Фрагмент анализа фрейма модальности как интерпретационной структуры для дискурса переводов стихотворения р.Киплинга «if»

Генеративная лингвистика, в настоящее время уступая место в ряду научных парадигм когнитивной лингвистике, оставила ей «в наследство» и одну из своих нерешенных проблем: одинаково ли протекают процессы порождения и восприятия речи (и, в частности, текста). При этом «восприятие в когнитивном ключе исследуется несколько более активно, чем продуцирование», в чем заключается проявление интерпретационизма, свойственного когнитивной лингвистике [1, с. 305].

Следуя максиме когнитивизма «Избегай говорить о чем-либо в обход когниции человека» [1, с. 306], мы попытаемся рассмотреть переводческий дискурс как динамическую модель порождения текста перевода. Данная модель выстраивается с точки зрения интерпретатора, который в процессе интерпретации может совместить свою позицию с позицией переводчика. Материалом для исследования служит двуязычный дискурс, в котором отправной точкой является текст стихотворения Р.Киплинга «If», а производными (хотя и в достаточной мере самостоятельными) элементами оказываются тексты переводов данного стихотворения на русский язык, выполненные С.Маршаком, В.Корниловым, М.Лозинским, А.Грибановым и А.Шараповой (далее – СМ, ВК, МЛ, АГ, АШ) [2, с. 107-111]. При этом интерпретатор достраивает промежуточное звено моделируемого дискурса – подстрочный перевод, связывающий исходный поэтический текст и тексты переводов неким прозаическим метаязыковым элементом.

Термин «дискурс» употребляется нами по отношению к модели порождения текста перевода в понимании Ю.С.Степанова: «Дискурс – это первоначально особое использование языка …для выражения особой ментальности; особое использование влечет за собой активизацию некоторых черт языка и, в конечном счете, особую грамматику и особые правила лексики. И, как мы увидим, в конечном счете, …создает особый «ментальный мир» [3, с. 38-39]. Положение об особом ментальном мире переводчика, который обитает как минимум в двух языковых мирах, вряд ли вызовет сомнения. Возможность подобного «обитания» в нескольких языковых мирах была рассмотрена еще В. фон Гумбольдтом: «…Каждый язык описывает вокруг народа, к которому он принадлежит, круг, откуда человеку дано выйти лишь постольку, поскольку он тут же вступает в круг другого языка» [4, с. 80]. Особые грамматические и лексические связи текста Киплинга и его переводов на русский язык выявляются нами в процессе построения глубинной структуры этих текстов. Она включает в себя модальный и пропозициональный компоненты [5, с. 405].

Для анализа глубинной структуры текстов, входящих в рассматриваемый переводческий дискурс, применяется методика фреймового структурирования текстов. Данная методика избрана потому, что фреймовые структуры по своей сути являются интерпретационными. Более того, «фреймовые концепции позволяют моделировать понимание» [6, с. 190]. Ядерными структурами при анализе дискурса являются «идеализированные когнитивные модели», или «фреймы», а также родственные последним понятия «сценарии» и т.п. (об омонимии понятий «фрейм» и «сценарий» см.: [7, с. 12]. – В.К.). Совокупность этих структур составляет семантическую систему, семантику ментального мира, в то время как последняя является формальной моделью дискурса» [8, с. 677].

Единство, «единораздельная цельность» [9, с. 54] переводческого дискурса определяется за счет фигуры интерпретатора, создающего модель дискурса и владеющего как минимум двумя языками. Интерпретатор осуществляет именно познавательную деятельность, выясняя общие закономерности строения текстов на разных языках, созданных разными авторами. Языковой материал, с помощью которого представлены тексты на русском и английском языках, их «разноавторность» - это наблюдаемая материя текстов. Познание же – «выход за пределы наблюдаемого, проникновение в суть вещей» [10, с. 75]. Изоморфизм переводимого и переведенного текстов на уровне их глубинных структур выявляется только при фиксации центра восприятия, точки зрения интерпретатора. Позиция интерпретатора при этом «качании» текстовых структур напоминает «абсолютную точку» маятника Фуко – интерпретатор является одновременно и реципиентом текста оригинала, и создателем нового текста. Его действия с языковым материалом – «челночное» перемещение от синтаксиса к семантике текста и обратно [11, с. 9] – определяют «качание» семантико-синтаксических структур текста, аналогов его пространственно-временной организации.

Объект нашего рассмотрения – поэтические тексты, в которых фиксация центра восприятия является функцией дейктических средств. «Дейктические местоимения …создают в тексте образ восприятия пространства в определенный момент времени, …включая в себя позицию наблюдателя» [12, с. 25]. Можно предположить, что пространственный – временной – персональный дейксис структурирует всю когнитивную ткань текста, выявляя изоморфизм в организации чувственного и языкового опыта человека (о разных подходах к этой проблеме см.: [13; 14; 15]). Фрейм как единица структуры переводческого дискурса разворачивается в пределах трех перечисленных когнитивных «осей координат», причем средства каждой из этих осей организованы на трех уровнях (семантики, синтаксиса и прагматики).

Нам хотелось бы представить анализ семантического уровня темпоральной оси фрейма модальности, являющегося доминирующей фреймовой структурой дискурса переводов на русский язык стихотворения Р.Киплинга «If».

«Виртуальная» часть семантического уровня фрейма модальности «If» принадлежит «мыслительному бытию» и образуется в виде концепта потенциальности. Варианты вербального представления, или реализации, этого концепта в переводах «If» на русский язык относятся к области «словесного бытия» и связаны с возможностью заполнения терминальных структур концепта потенциальности разными лексемами. Вербальным представителем концепта потенциальности в английском тексте служит модальный предикат (метапредикат) can “мочь”, в русских текстах – метапредикаты можешь/сможешь, умеешь/сумеешь, умей/сумей, предикативы готов, способен. Концепт потенциальности задает определенные семантические условия данных предикатов, заполняющих первый уровень терминальных вершин: потенциальность понимается как возможность выполнения какого-либо действия или приобретения какого-либо состояния в настоящем, прошедшем или будущем времени. Некоторые исследователи понимают под потенциальностью только онтологическую возможность, которая имела место в прошлом, но не реализовалась, противопоставляя ей проблематичность, или эпистемическую возможность, актуальную в момент ее оценки говорящим [16, с. 138].

Как нам кажется, данное разграничение потенциальности и проблематичности не вполне правомерно, поскольку ситуация потенциальности обычно содержит в себе признак проблематичности, необходимости выбора для субъекта, находящегося в данной ситуации. Признак проблематичности, характерный для ситуации выбора, задает и временные характеристики терминалов: в рамках ирреального наклонения переводчики «If» избирают предикаты в форме виртуального индикатива (настоящее/будущее условное) и императива. Предикат can в английском языке одновременно выражает семантику настоящего и будущего времени. В русском языке видовая семантика глаголов смочь, суметь передает обращенность ситуации в будущее в предложениях виртуального индикатива и императива: …И ты сумеешь не придать значенья, когда рабы твой труд испепелят? (АШ), …Сумей, не дрогнув среди общей смуты, людскую ненависть перенести… (АГ). Тем самым субъективная возможность действий адресата текста переносится на неопределенное время в будущее, так же как и результат этих действий, что сближает субъективную возможность с объективной, алетической, «связанной с объективными потенциями реального мира» [16, с. 141]. В переводах СМ и ВК, максимально приближенных по семантике модальности к киплинговскому тексту, терминальные вершины метапредикатов заполнены не только предикатом можешь, но и предикатами в форме будущего времени станешь, будешь, и предикативами способен, готов. Таким образом, форма настоящего времени употребляется параллельно с формой будущего, и различие их семантики в структуре предложений виртуального индикатива фактически нейтрализуется. Условия, выполнение которых является субъективной возможностью (способностью) адресата, благодаря этому воспринимаются как реальные.

Метапредикаты уметь/суметь, представляющие значение потенциальности в форме императива в переводах «If» у МЛ и АГ, дают возможность наблюдать за «качанием» семантических структур потенциальности к полюсу деонтической модальности. Данное значение модальности понимается как «связанное с долгом, с требованиями к поведению участников ситуации» [16, с. 141]. Семантика модальности метапредикатов в императиве действительно превращается в семантику долженствования: Сумей, не дрогнув среди общей смуты, людскую ненависть перенести… (АГ); …Умей мечтать, не став рабом мечтанья…(МЛ). Не случайно в тексте перевода МЛ появляется деонтический метапредикат должен: …Когда вся жизнь разрушена, и снова ты должен все воссоздавать с основ…Он является «переводческой вольностью», но его появление обусловлено семантикой императивных форм метапредикатов потенциальности. Однако отнесенность возможности ( = долженствованию в императиве) к будущему времени очевидна, что и является семантической точкой соприкосновения предикатов в форме виртуального индикатива и императива, а также предикатов предложений общевопросительного модуса (перевод «If» АШ). С точки зрения И.И.Ковтуновой, форма вопроса в лирическом тексте лишает мысль абсолютной категоричности [12, с. 141], а для лирической поэзии вообще «характерны ряды альтернативных вопросов с чередующимися частицами ЛИ – ИЛИ, которые не предполагают…ответа. …Такие формы несут в себе «утвердительную» информацию, они сообщают» [там же, с. 140]. Поэтому вопрос Из тех ли ты, кто не дрожал в сраженье?.., с одной стороны, несет утвердительную информацию о том, что адресат – именно «из тех», а с другой стороны, относит эту информацию лишь к возможной, к потенциальной, о чем свидетельствует вопросительная частица ЛИ. Она является дейктическим средством, организующим фрейм текста-вопроса, то есть таким же метапредикатом, как и союз ЕСЛИ. Оба этих метапредиката, передающих семантику потенциальности, вербализуются в английском языке одной и той же лексической единицей – if – и образуют пересекающиеся фреймы общего вопроса и реального условия. Временные рамки фрейма общего вопроса не ограничены настоящим/будущим временем, и в оппозиции к этой паре времен в данном фрейме выступает форма прошедшего времени как метапредикатов (смог, сумел), так и обычных предикатов (не дрожал, вменил, сохранил). В пределах семантики потенциальности в данном случае оказываются противопоставленными значения двух дейктических компонентов: дейктического местоимения тех, указывающего на некий образ представления и памяти [12, с. 42] вместе с грамматическими формами прошедшего времени предикатов, и личного местоимения ты вместе с грамматическими формами настоящего и будущего времени предикатов. В тексте Киплинга подобное противопоставление по «близости - дальности» так же производится за счет дейктических местоимений и временных форм: If you can keep your head when all about you are losing theirs…”Если ты сможешь сохранить (свой) рассудок, когда все, кроме тебя, его теряют…”

Противопоставление семантики местоимения you “ты” – указателя адресата- и местоимения all “все” усиливается противопоставлением семантики притяжательных местоимений your “твой” – theirs “их”. Временные формы предикатов, агенсами которых являются местоимения you и all, тоже противопоставлены по семантике недлительности – длительности в пределах настоящего времени: you can keep – all…are losing. Подобное различие грамматических форм Present Indefinite и Present Continuous возможно передать на русский язык только с помощью дополнительных лексических средств, заполняющих позицию темпоратива при предикате теряют. Большинство переводчиков «If» поступили иначе: предикат are losing “теряют” (головы, рассудок) в их переводах трансформируется в свой номинализированный вариант и заполняет не терминальную вершину предиката, а позицию «задания», или «данного», для связочного предиката, например: Когда ты тверд, а все вокруг в смятенье…(ВК); Сумей, не дрогнув среди общей смуты… (АГ); Владей собой среди толпы смятенной…(МЛ).

В тексте перевода СМ временнóе противопоставление предикатов, агенсами которых являются ты и все (последний - имплицитно), происходит из-за разграничения категориальной семантики предикатов: О, если ты покоен, не растерян, Когда теряют головы вокруг…Синонимичные предикаты покоен, не растерян по своей семантике тяготеют к статическому явлению, состоянию, тогда как предикат теряют (головы) – к динамическому явлению, процессу. «Основное (наиболее общее) смысловое различие между глагольными и временными предикатами сводится к различному характеру их отношения к времени» [17, с. 51]. Данное различие усиливается в рассматриваемом нами тексте СМ семантической оппозицией метапредикатов если (более статичный) – когда (более динамичный), отражающей подобную оппозицию if – when английского текста (подробнее о различиях в семантике if – when см.: [18, с. 302-331]).

«Центром координации» темпоральной оси дейксиса в случае этого противопоставления является местоимение ты, не совпадающее ни с говорящим, ни с предметом речи (текста): во всех текстах переводов, кроме текста ВК, лексема когда выступает в качестве маркера временных отношений в оппозиции ты – все остальные люди (…Ты покоен, не растерян, когда теряют головы вокруг… Ты себе остался верен, когда в тебя не верит лучший друг… (СМ); …Останься тих, когда твое же слово калечит плут… (МЛ); …И ты сумеешь не придать значенья, когда рабы твой труд испепелят… (АШ)).

В целом темпоральная семантика, разворачивающаяся в рамках значения потенциальности переводов «If», определяется «качанием» предикативных структур между полюсами настоящего – будущего времени (в форме императива у МЛ и АГ), настоящего/будущего – прошедшего времени (в форме общевопросительных предложений у АШ) и условного настоящего – настоящего времени (в форме виртуального индикатива у СМ и ВК). Дейктическими средствами, позволяющими определить в текстах подобное темпоральное «качание структур», служат категории наклонения, времени и вида глаголов, дейктические и личные местоимения, маркеры темпоральности и условия если и когда.

Таким образом, анализ семантического уровня темпоральной оси фрейма модальности в рассматриваемом нами переводческом дискурсе подтверждает предположение о доминирующей роли дейктических средств при построении когнитивных «осей координат», организующих фреймовые структуры данного дискурса. Ориентация анализа на фигуру интерпретатора, организующую переводческий дискурс в единое целое, обусловлена общей тенденцией к интерпретационизму в рамках когнитивного исследования.

Литература:

1. Демьянков В.З. Доминирующие лингвистические теории в конце ХХ века // Язык и наука конца ХХ века. М., 1995.

2. Киплинг Р. If. Лозинский М. Заповедь. Корнилов В. Когда. Грибанов А. Если сможешь... Шарапова А. Из тех ли ты... // Иностранная литература. 1992. N1. Маршак С. Если… // Киплинг Р. Рассказы. Стихи. Сказки. М., 1989.

3. Степанов Ю.С. Альтернативный мир, Дискурс, Факт и принцип Причинности // Язык и наука конца ХХ века. М., 1995.

4. Гумбольдт В. фон. Избранные труды по языкознанию. М., 1984.

5. Филлмор Ч. Дело о падеже // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1981. Вып.10.

6. Краткий словарь когнитивных терминов / Под ред. Е.С.Кубряковой. М., 1996.

7. Баранов А.Н., Добровольский Д.О. Постулаты когнитивной семантики // ИАН. Серия ЛиЯ. 1997. Т.56. N1.

8. Степанов Ю.С. Язык и метод. К современной философии языка. М., 1998.

9. Лосев А.Ф. Знак, символ, миф. М., 1982.

10. Кубрякова Е.С. Части речи с когнитивной точки зрения. М., 1997

11. Степанов Ю.С. Имена, предикаты, предложения: Семиологическая грамматика. М., 1981.

12. Ковтунова И.И. Поэтический синтаксис. М., 1986.

13. Кравченко А.В. Когнитивные структуры пространства и времени в естественном языке // ИАН. Серия ЛиЯ. 1996. Т.55. N3.

14. Кубрякова Е.С. Язык пространства и пространство языка (к постановке проблемы) // ИАН. Серия ЛиЯ. 1997. Т. 56. N3.

15. Яковлева Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия). М., 1994.

16. Человеческий фактор в языке. Коммуникация, модальность, дейксис. М., 1992.

17. Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики). М., 1997.

18. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М., 1997.

Н.Н. Лукьянова

Алтайский государственный университет,

Барнаул