Сцена 15.
Рассвет. НИКОЛЬСКИЙ оживает в объятьях Ольги. Шепот. В мастерскую врывается ТАМАРА.
ТАМАРА: Я так и знала. ОЛЯ натягивает на себя плед: Извините. А вы кто?
ТАМАРА начинает истерично смеяться. НИКОЛЬСКИЙ в семейных трусах. ОЛЯ хочет убежать переодеться.
ТАМАРА останавливает ее: Нет уж куда уж давайте всей семьей чай пить с утра а что еще с утра делают НИКОЛЬСКИЙ, надевая рабочий халат: Тома, отпусти ее, нам нужно поговорить. ТАМАРА: Вот и поговорим втроем (крепко держит Ольгу за руку, та вырывается) Муж, жена и любовница!
Ольга дергается, вырывает руку.Тома продолжает хохотать.
ТАМАРА: Вот в грязь-то какую вляпались и все причем. НИКОЛЬСКИЙ: Тома, успокойся. Это наше личное дело. ОЛЯ, оставь нас, пожалуйста… ОЛЯ: Простите, извините, вы испачкались, мне пора…
ОЛЯ судорожно хватает одежду, одевается быстро. ТАМАРА достает из сумки и бросает девушке сорочку.
ТАМАРА: И рубашечка ваша вот заберите слегка порвалась извините. ОЛЯ удивленно: Но это не моя сорочка!
ТАМАРА смеется еще громче. Ольга уходит.
ТАМАРА неожиданно серьезно: Бесконечность не предел. Осень может длиться вечно. Я, отринув бездну дел, Примеряю пояс Млечный. НИКОЛЬСКИЙ:
Я люблю тебя до звезд, До луны, сто раз обратно. Что серьезно – не всерьез. Даже сны мне непонятны. ТАМАРА: Ненавижу! НИКОЛЬСКИЙ: Ну, что ты, родная… ТАМАРА: Не-на-ви-жу! НИКОЛЬСКИЙ: Я не бросаю тебя, милая… ТАМАРА: Я тебе не милая! НИКОЛЬСКИЙ: Ну, прости… Я виноват… ТАМАРА: Ты виноват да ты предал меня! Я ли не закрывала глаза на твои измены? Ничего милый погуляй все образуется. Не важно с кем ты кувыркаешься, важно куда ты возвращаешься спать! НИКОЛЬСКИЙ: Тома… ТАМАРА: Ты не просто спишь с ней ты знакомишь ее с нашими общими друзьями это невыносимо мне звонят люди… (всхлипывает) Меня предупреждают а ты не являешься домой ночевать ЛЕНОЧКА все поняла с ней что-то происходит она замкнулась в себе. НИКОЛЬСКИЙ: Тома, не надо плакать! Чего ты хочешь? ТАМАРА: Ты должен немедленно ее бросить! НИКОЛЬСКИЙ: Мне больно говорить, но я не могу… Я люблю ее. Это по-настоящему. Ты должна понять. Мы же с тобой двадцать лет вместе. ТАМАРА: Вот именно! НИКОЛЬСКИЙ: Человек не должен приносить свою жизнь в жертву. Никому. Понимаешь? Мне тепло с ней… ТАМАРА: Выбирай: она или я! НИКОЛЬСКИЙ: Она… ТАМАРА буднично: Будет время — зайди за вещами. (уходит, сгорбившись, мгновенно постарев лет на десять) * * * Мурлыкая, выходит кот.
МЕФИСТО: Муррр… Ну, какой же ты урррод! НИКОЛЬСКИЙ в бешенстве, снимая тапок с ноги: Что тебе надо, черт?! МЕФИСТО: Не прроизноси мое имя в суууе, муррр… Тупой уррод. Пошто жену обидел? НИКОЛЬСКИЙ: Гад! МЕФИСТО: Сам знаю, что ты гад. Беги за ней. Может, еще не все потеряно. Столько лет, дочка, привязанность… НИКОЛЬСКИЙ: Никуда я не побегу. Поздно. Что сделано – то сделано. Битая посуда не клеится. Привязанность не заменит любовь. Художнику важно любить! МЕФИСТО: Художник! Пустое место ты, а не художник. У тебя один есть шанс прославиться – сделать памятник Муррзику Ивановичу! А в противном случае жизнь твоя закончится банальной отслойкой сетчатки, алкоголизмом и безвестностью. НИКОЛЬСКИЙ: Сгинь, нечистая сила! МЕФИСТО: Не понимаю я твоего упрямства… НИКОЛЬСКИЙ бросает тапок: Сгинь, нечистая сила! МЕФИСТО, потирая бок: А за это ты еще ответишь, ррраскаешься еще! Больше я к тебе не приду! НИКОЛЬСКИЙ: Куда ты денешься, нечисть?! Все, хватит, меня ОЛЯждет.