знаниям, опыту и отношениям между индивидами складывается в общий бессознатель­ный проект. Подводя итоги, можно сказать следующее: понятия бессознатель­ного в психодраме и психоанализе имеют принципиальные отличия: у Море­но индивид мыслится не как монада, а как социальное существо в его взаи-

– 500 –

модействие с другими людьми. Единицей анализа является не индивид, а «со­циальный атом»: индивид в системе своих важнейших отношений (Moreno, 1981). Поэтому изображение собственного социального атома является сред­ством диагностики, на основе которого составляется план терапии: какие от­ношения являются важными для пациента, что конкретно содержится в этих отношениях, что бы он хотел изменить.

Надо отметить, что Морено проводит четкую грань между этим поняти­ем и понятием «коллективное бессознательное» К. Г. Юнга: «В этой пробле­ме [коллективного бессознательного. - Прим. авт.] речь идет не о коллектив­ных идеях общественной культуры или всего человечества, а о конкретных отношениях и связях ряда индивидов внутри группы или субкультуры» Moreno, 1959, с. 51). Свое предположение об эффективности психодрамати­ческих техник (обмен ролями, двойники, зеркала) Морено основывает на постулате о существовании «коллективных бессознательных состояний» внут­ри группы. Эти техники являются своего рода орудиями, с помощью которых «можно исследовать общественные бессознательные состояния» (Moreno, 1959, с. 51). В качестве иллюстрации Крюгер (Kruger, 1989) использует об­мен ролями, который позволяет в процессе принятия на себя роли другого человека отчетливо представить себе интерперсональное поле конфликта и «прочувствовать» его. Вследствие этого проекция как бессознательный об­мен ролями и отрицание как отказ принятия перспектив становятся препят­ствиями. Конфликт же можно разрешить через принятие на себя обеих ролей (Kellerman, 1994).

Понятию переноса Морено противопоставляет понятие встречи, подразу­мевая под этим то, что два человека не только встречаются, но и испытывают, пытаются понять друг друга каждый своим способом.

«Люди встречаются со всеми своими сильными и слабыми сторона­ми, переживают встречу "здесь и теперь". Поэтому встреча суще­ственно отличается от того, что психоаналитики именуют перено­сом, а также от психологического термина "эмпатия". Смысл дан­ного понятия состоит в перемещении от "Я" к "Ты" и от "Ты" к "Я", в двухстороннем процессе передачи эмоций, во взаимном обмене эмпатией - "ТЕЛЕ" (Moreno, 1959, с. 54).

Теле, по определению Лойц, представляет собой полностью сформировавшиеся здоровые взаимоотношения между людьми, отличительными чертами которых являются взаимная реалистичная оценка и, соответственно, реалистичные взаимодействия. Перенос же в понимании Морено - это патологическая форма человеческих взаимоотношений, искажающая или делающая невозможными отношения «теле», поскольку он препятствует настоящей встрече, то есть возможности видеть других людей такими, какие они есть на самом деле. Без сомнения, повсюду в жизни, и, соответственно, в психодраме, имеет

– 501 –

место перенос как передача эмоций с членов группы на терапевта и/или друг друга, однако его использование и нейтрализация его тормозящего развития имеет специфические различия. На фоне ролевой теории психодрамы перенос проявляется как сильнейший и неизменный способ удержания схемы роли, ко­торая навязывается человеку извне еще в детстве, и таким образом делает воз­можным развитие креативности и способности к спонтанному реагированию лишь в ограниченном игровом пространстве. Непосредственно в процессе психодраматической ролевой игры на основе выбора, оформления и презентации роли с помощью специально отобранных партнеров обнаруживается и получает свое развитие предрасположенность к переносу, свидетелями чего являются зрители. Это дало повод Понталису (Pontalis, 1968) сделать, несмот­ря на всю критику в адрес психодрамы, следующий комментарий: «Действи­тельно можно наблюдать поразительный эффект, когда пациенты Морено проявляют и демонстрируют основные черты своих неврозов, частью которых яв­ляется их окружение» (с. 194). Вопрос о переносе в рабочих и реальных отно­шениях рассматривается у Гернштенберга (Gernstenberg, 1986).

В психодраме свое место находит и понятие сопротивления, но также в особом понимании термина. Морено считает, что сопротивление проявляется там, где спонтанным сценическим действиям протагонистов (протагонист -главный исполнитель психодраматической сцены, который представляет свои проблемы) мешают внутренние и внешние причины. Под внутренними причи­нами понимается сопротивление, которое ведет к внутрипсихическому сопро­тивлению пациента, что проявляется, например, во внезапно возникающем стра­хе, чувстве пустоты и беспомощности, вспоминаемых как уже прошедшие. Внешние причины видятся как возникающие извне «препятствия», которые нарушают течение игры протагониста и зачастую ведут к ее прекращению. При ближайшем рассмотрении они оказываются бессознательной организацией протагониста во взаимодействии с другими игроками или терапевтом. Можно привести следующий пример: партнеры подбираются таким образом, что они не могут исполнить роль, причиной чему является их преморбидная личность, или же выбирается руководитель игры, который не может развить проблему, тем самым бессознательно усиливая сопротивление протагониста.

В этом смысле сопротивление является игровым, то есть сопротивлением воспоминаниям и поступкам, обусловленных ролью (см. Kruger, 1980). Со сто­роны психоанализа психодрама подвергается критике, направленной на то, что она вторгается в сопротивление клиентов, применяя манипулятивные техники. Здесь речь идет не о том, что психодрама через объяснение способствует осоз­нанию инсценируемого сопротивления; тут делается акцент на той технике психодрамы, которая предоставляет протагонисту возможность сознательно пережить свое сопротивление и тем самым постичь его. Сопротивление в тера­певтической группе проявляется в форме молчания, непродуктивности или

– 502 –

интеллектуальной обороны по отношению к «опасным» темам, а также как блокада воспоминаний и чувств отдельными протагонистами или всей группой в целом. В психодраме можно выявить и проработать сопротивление через инсценировку как нечто очень близкое, эмоционально переживаемое, не осуществляя извне опасные терапевтические манипуляции (см. Binswanger, 1980).

Психодрама основывается на том положении, что в любом сопротивлении можно выделить сомато-аффективную часть, которая дифференцируется как телесное чувство и которую можно изобразить при помощи инсценировки (например, мысленно блокируется существование и происходит сосредоточение на телесном чувстве посредством окаменения, обездвиживания и т. д.)

2. ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЕ ТЕХНИКИ

2.1. Общие положения

Помимо существования монодрамы, психодраматической техники, применяемой в индивидуальной терапии, существует масса превосходных методов групповой терапии, основанных на теории психодрамы. Психодраматическая терапия основывается на триаде групповая терапия - социометрия - психодрама. Групповая психотерапия направлена на работу с отношениями между людьми с целью интеграции членов группы и противопоставления группы в целом окружающему миру. «Групповая психотерапия лечит не только отдельного человека, который находится в центре внимания из-за трудностей приспособления, но и всю группу и всех индивидов, состоящих с ним в разного рода отношениях» (Moreno, 1953). Средством для достижения данной цели является спонтанное свободное социальное взаимодействие прежде всего в терапевтической игре, все участники которой выступают друг для друга в роли терапевтического агента.

Социометрия позволяет составить схемы социальных отношений в группе. Структуру жизненно необходимых схем можно выявить при помощи социометрических тестов (см. Riegels, 1981). Процесс психодрамы состоит в следующем: один из членов группы (так называемый протагонист) создает на сцене эпизод из собственной жизни, инсценируя свою проблему или часть своей биографии при участии других членов группы. Терапевт в психодраме выполняет одновременно функции собственно терапевта, постановщика, наблюдателя и участника. Если психодраматическая игра ориентирована на группу, то оптимальным является использование игр-экспромтов, инсценировок снов или сказок, причем проблема, над которой осуществляется работа, должна быть зна-

– 503 –

чимой для всех членов группы. «Психодраматическая игра стремится к реаль­ному взаимодействию "здесь и теперь" - особая реалистичность игры позво­ляет проделать это как с актуальными событиями, так и с прошедшими и с потенциально возможными» (Schwinger, 1986, с. 42).

Групповая психодрама осуществляется следующим образом. Группа состо­ит из 8-10 человек и терапевта (а в большинстве случаев и со-терапевта); стулья, на которых они сидят, расставлены в форме круга. Во время первой фазы, фазы разогрева, участники должны познакомиться друг с другом и найти тему, которая будет прорабатываться посредством инсценировки на второй ступени сеанса пси­ходрамы. После этой фазы, когда происходит встреча человека с самим собой и группой, следует фаза психодраматической инсценировки (игровая фаза). Вмес­те с терапевтом протагонист воссоздает реальные проблемные жизненные ситу­ации, которые он проигрывает при помощи других членов группы. При помощи определенных техник - «обмен ролями», «зеркала», «двойники» и т. д. - клиент может подойти к более глубокому пониманию своих неосознаваемых мотивов, скрытых желаний и страхов, истинных отношений и установок. В обмене роля­ми, что является основным приемом психодрамы, протагонист обретает возможность увидеть удачные и неудачные социальные взаимодействия не только соб­ственными глазами, но и с точки зрения другого человека, что способствует луч­шему пониманию проблемы и осознанию неадекватности собственного поведе­ния. Со стороны терапевта протагонист получает вербальную и эмоциональную поддержку. Остальные члены группы, принимая на себя определенные роли, могут способствовать достижению катарсиса протагонистом.

На третьей фазе, фазе обсуждения, протагонист получает от остальных членов группы ролевую и идентификационную обратную связь. В ролевой об­ратной связи участники психодрамы описывают чувства, возникшие при ис­полнении своих ролей, а идентификационную обратную связь дают зрители и терапевт. Эта фаза служит реинтеграции протагонистов в группу и расширяет игровое пространство сознания.

Психодрама, центрированная на протагонисте, может в случае необходи­мости дифференцироваться от психодрамы, центрированной на терапевтиче­ской группе, где совместная работа всех участников в форме игр-экспромтов, инсценировок сказок и снов служит единой выбранной всеми теме. Также час­тью психодрамы может стать социометрический анализ структур взаимоотношений в группе. Как правило, сеанс психодрамы продолжается около трех ча­сов, а в сокращенном варианте - 1,5-2 часа.

Пример

На четвертом сеансе психодрамы одна из участниц, назовем ее А., сообщи­ла о своем намерении покинуть группу в том случае, если в будущем не будет уделяться больше внимания ее проблемам. Во время развернувшейся по этому поводу дискуссии другая женщина, В., до этого все время молча сидевшая в

– 504 –

отдалении, внезапно начала плакать. На просьбу терапевта поделиться своими переживаниями с группой, она ответила: «Я почувствовала одновременно ока­менение, полное отсутствие чувств и сильное волнение». Следуя далее указа­ниям терапевта закрыть глаза и описывать все возникающие мысли и воспоми­нания, она рассказала следующее: «Я снова вспоминаю свой разговор с мужем, который произошел позавчера во время завтрака после того, как накануне у нас был жаркий спор». В. снова начала плакать и закрыла лицо руками. Тера­певт предложил ей выйти вместе с ним на сцену, чтобы разыграть этот возник­ший в ее памяти эпизод. Еще раз были уточнены обстановка кухни, атмосфера, царившая на ней, а среди участников группы распределены роли двух детей, 7 и 12 лет, и мужа. В. стояла позади каждого из них и пыталась описать, пользу­ясь техникой ролевой идентификации, мысли и чувства, которые в это утро могли возникнуть у каждого члена семьи. Постепенно В. удалось воспроизве­сти диалог, произошедший за завтраком. Стало ясным, что ее муж после про­изошедшей накануне ссоры угрожал покинуть семью, в случае если она, В., не ослабит своих профессиональных амбиций и не начнет с большим усердием заботиться о доме и детях. На вопрос терапевта о том, какие возникшие в тот момент чувства ей удалось испытать вновь во время психодраматической инс­ценировки, она назвала страх одиночества и покинутости, который она испытывала еще в детстве, и чувство, что все можно исправить, если начать вести себя так, как нужно (на этих словах В. снова начала плакать).

Последующие инсценировки были посвящены детству В., в результате чего на первый план обсуждения вышли развод родителей и разлука с отцом, и таким образом травмирующая ситуация была переведена на уровень осознания. В. впервые в жизни смогла выразить свое отчаяние, которое испытывала по поводу разлуки с отцом, на что она никогда прежде не отваживалась и что всегда носила в себе как скрытую злобу по отношению к матери. На третьей фазе предоставления обратной связи и эмоционального обмена В. ощутила огромную поддержку со стороны членов группы, в первую очередь от тех, кто непосредственно участвовал в инсценировках. А. также высказа­лась, сказав о том, что в ходе данного сеанса ей удалось прикоснуться к соб­ственным переживаниям детства, обдумать еще раз свое поведение в группе и осознать потребность во внимании со стороны других людей, что вылилось в ее угрозу покинуть группу.