Глава 4. Отношение прессы к Нечаевскому делу.

Говоря о гласности процесса нечаевцев, нельзя не обратить внимая на отношение гпзет, пишущих в то время о судебном разбирательстве, к Нечаеву и нечаевцам,к самому процессу и его итогам.

Первой газетой после «Правительственного вестника», которой было разрешено писать про судебный процесс, были «Московские ведомости» под редакцией М.Н. Каткова. Судя по всему, автор был настолько разочарован результатами разбирательства, что обвинил всех, включая судью и ораторов Санкт-Петербургской судебной палаты, в некомпетентности и даже придрался к словам председателя в адрес подсудимых.  «Если бы господа судебной палаты, - писал Катков:- захотели взглянуть прямо в глаза обману, который разыгрывается над гнилою и расслабленною частью нашего общества, если б они…ударили бы в самый корень этой, так называемой русской революции, положение подсудимых, мы полагаем, выиграло бы от того» ¹²⁰. К Нечаеву же, в отличие от подсудимых, Катков проявлял даже некоторую симпатию лишь потому, что « как бы ни был он лжив, все-таки в некотором отношении Нечаев искреннее и правдивее понимает свое дело, чем другие, которые обращаются к великодушным инстинктам молодости, толкуют о благе народном, о благородстве, о честности…»¹²¹. Рассуждая о смысле революционной организации Нечаева, Катков находит ответ в «Катехизисе»: Цель, говорят, оправдывает средства. Какая же тут цель? Катехизис объясняет: разрушение. Разрушение чего? Всего. Но для чего нужно это всеобщее разрушение? Для разрушения»¹²². В итоге главный редактор приходит к выводу, что русские революционеры, в том числе и нечаевцы, согласно «Катехизису», являются самыми настоящими жуликами, которые не могут быть никоем образом оправданы, так как они «убили своего товарища, сами не зная для чего». Кто-то во время прений сказал, что «заговорщики, вероятно, думали, что пролитая кровь плотнее соединит их»¹²³.

С упреком в адрес газеты Каткова выступают «Санкт-Петербургские ведомости», обвиняющие автора статьи о «Процессе нечаевцев» в лживости, в попытке «без всякого основания поколебать доверие к нашему суду в отношении к публичному разбирательству дел о государственных преступлениях». По мнению редакции Санкт-Петербургской газеты, « "Московские ведомости" направляют всю силу своего слова, всю горячность своей речи против защитников подсудимых… Они стараются…любыми способами доказать читателям: виновниками неоправданных ожиданий, возложенных на судебный процесс, являются именно председатели и состав обвинителей.

Что касается отношения редакции «Санкт-Петербургских ведомостей» к нечаевцам, то, по их мнению, их «можно назвать представителями лишь своей собственной разгоряченной фантазии, которую не успели обуздать ни серьезное образование, ни знание жизни»¹²⁴. Следует отметить, что это обвинение в адрес подсудимых более мягкое, чем то, какое выдвинула газета «Голос».

Касательно Нечаева, редакция «Ведомостей» высказывается следующим образом: «Нечаев обладает именно энергией сыщика, а умственное его развитие и способности подлежат сильному сомнению, ибо прокламации его - просто глупы, революционная логика - списана с иностранных книжек и нимало неприложима к нашей почве». Помимо этого, точно так же, как и защитник нечаевцев Спасович во время своего выступления, газета сравнивает революционера с Хлестаковым, главным героем Гоголевского «Ревизора». «Он действительно цитировал наизусть страницы из ученых сочинений - прием совершеннейшего Хлестакова, который стремился блеском наверстать отсутствие знаний. При этом и хлестаковская предусмотрительность: накуролесив, он приказывает Осипу поскорей укладываться. Нечаев тоже уложился, когда его призвали в полицию и сделали легкую нотацию. Это так его встревожило, что он вдруг исчез из Петербурга, сыграв, однако, перед отъездом роль жертвы, влекомой на заклание. Отсюда начинается ряд обманов, сцепление самой невероятной лжи, которой могли верить только простодушные»¹²⁵.

Другая газета, «Голос», начинает свое повествование о судебном процессе над нечаевцами с громкого и не вполне оправданного заявления, что «цель, которой они добивались - разрушение государства со всеми его учреждениями, для того, чтобы освободить массы народа из рабства умственного, политического и экономического"¹²⁶. Скорее всего этим автор старался сразу же настроить читатель против подсудимых. Основной поток авторского презрения в этой статье обрушивается на Нечаева, «человека до крайности самолюбивый, увлекавшегося своею собственною личностью, как все малообразованные люди, любившего говорить о себе и слушать, как другие говорят о нем, желавший властвовать, наставлять других»¹²⁷, главного подстрекателя всех беспорядков

И если презрение и ненависть автора статьи к Нечаеву вполне понятны и обоснованны, то по отношению к нечаевцам дело обстоит совсем иначе – в «Голосе» они упоминаются как недоучившаяся молодежь с низкой развитостью ума, ибо « только слабостью умственного развития… только нелюбовью к труду можно объяснить успех Нечаева в среде подсудимых первой группы, которые, по их собственным словам, действовали совершенно бессознательно»¹²⁸. Полагаю, заявления автора статьи не вполне обоснованны и направлены именно на то, чтобы скомпрометировать нечаевцев в глазах читателей «Голоса».

Газета «Вестник Европы» в своем отношении к Нечаеву и нечаевцами и «Процессу» не сильно отличается от «Голоса». Она так же высказывается отрицательно в адрес «Народной Расправы» и её членах, «ничтожество которых…не давало бы им возможности действовать ни в образованном обществе, ни в массе народа, если бы даже у нас и была какая-нибудь возможность затевать нечто вроде революции, чего вовсе нет ни в обществе, ни в массе»¹²⁹, и которые»…по бесхарактерности становятся игрушками в руках Нечаева».

Исходя из всего вышеизложенного, можно сделать вывод, что русская реакционная пресса относилась крайне негативно к Нечаеву и нечаевцам, была раздосадована итогами судебного процесса и использовала нечаевское дело для создания обобщенного представления о революционерах, как о невежественных разрушителях, людях без совести и чести.