Вопрос №1 Античная литература: терминология временные и пространственные характеристики. Основные черты, художественное и историческое значение.

Термин "античность" происходит от латинского слова "antiquus" - древний. Им принято называть особый период развития древней Греции и Рима, а также тех земель и народов, которые находились под их культурным влиянием. Хронологические рамки этого культурно-исторического явления совпадают со временем существования самих античных государств: с XI-IX вв. до н.э. , времени становления античного общества в Греции, и до V в. н.э. - гибели римской империи. Основные черты: 1)полис - центральная форма, образующая культуру античности, человек существует только в рамках полиса 2)космологичность (космос для античного человека противостоит хаосу), есть макро и микро космос 3)состязательность (особенно художественные состязания) и диалогичность (умение вести беседу) 4)антропоцентризм/гуманизм (сводится к гармонии духа и тела) 5)красота - явление духовного порядка, следствие организации космоса, тождественна добру 6)понятие меры (она едина и неделима, характеристика совершенства) 7)многообразие жанров 8)отображение человека в его лучших качествах. Историческое значение: культура Греции и Рима была фундаментом, на котором выросла новая европейская культура. Художественное значение: вся мировая литература насыщена образами античной литературы.

Первым периодом является архаический. Если говорить о временных характеристиках, то он длился до 5 в. до н. э. Это было время разложения родового строя и перехода к рабовладельческому гос-ву. (эпос и лирика; Гомер, Гесиод; ямбическая и элегическая лирика, мелическая)

Второй период - аттический - V-IV до н. э. (время расцвета и кризиса рабовладельческих эллинских полисов до потери ими государственной независимости) (драма; Эсхил, Софокл, Еврипид, Аристофан; ораторы)

Третий период называют эллинистическим - IV-I до н. э. (литра эллинистического общества) (проза; Меандр, Каллимах, Феокрит)

Четвертый период - римский – с конца 1 в. до н. э. (Плутарх, Лукиан) (Греческая литра времен Римской империи)

Особенностями античной литературы мифологическая тематика (из связи античного мира с общинно родовым обществом); философское осмысление действительности, мифологию используют как средство раскрытия действительности; традиционность образов и ситуаций, не тормозящая литературное развитие, а позволяющая углублять раскрытие содержания, обусловленного идейными целями и задачами времени; непосредственная связь с УНТ, позднее – обращение к письменности для фиксации; преобладание стихотворной формы и её тщательная разработка; постоянная близость к фольклору; человек – основной объект художественного изображения; отражены особенности и эволюция художественного восприятия действительности; строгая система жанров, возникающих как последовательно, так и одновременно; традиционная система стилей; метрическая система.

Если говорить о мировом значении цивилизации греческой культуры, то ее литра является древнейшей из литератур Европы, она развивалась самостоятельно, не опираясь на опыт других литератур. Античная литра «пережила века». Такие памятники, как гомеровские поэмы, воспринимаются читателем не только как исторические документы, но и как эстетически значимые произведения.

Отличительные черты античной литры периода расцвета – прославление доблести и непреклонности в борьбе, любви к родине, вера в силы человека, его способность к всестороннему развитию. Образы и сюжеты мифа, драматические и словесные фольклорные формы продолжают играть огромную роль в античной литре на всех этапах ее развития. Античная литра выработала большое разнообразие художественных форм и стилистических средств, большая часть которых до сих пор сохранила свои названия (поэма, комедия, трагедия, ода итп.)

Творческое соприкосновение античной литры со средневековой и новой Европой никогда не прекращалось, оно имеется даже в принципиально враждебной античному «язычеству» церковной литературе средних веков.

Следует отметить три периода в истории европейской культуры, когда это соприкосновение было особенно значительным.

Во-первых, — эпоха Возрождения, противопоставившая богословскому и аскетическому мировоззрению Средних веков новое, «гуманистическое» мировоззрение, утверждающее земную жизнь и земного человека.

Другой эпохой, для которой ориентация на античность являлась литературным лозунгом, был период классицизма XVII — XVIII вв., ведущего течения в литературе этого времени.

Важнейшую роль в становлении греческой культуры сыграла греческая мифология. Мифологическим материалом сказаний о богах и героях пронизаны все жанры греческого фольклора. Возникновение мифологических представлений относится к одной из самых ранних ступеней развития человеческого общества. Зависимость человека этого времени от непонятных для него природных и общественных сил, его бессилие перед ними находили свое выражение в фантастических, мифологических представлениях о природе и о способах воздействия на нее.

Мифы имеются у самых отсталых народов: они в огромном большинстве случаев представляют собой рассказы о происхождении тех или иных предметов, явлений природы, обычаев, наличие которых играет значительную роль в общественной жизни.

Предметом мифа являются и небесные светила, солнце, луна, созвездия; миф повествует об их приходе на небо и о том, как создавалась их форма, направление движения, фазы и т. д. Миф никогда не рассматривается как вымысел, и первобытные народы строго отличали выдумки, служащие лишь для развлечения, от мифов, которые воспринимаются как подлинная история.

Социальная функция мифа — быть идеологическим оправданием и залогом сохранения существующего порядка в природе и в обществе. Одной из важнейших предпосылок образования мифа является приписывание свойств человеческой психики предметам окружающей среды. Все живое, а также движущееся и, таким образом, кажущееся живым — звери, растения, море, небесные светила и т. п., — считались личными силами, совершающими те или иные действия по тем же мотивам, что и люди. Богато разработанная мифологическая система является одной из важнейших составных частей того наследия, которое греческая литература получила от предшествующих стадий культурного развития, и мифотворчество прошло много этапов, прежде чем приобрело очертания, известные нам из греческой мифологии.

Греческие мифы повествуют о происхождении явлений природы и предметов материальной культуры, общественных установлении, религиозных обрядов, о происхождении мира (космогония) и о происхождении богов (теогония). В мифологических сказаниях греков находят отражение те представления о природе, о которых упоминалось выше в связи с различными формами обрядовой игры. Борьба доброй и злой силы, смерть и воскресение и т д. (миф о Персее)

Одной из основных проблем, стоявших со времен древности перед человечеством, было понимание времени и окружающего мира – пространства.

«Время – одна из основных (наряду с пространством) форм существования мира, возникновения, становления, течения и разрушения всех явлений бытия. Категория В. cвязана с последовательной сменой этапов жизни природы, человеческой жизни и развития сознания; поэтому восприятие субъективной длительности В. сплетается с отношениями причин и следствий, прошлого, настоящего и будущего, а также с субъективным переживанием В. и его интерпретацией в различных типах сознания» [Худ.-пед. словарь, 2005, с. 81-82].

«Пространство - состояние или свойство всего, что простирается, распространяется, занимает место; самое место это, простор, даль, ширь и глубь, место, по трем измерениям своим» [Даль, 2000, с. 543].

На ранней стадии формирования человеческого общества пространство и время мифологизировались. Представление о времени в традиционных обществах связывалось с вращением, цикличностью, превращением. В аграрном обществе год означал смену сезонов. Время было антропоморфным, что отразилось в жертвоприношениях. Век носил моральный характер, отсюда предсказания о конце мира. Это обусловило структуру сознания древнего человека. «Нормой и даже доблестью было вести себя, как все, как поступали люди испокон веков... Повторение людьми поступков, восходящих к божественному прототипу, связывает их с божеством, придает реальность им и их поведению. Вся деятельность людей, производственная, общественная, семейная, интимная жизнь, получает смысл и санкцию постольку, поскольку участвует в сакральном, следует в "начале времен" установленному ритуалу» [Dejavu: энциклопедия культур]. Приобщение к культу предков, возможность магического воздействия на ход времени, где «настоящее включает в себя и прошедшее и будущее и не отделено от них сколько-нибудь резкой гранью», определило «пространственное» понимание времени. Восприятие времени как реальности и вещественной сущности, подверженной божественному влиянию – основа языческого мировосприятия.

Вопрос №2 . Сравните идиллии Феокрита и буколики Вергилия.

Феокрит является создателем особого жанра — идиллии ( eidyllion). Слово это буквально значит «видик» (уменьшительное от eidos — «вид») и употреблялось в смысле «пьеска», «сценка». Этот жанр ведет начало от мима, но он осложнился новыми элементами. В новое время этому термину придали специальное значение описания жизни спокойной и скромной, добродетельной и свободной от сильных страстей и волнений.

Идиллии Феокрита очень разнообразны по содержанию. На первом месте мы поставим, как наиболее типичные, стихотворения буколические (I, III—IX идиллии), где изображается в идеализированном виде с известной долей сентиментальности жизнь простых пастухов, в X — жизнь жрецов, в XXI — рыбаков. Все эти люди — рабы, но в изображении поэта не чувствуется их рабская доля: это — скрытое оправдание рабовладения. В виде пастуха представлен и чудовищный людоед — киклоп Полифем (XI). В некоторых случаях в образах пастухов можно узнать и действительных лиц — например, в V11 идиллии, где дается вполне точное описание топографии острова Коса, поэт изображает самого себя под именем Симихида и своих друзей под именами Ликида, Сикелида и Титира. Ученые высказывали разные предположения о том, кого вывел Феокрит под этими вымышленными именами. Обыкновенно считают, что под именем Ликида надо видеть Леонида Тарентского. Там же Феокрит называет подлинным именем поэта Филета, упоминает также про любовь Арата. Таким образом, получается представление о целом кружке поэтов на острове Косе, среди которых вращался Феокрит. Между ними, как видно,

происходило поэтическое соревнование вроде тех, какие бывали в Александрии. На существование такого кружка указывает и полемика Геронда в стихотворении «Сновидение» (VIII) (см. с. 408). VI идиллия посвящается ученому-поэту Арату.

Часто Феокрит изображает сценки состязаний между пастухами, каковы Дафнис и Дамет в VI идиллии, Ликид в Симихид в VII, Дафнис и Меналк в VIII и IX идиллиях. Иногда идиллия представляет собой единую песню. Так, Фирсис поет один перед козопасом в I идиллии или другой пастух, изливающий муку своей любви к Амариллиде в III идиллии. Киклоп Полифем также отводит душу в песне, воспевая свою возлюбленную нимфу Галатею. Состязание в песнях разрешается так, что или один из певцов сам, как в VII идиллии, признает победу за другим, или кто-нибудь третий произносит приговор, как в V идиллии. Дафнис и Дамет в VI идиллии оказываются равными и сами обмениваются своими инструментами. В X идиллии дается просто сравнение двух песен — трудовой песни Милона с песней любовной тоски Батта. Заключается это сравнение таким нравоучением (X, 56—58):

Так вот и следует петь на солнце трудящимся людям;

А твою песню любовную, песню голодную, пахарь,

Матери петь бы твоей, как будила тебя она утром.

Идеальным певцом представляется мифический Дафнис. Все звери оплакивали его смерть (I идиллия). Так вырабатывается в этой поэзии чисто стилизованный тип певца-пастуха — Дафниса, Фирсиса, Меналка и т. п., — который потом перешел в римскую литературу, например к Вергилию, и далее к народам нового времени, особенно в классическую французскую литературу. Идеализация предмета любви, намеченная Феокритом (ср. X, 24 сл.), достигает особенного развития в греческом романе и в римской элегии и подготовляет культ дамы в средневековой поэзии.

Содержанием песен обычно бывает любовная тема. Образцом женской любви является недоступная Амариллида (III, 52—54). Огорченный пастух готов умереть из-за неразделенной любви. Смерть от безответной любви представлена рассказом о прекрасном пастухе Дафнисе в I идиллии. Томление тщетной любви приписывается и чудовищному Полифему в XI идиллии. Поэт с утонченностью настоящего александрийца играет этими противоположностями — безобразие людоеда и его нежное чувство (XI, 14 сл.). В другой идиллии (VI) положение меняется. Полифем проявляет уже твердость и отвергает недоступную красавицу, успокаивая себя сознанием своей интимной красоты!

Полна живого юмора XIV идиллия. В ней реальными чертами очерчена любовь Эсхина. Убедившись, что его возлюбленная Киниска полюбила другого, он избил ее и этим погубил навеки свои надежды. Остается одно — отправиться, пока он молод, на военную службу к царю Птолемею в Египет. В XX идиллии (принадлежность ее Феокриту подвергается сомнению) пастух отвергнут из-за отсутствия изящества и светского обращения. Но отказ возбуждает в нем только негодование, и он, зная себе цену, не теряет твердости. В XXVII идиллии(подлинность ее тоже остается спорной) любопытно представлен переход от непреклонности девушки к полному подчинению.

Среди подобных тем встречаем мы и жалобы на холодность друга (XXIX идиллия), отвергнутую любовь к юноше (XXX идиллия). Нравоучительный характер имеет рассказ о том, как гордый юноша, проявивший холодное равнодушие к самоубийству влюбленного, сам погиб от упавшей на него статуи бога Эрота (XXIII идиллия). Впрочем, принадлежность ее Феокриту сомнительна.

Большой жизненной правдивостью и художественной силой отличается в этой группе стихотворений II идиллия, в которой представлено, как покинутая девушка приготовляет «приворотное» средство, чтобы вернуть утраченную любовь молодого человека. Среди колдовства и таинственных заклинаний при свете луны, которыми несчастная Симефа рассчитывает приворожить к себе неверного, она рассказывает незатейливую историю своей утраты. Психология страсти и история этой любви воспроизведены с большой силой, и страдания любящей женщины несколько напоминают песни Сапфо.

ВЕРГИЛИЙ, ПУБЛИЙ ВЕРГИЛИЙ МАРОН

Буколики.

Буколики (греч. Пастушество, т.е. Пасторальная поэзия), называемые также Эклоги (греч. Избранное) представляют собой десять коротких пасторалей, содержащих главным образом диалоги между воображаемыми деревенскими жителями. Они основаны на Идиллиях Феокрита, также написанных гекзаметром греческих пасторалях. Приступая к этой работе, Вергилий уже достиг зрелости. Он вполне овладел методом широкого использования литературных источников, откуда он извлекал слова, фразы и даже созвучия, создавая из них, а также из возникающих на их основе аллюзий новые сочетания, так что в итоге появлялось совершенно новое, принадлежащее самому Вергилию произведение. На ранних стадиях развития литературы этот подход к словесному творчеству встречается повсюду, но особенное распространение он получил в Риме в связи с происходившими здесь активным переводом и адаптацией греческих авторов. Однако Вергилий, и в этом его величайшее своеобразие, развил этот метод до такой степени, что в его руках он превратился в техническое новшество. Как и многие другие нововведения Вергилия, данный метод распространился в позднейшей поэзии, в особенности он заметен в творчестве С.Кольриджа.

В Эклогах Вергилий создает неповторимую музыку созвучий, которая также является одной из важнейших особенностей его творчества. Даже в этой сравнительно легкой форме поэт обсуждает важнейшие проблемы жизни. Некоторые эклоги содержат намеки на конфискацию отцовской усадьбы, а затем на возвращение ее Октавианом Вергилию – в знак уважения к его поэтическим заслугам и благодаря заступничеству влиятельного друга. Видные государственные деятели и писатели, такие, как Алфен Вар, Гай Азиний Поллион, Варий Руф и Гай Корнелий Галл, названы в Эклогах по имени. Однако по большей части Вергилий предпочитает скрывать подлинные лица за собирательными персонажами. Так, сам он, молодой свободный человек, предстает здесь только что получившим свободу пожилым рабом (1-я эклога). И вообще все дело с конфискацией, во всей своей несомненной историчности, в Эклогах никак не затрагивается: ему дозволено сделаться здесь лишь источником мыслей и чувств, способствующих созданию этих стихотворений. Пейзаж в Эклогах также собирательный. Нам кажется, что мы находимся недалеко от Неаполя или на Сицилии, но некоторые детали указывают на северную Италию. Имеется множество ярких наблюдений, но нет ни одного цельного и прямого описания места действия.

4-я эклога отличается от прочих. Это соединение свадебного гимна и оды на рождение ребенка. Младенец, о котором идет здесь речь, должен вновь принести с собой на землю Золотой век. Относительно того, кто этот младенец, идут нескончаемые споры. Это короткое, не поддающееся истолкованию, но исполненное значительности стихотворение было использовано императором Константином, который утверждал в своей империи христианство, в качестве доказательства того, что даже римлянин-язычник предсказывал рождение Христа. Главным образом благодаря этой эклоге Вергилий прославился в Средние века в качестве «Пророка язычников».

В 1-й эклоге Вергилий восхваляет благодетеля (это почти несомненно Октавиан), именуя его богом. Поэт с самого начала верил в Октавиана, в его призвание даровать Риму мир и процветание. Вскоре он стал близким другом Октавиана, вероятно, даже более близким, чем лирик Гораций. Щедроты императора со временем обогатили Вергилия, но поэт сумел сохранить личную независимость и творческую свободу.

Вопрос№3. «Илиада» и «Одиссея» Гомера: основные характеристики эпического стиля.

Поэмы Гомера "Одиссея", "Илиада".

Эпическая поэзия выросла из народной песенной традиции. Письменность появилась в Греции не позже второй половины VIII века, так что ранее не было возможности зафиксировать тексты поэм. В "Одиссее" 12 083 стиха. Насколько известно, текст ее был впервые упорядочен в середине VI века до н. э., а во II–III веках до н. э. александрийские филологи разделили текст на 24 книги, по числу букв в греческом алфавите. Античная "книга" — это 500–1000 строк, помещавшихся на папирусном свитке. Сегодня известно свыше 250 папирусов с фрагментами текста "Одиссеи", и в последних изданиях поэмы учитывается примерно 150 папирусных текстов. Поэмы изначально были рассчитаны на устное исполнение. Их декламировали певцы-рапсоды (от греч. rhapsodos — "сшиватели песен") перед незнакомой аудиторией или на народных празднествах.

Ученые доказали, что первая из гомеровских поэм — "Илиада" — создана около 800 года до н. э., а "Одиссея" написана веком или двумя позже. Это памятники эпохи перехода от общинно-родового к рабовладельческому строю, памятники самого раннего этапа развития древнегреческой литературы. Обе поэмы созданы в самой развитой из тогдашних греческих областей, в Ионии, то есть в греческих полисах вдоль побережья Малой Азии, и сюжетно связаны между собой.

"Илиада" повествует о коротком эпизоде в ходе Троянской войны (название поэмы происходит от греческого названия Трои — Илион). В народной памяти реальный поход ахейских вождей на богатый город, который они разрушили около 1200 года, трансформировался в великую девятилетнюю войну. Согласно мифу, причиной войны стало похищение троянским царевичем Парисом Елены Прекрасной, жены ахейского царя Менелая. В основе сюжета "Илиады" — великий "гнев Ахилла", ссора из-за военной добычи между двумя крупнейшими героями ахейцев, могучим Ахиллом и братом Менелая, главным военачальником ахейцев, Агамемноном. "Илиада" живописует кровавые битвы, доблестные поединки и воинское мужество.

В "Одиссее" рассказывается о возвращении домой после падения Трои одного из греческих царей — Одиссея, благодаря хитрости которого с деревянным конем греки в конце концов взяли Трою. Это возвращение растянулось на долгих десять лет, и повествование о них ведется не в хронологической последовательности, а, что характерно для эпоса, с многочисленными отступлениями и замедлениями действия. Собственно действие в "Одиссее" занимает всего 40 дней — это последние испытания Одиссея на пути к родному острову Итаке: рассказ о том, как его верная жена Пенелопа и сын Телемак противостоят бесчинствам наглых женихов, и о его мести женихам. Но в многочисленных эпизодах поэмы Одиссей пускается в воспоминания то о Трое, то о различных приключениях, выпавших на его долю за годы странствий, так что реальный охват времени в поэме — 20 лет. По сравнению с "Илиадой" в "Одиссее" больше описаний бытовой жизни, больше представлен приключенческий элемент в сюжете.

В гомеровском эпосе наряду с людьми действуют боги и другие мифологические существа. Одиссею покровительствует любимая дочь Зевса, светлоокая богиня мудрости Афина, а его гонителем выступает морской бог Посейдон. Одиссей общается с вестником богов Гермесом, попадает в плен к злой волшебнице Цирцее, которая превращает его спутников в свиней, проводит долгие семь лет на острове прекрасной нимфы Калипсо, сулящей ему бессмертие, если он останется с ней. Он спускается в царство мертвых, мрачный Аид, где общается с душами умерших — Ахилла, Агамемнона и прорицателя Тиресия, — то есть мифологический план постоянно вторгается в реальность. Одновременно с событиями, пришедшими из фольклорной волшебной сказки, в поэме есть эпизоды социально заостренные, в частности, Одиссей показан как рачительный хозяин, заботящийся о своей собственности. Эта разнородность поэмы объясняется тем, что гомеровский эпос впитал и отразил целое тысячелетие эпического познания мира. В поэме выделяется древнейшая основа, историческое "зерно" предания о Троянской войне, которая относится к так называемой микенской эпохе греческой истории; к последовавшему за падением микенской культуры "темному времени" относятся бытовые реалии поэмы; ко времени ионийской архаики — намечающиеся в ней социальные конфликты, — и все это представлено с точки зрения эпического синкретизма, то есть целостно, едино и вместе с тем разнородно, разнопланово. "Одиссея" запечатлела эволюцию эпического сознания от изначальной монолитности, цельности к расщеплению единства мира, к многослойности. Боги играют в этой поэме несравненно меньшую роль, чем в "Илиаде"; отношения между олимпийцами, которыми в первой поэме объяснялись отношения между людьми, в "Одиссее" отошли на второй план, а на первый вышли конфликты частной и общественной жизни.

"Одиссея" не только путешествие главного героя, но и странствие по разным уровням эпического сознания. Древнейший представлен страшной архаикой — это великаны-циклопы, дети богов (за ослепление одного из них, своего сына Полифема, и мстит Одиссею Посейдон); это хтонические (от греч. chtonos — земля) боги подземного мира Аид и Персефона; это фантастические загадочные чудовища Сцилла и Харибда; это людоеды-лестригоны; это сирены, губящие своим сладкозвучным пением неосторожных моряков. Из всех встреч с этими непостижимыми первобытными ужасами Одиссей выходит победителем благодаря присутствию духа и смекалке. Второй уровень эпического сознания отражает гармонию золотого века: пиры богов на Олимпе, безмятежную жизнь людей на счастливом острове феаков. Третий уровень — начавшееся разрушение гармонии, свидетельство чему наглость женихов Пенелопы, неверность отдельных рабов и рабынь Одиссея.

Вопрос №4

Геродот

"ИСТОРИИ"

Родился около 484, умер около 425 г. до н. э. Сведения о скифах, содержащиеся преимущественно в IV книге „Историй" Геродота, являются главным источником для истории племен, населявших южнорусские степи в VI-V ст. до н. э. Рассказ Геродота, в некоторых частях, насыщен сведениями полу- или вовсе легендарного свойства, и исторический эквивалент их далеко не всегда удается распознать с вероятностью. На рассуждениях Геродота о скифах не могли также в некоторой степени не сказаться существовавшие в Греции уже в V в. представления о варварах, как о людях более справедливого образа жизни, нежели греки, испорченные богатством и цивилизацией. За вычетом всего этого, рассказ Геродота содержит много географических и этнографических точных сведений, подтверждаемых во многих случаях новейшими археологическими исследованиями. Общая картина политических и социальных отношений в Скифии, а также данная Геродотом бытовая характеристика основных скифских племен, равно как и их локализация полностью подтверждены материалами раскопок скифских курганов и городищ по Днестру, Днепру, Дону и их притокам. Это заставляет относиться к сообщениям «отца истории» с максимальным доверием и вниманием - вдумчиво исследовать и проверять даже те его сведения, которые, показавшись сначала легендарными и недостоверными, могут при ближайшем тщательном рассмотрении обнаружить неожиданно точный и простой смысл, скрытый за их легендарной формой.

Перевод В.В. Латышева

ОБЩЕЕ ОПИСАНИЕ СКИФИИ

... 99. Фракия вдается в море более скифской земли; с залива, образуемого этою землей, начинается Скифия, и в нее вливается Истр, обращенный устьем к востоку. Начиная от Истра, я стану описывать приморскую часть самой скифской земли для ее измерения. От Истра уже начинается собственная (старая) Скифия, обращенная к полудню и ветру Ноту до города, называемого Каркинитидою; отсюда страну, прилегающую к этому же морю, гористую и выступающую в Понт, заселяет племя тавров до так называемого Скалистого полуострова; этот последний выступает в море, омывающее его с востока. Скифия с двух сторон ограничена морем, именно с юга и с востока, подобно Аттике. Тавры занимают часть Скифии, подобно тому, как если бы в Аттике не афиняне, а другой народ заселял Сунийский выступ, сильно выдающийся (мысом) в море, от Торика до дема Анафлиста; я сравниваю это, насколько можно сравнивать малое с великим. Такова Таврика; а кому не случалось огибать этой части Аттики, я разъясню иным способом: следует представить себе, что в Япигии не япиги, а другой народ отрезал бы себе землю, начиная от Брентезия до Тарента, и владел бы мысом. Представляя эти два примера, я мог бы указать много и других стран, на которые похожа Таврика. 100. За Таврикою, выше тавров и на побережье восточного моря живут уже скифы на западном берегу Боспора Киммерийского и Меотийского озера до реки Танаиса, которая впадает в отдаленнейший угол того озера. ...

ОБЫЧАИ НАРОДОВ, СОСЕДНИХ СО СКИФАМИ

... 102. Скифы, рассудив, что они одни не в состоянии отразить полчища Дария в открытом бою, рассылали вестников к соседним народам. Цари последних уже и без того собрались на совещание ввиду вторжения огромного войска; в собрании участвовали цари тавров, агафирсов, невров, андрофагов, меланхленов, гелонов, будинов и савроматов.

103. Тавры имеют следующие обычаи: они приносят в жертву Деве потерпевших кораблекрушение и всех эллинов, кого захватят в открытом море, следующим образом: освятив жертву, ударяют ее дубиною по голове; одни говорят, что тело они сталкивают с крутизны (так как храм построен на скале), а голову насаживают на кол; другие же, сообщая то же самое относительно головы, утверждают, что туловище не сталкивается с крутизны, а зарывается в землю. Богиню, которой приносят такие жертвы, сами тавры называют Ифигенией, дочерью Агамемнона. С попавшими в их руки врагами они поступают так: каждый отрубает голову врага и уносит ее к себе домой, а затем, воткнув ее на длинный шест, ставит высоко над домом, чаще всего над дымовой трубой; они называют эти головы стражами всего дома, поднимающимися в воздухе; живут они грабежами и войною.

Вопрос№ 5. Боги, люди и судьба в гомеровском эпосе. Место гомеровских сюжетов в мифологической картине мира греков.

Мифы большинства народов — это прежде всего мифы о богах. Мифы Древней Греции — исключение: главными объектами их повествования являются не боги, а герои, которыми являются сыновья, внуки и правнуки богов от смертных женщин; они совершали подвиги: избавлялись от чудовищ, наказывали злодеев и участвовали в междоусобных войнах. Когда героев стало слишком много, боги сделали так, чтобы они сами перебили друг друга в самой великой войне — Троянской («... и у стен Илиона / Племя героев погибло — свершилася Зевсова воля»).

Гомер отнюдь не одобряет войну, ведущую к худшему из зол — смерти. Об этом свидетельствуют как отдельные реплики автора и его героев, так и явное сочувствие Гектору и другим защитникам Трои, которые в этой войне являются страдающей стороной. Симпатии автора принадлежат воинам обеих враждующих стран, но агрессивность и грабительские стремления греков вызывают его осуждение. В то же время, когда нужно действовать во имя славы родины или ради близких людей, герои Гомера презирают смерть. Жизнь в представлении гомеровских героев настолько привлекательна, что Ахилл, встреченный Одиссеем в царстве мертвых, говорит, что он предпочел бы тяжелую жизнь поденщика царствованию над душами умерших в преисподней.

Героизм и патриотизм – не главные ценности, которые интересуют Гомера. Главное – проблема смысла человеческой жизни, проблема ценностей человеческой жизни. Тема человеческого долга: перед родиной, перед племенем, перед предками, перед умершими. Жизнь во вселенском масштабе представлена как вечнозеленая роща. Но смерть не повод для горя – ее нельзя избежать, но надо достойно встретить. Формируются представления о человеческой дружбе. Одиссей и Диомед, Ахилл и Патрокл. Все они уравновешены. Проблемы – что есть трусость? Храбрость? Верность дому, народу, супругу? Верные жены: Пенелопа, Андромаха

6. «Метаморфозы» Апулея: топика античного романа. Объясните религиозно-философскую концепцию и художественные особенности романа Апулея.

Точная дата создания романа неизвестна; исследователи относят его написание либо к раннему (150-е годы)[7], либо к позднему (ок. 170 или 180) периоду творчества Апулея. Также давно обсуждается вопрос о греческих источниках «Метаморфоз»: есть версии, что Апулей пользовался сборником так называемых «милетских рассказов» (несохранившимся; ещё в древности им приписывалось эротическое содержание) или также не дошедшим до нас сочинением некоего Лукия из Патр, лица исторически недостоверного[8].

Одним из возможных источников считается позднегреческая сатирическая повесть «Лукий, или Осёл» (др.-греч. Λούκιος ἢ ὄνος) — возможно, подражание Лукию Патрскому или пересказ его произведения[9]; долгое время она неверно приписывалась Лукиану Самосатскому. Это история злоключений юноши, который из-за страстного желания познать секреты магии по ошибке превратился в осла вместо того, чтобы превратиться в птицу. «Метаморфозы» во многих местах почти дословно совпадают с «Ослом» Псевдо-Лукиана.

В настоящее время признается наиболее вероятным, что «Метаморфозы» Лукия из Патр послужили общей моделью для произведения Псевдо-Лукиана и для романа Апулея. Одно из косвенных доказательств непосредственной связи Апулея с Лукием видят также в том, что произведение Апулея носит то же название, что и произведение Лукия из Патр.

В книге рассказывается о невероятных похождениях беспутного знатного римского юноши Луция, увлечённого женщинами и колдовством; повествование ведётся от его лица. Оказавшись в греческой области Фессалия, считавшейся в античности родиной магии и славившейся своими ведьмами, он решил испытать на себе местное чародейство. Он узнал, что Памфила, жена хозяина дома, в котором он квартирует, — ведьма. Её служанка Фотида спрятала его на чердаке, и на его глазах Памфила с помощью волшебных мазей обратилась в сову и улетела на свидание к возлюбленному. Фотида достает ему мазь, которая должна обратить его в птицу, но путает баночки, и вместо того, чтобы стать птицей, Луций превращается в осла.

В обличье животного Луций попадает к различным хозяевам, претерпевает всякого рода унижения, в основном связанные с тяжёлым трудом, становится жертвой сексуальных домогательств одной знатной дамы и видит жизнь многих слоёв позднеантичного общества — от земледельцев и разбойников до жрецов Кибелы и богатых горожан, всюду наблюдая падение нравов. Изнурённый и доведённый до отчаяния Луций просит богов о помощи, и на его молитву откликается богиня Исида. По её указанию Луций съедает цветущие розы и снова превращается в человека. Отрёкшись от прежней порочной жизни, он проходит обряд посвящения и становится пастофором (жрецом Осириса и Исиды).

Стиль и композиция

Юноша и осёл. Византийская мозаика V века.

Стиль «Золотого осла» подчёркнуто ироничен и эксцентричен, изобилует каламбурами, нагромождениями эпитетов, архаичными построениями предложений; автор любит использовать редкие и устаревшие слова. Крайнее стилистическое своеобразие приводило ранних исследователей романа к мысли, что Апулей писал на особом «африканском диалекте» латыни. При этом язык произведения сильно изменяется в последней книге, где описывается религиозное пробуждение Луция; его обращения к богине написаны вполне серьёзным и торжественным слогом. У этого факта есть несколько объяснений:

Роман представляет собой завуалированный эзотерический трактат: первые десять книг изображают полную чувственных удовольствий и соблазнов жизнь, ведущую к деградации и переходу в «скотское» состояние, а последняя демонстрирует возвышение человека через приобщение к божественным тайнам.

В романе «зашифрована» жизнь самого Апулея, который был посвящён в различные мистические учения и был судим по обвинению в колдовстве.

Произведение представляет собой сатиру на все черты жизни позднего Рима, в том числе и на религию. Иронические нотки в описании обрядов инициации, через которые проходит Луций, говорят о религиозном скептицизме Апулея.

Вопрос №7 Аристотель как теоретик и историк литературы («Поэтика»).

Аристотель

Основоположником поэтики считается Аристотель, хотя у него и были предшественники. Зарождение поэтики на греческой почве следует отнести к более раннему времени. Уже в мифических образах девяти муз, как замечает А. Г. Горнфельд, имеются налицо элементы теоретической мысли, различающей специфику разных поэтических жанров. Ряд существенных положений, связанных с областью поэтики, имеется у Платона, непосредственного учителя Аристотеля (относительно деления поэзии на виды, о катарсисе, о «подражательной» природе поэзии), но он не дал развитой системы поэтики как таковой, оставаясь в плане общефилософской постановки этих вопросов.

Таким образом первым развернутым систематическим трудом по поэтике нужно считать «Поэтику» Аристотеля [384—322], появившуюся на почве довольно развитых теоретических представлений в условиях оживленной борьбы критических мнений. Будучи носителем идеологии землевладельческо-рабовладельческой олигархии, Аристотель выступил в период, когда политическая экспансия Греции росла чрезвычайно быстро и требовала культурной мобилизации во всех областях, в том числе и таких, как теория искусства. Представляя класс жизнеспособный и активный, но вместе с тем и паразитический, Аристотель своеобразно соединял в своем учении о поэзии черты гедонизма (цель искусства — удовольствие) с глубоким пониманием познавательной сущности поэзии, и если общая трактовка эстетических проблем восходит у него к идеалистической философии, то метод анализа поэтической структуры — метод поэтики — создан им несомненно на основе эмпирического метода естественных наук. Начиная с раскрытия сущности поэтического искусства, Аристотель последовательно проводит свой анализ (в дошедшей до нас части — на материале трагедии и эпоса) через все стороны поэтической структуры, вплоть до языка.

Охватив в пределах рассматриваемого материала едва ли не все проблемы поэтического искусства, Аристотель поражает глубиной и верностью понимания задач поэтики, её отношения к литературе, самого принципа её построения. «Поэтика» Аристотеля — не свод догматически преподносимых рецептов, но и не отвлеченная теоретическая схема. Ясно осознавая практическое значение поэтики для литературного творчества, а следовательно и присущую ей нормативность, Аристотель идет путем решения практических вопросов на основе изучения конкретных фактов литературы и развернутой системы теоретических представлений, выводимой из общефилософского понимания самой сущности поэзии. Отсюда глубочайшая связь «Поэтики» Аристотеля с поэтическим творчеством его современников, с художественной культурой его класса, и отсюда же принципиальное её значение, её величайшая поучительность. Оказав огромное влияние на последующее развитие этой дисциплины, «Поэтика» Аристотеля на протяжении многих веков оставалась непревзойденным образцом глубокого единства теоретической мысли и конкретных задач современной поэзии. Более того, целый ряд последующих авторов (вплоть до XVIII—XIX вв.) во многом (и существеннейшем) повторяли Аристотеля и, снизив научно-принципиальный уровень поэтики, превратили её в свод догматических правил.

Вопрос №8 8. Римский исторический эпос: Невий, Энний, Вергилий. Сравнительный анализ.

Невий

Невий

Невий, Гней; Naevius, Gnaeus, ум. ок. 201 г. до н. э., римский поэт. Родился, по-видимому, в Капуе в Кампанье. Принимал участие в I Пунической войне. В 235 г. поставил свою первую пьесу. Пресловутая кампанская гордость, чувство собственной значимости подогревали его неприязнь к нобилям и вдохновляли на борьбу за свободу слова. Это отчетливо отразилось в его творчестве, особенно в комедийном. Публично, поименно Н. нападал на представителей влиятельного аристократического рода Метеллов, которые также не оставались в долгу, добившись в 206 году заключения поэта в тюрьму, а позднее, возможно, и его изгнания. В 204 г. Н. оставил Рим, переехав, предположительно, в Утику в Африке, где умер в 201 г. до н. э. или немного позже. Литературную деятельность он начал со сценической поэзии: трагедий и комедий, творя несколько лет подряд наряду с Ливием Андроником, а возможно, и с Плавтом, который смог прославиться лишь тогда, когда Н. покинул Рим. Главным направлением творчества Н. была комедия. Он написал и поставил несколько десятков пьес, основанных на греческих образцах, так называемые fabulae palliatae (паллиаты, то есть комедии, которые игрались в греческих костюмах). Мы знаем 35 названий и около 140 фрагментов. Фрагменты эти, однако, чересчур малы, чтобы можно было определить греческие источники отдельных комедий Н.; это были, в основном, пьесы представителей среднеаттической комедии: Евбула, Алексиса, Антифана — и новоаттической комедии (Менандр). На Менандра Н. опирался в комедии Льстец (Colax). Н. воспринимал греческий образец как условную схему, модель, которую он свободно заполнял содержанием, соответствующим римскому или италийскому видению, с аллюзиями на тогдашние условия, резкими, а подчас и язвительными нападками на современных ему государственных деятелей и политических лидеров. Н. также соединял сюжетные линии нескольких греческих образцов в одной пьесе или использовал контаминацию. Грамматики, лексикографы и некоторые представители римской художественной литературы донесли до нас разрозненные, преимущественно одностиховые фрагменты, а порой лишь названия комедий Н.: Убийца (Akontizomenos), Комедия о погонщике (Agitatoria), Бессонный (Agrypnuntes), Апулийка (Apella), Прорицатель (Ariolus) — пьеса с италийской окраской, поэтому некоторые считают ее отечественной комедией — тогатой (fabula togata), Любезница (Astiologa),Угольщица (Carbonaria), Хламидария, Льстец (Colax), Коммотрия (только название, приведенное у Варрона), Цветочница (Corollaria), Помешанный (Dementes), Деметрий (только название у Варрона), Обман (Dolus), Гончар (Figulus), Глаукома (Glaukoma), Учитель гимнастики (Gymnasticus), Лампадио (имя раба), Леон (заглавие, вероятно, по имени), Лидус (некоторые считают ее трагедией), Нагидо (сохранилось только одно слово), Моряки (Nautae), Нерболария (точного перевода названия нет), Блудница (Paelex), Маска (Personata), Подкидыш (Proiectus), Четыре близнеца (Quadrigemini), Сталагм (по имени раба), Меченый (Stigmatias), Тарентийка (Tarentilla), Шарлатан (Technicus), Комедия о тунике (Tunicularia) и др. В заглавиях пьес чаще всего фигурирует имя невольника, наставника или главного виновника интриги, иногда имя девушки. Подавляющее большинство названий — прилагательные с суффиксом -aria, указывающим на опущенное слово «комедия». Этот тип заглавий, частый также у Плавта, и уже не встречающийся у позднейших представителей эллинизированной паллиаты (Цецилия и Теренция), указывает на прочную связь Н. с италийским сценическим творчеством. Отдельные фрагменты не позволяют реконструировать ни одну из пьес. Единственная комедия, содержание которой удалось установить со значительной долей вероятности, это Тарентийка: в одном из фрагментов поэт описал вызывающее поведение полной очарования и невероятно кокетливой девушки. Некоторые ученые допускают, что Н. был создателем и тогаты, то есть комедии на отечественную тематику, и относят к ней фрагмент из пьесы Прорицатель, но наблюдающийся в ней исконно италийский колорит, который присутствует и во фрагментах других пьес Н., и в паллиатах Плавта, опровергает это предположение: скорее он свидетельствует о свободном отношении Н. к греческим образцам. Язык комедий Н. настолько богат, что поэт передает с его помощью любые оттенки настроения — от шутливого, через сентиментальное, до серьезного, страстного, почти язвительного. Он отмечен чертами разговорного языка с характерным обилием междометий и уменьшительных форм. Если мы обратим внимание также на разнообразие стихотворных размеров, то придем к заключению, что все, чем мы восхищаемся у Плавта, не было чуждо и Н. Значительно менее плодовитый трагик, соперничавший на этом поприще с Ливием Андроником, Н. писал скопированные с греческих образцов пьесы на мифологические сюжеты, названные по обуви актеров fabulae cothurnatae (котурнаты) или fabulae crepidatae (крепидаты). Н. перерабатывал греческие трагедии преимущественно троянского цикла: Троянский конь (Equos Troianos), Вылазка Гектора (Hector proficiscens), Ифигения и, вероятно, Андромаха; другие предания определили содержание трагедий Даная и Ликург. Н. обогащал традиционные схемы греческих трагедий мотивами римских легенд и сюжетами из современной римской истории, а роли исполнялись актерами в отделанных каймой тогах — претекстах, отсюда название этой национальной трагедии — fabula praetexta. В пьесе Ромул (Romulus) или Волк (Lupus) Н. воспевал основание Рима, а в трагедии Кластидий (Clastidium) почтил победу Клавдия Марцелла над галлами в 222 г. до н. э. Патриотизм Н. и его пристрастие к исторической тематике нашли выражение в национальной эпопее о Пунической войне Песнь о Пунической войне (Belli Punici carmen). Это произведение, написанное древним италийским сатурническим стихом, было позднее поделено грамматиком Лампадионом на 7 книг. Фрагментарная сохранность произведения привела к расхождениям заключений ученых относительно его композиции и содержания. В последнее время принято считать, что, вероятнее всего, Н. после обращения к Музам сразу приступил к описанию событий I Пунической войны, но, доведя повествование до 262 г. до н. э. еще в первой книге, прервал его изложением длинного, однако существенного с точки зрения поэтики жанра мифолого-легендарного эпизода о бегстве Энея из-под Трои и его скитаниях вплоть до основания Рима, чтобы только в конце III или в IV книге вновь начать рассказ о дальнейшей истории войны до ее окончания в 241 г. до н. э. Н. упоминал в поэме и о собственном участии в описываемой войне. Эпопея Н. оказала влияние на все позднейшие исторические поэмы, которые, начиная с Энния, были написаны уже гекзаметром. Многим поэме Н. обязаны Энеида Вергилия и Пуника Силия Италика. Для истории литературы, однако, важнее его влияние на Плавта, в котором Н. нашел способного подражателя и последователя.

Квинт Энний (лат. Quintus Ennius) — древнеримский поэт. Родился в 239 году до н. э. в г. Рудии (между Бриндизи и Таранто); по происхождению был греком. В 204 г. Марк Порций Катон привёз Энния в Рим из Сардинии, где тот нёс военную службу. В столице Энний занялся педагогической деятельностью и скоро, благодаря своему литературному таланту и общительному характеру, приобрёл расположение многих знатных римлян, которые начали в то время сознавать силу поэзии.

В 189 году Марк Фульвий Нобилиор, отправляясь в Этолию, пригласил с собой Энния, чтобы тот впоследствии мог воспеть его подвиги. Его сын Квинт добился для Энния в 184 г. прав римского гражданина. Умер Энний в 169 году до н. э. от подагры, так как, по свидетельству Горация, любил поощрять свой поэтический талант дарами Вакха.

Все произведения Энния дошли до нас только в отрывках. Пережитая Эннием эпоха второй пунической войны побудила его воспеть славные подвиги гостеприимно приютившего его народа. На этой эпопее, названной Эннием «Annales» (летопись; позднейшие грамматики дали ей заглавие «Romaïs»), была, главным образом, основана его литературная слава. По-видимому, Энний трудился над «Анналами» значительную часть своей жизни и выпускал их в свет неоднократно, дополняя каждое издание новейшими событиями. В целом виде «Анналы», предположительно, представляли собой 18 книг, с 1500-1800 стихов в каждой, и изображали историю римлян от прибытия Энея в Италию до событий 178-5 гг. до н. э. До нас дошло только 600 с небольшим стихов; поэтому при оценке поэмы и определении её объёма и содержания мы должны опираться, главным образом, на свидетельства древних писателей.

Судя по всему, Энний собрал для своего труда обширные материалы, в виде общественных и частных летописей, фамильных преданий и т. п., и хотел создать художественную эпопею наподобие Гомера. Это последнее особенно явствует из предисловия к поэме, где Энний рассказывал, что видел во сне Гомера, раскрывшего ему тайны вселенной и загробной жизни и сообщившего, что душа его, Гомера, побывав в теле павлина, переселилась ныне в Энния.

Подражание Гомеру выразилось и в том, что Энний написал свою поэму гексаметрами, впервые введя в римскую литературу этот размер. Эти первые попытки далеко не везде были удачными, чем отчасти объясняется суровое суждение Моммзена об «Анналах». Энний пробовал свои силы и в разных других родах литературы. Из сохранившихся отрывков от 22 драм Энния видно, что сюжеты для трагедий он брал преимущественно из мифов о троянской войне и в обработке их примыкал, главным образом, к Еврипиду, скепсис которого находил себе много откликов в душе Энния.

С греческими оригиналами Энний обращался очень свободно и, видимо, старался приспособить их к потребностям римской сцены; так, например, в «Ифигении» хор девушек, выведенный у Еврипида, заменён у Энния хором солдат. Из римской жизни нам достоверно известна только одна пьеса Энния — «Похищение сабинянок». От комедий Энния осталось только два заглавия; Теренций причисляет Энния к авторам, которые соединяли в своих произведениях сцены из нескольких греческих оригиналов.

В дидактическом стихотворении «Epicharmus» Энний, примыкая к воззрениям названного сицилийского философа, изложил (в трохаических тетраметрах) его материалистическое натурфилософское учение. Подобным же рационалистическим направлением отличается и написанное, вероятно тем же размером, сочинение «Euhemerus — sacra historia», содержащее в себе известный взгляд на происхождение богов и сохранившееся, главным образом, в переработке Лактанция. Юмористическое дополнение к этой философии представляет дидактическая поэма (в гексаметрах) из кухонного мира: «Hedyphagetica» («лакомства»); уцелевший отрывок из неё перечисляет разные сорта рыб.

Наконец, Энний писал сатиры и эпиграммы, причём в последних впервые, кажется, ввёл в римскую литературу элегический дистих. — Произведениям Энния не хватало художественной отделки, но он обладал несомненным талантом (ingenio maximus, arte rudis называет его Овидий) и, потому, оказал сильное влияние на последующих поэтов (например, на Вергилия), которые заимствовали у него и много красивых оборотов. Особенно ценили Энния Цицерон и Витрувий. По свидетельству Авла Геллия, ещё во II-м столетии н. э. отрывки из «Анналов» входили в программу публичных чтений, хотя в век империи за Эннем признавали скорее одно историческое значение: мы должны уважать Энния, говорит Квинтилиан, как уважаем древние священные рощи, огромные старинные дубы, которые не столько красивы, сколько почтенны.

Квинт Энний был похоронен в гробнице Сципионов.

Этот период совпадает с правлением принципата Августа, кот. пришел к власти после гражданских войн. После смерти Цезаря побеждает Октавиан, Август – прозвище, «священный», потому что принес на римскую землю мир. Государству была нужна идеология. Понимал, что без культуры нет идеологии. У него был богатый друг – Меценат. Он создает условия для бедных поэтов, а те поддерживают Августа. В этот кружок входили: Вергилий, Гораций, Проперций… В противовес этому кружку создается кружок Корвина Мессала: Тибул и Овидий.

Публий Вергилий Марон (70 – 19) по сути пишет по заказу Августа все три поэмы. «Буколики» - пастушьи стихи, «Георгики» - земледельческие. «Энеида» - героический эпос. Объединяет их всех идея, отличная от греческой, – Вергилий отрекался от прошлого и звал к возрождению в будущем.

«Буколики»

пастушечья поэзия

включает 10 стихотворений - эклоги

прошлое всегда счастливо, настоящее печально

источники – идиллическая поэзия Феокрита, почти пересказ

отличия от Феокрита:

герои В. носят условные маски пастухов, на деле образованные поэты

мир природы – не просто фон, он исполнен таинственной жизни

образы неоднозначны, как в эллинистической поэзии

нестройность композиции – эклоги перекликаются парами

в 4-й книге предсказание рождения ребенка (→счастливый век, все делается само, не свойственно для формы буколик) → Христос для христиан

«Буколики», составлявшиеся в один из самых острых моментов гражданской войны, знаменовали бегство из действительности в идеальный мир.

«Георгики» («О земледелии»)

соотносятся человек и природа. Георгос – земледелец, человек улучшает землю. «Труд побеждает все». Вергилий думал, как улучшить природу.

писал 7 лет, 4 книги. Практических советов нет, цель – моралистическая.

о посеве хлеба, о почвах и их обработке

о вине, прививка фруктовых деревьев, о сортах винограда

о скотоводстве, дрессировке и обращению с животными

о пчелах – образец идеального гос хозяйства, пчелы – римляне

Особенности:

одухотворяет природу

много поэтических отступлений – во 2й книге – похвальное слово Италии

композиция – четные книги кончаются жизнерадостными картинами, нечетные – трагическими.

политические мотивы переплетаются с философскими, о человеке

источник – Гесиод

Творчество Вергилия находилось под влиянием греков. Прежде всего, александрийская «ученая» лирика, творчество Феокрита. Гесиода

Вопрос№9. В чем заключается особенность построения текста «Сравнительные жизнеописания» Плутарха и культурное единство греко-римского мира.

Сравнительные жизнеописания

Одно из первых изданий Сравнительных жизнеописаний на латинском языке. Рим, 1470, типография Ульриха Хана

Сравнительные жизнеописания (др.-греч. Βίοι Παράλληλοι — bíoi parállēloi) — произведение древнегреческого писателя Плутарха, состоящее из двадцати двух парных биографий известных греков и римлян. Иногда к ним также добавляют четыре сохранившихся одиночных биографии.

Хронология написания [править]

Исследователи отмечают, что определение относительной хронологии сочинений Плутарха сложнее установления абсолютной хронологии[1]. Последовательность написания биографий точно не установлена, но ряд биографий содержат отсылки к сочинениям, уже существовавшим на момент написания[1]. Так, биография Диона была написана после Тимолеонта[2], Брута — после Цезаря[3], Камилла — после Ромула[4], Тесея и Ромула — после Ликурга и Нумы[5], Демосфена[6] и Кимона[7] и т. д. Трижды Плутарх называет порядковые номера отдельных биографий: пара Демосфен—Цицерон была пятой по счёту[8], Перикл—Фабий Максим — десятой[9], Дион—Брут — двенадцатой[10].

Наиболее ранними биографиями Плутарха чаще всего считают непарные (Артаксеркс, Гальба, Отон, Арат), которые обычно рассматриваются отдельно — в них ещё не сформировался стиль, характерный для собственно «Сравнительных жизнеописаний»[11].

Существует версия, что несколько пар биографий могли быть завершены и распространены группами: к первой группе относят биографии Фемистокла—Камилла, Ликурга—Нумы, Тесея—Ромула, ко второй — Диона—Брута, Тимолеонта—Эмилия Лепида, Александра—Цезаря. Таким образом, упоминания о других произведениях позволяют говорить не о хронологической последовательности, а о синхронности нескольких произведений[12].

Исследователь C. P. Jones составил следующую последовательность создания биографий[13]:

1: Эпаминонд—Сципион;

2—4: Кимон—Лукулл, Пелопид—Марцелл, Эвмен—Серторий или Филопемен—Фламинин;

5: Демосфен—Цицерон;

6: Ликург—Нума;

7—9: Тесей—Ромул, Фемистокл—Камилл, Лисандр—Сулла;

10: Перикл—Фабий Максим;

11: Эвмен—Серторий, Солон—Попликола, Филопемен—Фламинин; в случае, если последняя пара относится к 2—4, то Аристид—Катон или Агис и Клеомен — Гракхи;

12: Дион—Брут;

13—14: Тимолеонт—Эмилий Лепид, Александр—Цезарь;

15: Агесилай—Помпей;

16—23: остальные; Алкивиад-Кориолан после Солон—Попликола, Фокион—Катон-младший после Аристид—Катон-старший.

Опираясь на указания в тексте, традиционно считается, что биографии Гальбы и Отона могли быть написаны в период с 79 по 96 год[14], а «Сравнительные жизнеописания» — с 96 по 120 год[15].

Биографии Лисандра—Сулла были написаны в 104—114 годах, поскольку Плутарх упоминает, что прошло почти двести лет после битвы при Орхомене[16][17]. По схожим свидетельствам определяют, что биографии Ликурга—Нумы, Тесея—Ромула, Фемистокла—Камилла, Солона—Попликолы, Тимолеонта—Эмилия Лепида были написаны не раньше 96 года, биографии Диона—Брута были написаны не раньше 99 года, биографии Кимона—Лукулла были написаны не позже 114 года, а биографии Демосфена—Цицерона, Тесея—Ромула, Диона—Брута, Тимолеонта—Эмилия Лепида, Агиса и Клеомена — Гракхов были написаны не позже 116 года[16].

Особенности [править]

Традиционно считается, что работа была посвящена Квинту Сосию Сенециону[18] — обращения к нему встречаются в тексте трижды[19].

Подбор героев биографий определялся, по-видимому, соответствием идеалу активного деятеля (прежде всего в политической сфере) — Демосфен и Цицерон, более известные как ораторы, представлены прежде всего как политические деятели[20]. Большая часть героев для биографий «греческой части» — люди классического периода, в то время как среди римских персонажей большинство — представители Поздней республики[21]. Отмечается, что Плутарх избирательно подходил к подбору персонажей и не включил в своё произведение, например, жизнеописание Филиппа Македонского, который был популярным героем эллинистических биографий[21]. Единственную пару отрицательных, по его мнению, персонажей (Деметрий—Антоний) Плутарх включил, по его собственному признанию, в назидательных целях[22].

Структура [править]

Предполагают и существование серии биографий римских императоров от Августа до Вителлия (сохранились только биографии Гальбы и Отона[22]. Точно известно о существовании как минимум одной пары биографий, которая не сохранилась — Эпаминонд и Публий Корнелий Сиципион Африканский. Также утеряно жизнеописание Леонида[источник?].

Вопрос № 10. Сравните мотивы загробного царства у Гомера и Вергилия.

1). Мотивы окропления водой - и в нашем фольклоре такое есть, очистительная функция. Пропп пишет, что и в волшебных сказках подобное сохранилось, правда в редуцированной форме: там девица должна маслицем дверь ведьминого дома окропить (а возводится все к нейтрализации отрицательной энергии, хм).

У Вергилия окропление в 6ой главе присутствует в следующих эпизодах: после похорон Мизена (очищение участников обряда от скверны. Мертвый, по античным поверьям, нечист. Сивилла Энею: "...твой друг лежит бездыханный, \ тело его погребения ждет, корабли оскверняя..."), Эней, перед тем, как войти в Элизий, окропляет себя водой (опять очищение), и вот еще что говорит Анхиз о грешниках: "...у других пятно преступленья\ выжжено будет огнем или смыто в пучине бездонной" (опять вода - очистительная сущность). Кстати, тут подобную функцию и огонь выполняет. В поверьях славян - тоже. Стоит только вспомнить прыжки наших предков через костры на Ивана Купалу.

А символика воды - оно даже немного и в христианстве сохранилось. Например, дева Мария символизирует непорочность и чистоту. Знак девы Марии - вода. Или то, что священнослужители паству по особым праздникам водой окропляют( на Пасху, к примеру)

2). Палинур. Связь "дух-тело-погребение-пропуск в загробное царство": пока тело не погребено, душа не может переплыть Стикс. Надо или ждать погребения, или терпеть 100 лет. Именно поэтому погребение в античности играло такую важную роль. Именно поэтому у Гомера отец так стремится выкупить тело Гектора. Конечно, важно было и то, что ахейцы не должны глумиться над ним. Гектор, являясь во сне Энею, у Вергилия весь изувечен. Уродства, полученные уже мертвым телом, в царстве Плутона сохраняются (Деифоб с вырванными ноздрями и отсеченными ушами).

3). Цербер. Методика укрощения: "Сладкую тотчас ему лепешку с травою снотворной\ бросила жрица..." Этот эпизод вызвал радостную ухмылку! Ничего не напоминает, на самом деле? Это ведь как Шурик колбасой со снотворным бульдога кормил! В "Приключениях Шурика", по- моему ) Времена меняются, приемы остаются )

4). Дидона. Она сразу узнала Энея и, не простив, умчалась к Сихею. Сразу узнала! Поняла его речь! И физически могла ответить на нее, только не захотела этого сделать! А у Гомера все несколько сложнее. Чтобы, например, состоялся диалог между Одиссеем и Антиклеей, его матерью, ей нужно было отведать жертвенной крови (..."К крови приблизилась мать, напилася и сына узнала")

Кстати, тут Вергилий еще раз отмечает, что жизнь Дидоны оборвалась не от огня, а от железа. Эней: "Бедной Дидоны уж нет, от меча ее жизнь оборвалась?

5). Дифференциация. У Вергилия подземное царство более дифференцировано, чем у Гомера. Здесь мы имеем дело с более конкретными понятниями, я бы даже сказала и прорая (Элизиум), и проада (Тартар), и даже прочистилища (собственно Аид) - без очистительной функции, но как обиталище для "середнячков" ) В Тартаре пытают. А в христианской религии в котелках черти варят. Конечно, и до Вергилия был мотив пыток в загробном мире - Сизиф тот же самый, к примеру, сколько веков свой камень до рождения Публия Марона катал? История умалчивает. Но, вероятно, достаточно ) Но тут, в "Энеиде" - как- то расширился и ассортимент пыток (плети, цепи, огонь, вода...), и перечень грехов (ст. 608- 615), и, в соответсвии с последним, количество собственно грешников возросло.

6). Собственно философствование. Вот не знаю - натолкнула меня на мысли о времени и римлянах фигура Анхиза, созерцающего потомков. И зацепилось...Итак, время, какое оно? У нас оно мчится вперед. А вот у некоторых доминирует ретроспектива: "Вот я. Предо мною (не позади, как у нас) - дела моих предков. Я - в ответе перед моими предшественниками" (это смутные воспоминания опять же с лекции по языкознанию А.А. Волкова). Мы же - в ответе перед детьми...А вот что со временем творилось в античности? Как писал М.Л. Гаспаров, там концентрическая система летоисчисления. Бусы на нитку не нанизываются...В этом круге - единство и прошлого, и настоящего, и будущего. И такое не только в Греции, которая весьма занимательная), но и в Риме. Там как было, например, с месяцами? Длительность каждого месяца зависела от желания верховной власти: хоть 20, хоть 30, хоть 40 дней (тут, я, конечно, не очень права: надо "хоть 21, хоть 31, хоть 41 день" - ведь римляне четные несчастливыми считали. Вероятно, кстати, что отсюда наше: "Фу, 2 цветка - как покойнику на могилу"). И так до Гая Юлия Цезаря. И вот эта концентрическая система, единство прошлого, будущего, настоящего - это сцена в Элизиуме (Анхиз, потомки, Эней). Это, видимо, высшее философское восприятие. А в буднях ориентация больше на перспективу (европейский склад сознания?))). Когда Эней задерживается у Дидоны, боги его стимулирует не тем, что он должен оправдать смерти своих товарищей- троянцев, и не тем, что он в ответе перед предками, а тем, что у него подрастает сынишка, которому недурственно оставить после себя какое- нибудь царство.

7). Души умерших. Вроде бы и подчеркивается их абстрактность (не обнять Энею Анхиза), и в то же время - какая физиологичность. Про изувеченные души речь шла выше. А вот и еще: "Тени сидели" (в лодке).

Теперь вот еще одно - Анхиз созерцает души еще нержденных людей. Мало того, что эти все души знают о своей судьбе (печальный юноша), так они еще и визуально разного возраста (есть и седовласые)...хотя надо отучать себя удивляться подобным вещам при чтении античной литературы...Но вот какая зато параллель: вот, preved, Вы нам на лекции говорили, что чтение - это как бы припоминание того, что мы уже когда- то знали. По Вергилию, такая же вещь и с судьбой получается, ведь не зря же юноша печален. Он сейчас знает, что с нми произойдет, а потом, после рождения, забудет. Но если такую параллель проводить - достаточно забавная штука выходит: ведь юноша знает только свою судьбу, одну- единственную.