Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
Дракула.rtf
Скачиваний:
0
Добавлен:
01.05.2025
Размер:
1.44 Mб
Скачать

Сцена третья

Та же комната.

Входит Харкер. Он берет со стола записку.

Харкер (читает). «Вынужден на время отлучиться. Не ждите меня. Дракула». Странно! Все это необъяснимо. Я все еще не видел здесь ни одной души, кроме самого графа. Никаких слуг; ни звука, ни признака жизни. Если нет слуг, тогда кто же тот молчаливый извозчик, сильный, как двадцать человек, и имеющий власть над волками? Хм… граф тоже силен, как двадцать взрослых мужчин. Но этого же не может быть? Нет! Нет! (Внезапно подбегает к двери и пытается отпереть ее.) Заперта снаружи! Что это значит?

Неожиданно позади него появляется Дракула.

Дракула. Рад, что вы добрались сюда, ибо, я уверен, здесь вы найдете много интересного. Они (указывает на книги) были мне хорошими друзьями и по прошествии нескольких лет, с тех пор как у меня возникла мысль перебраться в Лондон, доставили мне множество приятных часов. С их помощью я узнал вашу великую Англию, а узнав ее, полюбил. Я жажду пройтись по многолюдным улицам вашего огромного Лондона, оказаться в самом центре человеческого круговорота, стать частью его жизни, его перемен, его смерти, стать частью всего, что делает его таким, какой он есть. Но, увы, я знаком с вашим языком только по книгам. Вам, мой друг, только кажется, что я умею на нем говорить.

Харкер. Но, граф, вы знаете английский и владеете им в совершенстве!

Дракула (кланяется с серьезным видом). Благодарю вас, мой друг, за столь лестную оценку и все‑таки опасаюсь, что я еще очень мало прошел по дороге, по которой мне предстоит путешествовать. Да, я знаю правила грамматики и лексику, но тем не менее не знаю, как говорить.

Харкер. Поверьте, вы отлично говорите.

Дракула. Не совсем. Но я знаю, что, когда буду жить и говорить в вашем Лондоне, не окажется ни одной души, кто примет меня за чужестранца. Однако для меня этого недостаточно. Здесь я знатен. Я – боярин. Простые люди знают меня, и я – господин. Но чужеземец в чужом крае, он – никто; люди не знают его, а если не знают, то и не уважают. Я доволен, если я – как остальные, если никто не остановится при виде меня и не запнется, услышав меня, только чтобы сказать: «Ха‑ха! Чужеземец!» Я так долго был господином, что так и останусь им, или, по крайней мере, никто другой не станет моим господином. Но вы приехали сюда из Эксетера не только как агент моего друга Питера Хаукинса, который должен рассказать мне о моем новом владении в Лондоне.

Надеюсь, вы отдохнете здесь у меня какое‑то время, чтобы, разговаривая с вами, я мог научиться лондонскому произношению. И я научусь, если вы будете говорить мне, где я ошибаюсь, указывая на все малейшие оплошности. Жаль, что сегодня я был вынужден так долго отсутствовать. Но я знаю, что вы простите человека, у которого так много срочных дел.

Харкер. Я в вашем распоряжении. Но когда вы отсутствуете, можно, я буду приходить в эту комнату?

Дракула. Вы можете ходить в этом замке куда пожелаете, кроме комнат, двери которых заперты, или куда вы просто не хотите идти. Есть причина, почему все такое, какое оно есть. И когда вы посмотрите на мир моими глазами и узнаете то, что знаю я, возможно, вы поймете все лучше. Мы в Трансильвании, а Трансильвания – это отнюдь не Англия. Наш образ жизни – это не ваш образ жизни, и многое может показаться вам странным. Хотя нет, судя по тому, что вы уже рассказали мне о вашей жизни, вы кое‑что знаете о том, какие здесь бывают странности.

Харкер. Можно, я спрошу вас кое о чем, что приводит меня в недоумение?

Дракула (кланяясь). Спрашивайте, и я попытаюсь ответить на ваши вопросы.

Харкер. Прошлой ночью ваш кучер несколько раз слезал с козел, чтобы посмотреть на те места, где над землей поднимались языки голубого пламени, хотя поблизости были волки и лошади оставались без присмотра. Почему он так делал?

Дракула. Это пламя указывает, где спрятано золото. Вижу, вы не понимаете. Тогда, позвольте, объясню. Есть поверье, что в ночь святого Георгия – а это как раз была минувшая ночь – власть злых сил становится безграничной и тогда над местами, где спрятаны сокровища, появляется голубое пламя. В местности, через которую вы ехали прошлой ночью, есть зарытые сокровища, можете не сомневаться на этот счет: за эти земли веками сражались валахи, немцы и турки. Едва ли найдется в этой местности и пядь земли, не окрапленная человеческой кровью – защитника или захватчика. Когда‑то давным‑давно в лихие времена сюда явились полчища австрийцев и венгров, и защитники вышли навстречу им, мужчины и женщины, старики и дети, и ждали их на горных склонах, между которыми те должны были пройти. Ждали, чтобы, устроив каменные обвалы, уничтожить захватчиков. Но когда захватчики торжествовали победу, они почти ничего не нашли, ибо все, что было можно, спрятали в земле.

Харкер. Но как все это могло так долго пролежать в земле, раз есть верный знак и надо только повнимательнее посмотреть вокруг?

Дракула. Крестьянин в душе – трус и глупец. А пламя появляется только в одну‑единственную ночь. Но в эту ночь ни один живущий здесь не пожелает добровольно высунуть нос на улицу. И, мой любезный, даже если он и высунется, он же не знает, что с этим делать. Ну даже если этот крестьянин, о котором вы мне рассказали, и заметил голубое пламя, он же не будет знать, где искать сокровища днем. Смею поклясться, и вы сами не смогли бы найти эти места снова.

Харкер. В этом вы правы. Я знаю не больше любого смертного, как искать такие места.

Дракула. Но расскажите же мне о Лондоне и о доме, который вы приготовили для меня.

Харкер. Простите мою небрежность. (Достает из портфеля документы.)

Пока он стоит спиной к Дракуле, тот убирает со стола еду и зажигает лампу. Дракула берет документы и принимается внимательно изучать их.

(Наблюдает за ним.) Я уверен, что вы знаете об этом доме больше, чем я.

Дракула. Но, сэр, это совсем необязательно! Когда я уеду туда, я останусь совсем один и рядом со мной не будет моего друга Джонатана Харкера, чтобы поправить меня и помочь мне. Он будет в Эксетере, за многие мили оттуда, и, возможно, будет работать с какими‑нибудь юридическими документами вместе с другим моим другом, Питером Хаукинсом.

Итак! Расскажите же, как вы нашли столь подходящий для меня дом.

Харкер. Давайте я лучше прочитаю вам свои записи, которые сделал в свое время. (Читает.) «В Пурфлите, в стороне от больших дорог, я наткнулся на дом, который, похоже, и нужен. На нем было объявление, что он продается. Дом окружен высокой стеной старинной кладки, которую давно никто не чинил. Закрытые ворота из крепкого старого дуба и окованы железом, поеденным ржавчиной.

Поместье называется Карфакс, – без сомнения, это искаженное латинское quatre face, поскольку дом четырехфасадный и его стены четко соориентированы по компасу. К дому примыкает участок примерно в двадцать акров, огороженный той самой каменной стеной, о которой я уже говорил. В поместье много деревьев, поэтому участок выглядит довольно сумрачно. Тут есть глубокий пруд или, пожалуй, даже маленькое озерцо, которое питают, вероятно, родники, поскольку вода очень чистая. В пруду берет начало ручей. Дом очень большой и, я бы сказал, средневековой постройки: каменная кладка весьма мощная, окна расположены высоко и зарешечены. Дом напоминает донжон, главную башню замка, а рядом находится часовня или церковь. Я не мог проникнуть внутрь. Но я сделал несколько снимков с разных ракурсов. При доме имеются дворовые постройки, но из‑за их беспорядочного расположения я могу только гадать, какую площадь они занимают, а она может оказаться довольно большой. По соседству есть несколько домов. Один, довольно вместительный, построен совсем недавно, в нем разместилась частная лечебница для душевнобольных. Из поместья она, к счастью, не видна».

Дракула. Я рад, что дом старый и большой. Я сам из старинного рода, и если бы мне пришлось жить в новом доме, это просто убило бы меня. Дом не может стать обжитым за один день. Да и в конце концов, как немного дней составляют столетие! Радует меня и то, что там есть часовня. Нам, представителям знати Трансильвании, очень нравится мысль, что наши кости не будут покоиться среди простых смертных. Я не ищу ни веселья, ни радости, ни той сладости, что несут рассвет и сверкающие воды, которые столь милы молодому и жизнерадостному сердцу. Я уже давно немолод, и мое сердце, за многие годы печали о мертвых, разучилось откликаться на радость. Более того, стены моего замка разрушаются, появляется много новых теней, порывы холодного ветра проникают сквозь разрушенные стены с бойницами и окна со старинным переплетом. Впрочем, я обожаю полумрак и тень и остаюсь наедине с моими думами при любой возможности. (Склонился над бумагами.)

Харкер рассматривает карту.

Харкер (в сторону). Интересно, почему некоторые места обведены кружками? И я заметил, что их только три: один – на восточной окраине Лондона, где находится его повое поместье, два других – Эксетер и Уитби, на йоркширском побережье.

Граф кладет бумаги на стол.

Харкер (громко). Граф, вы говорите о вашем роде так, словно ваши родственники все живы.

Дракула. Для боярина честь его рода и имени – это его честь; их слава – его слава; их судьба – его судьба.

Мы, секеи, имеем право гордиться этим, ибо в наших жилах течет кровь многих храбрых родов, которые, подобно львам, бились за власть. Сюда, в водоворот европейских распрь, одно это угорское племя принесло из Исландии воинственный дух, дарованный ему Тором и Одином, и с яростью берсерков его воины сражались в Европе, Азии и Африке. Тамошние народы думали, что это оборотни пришли на их земли. Достигнув этих мест, они обнаружили тут гуннов, чья воинствующая ярость сметала все с лица земли, как живое пламя, и гибнущим народам казалось, что в их жилах течет кровь ведьм, которые некогда были изгнаны из Скифии и которые вожжались с самим дьяволом в пустыне. Глупцы, какие глупцы! Да разве дьявол или какая‑то ведьма может в величии сравниться с Аттилой, чья кровь течет вот в этих венах? (Вскидывает руки.)

Но разве удивительно, что мы победили, что мы сохранили гордость, что, когда тысячные армии мадьяр, лангобардов, авар, булгар или турок подступали к нашим границам, мы отбивали их нападение? Странно ли, что Арпад со своим несметным войском пошел на нас, но на границе получил отпор и завоевать нас не смог? И, отступив на восток, мадьяры признали секеев родственным народом. И вот уже многие века нам доверяют охранять границы с турецкой землей. А охрана границы – дело бесконечно трудное, ибо, как говорят сами турки: «И вода порой спит, но враг – никогда». Какой обитающий здесь из четырех народов охотнее нас принял бы «кровавый меч» и встал под королевские знамена? А когда был искуплен великий позор моего народа, позор Косова поля, когда валахи и мадьяры не устояли под натиском турок? Кто же, как не один из воевод моего рода, пересек Дунай, собрал войско и разбил турок на их земле? Это был достойный представитель рода Дракулы! Но случилась беда: когда он пал, его подлый брат продался туркам и навлек на свой народ позор рабства! Но разве не Дракулой был тот, кто позже, вдохновленный своим предком, собирал воинство и переправлялся через Дунай в турецкую землю, а когда терпел поражение и возвращался один, то опять и опять собирал воинов, ибо знал, что только он сможет добиться победы? О нем говорили, что он думает лишь о себе. Ничего подобного! Чего стоят простолюдины без предводителя? Как заканчивается война, если нет мозгов и храброго сердца, чтобы вести ее? И снова, когда после битвы при Мохаче, мы сбросили венгерское ярмо, представители рода Дракулы не остались в стороне, ибо наш дух не может смириться с потерей свободы. Ах, молодой человек, секеи – и Дракула, как кровь их сердца, их ум и их меч, – могут похвастаться, что достигли таких высот, на какие никогда не поднимутся ни Габсбурги, ни Романовы. Но времена войн прошли. Сейчас, в дни позорного мира, кровь считают слишком драгоценной, а славные деяния великих родов превратились в легенды. Но теперь… я хочу задать вам несколько вопросов по юридической части и по делопроизводству.

Харкер. Надеюсь, я оправдаю ваше доверие, тем более что вижу здесь множество книг по юриспруденции.

Дракула. Первый вопрос. Можно ли в Англии иметь одновременно двух или даже большее число стряпчих?

Харкер. При желании можно и целую дюжину, но было бы неразумно иметь более одного по одному делу, так как суд рассматривает только одно дело зараз, а смена поверенного будет работать против вас.

Дракула. Будут ли какие‑либо затруднения, если один поверенный, скажем, занимается моими банковскими операциями, а другой – сопровождает груз, к примеру когда требуется помощь непосредственно на месте, а поверенный по банковским операциям далеко. Поясню. Ваш и мой друг мистер Хаукинс, не выходя из‑под сени вашего изумительного собора в Эксетере, который, заметьте, находится вдалеке от Лондона, покупает для меня при вашем посредничестве дом в окрестностях Лондона. Отлично! Позвольте, скажу начистоту, чтобы вам не показалось странным, что я не обратился к одному из лондонских поверенных. Я руководствовался тем, что стряпчий должен действовать исключительно в моих, а не в чьих‑либо еще интересах. А лондонский поверенный, вполне вероятно, не забыл бы и себя, и своих друзей. Поэтому я и искал стряпчего, который все свое внимание уделил бы исключительно мне. А теперь, предположим, мне, человеку занятому, требуется отправить морем товары, скажем, в Ньюкасл, Дарем, Харидж или Дувр. Разве не проще поручить такое дело поверенному в месте разгрузки товара?

Харкер. Да, конечно, это довольно просто, но у нас, стряпчих, у каждого имеется сеть агентов. И работа на месте может быть выполнена по поручению другого стряпчего. Это делается для того, чтобы клиент, отдав себя в руки одного поверенного, мог больше не беспокоиться о том, что его указания не будут выполнены.

Дракула. Но смогу ли я сам вести дело? Или это не так?

Харкер. Разумеется, сможете. Так нередко поступают люди, не желающие, чтобы кому бы то ни было стало известно их дело во всех деталях.

Дракула. Прекрасно! Теперь мне хотелось бы задать ряд вопросов о способах оформления поручительства на сопровождение груза и о затруднениях, которые могут возникнуть, но которые можно избежать, если об этом позаботиться заранее.

Харкер. Из вас получился бы замечательный стряпчий: нет ничего такого, о чем вы не подумали бы или не предусмотрели заранее. Для человека, который никогда не был в Англии и который, очевидно, имел с нашей страной не много дел, ваши познания просто поразительны.

Дракула. С тех пор как вы приехали сюда, вы писали мистеру Хаукинсу или кому‑либо вообще?

Харкер. Гм… пока что я не знаю, каким образом можно послать отсюда письмо.

Дракула. Тогда напишите сейчас, мой юный друг, напишите нашему другу или кому‑либо другому и сообщите, если, разумеется, вы согласны, что пробудете у меня еще месяц, начиная с нынешнего дня.

Харкер. Вы хотите, чтобы я остался на столь долгий срок?

Дракула. Я прямо жажду этого! Нет! Я не приму отказа. Когда ваш хозяин – наниматель, если хотите, – направил вас сюда представлять его, он имел в виду, что будут учитываться мои интересы. Я никого не принуждал к этому. Разве не так?

Харкер (в сторону). В конце концов, я действую от лица мистера Хаукинса, а не от своего, и мне следует думать о нем, а не о себе.

Дракула. И умоляю вас, мой добрый юный друг, не касайтесь в ваших письмах никаких вопросов, помимо деловых. Пожалуйста, не заставляйте ваших друзей сомневаться в том, что вы в добром здравии и хотите вернуться домой. Разве не так?

Дракула и Харкер пишут короткие письма. Граф ненадолго выходит из комнаты, и Харкер читает надписи на конвертах, оставленных на столе.

Харкер (читает). «Самуэлю Ф. Биллингтону, номер седьмой, Кресент, Уитби; господину Лёйтнеру, Варна, Кауттс и компания, Лондон; господам Клопшток и Биллройт, банкирам, Будапешт».

Входит Дракула.

Дракула. Верю, вы простите, но нынешним вечером у меня много дел. Надеюсь, вы найдете все, что пожелаете. И позвольте дать вам совет, мой дорогой юный друг, нет, позвольте предостеречь вас со всей серьезностью: если случится вам покинуть эти комнаты, ни в коем случае не ложитесь спать в других помещениях этого замка. Он старый и хранит много самых разных воспоминаний, и тем, кто поступает глупо, снятся весьма плохие сны. Будьте осторожны! Случись так, что сон или что‑то похожее на сон начнет одолевать вас, сразу поспешите в вашу спальню или сюда. Если же вы не будете осторожны в этом отношении, вы… (Делает жест, словно умывает руки.)

Граф выходит из комнаты.

Харкер. Этот замок – настоящая тюрьма, а я – пленник. Сегодня ночью я обязательно выслежу его!