Аравийский перекресток. Эллинизм в аравии

Аравия, населенная семитскими племенами, раскинулась между царствами Селевкидов и Птолемеев. Крайне неблагоприятный климат защитил ее как от персов, так и от войск Александра. Она осталась независимой и благодаря двум обстоятельствам играла значительную роль в экономической жизни эллинистического мира. С одной стороны, земли южной ее части («Счастливой Аравии») относительно плодородны и оттуда в изобилии поступали ароматические вещества и специи, в частности ладан, мирра и корица. Около 300 г. до н. э. здесь сформировались четыре небольших семитских царства: Минейское, Сабейское, Каттабанское и Хадрамаутское. Они существовали в основном за счет торговли ароматическими смолами, которые эллинистический мир потреблял в значительном количестве как в литургической практике, так и в парфюмерии и кулинарии.

203

С другой стороны, Аравия была как бы связующим звеном между Африкой, Азией и Средиземноморьем. Омываемая Красным морем и Персидским заливом, она морскими путями получала товары с Африканского континента и из Индии. Кочевники, населявшие ее северные районы, в частности жившие вдоль Персидского залива геррены и набатейцы Петры, занимались прежде всего караванной торговлей. Они свозили в Петру богатства Востока, Запада и самой Аравии — ароматические смолы, диких животных (львов, тигров, леопардов, страусов). Великолепное местоположение Петры, неприступной крепости посреди котловины, окруженной горами, было описано Диодором (II, 48): «Огромная скала является естественной крепостью: туда можно подняться только по узкой тропе, на которой несколько человек едва могут разойтись, не задев друг друга оружием; там есть также большое озеро асфальта, из продажи которого они извлекают немалые доходы». Затем набатейцы (Петра была столицей Набатейского царства) отправляли скапливавшиеся там сокровища в Газу — центр перераспределения товаров (по документам Зенона, именно в Газу направлялись зависевшие от Аполлония торговцы за драгоценными восточными товарами), а также в сирийские порты и в Александрию, до которой можно было добраться по морю и по трудной дороге к Пелусию, продолженной, очевидно, во времена персидского владычества через пересеченную лагунами и дюнами, лишенную питьевой воды местность. Начиная со II в. до н. э. греческая керамика и монеты (монеты Селевкидов встречаются чаще, чем монеты Птолемеев) демонстрируют интенсивность торговых связей со средиземноморским миром. Экономическим значением Аравии объясняется тот интерес, который она вызывала к себе как у самых предприимчивых царей (около 312 г. до н. э. Селевк нападает на Петру; Птолемей Филадельф ведет в «Счастливой Аравии» войну такую же неудачную, какую вел и Август), так и у ученых. Феофраст использовал в своей «Истории растений» сведения, привезенные Анаксикратом из плавания вокруг Аравийского полуострова, предпринятого по приказу Александра. Эратосфен описал четыре южных арабских племени. Агатархид Книдский рассказал, излишне подчеркнув местный колорит, о легендарной стране, пропитанной сладким ароматом благовоний.

204

Тем не менее эллинизм — скорее сирийского, чем египетского толка,— в северные племена, горячо привязанные к своим традициям, проникал очень медленно. В Петре он появился только вместе с Аретой III Филэллином («Любящий эллинов») (87—62), который начал проводить политику завоеваний в Сирии и чеканить монеты по типу селевкидских (монеты чеканил уже Арета II, но они были без надписей). Дома в этот период строили более тщательно, начинали обжигать вазы и украшать их цветочным орнаментом по типу греческой керамики Палестины и Сирии. Но только во II в. н. э. здесь будут возводить великолепные гробницы в греко-римском стиле с классическими фасадами, которые составляют славу Петры. В южноаравийские царства эллинизм проник вряд ли намного раньше I в. н. э. Там он особенно ярко проявился в скульптуре, особенно в восхитительной статуе из Тимны, которую называют «Леди Бар'ат», выполненной не без парфянского влияния. Только слабостью эллинистического мира, порожденной соперничеством монархий, можно объяснить его зависимость от поставок наиболее ценившихся предметов роскоши из варварской Аравии, эксплуатировавшей утонченные вкусы греков. «Во все времена,— пишет Страбон (16, 4),—эти области были известны как очень богатые, так как они меняли на золото и серебро благовония и драгоценнейшие из камней. При этом за своими пределами они не тратили ничего из того, что получали».