6. Народная художественная культура и национальный характер.

Один из признанных частью ученых способов определить национальный характер является анализ языка, особенно его синтаксиса. Начиная с Вильгельма Гумбольдта (1767-1835) ученые (А. А. Потебня, 1835-1891; Д. Н. Овсяннико-Куликовский,

1853-1920; Б. Уорф, 1897-1941) постоянно обнаруживают связь между языком, особенностями ментальности и поведения народа. Так, еще в начале ХХ века английский лингвист Д. Харрисон проводит прямую аналогию между основной, преобладающей в русском языке формой глагола imperfect, отражающей установку сознания на процесс действия, а не на результат, и соответствущим свойством психологии русского человека.

Современная петербургская исследовательница А. А. Мельникова в работе

«Язык и национальный характер» обращается, что самоназвание «русский» - прилагательное, ставшее существительным. В других языках этнонимы – существительные (немец, турок, узбек). Язык подчеркивает качество, принадлежность чему-то, а не предметную определенность. Автор делает вывод: “русский” – не прямая этническая принадлежность, а определенные черты ментальности, присущие представителям всех этнических групп, “разделивших с русскими их язык

и приобретших вследствие этого специфические черты характера, фиксируемые рассматриваемым прилагательным”. Проверяются на языковых формах такие свойства русского характера как “широта натуры”, свобода действий, раскованность

в выражении эмоций, с другой стороны – “настраивание на другой мир”, предпочтение вариативных, нежестких ситуаций и решений.

Характерен и является единственным в своем роде этноним «русский» – прилагательное, ставшее существительным. Язык подчеркивает качество, принадлежность чему-то, а не предметную определенность. (Ср.: немец, китаец, татарин). По мнению Мельниковой и некоторых исследователей «русский» означает

не этническую принадлежность, а принадлежность стране, культуре. Таков

и первоначальный смысл слова: “подданство россам (подобно тому, как “франсез” означало подданство франкам)”. Среди национально специфических черт русского характера А. А. Мельникова, уточняя общепринятые и дополняя их, указывает

на: известную непредсказуемость, нелогичность и незавершенность поведения, строящегося на принципе воли (специфически русском, расширенном понимании свободы как ничем не стесняемого поведения, действия “по своему хотению”), связанную с этим широту русской натуры, проявляющуюся в крайностях,

в пристрастии к быстрой езде, в игровом, “гротескном” поведении, в широких жестах, в целом – в размахе и широте желаний, поступков и проявления чувств;

63

антирационализм, интуитивизм, лежащий как в основе русского философствования,

так и в основе практического действия, любой работы; наличие творческого начала, связанного с непредсказуемостью и незавершенностью мысли идействия, интуитивным способом мышления и действия лень; склонность к воровству; отсутствие жесткой определенности следования договоренностям; оппозиционность ко всякой внешней организующей силе; предпочтение «жить по правде» (справедливости), а не по закону

спонтанность и неожиданность смены настроений.

Начало этой традиции положено в середине XIX в. спором славянофилов

(А. С. Хомяков, И. В. Киреевский, К. С. Аксаков, Ю. Ф.Самарин. и западников

(П. Я. Чаадаев, И. С. Тургенев, Н. А. Мельгунов, В. П. Боткин). В программной статье "О характере просвещения Европы и о его отношении к просвещению России" (1852) И. Киреевский писал: "Резкая особенность русского характера заключалась в том,

что никакая личность в общежительных сношениях своих никогда не искала выставить свою самородную особенность как какое-то достоинство... как личное мнение

не господствует в обществе, которое незыблемо стоит на убеждении, так и прихоть моды не властвует в нем, вытесняясь твердостию общего быта". Идею «единства общинного», помноженного на православную религиозность, А. Хомяков назвал «соборностью». Эта оригинальная категория, воплощавшая своеобразие русского национального духа, русской ментальности, получила широкое распространение

и признание у русских мыслителей. "Русская религиозность носит соборный характер" - – писал Н. Бердяев. С. Л. Франк писал о «хоровом принципе» русской жизни.

Для русского человека возможна лишь коллективная жизнь, «мы-философия»

как общий порядок и совместное пользование всеми благами жизни для всех сограждан» (Франк С. Л.).

Тоталитарное государство переплавило традиционную общинность русского

в коммунальность и он стал общественником, массовым социалистическим человеком, очень напоминающим человека массы Запада, превращение которого

в господствующий европейский тип было в конце 20‑х годов зафиксировано

и исследовано в блестящих эссе Ортеги-и-Гассет.

Вопрос о русском национальном характере наиболее обстоятельно и полно

был разработан мыслителями Серебряного века или, как их еще называют – представителями русского религиозно-философского ренессанса. Прежде всего следует назвать Н. О. Лосского и его работу «Характер русского народа» (1957, Мюнхен)

Затем – Бориса Петровича Вышеславцева и его доклад «Русский национальный характер», прочитанный в Риме в 1923 г. и изданный в 1995 в журнале «Вопросы философии». Наконец, работу Н. А. Бердяева «Русская идея» (1956).

У Н. О. Лосского в работе, более ориентированной на учет реально проявляющихся черт, русский характер предстает как комплекс противоположностей: страстная сила воли, максимализм и леность, пассивность, поиск высших ценностей жизни и нигилизм, исконная доброта и вспышки необузданной жесткости.

То же – у Н. Бердяева: “С одной стороны – смирение, отречение; с другой стороны – бунт, вызванный жалостью и требующий справедливости. С одной стороны – сострадательность, жалостливость; с другой стороны – возможность жестокости;

с одной стороны – любовь к свободе, с другой – склонность к рабству”. Это можно продемонстрировать на примере русского танца.

64