12. Творческое наследие ж.О.Д. Энгра как одного из крупнейших французских художников первой половины XIX века Жан Огюст Доминик Энгр (1780—1867)

В своём видении классицизма Энгр не разделял ни революционной тенденции своего учителя Давида, ни консерватизма Кановы; его идеал был противоположен романтическому идеалу Делакруа, что привело к упорной и резкой полемике с последним. Более всего Энгра интересовала форма, которая у него не сводилась к некому идеалу, но была связана со своеобразием предмета изображения.

Энгр вошёл в историю французской живописи прежде всего как великолепный портретист. В числе множества написанных им портретов особенно стоит отметить портреты поставщика императорской армии Филибера Ривьера, его жены и дочери Каролины, из которых более всего известен последний (все три - 1805); портреты Наполеона - первого консула (1803-04) и императора (1806); Луи-Франсуа Бертена (старшего), директора газеты Journal des débats (1832).

Энгр первым из художников свёл проблему искусства к своеобразию художественного видения. Вот почему, несмотря на классическую направленность, его живопись привлекла к себе пристальный интерес импрессионистов (Дега, Ренуара), Сезанна, постимпрессионистов (в особенности, Сёра), Пикассо.

С 1796 учился у Жака Луи Давида в Париже. в 1806-1824 работал в Италии, где изучал искусство Возрождения и особенно творчество Рафаэля; в 1834-1841 был директором Французской академии в Риме. Энгр писал картины на литературные, мифологические, исторические сюжеты (“Юпитер и Фетида”, 1811, Музей Гране, Экс-ан-Прованс; “Обет Людовика XIII”, 1824, собор в Монтобане; “Апофеоз Гомера”, 1827, Лувр, Париж), портреты, отличающиеся точностью наблюдений и предельной правдивостью психологической характеристики (портрет Л.Ф.Бертена, 1832, Лувр, Париж), идеализированные и вместе с тем полные острого чувства реальной красоты ню (“Купальщица Вальпинсон”, 1808, “Большая одалиска”, 1814, - оба в Лувре, Париж).

Произведения Энгра, особенно ранние, отмечены классической стройностью композиции, тонким чувством цвета, гармоничностью ясного, светлого колорита, но главную роль в его творчестве играл гибкий, пластически выразительный линейный рисунок. Энгр – автор блестящих карандашных портретов и натурных штудий (большинство - в Музее Энгра в Монтобане). Сам Энгр считал себя историческим живописцем, последователем Давида. Однако в своих программных мифологических и исторических композициях Энгр отступал от требований учителя, внося больше живых наблюдений натуры, религиозного чувства, расширив тематику, обратившись, в частности, подобно романтикам, к эпохе античности и средневековья (“Обет Людовика XIII”, 1824, Собор Монтобан, “Апофеоз Гомера”, 1827, Париж, Лувр). Если историческая живопись Энгра представляется традиционной, то его великолепные портреты и зарисовки с натуры составляют ценную часть французской художественной культуры 19 века. Одним из первых Энгр сумел почувствовать и передать не только своеобразный облик многих людей того времени, но и черты их характеров - эгоистический расчет, черствость, прозаизм личности у одних, и доброту и одухотворенность у других. Чеканная форма, безупречный рисунок, красота силуэтов определяют стиль портретов Энгра. Меткость наблюдения позволяет художнику передать манеру держаться и специфический жест каждого человека (портрет Филибера Ривьера, 1805; портрет госпожи Ривьер, 1805, обе картины — Париж, Лувр; госпожи Девосе, 1807, Шантильи, Музей Конде). Сам Энгр не считал портретный жанр достойным настоящего художника, хотя именно в области портрета создал самые значительные свои произведения. С тщательным наблюдением натуры и восхищением ее совершенными формами связаны удачи художника при создании ряда поэтических женских образов в картинах “Большая одалиска” (1814, Париж, Лувр), “Источник” (1820—1856, Париж, Лувр); в последней картине Энгр стремился воплотить идеал «вечной красоты».

Многие ранние работы мастера из Монтобана – «Зевс и Фетида», «Сон Оссиана», «Паоло и Франческа» – обнаруживают близость к романтизму, хотя впоследствии Энгр стал яростным противником этого течения и по традиции считается одним из ведущих представителей классицизма. К этому времени относится портрет красавицы Девосе. Сочетание редкостной гармонии форм с ощущением внутреннего напряжения, какого-то скрытого, словно тлеющего в глубине души огня отличает эту работу. Много лет спустя, когда Энгр был уже знаменитым художником, к нему однажды пришла пожилая бедно одетая женщина и предложила купить у нее картину. Взглянув, потрясенный Энгр узнал мадам Девосе.

Работая над портретами, мастер стремился раскрыть в человеке самые возвышенные и прекрасные черты его облика. Лучше всего ему удавались те работы, где сама модель отвечала идеалу художника, его представлениям о прекрасном. Таковы портреты Зели, красавицы Мари Маркоз, мадам Муатесье.

Однако в произведениях Энгра запечатлены и образы бальзаковской силы и глубокой социальной проницательности. Таков портрет издателя Бертена Старшего. Какая сила в его «львиной голове, властном взгляде, сколько энергии, уверенности в этом немолодом человеке, его позе, жесте рук! Это образ, воплощающий торжество личной инициативы, ума, деловой хватки.

13. Искусство Испании конца XVIII - начала XIX века. Живописное творчество Ф. Гойи. В Испании XVIII столетия, еще не расставшейся с феодализмом, всячески подавлялась национальная самобытность искусства. Ко двору привлекались в основном иностранные художники, и даже главой Академии искусств Сан Фернандо, учрежденной в Мадриде в 1774 г., был немецкий художник, апологет классицизма, Антон Рафаэль Менгс. Влияние Менгса, с одной стороны, и работавшего при мадридском дворе в 1767-1770 гг. Дж. Тьеполо - с другой, было определяющим для испанских художников в этот период. Общеевропейскую известность испанское искусство после золотого века вновь обрело лишь с появлением Франсиско Гойи. Как Давид во Франции, Гойя с его художественным мировоззрением, с его особым видением мира открыл для испанского искусства целую эпоху, положив начало развитию реалистической живописи нового времени. Огромное значение имело творчество Гойи и для формирования европейского романтизма.

Характерная для Гойи особенность черпать материал из реальной жизни, со всей страстью откликаться на волнующие события современности нашла свое выражение и в годы нашествия наполеоновской армии. Национально-освободительная война, которая в это время вспыхнула в Испании, отразила сложность исторической судьбы испанского народа, находившегося в силках феодально-католических представлений. Пока длилась кровавая бойня, Гойя находился вместе с испанским народом, выразив свои настроения в целом ряде работ. Так, на полотне «Восстание 2 мая 1808 г.» (1814) изображена схватка испанцев с мамлюками французской конницы на Пуэрта дель Соль .

Тогда же написана и получившая широкую известность картина «Расстрел испанских повстанцев французскими солдатами в ночь со 2 на 3 мая 1808 г.» (1814). Свет фонаря вырывает из темноты часть холма и прижатую к нему группу повстанцев, на которых нацелены ружья солдат. На полотне изображен самый напряженный момент — мгновение перед залпом. Художник стремится наиболее точно передать глубину переживаний людей, ожидающих смерти. Гойе удалось показать проявление безысходной обреченности, страстного протеста, безумного ужаса, волевой собранности, тихого отчаяния и испепеляющей ненависти к врагу. Центральный образ, воплощающий весь смысл композиции, — фигура повстанца в белой рубашке. Именно он олицетворяет непобедимую силу жизни. Глубокий драматизм композиции создается с помощью динамики жестов (вскинутые вверх руки центрального героя и распростертые руки убитого) и выразительности цвета: гамма сумрачных коричнево-серых и зелено-серых тонов под действием зловещего света загорается светло-коричневыми, желтыми и красными пятнами, на фоне которых в глаза бросается ослепительно белое пятно рубашки повстанца.

Творчество Гойи, современника французской революции, национально-освободительной войны Испании с наполеоновской Францией, бурного подъема общественных сил и жестокой реакции, пришлось на один из самых драматических периодов испанской истории. Оно сочетало передовую мысль эпохи и отзвуки устойчивых народных представлений, широту общественных позиций и сильнейший отпечаток его субъективных переживаний, огненного темперамента, импульсивной натуры, безграничного воображения. От искусства Гойи исходит волнующая сила, оно поистине неисчерпаемо и не подвластно холодному анализу. Его художественный язык остро обнажен, беспощадно резок и в то же время усложнен, зашифрован, изменчиво подвижен, подчас трудно объясним.

Гойя родился в селении Фуэндестодос близ Сарагосы в семье ремесленника-позолотчика. Учился в Сарагосе у Х. Лусана Мартинеса, затем в Мадриде, у Ф. Байеу, на дочери которого, Хосефе, женился в 1773 году. Бурная, насыщенная приключениями молодость Гойи мало известна. Он посетил Италию, где участвовал в конкурсе Пармской академии и получил вторую премию. С 1773 года жил и работал в Мадриде, в 1786 году был назначен придворным живописцем.

Как крупный художник Гойя сложился сравнительно поздно. Первый значительный успех ему принесли две серии (1776—1791) многочисленных панно (картонов для ковров) для Королевской мануфактуры Санта Барбара в Мадриде, на которых изображены прогулки, пикники, танцы, пиры городской молодежи, сцены на рынках, прачки на берегу Мансанареса, бедняки у колодца, слепой гитарист, деревенская свадьба. Декоративную живопись Гойя обогатил новшествами композиции, укрупнением фигур, красочностью колористических находок, а главное — непосредственным ощущением национальной жизни, воспринятой им не взором постороннего наблюдателя, а как бы изнутри; эта среда была ему знакома с молодости. В написанном в 1777 году «Зонтике» (Мадрид, Прадо) нет развитого сюжета. Модный в ту пору в жанровой живописи мотив вдохновил его на создание пленительного живописного образа, в котором лицо девушки и часть ее фигуры, затененные зеленым зонтиком от лучей солнца, полны легких красочных отсветов. Здесь можно убедиться, сколь многим Гойя обязан Веласкесу, которого, наряду с природой и Рембрандтом, считал своим учителем.

Гойя стал модным портретистом, заваленным заказами. Трудно найти другого великого портретиста, который столь решительно проявлял бы свое личное отношение к изображаемым им людям. К иным из них он оставался совершенно равнодушным, и тогда его заказные портреты кажутся странно безжизненными, одеревенелыми. Художник, безупречно владеющий пластической формой, становится неожиданно беспомощным, допускает небрежность в рисунке и композиции. Не случайно, в письме к другу Гойи директор Королевской академии истории просит воздействовать на художника, чтобы он написал его портрет так «как он может, когда хочет».

В портретах Гойи во всей широте представлено общество того времени. Поразителен размах его творческой эволюции от парадных портретов в традициях XVIII века до произведений, предвосхищающих самые смелые завоевания искусства XIX столетия. Близость Гойи к передовым людям Испании наполняла его искусство новым ощущением жизни. Среди его друзей — писатели, поэты, политики, актеры. Он относится к их портретам с особым бережным вниманием (портреты художника Ф. Байеу, доктора Пераля, общественного деятеля Ховельяноса, поэта Л. Моратина). В начале XIX века в портретных образах Гойи, полных энергии, уверенности в своих силах, появляются черты, близкие идеалам эпохи романтизма. В прославленном портрете Исабель Кобос де Порсель (1806, Лондон, Национальная галерея) облик молодой цветущей женщины с огненным взором и в черных испанских кружевах, отмечен острой национальной характерностью.