Глава 2. Уголовно-правовая характеристика неправомерного завладения автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения по действующему ук рф

2.1. Объективные признаки преступления

Структурно ст. 166 УК РФ расположена в главе 21 раздела 8 «Преступления в сфере экономики». Исходя из этого, родовым объектом рассматриваемого преступления следует признать общественные отношения в сфере экономики, а видовым объектом – отношения собственности.

Непосредственным объектом угона являются общественные отношения, связанные с конкретной формой собственности на угнанное транспортное средство. Совершая угон, виновный нарушает само состояние принадлежности материальных благ (автомобиля или иных транспортных средств). Это обстоятельство является одним из определяющих в процессе уяснения вопроса, связанного с сущностью и содержанием общественных отношений, выступающих в качестве непосредственного объекта преступления.

Факультативным объектом угона, связанного с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия (п. «а» ч. 2 ст. 166 УК РФ), являются общественные отношения, обеспечивающие здоровье и безопасность личности. Применительно к ч. 4 ст. 166 УК РФ – общественные отношения, обеспечивающие здоровье и безопасность жизни потерпевшего.

При совершении угона предметом преступного посягательства является чужое движимое имущество, которое не находится во владении субъекта и субъект не обладает в отношении него какими-либо правомочиями. Предметом преступления, ответственность за которое установлена в ст. 166 УК РФ, считается ав­томобиль и иное транспортное средство.

Автомобиль — механическое транспортное средство, приводимое в движение автономным двигателем. Под «иным транспортным средством» в юридической литературе понимаются любые механические самоходные средства, оборудован­ные автономным двигателем объемом не менее 50 см³ и способные развивать скорость не менее 50 км/ч. Выделяют несколько групп механичес­ких транспортных средств: колесные, гусенич­ные, рельсовые, транспортные средства на воз­душной подушке, на лыжах или санях, водные и воздушные. По мнению А.И. Бойцова, предметом исследуемого преступления считаются устройст­ва, предназначенные для перевозки по дорогам людей, грузов или оборудования, установленного на нем¹. Е.П . Данилов считает, что «термин «транс­портные средства» определен положениями ст. 264 УК РФ , к которым помимо автомобиля и трам­вая относятся и другие механические транспорт­ные средства: троллейбусы, тракторы, иные самоходные машины (грейдеры, бульдозеры, скрепе­ры, асфальтоукладчики и другие дорожные маши­ны), мотоциклы, мотоколяски, мопеды, снабжен­ные двигателем внутреннего сгорания или элект­родвигателем, движение которых регулируется Правилами дорожного движения. Поэтому вело­сипед, например, не является предметом данного преступления как не механическое транспортное средство»². Проводя разграничение между непра­вомерным завладением автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения и угоном воздушного или водного транспорта либо железнодорожного подвижного состава, авторы одного из учебников указывают, что предметом преступления, ответственность за которое уста­новлена в ст. 166 УК РФ является механическое транспортное средство, не относящееся к желез­нодорожному, воздушному или водному транспорту¹. С приведенным утверждением следует со­гласиться, поскольку ответственность за угон суд­на воздушного или водного транспорта либо железнодорожного подвижного состава предус­мотрена в ст. 211 УК РФ. В этой связи представля­ется интересным решение белорусского законо­дателя, посчитавшего возможным в ст. 214 УК Рес­публики Беларусь установить ответственность за неправомерное завладение автодорожным меха­ническим транспортным средством и маломер­ным водным судном.

Несмотря на то, что в ст. 166 УК РФ маломер­ное водное судно не указано в качестве возмож­ного предмета, в науке уголовного права остает­ся открытым вопрос о квалификации неправо­мерного завладения им. Одни авторы не считают предметом преступления, ответствен­ность за которое установлена в ст. 211 УК РФ, кате­ра, моторные лодки, катамараны и байдарки². Другие, напротив, полагают, что маломерные су­да относятся к предмету этого преступления³. «По нашему мнению, предметом преступления, предусмотренного ст. 211 УК , должны призна­ваться любые транспортные средства (маломер­ные моторные суда, дрезины, дельтапланы, воз­душные шары и др.), подлежащие государственной регистрации»⁴. Представляется, что послед­няя позиция заслуживает поддержки, так как ес­ли предусмотрена самостоятельная ответствен­ность за угон судна воздушного или водного транспорта либо железнодорожного подвижно­го состава, то квалификацию действий угонщика нельзя ставить в зависимость от, например, ва­ловой вместимости и мощности двигателя судна. Для обоснования ответственности за угон по ст. 211 УК РФ необходимо установить факт принад­лежности транспортного средства к одному из видов, перечисленных в ее названии. Понятие судна воздушного и водного транспорта, а также железнодорожного подвижного состава дается в нормативных правовых актах, регулирующих их функционирование.

Определившись с тем, что суда вод­ного и воздушного транспорта, а также железнодорожный подвижной состав не являются предметом преступления по ст. 166 УК РФ, необходимо перейти к анализу термина «иное транспортное средство». Перечень таких средств достаточно обширен. Сюда можно отнести, на­пример, велосипеды, гужевой транспорт и т.п. Вряд ли будет оправданной квалификация угона такого «транспорта» по ст. 166 УК РФ.

Под иными транспортными средствами, за угон которых без цели хищения предусмотрена уголовная ответственность по статье 166 УК РФ РФ, следует понимать механические транспортные средства (троллейбусы, трактора, мотоциклы, другие самоходные машины с двигателем внутреннего сгорания или электрическим двигателем, катера, моторные лодки). Не являются предметом данного преступления мопеды, велосипеды, гребные лодки, гужевой транспорт и т.п.¹

Объективная сторона преступления, ответст­венность за которое установлена в ст. 166 УК РФ, характеризуется действием в форме неправомер­ного завладения транспортным средством. Одна­ко в научной литературе сформулирована и иная точка зрения, согласно которой наряду с действи­ем допускается также и бездействие, которое мо­жет заключаться в незаконном временном удер­жании ранее переданного транспортного средства². С приведенным утверждением можно было бы согласиться, поскольку «в буквальном, обще­принятом смысле завладение предполагает со­вершение действий, результатом которых являет­ся изъятие у собственника имущества, его исполь­зование и получение реальной возможности распоряжаться по своему усмотрению»¹, если бы не одно «но»: этимология слова «угон» предполагает только действие.

Ранее в ст. 212¹ УК 1960 г. законодатель ис­пользовал термин «угон», под которым в судеб­ной практике предлагалось понимать захват транспортного средства и поездку на нем². При этом отмечалось, что «перемещение виновным на захваченной машине возможно как с места стоянки, так и продолжение ее движения при от­крытом изъятии управления в пути у законного владельца»³.

Применительно к ст. 166 УК РФ под угоном понимается завладение чужим автомобилем или другим транспортным средством (угон) и поездку на нем без намерения присвоить его целиком или по частям. ⁴

На основании изложенного мож­но сделать вывод, что понятие угона собиратель­ное и включает в себя не только неправомерное завладение транспортным средством, но и отсут­ствие цели хищения. Поэтому вряд ли можно согласить­ся с мнением В. Плоховой, согласно которому «понятие «неправомерное завладение транс­портным средством» шире понятия «угон»⁵. Та­ким образом, нельзя отождествлять термины «угон» и «завладение».

Следует согласиться с мнением отдельных авторов о том, что введение в диспозицию ст. 166 УК РФ терми­на «завладение» не вполне удачно, так как в бук­вальном смысле он означает совершение дейст­вий, направленных на изъятие у собственника транспортного средства, получение реальной воз­можности распоряжаться им по своему усмотре­нию и использовать его¹. Поэтому считаем, что было бы целесообразно изменить диспозицию ст. 166 УК РФ, сформулировав ее следующим образом: «временное незаконное использование транс­портного средства». Под использованием следует понимать применение транспортного средства по прямому назначению, то есть для передвиже­ния на нем. Следует учитывать, что это должно быть временным, однако, «рассматриваемый при­знак не поддается количественному подсчету»². Хотя отдельными учеными обосновывается необ­ходимость установить верхнюю границу длитель­ности использования чужого транспортного средства, чтобы ограничить преступления, ответ­ственность за которые установлена в с т . 166 УК РФ, от хищения. Так, по мнению Л.Д. Гаухмана и С.В. Мак­симова, угон транспортного средства следует ог­раничить шестимесячным сроком с момента фактического выбытия транспортного средства из за­конного владения³. С указанной позицией сложно согласиться, так как само по себе время пользования транспортным средством, без учета остальных обстоятельств содеянного, вряд ли мо­жет служить критерием разграничения названных преступлений. Тем более что «при таком подходе нарушался бы принцип субъективного вменения: по формальным основаниям пришлось бы квали­фицировать как хищение действия, не охватывае­мые умыслом виновного»⁴. В этой связи представ­ляется заслуживающим внимания тот факт, что в УК Испании наказуемость за похищение автома­шины или мотоцикла без умысла их присвоить определяется в зависимости от срока «заимствова­ния» транспортного средства. Если оно не было возвращено владельцу в течение 48 часов, то дея­ние наказывается как ограбление или кража, в за­висимости от обстоятельств содеянного.

Продолжая анализировать объективную сто­рону преступления, ответственность за которое установлена в ст. 166 УК РФ, необходимо указать, что завладение автомобилем или иным транспортным средством должно быть неправомер­ным. Если средство было вверено виновному или он предполагал, что имеет право на пользование им, то состав преступления отсутствует, так как «своим или вверенным имуществом нет смысла завладевать»¹. В связи с этим не образуют состава неправомерного завладения автомобилем или иным транспортным средством действия водите­ля или родственников, которые имеют доступ к нему по службе или в силу семейных отношений. Если же в результате само­вольного использования транспортного средства лицом, имеющим доступ к нему по роду своей де­ятельности, будет причинен существенный вред, то содеянное надлежит квалифицировать по ст. 330 УК РФ.

В то же время угон транспортного средства, ра­нее закрепленного за виновным, который отстра­нен от работы на нем, рассматривается как пре­ступление, ответственность за которое установле­на в ст. 166 УК РФ. Это решение суда можно признать вполне обоснованным, поскольку ви­новный в данном случае не имел ни действитель­ного, ни предполагаемого права использовать транспортное средство. Примечательно, что в за­рубежном законодательстве вопрос об ответст­венности лиц, имеющих предполагаемое право пользоваться транспортным средством, решается подобным образом. Согласно § 136 УК Австрии наказывается тот, кто без согласия правомочного лица использует транспортное средство, пере­двигающееся при помощи машинной тяги. Лицо, совершившее это деяние, не наказывается, если право на распоряжение транспортным средством принадлежит его супругу, родственнику по пря­мой линии или другим родственникам, если они проживают с ним одной семьей или если транс­портное средство было доверено лицу его рабо­тодателем.

Далее следует уточнить, что понимать под уво­дом транспортного средства с места его нахожде­ния. Это означает перемещение транспортного средства как при помощи двигателя, так и без его посредства. Кроме того, перемещение возможно как лично виновным с места стоянки или путем изъятия управления в пути у водителя, так и путем принуждения лица, управляющего транспортным средством к поездке на нем в собственных целях. Так, В. на остановке общественного транспорта выскочил перед ехавшей автомашиной, управляе­мой потерпевшей, и та вынуждена была остано­вить автомобиль. Воспользовавшись этим, В. сел на переднее сиденье и предложил следовать да­лее. В ответ на требование потерпевшей выйти из машины В. вытащил нож, приставил лезвие к ее шее и, угрожая, заставил проехать к определенно­му месту и там изнасиловал. Действия В. Были ква­лифицированы судом по п. «в» ч. 2 ст. 131 и ч. 4 ст. 166 УК РФ.¹

Поскольку состав рассматриваемого преступ­ления является формальным, то оно считается оконченным с момента начала движения транс­портного средства любым способом.

Неправомерное завладение транспортным средством без цели хищения является оконченным преступлением с момента отъезда либо перемещения транспортного средства с места, на котором оно находилось. ²

По мне­нию А.И. Коробеева, «в ряде случаев можно гово­рить о приготовлении к угону. Оно будет иметь место, когда действия виновного, направленные на подготовку к захвату транспортного средства, пресечены на стадии, например, проникновения на территорию автопредприятия или взлома зам­ка на дверях гаража»¹. Как известно, уголовная от­ветственность наступает только за приготовле­ние к тяжкому или особо тяжкому преступлению, а поскольку деяние, ответственность за которое установлена в ч. 1 ст. 166 УК РФ, к таковым не от­носится, то привлечь лицо к уголовной ответст­венности за такие действия невозможно.

Проникновение в салон автомобиля и попытку завести двигатель надлежит ква­лифицировать как покушение на преступ­ление. Так, С, находясь в нетрезвом состоянии, пы­тался завести двигатель чужой автомашины «Москвич», но не смог этого сделать. Затем он пы­тался завести двигатель другой автомашины, но в этот момент был задержан. Его действия были расценены как покушение на угон автомашины³¹. Если лицо проникло в салон транспортного сред­ства не для последующей поездки на нем, а с ины­ми целями, например, за магнитолой, то основа­ний рассматривать сам факт проникновения как покушение на неправомерное завладение транс­портным средством, нет. Если неправомерное за­владение транспортным средством будет сопря­жено с последующим совершением преступле­ния, ответственность за которое установлена в ст. 264 УК РФ, то требуется дополнительная квалифика­ция по указанной статье.

Как покушение на угон транспортного средства без цели хищения следует рассматривать действия лица, пытавшегося взломать замки и системы охранной сигнализации, завести двигатель либо с целью угона начать движение, если действия этого лица были пресечены или по иным независящим от него обстоятельствам ему не удалось реализовать преступный умысел на использование транспортного средства в личных интересах без цели хищения².

В практике встречаются случаи, когда после использования чужого транспортного средства виновный возвращает его на прежнее место. В по­добных ситуациях отсутствует добровольный от­каз, поскольку преступление окончено с момента начала движения транспортного средства. Одна­ко факт возврата чужой машины нельзя оставлять без внимания. Поэтому предлагается дополнить ст. 166 УК РФ примечанием, следующего содержа­ния: «Лицо освобождается от уголовной ответст­венности, если оно в течение 24 часов доброволь­но вернет автомобиль или иное транспортное средство собственнику или иному владельцу, и в его действиях не содержится иного состава пре­ступления».

Примечательно, что согласно ст. 184 УК Грузии если лицо, неправомерно завладевшее автомо­билем или иным механическим транспортным средством для временного его использования, в течение 24 часов добровольно без поврежде­ний вернет автомобиль или иное механическое транспортное средство, то наказание сокращает­ся ему наполовину.

Не привлекается к уголовной ответственности лицо, использовавшее чужое транспортное сред­ство при наличии обстоятельств, исключающих преступность деяния. Так, Ш. был осужден за са­мовольный угон автомашины и нарушение пра­вил дорожного движения. Ш. , для того чтобы до­ставить в больницу найденного им на улице избитого М., взял в гараже совхоза пожарную машину. В дальнейшем по вине Ш. , который не имел доста­точных навыков вождения, произошла авария, причинившая материальный ущерб совхозу. Ш, несмотря на произошедшее, довез М. до больни­цы. Вышестоящая инстанция дело против Ш. пре­кратила за отсутствием состава преступления, признав, что он действовал в состоянии крайней необходимости¹.