11. Народная художественная культура как воплощение «национальных

образов мира» (Георгий Дмитриевич Гачев).

Гео́ргий Дми́триевич Га́чев (1 мая 1929, Москва — 23 марта 2008, Москва) — российский философ, доктор филологических наук, культуролог, литературовед

и эстетик; ведущий научный сотрудник Института славяноведения и балканистики РАН.

Все хорошее в жизни я испытал: любовь, природу, культуру, свободу творчества... - только вот мира не видел, а сильно манило. Но кто ездил-то у нас? Товарищи ответственные, а я - человек самочинный и вольнодумец (<неуправляемый>, как сказал директор одного моего института). И во удовлетворение этой потребности видеть свет

и разные страны, представить иные типы жизни и мысли – принялся я исследовать

и описывать НАЦИОНАЛЬНЫЕ ОБРАЗЫ МИРА. Это мой способ путешествовать: умом и воображением. На год, другой я погружаюсь в ту или иную страну: окружив себя книгами о ее природе, истории, религии, кухне; язык, литературу и науку

ее изучаю, музыку слушаю, живопись, кино, театр глазею - в итоге этого проникновения вырабатывается некая картина сего мира, и я пишу очередной национальный портрет.

Занимался я этим делом с увлечением уж почти 30 лет - на свой страх и риск, заранее отрекшись от печати (тема-то запретна была: не подкармливаю ли национализм?),

в полной, зато свободе мысли, воображения и слова, и полное свое удовольствие

в процессе работы над сим трудом поимел. И вот целое собрание сочинений на эту тему накопилось: томов шестнадцать.

Описаны следующие образы мира (перечисляю в хронологической последовательности написания): русский, болгарский, киргизский, эллинским, индийский, германский, итальянский, французский, английский, американский, эстонский, еврейский, китайский, грузинский, литовский, польский, казахский, азербайджанский, Космос ислама.

В последние годы вдруг национальная проблема вспыхнула - и мои интеллектуальные головоломки на эти темы понадобились людям: даже во избежание физических головоломок полезны быть могут. Вышла первая книга <Национальные образы мира> (Советский писатель, 1988) - и мгновенно исчезла. И когда-то мне удастся издать всю эту многотомную серию?

Национальные образы культуры (Версия Георгия Гачева).

В последние полтора десятка лет оказались актуализированными и постоянно востребованными книги Г. Д. Гачева, посвященные национальным образам мира. Несмотря на то, что ежегодно выходят его новые книги или переиздаются старые

ни на книжных прилавках, ни в библиотеках их не встретить.  Уже первая из них – «Национальные образы мира» (1988) возбудила общественное мнение: слишком много в ней было необычного – форма, стиль, идеи. 

В течение нескольких лет Г. Гачев развил свои идеи и представил их в книге

«Национальные образы мира. Космо – Психо – Логос». (1995). По Гачеву

«… каждый народ видит мир особым образом. Зависит это от того участка мирового бытия, который достался, доверен на жизнь каждому народу: от особого сочетания

87

первостихий – земли, воды, воздуха, огня – которое отлилось и в составе человека

(этническом и духовном), и в быту, и в слове. История народы меняет, сближает, перемешивает, однако работает она на добротном, сложившемся тысячелетиями национальном субстрате, и все изменения суть именно его изменения. Оттого и история народов своеобразна, чтобы понять особенности видения народом окружающего мира, «надо научиться читать книгу бытия каждого народа, которая написана на его земле:

в горах иль равнинах; в небе; … в воздухе, в воде, в вещах быта, в языке, в музыке»

«… нет просто природы как вещества, она вся сочится смыслами и переливает

их в состав человека, истекая уже его мыслями».

Ключевое понятие концепции Гачева – космологос или Космо-Психо-Логос.

Каждый народ творит свою картину бытия – национальный космос. В каждом космосе складывается и особый логос – национальное миропонимание, склад мышления, логика. Он запечатлен как «в верхних этажах духа – поэзии, литературе, так и в нижних.

Начинать следует с «нижних этажей» нацио-нальных космологосов (природы, быта, дома, одежды, пищи), их осмысления народом сопоставления результатов этого осмысления у разных народов и составило исходные принципы изучения национальных образов мира.

Национальный образ мира, национальная целостность определяется через Космо–Психо–Логос, как своеобразное единство взаимодополняющих друг друга национальной природы, склада психики и мышления. Их соответствие следующее: «Природа каждой страны есть текст, исполнена смыслов, сокрытых в Материи. Народ=супруг Природины (Природы + Родины). В ходе труда за время Истории

он разгадывает зов и завет Природы и создает Культуру, которая есть чадородие

их семейной жизни. Природа и Культура находятся в диалоге: и в тождестве,

и в дополнительности; Общество и История призваны восполнить то, чего не даровано стране от природы» (Гачев Г. Национальные образы мира. Космо – Психо – Логос). 

Культура раскрывается в творчестве народа приспосабливающего к своей жизни природу. Как космологос она проявляется разнообразно через нижние этажи быта (дом, одежду, пищу) и через верхние этажи их осмысления. О последнем Гачев размышляет следующим образом: «В качестве гипотезы возникло предположение, что у каждого народа, культурной целостности, есть свой склад мышления, который и предопределяет картину мира, что здесь строится, и сообразуясь с которою и развивается история,

и ведет себя человек, и слагает мысли в ряд, который для него доказателен,

а для другого народа – нет» … «наше видение – научно-художественное,

с той особенностью, что материалом образного мышления служат не люди и случаи

из жизни (как в собственно художественной литературе), а страны, народы, эпохи, культуры, научные идеи и проч. – в них художественным образом вживаешься,

они тут – персонажи, и меж ними разыгрываются разные сюжетные перипетии.

Это – художественная философия культуры, веселая наука. Или интеллектуальный детектив – так можно обозначить этот жанр художественного исследования». 

Г. Гачев – первооткрыватель такого познания культуры. Его образы

так представляемой национальной культуры всегда неожиданны, увлекательны, эвристичны. Он автор многих «национальных образов мира», включающих,

как мы видели, и культуру – Англии, Америки, Болгарии, Грузии, Евразии, Индии.

Но более и чаще всего он пишет о национальных образах мира России и, как правило, сравнивая их с национальными образами мира других стран. 

88

Национальный образ мира России Гачев определяет следующим образом:  1. В русском Космосе три главных агента Истории: Россия – мать – сыра земля,

а на ней работают два мужика Народ и Государство-Кесарь. Народ (мал да удал) покрывает Россию по горизонтали. Он бегл, плохо укоренен. По Гачеву

он – «светер», т.е. Свет + Ветер. Для него необходимо жесткое начало власти, формы, порядка. Их он получил с Запада. Народ – воля, а Государь (и государство) – закон. 

2. Логос – тоже двояк. Он имеет два субъекта, мужских начала. Как и кесарево начало власти, Логос – рассудок у нас не вырабатывались, а пришли с Запада в виде догматической недвижимой формы тезисов. Его закон – послушание науке, логике

и идеологии по формуле «так надо». А традиционно российский – это Логос воли-свободы, поиска путей и смысла жизни. Он в литературе, фольклоре, вечном вопрошании. В русской мысли идет вечная борьба между ними, без победы одного

из них. Поэтому она принципиально незавершена, «последнее слово» в ней

не сказано. 

3. По составу стихий Россия – мать сыра-земля, т.е. «водо-земля». Она – бесконечный

простор, и поэтому для нее Пространство важнее Времени. Поэтому по составу стихий ее должен восполнить «воздух» и «огонь», ее аморфность должна быть восполнена формой (пределами, границей), а в Пространстве должно «врубиться» Время и заработать ритм Истории. 

Рецензия Вахрушева на «Национальные образы мира» 1998 г.

(Журнал «Волга». 1999. №2).

В чём же суть гачевского метода? Он сам определяет его по-разному в разных своих работах: то ли это “экзистенциальная культурология”, то ли просто “интеллектуальная художественная проза”. Я бы ещё добавил, что это неплохой вариант “игры стеклянных бус”, иронично-серьёзно предложенной нам в известном романе Гессе. Нельзя

не вспомнить тут и “философию символических форм” Э. Кассирера

с её представлением о “равномощности” и великой многозначности всех образов человеческой культуры. К этой же идее ещё ранее приходил О. Шпенглер. Впрочем,

Г. Гачев не любит ссылаться на предшественников, хотя и упоминает бегло кое-кого

из них. Ведь это не какой-то субъективистский беспредел, а добротная игра, пусть выдуманная автором, но построенная на метафорическом манипулировании глубинными мифологемами Бытия (Воздух — Огонь — Вода — Земля

как материальное воплощение Логоса), всеми доступными мышлению автора категориями культуры — языками народов, числами, понятиями науки и философии, фактами мировой истории. Правда, нельзя объять необъятное: Г. Гачев по-своему “выпрямляет” эти свои-его образы…Из его “национальных” построений выпадает слишком многое из того, что Ницше называл “слишком человеческим” — нет у Гачева внимания к таким “национальным” и просто общечеловеческим образам, как война, насилие, болезнь, голод, горе, смерть, вообще к тёмным, мрачным, устрашающим сторонам Бытия. Конечно, он не может не упоминать о них, но обо всём подобном говорится как-то бегло, мимоходом, всё плохое словно растворяется у нашего мыслителя в ослепительной игре радостных красок жизни. Ясно, что эта известная

89

“однобокость” получается в силу авторского темперамента, его дружелюбной открытости миру. 

Раздел “Космософия России и русский Логос”: выстраивает образ России

как “огромной белоснежной бабы, расползающейся вширь”, аморфной “водоземли”, “Природина, Россия-мать рождает себе сына — Русский Народ, что ей и Мужем становится”. “В Русском Космосе три главные агента Истории: Россия — Мать-сыра земля, а на ней работают два мужика: Народ и Государство-Кесарь”. И всё вроде бы правильно, всё изложено остроумно, ярко, затейливым гачевским языком (окказионализмы, разбиения слов дефисами типа “воздух”, “перенос”, каламбуры).

Но как-то слишком уж “воздушны” бывают некоторые построения автора. 

Почему, например, “жёсткое начало власти” на Руси “естественно, с Запада натекло”.

А не с монгольского Востока? Не из среды самих славян, перемешанных с прочими насельниками Русской равнины? Или вот такое аналитико-метафорическое рассуждение: “Народ = воля, а Государь(ство) = закон. Меж ними и распялена Психея, душа русской женщины. Недаром в русском романе при ней два героя, что реализуют эти ипостаси. При Татьяне — Онегин (“воздух”, беглый, охотник до перемены мест)

и Генерал, князь”. Сей текст так и напрашивается на “деконструкцию”. Да, русский народ любит волю, готов к перемене мест. Но не менее сильны в нём и “рабские” наклонности: фатализм, долготерпение. А “государи” только ли законы чтут? Куда там, они, да и вся государственная машина в целом, зачастую непредсказуемы, “стихийны”, склонны к своеволию, своего рода “анархизму”. И почему это в русском классическом романе только эта схема любовного треугольника? У Тургенева, например, явно другие варианты.

И всё же, при всей произвольности, подчас фантастичности гачевских интеллектуально-мифологизирующих игр на поле мировой культуры они хороши. Автор весело, лихо закручивает свои метафорические конструкции, попутно посрамляя нудных учёных, которые, кстати, сами часто запутываются в собственных выкладках

и гипотезах о том, что такое этнос, каковы реальные константы этнических образов мира. Гачев постоянно — но как бы мимоходом, шутя — заставляет нас думать о мире и о себе, о наших собственных представлениях, о том, не являемся ли и мы сами “продуктами” собственных мифологем. И, наконец, автор то и дело даёт действительно блестящие образцы очень умных, толковых рассуждений. Таков раздел “Национальные образы мира — в кино”, где анализируются фильмы “Дети райка”, “Унесённые ветром” и “Чапаев”.

***

Идея существования образов «чужих» культур в представлениях той или иной культуры – одна

из популярных и актуальных в современном гуманитарном знании. Изучением таких представлений

и образов занимаются историки, культурологи, этнографы, философы. Для этой междисциплинарной научной области существует и особый термин: «сравнительная имиджелогия». Один из вариантов

ее предлагает известный литературовед и культурологи Г. Д. Гачев. Основная его работа на эту тему «Национальные образы мира». После ее публикации в …. году вышла целая серия его работ

на эту тему: «Образы Индии: опыт экзистенциальной культурологии» (1993), «Национальные образы мира: Евразия — космос кочевника, земледельца и горца» (1999), «Национальные образы мира. Эллада, Германия, Франция» (2006), «Ментальности народов мира» (2008).

Популярное и краткое изложение своих основных идей Г. Гачев осуществил в лекции «Национальные образы мира» в 2008 году, опубликованной в интернете.

90

Национальные образы мира

Лекция Георгия Дмитриевича Гачева (14 апреля 2008 г.)

По каким параметрам, по каким элементам я расписываю национальные образы мира? Что более важно и врожденно данному народу и его культуре? К примеру, пространство или время? Дальше

те параметры, которые я буду называть, есть везде: пространство и время, мужское и женское.

Но есть акценты. Я исследую, какой перевешивает, для какого народа или страны пространство важнее, для какого время, что более характерно для данного народа в культуре.

Для немцев время более важно, чем пространство. Бытие и время, философские Sein und Zeit Хайдеггера. А для русских наоборот – пространство. Даже священное слово «страна» того же корня. Англосаксонское уравнение, что время – это деньги, не могло бы естественно придти в голову русским. Но что касается США, то эта страна столь же обширна по пространству, как Россия,

но англосаксы прибыли сюда с принципом труда, а в труде время есть его мера, как по Адаму Смиту

и Марксу. Это отношение пространства ко времени, т.е. S/t, т.е. скорость – вот принцип американства. И правильно, у них машина, автострады, и скорость, и успех (это тоже отрасль скорости).

Или возьмем преобладание горизонтального или вертикального измерения. Россия – это страна бесконечного простора в выражении Гоголя. Конечно, горизонтальные идеи священнее – даль, ширь, путь-дорога, они превалируют в шкале ценностей. А в Германии, наоборот, глубь, Tiefe, глубь – вертикаль, высь. Модель древа, в том числе генеалогического, Stammbaum, и структура дома Haus, усматриваются априори во всем. Отсюда структурализм, это модель дома, Haus. Значит, вертикальное измерение преобладает среди сверхценностей. То же самое в Италии, где слово stanza от корня

«sta» – стоять, что буквально «стоянка». А приветствие по-итальянски «как живешь?» – «come sta?», «как стоишь?» Видите, по примитивным примерам сразу видно, какие модели, архетипы,

слова повседневного употребления.

Но тут уже проступают различия внутри вертикальной ориентации. Италия – это космос нисходящей вертикали. Сравните в архитектуре. Какой в Италии главный архитектурный тип – купол, арка. Это же небо, нисходящее на землю. В Германии, наоборот, вертикаль готического собора, кирха, шпиль, острым острием вверх, шпиль пронзает небо, т.е. у них космос восходящей вертикали.

Это выражает усилия земли взобраться вверх, пронзить, завоевать небо, как Вавилонским столпом.

И в немецком языке, вслушаемся в язык, характерны какие дифтонги? Восходящие – auf, aus, ein.

А в итальянском, наоборот, нисходящие – ua, ia, mamma mia, cuesto. Я делаю междисциплинарное исследование, я вижу аналогии, переклички между природой, языком и физикой. В Италии знаменита теория Галилея, теория свободного падения тел.

И об итальянской музыке – пожалуйста. В мелодике итальянской музыке, в мелосе, есть

в классификации тип мелос с вершины, мелодия с вершины. Классические примеры – итальянские тарантеллы или Санта Лючия. Это же арки, так же, как палаца арками ниспадает, так и мелос. Конечно, в музыке везде есть все, и нисходящие и восходящие. Но для итальянского мелоса характерно нисходящее, ниспадающее движение. И, конечно, несравненна ария «Чио Чио Сан».

Вы нигде в германской музыке не найдете такой последовательности сверху до низу. А какая красота!

Для германской музыки, конечно, как и для архитектуры, характерен шпиль, восходящая структура, так и в мелосе. Бетховенские темы – это, конечно, восходящее напряжение.

Помните дуэт «Радамеса и Аиды»? Опять ниспадает плавно арками о смерти Изольды. И без конца эта восходящая страсть. Опять говорю, что везде все есть, но есть характерные акценты, и я их ищу, когда делаю модели мира.

Глазков: А русские мелодии?

Гачев: Ну как же! Великолепная тема концерта Рахманинова. Обыгрывается плавно, по секундам

и терциям, но какое разнообразие! Так же, как русский пейзаж – это холмистая равнина, русский мелос такой же. И у Шостаковича линеарные темы, фуги и т.д. Это линеарность, горизонтальность.

И, пожалуйста – вариации на темы Рябинина. Глинкинское «Славься!» – то же самое.

Теперь перехожу к проблеме «клубнички». Эрос в соотношении мужского и женского начала, китайское Ян и Инь. В России это, конечно, Мать – сыра земля. И наша главная река Волга – матушка, и кукла матрешка. В общем, материнское и бабье начало в русском и философы отмечают.

Так что у нас, конечно, преобладает женское.

Реплика из зала: И главные ругательства.

91

Гачев: Чего говорить, конечно. А Германия – Faterland, отцова земля. И их река Рейн, Fater Rein, отец Рейн. Так что существуют страстные отношения между странами в сексуальных пересечениях

и соитиях их историй. Германия выступала как мужское по отношению к женскому, к России. Англия – как самец по отношению к самке, к сладкой Франции, douce France с ее Девой Жанной Д’Арк. Вообще, страны романо-католического юга с их культом Божьей Матери, Мадонны, Девы женские

по отношению к германским, англо-саксонским, протестантским странам севера. Там вымирает культ Богоматери, там сильнее ипостась Святого Духа в Троице и превалирует мужское ощущение Бога

как творца, трудяги, что освящает принцип труда, индустрии. США – мужские по отношению

к романо-католической Латинской Америке.

Теперь еще один параметр. Культуры и ментальности различаются и по тому, как в них понимается происхождение мира. Есть два пути происхождения – природа и труд, т.е. рождение или творение, генезис или творение. Для греков возникновение всего – это теогония и космогония, существа

и явления мира рожаются богинями в бесконечных совокуплениях с титанами и богами, «гония».

Для евреев безусловен акт творения мира Богом, креационизм. Эти два принципа я называю «гония»

и «ургия». Гония – от греческого «ген», «генезис», женское. А ургия – от греческого суффикса «-ург-», что значит «делать», «работать», как демиург или как в моем имени «Георгий», что значит «возделывающий землю», «земледелец».

В германии превалирует ургия, труд. Немцы славны как мастера в труде, в форме

и в инструментальной музыке (не в вокальной), что более натурально, гонийно. Ургия в Германии перехватывает и продолжает гонию. Даже слово Baum, дерево, означает в то же время нечто построенное, от глагола bauer, строить. И крестьянин по-немецки – это Bauer, т.е. строитель, конструктор с землей.

В России, конечно, возникновение больше пассивно, через гонию, рождение, мать-природу.

В Англии обитает self-made man, самосделанный человек. И там спрашивают не «Как поживаешь?»,

а “How do you do?” – два «do», их интересуют два «делания». Это выражает интерес к тому, как тебе работается. Даже в молитве Господней мы говорим «Да будет воля Твоя» – просто «да будет».

А по-английски – “Thy will be done“ – «Твоя воля да будет сделана». Это опять принцип ургии.

В США орудует не только «самосделанный человек», но этот человек еще произвел самосделанный мир, американские искусственные цивилизации, там self-made world. Американцы же там не родились, а переселились из Англии и построили Америку, так что у них self-made world, преобладание труда,

а не природы.

Теперь интересно подумать, что из основных вопросов существенно для нации. До сих пор

я описывал космос, природу. Теперь я обратился к логосу, к ментальности. Основные вопросы в уме – Что? Почему? Зачем? Как? Кто? Для Эллады характерный вопрос – «Что это есть такое?» «Τίττο ει?» – важнейший для греков вопрос о бытии. «Почему?» – важнейший вопрос для немцев – «Warum?»

Их интерес направлен к происхождению, к причине вещей. «Warum» – это они ищут глубину, корни древа бытия, залезают в “Was um”: Warum – это Was um, что вокруг. Мир предполагается состоящим из двух частей: я и не я, как это и в философии Фихте. И там это отношение Haus – Raum,

дом – пространство, субъект – объект.

А для французов тот же самый вопрос «Почему?» звучит “Pourquoi?” – «Для чего?», значит цель важнее причины. Во Франции цель (pour), в Германии причина – колоссальная разница. Немецкий логос роет происхождение, причины вещей, а французский – финалист, цель, для чего, отсюда

у них и социализм, и французские теории прогресса, Руссо, Кондорсе, революция, Ламарк,

Тейяр де Шарден, социальные утопии, Сен-Симон, Фурье, Конт. Видите, какая разница просто

в вопросе «Почему?» – “Warum?” и “Pourquoi?”, какие колоссальные отличие в установке логоса, ума. Между прочим, польское “Warum?” звучит «Для чево?» – это взаимное притяжение неслучайно между Польшей и Францией в политике, культуре. Напомню о Шопене и Жорж Санд.

А для англичан и американцев какой вопрос будет главным? Кто подскажет?

Реплика из зала: How!

Гачев: Совершенно верно! How? How do you do? Американский, английский – это именно как вещь работает, как вещь сделана. Принцип know-how пошел по миру от них, как сделать. Отсюда все книги Дейла Карнеги “How to Win friends?”, «Как стяжать друзей?», весь стиль “how to”. А что же будет основным вопрос для русских? Всегда трудно это сделать там, где живешь. Но что напрашивается? Основной вопрос для русского ума?

Реплика из зала: Что делать!

92

Гачев: «Что делать» напрашивается. Еще?

Реплика из зала: Зачем!

Гачев: Зачем… «Зачем» лучше в русском варианте – «на кой?» «а на фуя?». Это, конечно, иронично. Всякое целеполагание в России ущербно. Русский поддается текучке. «Что делать?»,

«Кто виноват?» – это интеллектуалы придумали. Но русский всегда ищет, кого обвинить, посчитаться. Тем не менее, думая дальше, я понял. Может быть, для русского существенный вопрос «Чей я?».

Если другой человек само-стоит, self-made, то русскому важно, к чему прислониться «Чей я?».

Даже по фамилии – (чей я?) Мамин, Волгин, Пушкин, Иванов – этот притяжательные суффиксы

–ин-, -ов-. Русский человек не self-made, и мечта несбыточная русской бабы – самостоятельный мужчина. Нет, русский мужчина склонен падать. «Чей я?». Или, как в песенке, «Чьи вы?». Отсюда

и патриотизм. Он без патриотизма не может, ему надо прислониться к сверхидее. И далее, пожалуйста, кто знает великого русского религиозного философа Федорова, у него складная теория воскрешения отцов: что каждый человек – это не просто человек, а сын человеческий. Сын. Поэтому служение сына отцам. Но тут я должен сообщить, что я муж Светланы Семеновой, которая воскресила все учение Федорова. Если вы знаете книги Федорова, они все изданы моей женой Светланой Семеновной вместе

с Анастасией Гачевой, они издали пять томов собрания. Это потрясающий труд, и от них

я это намотал, понял, что, пожалуй, «чей?» - главный русский вопрос.

Еще бы я хотел обобщить, что все это есть везде, и «почему?», и «чей?», но я хотел пройтись

по акцентам. И теперь, пожалуй, я покажу одну картинку. Картинка из моей книги по селекции ментальностей народов мира. Я делал изображения, как бы эмблемы, свел все эти национальные миры к зрительному образу. Для Эллады – шар, круг, модель мира, греческая Эллада – это шар, круг, центр – диаметр. Для германства модель мира – Haus, дом, и тут еще стоит древо, Baum, Fichten Baum, готическое древо, ель, где философ Фихте. Модель Италии – арка, купол. Для Франции – крест декартовых координат и на них волна – эмблема. Волновые теория Де Бройля, Декарта. Для Англии – остов корабля, а на нем мачта self-made man. Еврейский образ мира – менора, семисвечник, вертикальный шест, а наверху дуги, т.е. «психо-логос минус космос», совершенно минимальное соприкосновение с землей, а в дух, в воз-дух, в небо уходят ум, психея. Россия – горизонталь, стрелка, луч и однонаправленная бесконечность. «Русь, куда несешься ты? Что пророчит сей необъятный простор?» Русская модель – это однонаправленная бесконечность. Есть начало

и незавершенка, есть процесс и нет конца. И, наконец, Америка – эмблема доллара неслучайна.

Вот эта вертикаль, древо и змий. Змий обвивает древо жизни. А если вы это положите горизонтально, вы получите трассу, магистраль и спагетти развилок. Америка – страна автодорог. Американец – это man in a car, человек в машине, вот американский кентавр, у него в машине и дом, и компьютер, и все.

Вот я сжато изложил свои построения. Еще одно эгоистическое дополнение. Сейчас будут вопросы, мы обо всем поговорим. Но я всегда забываю задать прагматический вопрос. Поскольку я писал много в никуда, у меня еще не напечатаны «Миры Европы» – Франция, Германия, Италия, Польша.

И этот жизненный философский дневник – «Жизнемысли». Есть издательства, которые готовы

это издавать. Если найдете мецената, который даст издательству 3-5 тыс. долларов, я даю так, потому

что мне 78 лет, и мне скоро уходить. Чтобы не пропал мой труд, я даю даром. Еще, если кто-то у меня интересовался. Я принес некоторые книги. Часть вы можете купить сейчас, а часть, думаю,

что сможете купить в издательстве, здесь недалеко, могу дать телефоны, я знаю, что это пользуется спросом, но это маленький тираж – по 1000 экземпляров, в издательстве есть. «Гуманитарный комментарий к физике» – это издательство «Логос», и «Математика глазами гуманитария. Дневник удивления математики» – это Издательство современного гуманитарного университета. И еще только что вышла «Англия» тиражом в 500 экземпляров, просят, чтобы я заинтересовал в распространении, сообщаю вам их телефон – это издательство «Воскресенье».

И, господа, прошу, поскольку я основную часть жизни без обратной связи, без отклика, я сейчас заинтересован и в вопросах, и в мнениях. Я все дал для беседы. Сейчас у нас легкая, свободная беседа да состоится.

93