Организация раннехристианских общин
Только через евхаристическое собрание можно объяснить устройство ранней Церкви, жившей от одной евхаристической трапезы до другой (собственно, само евхаристическое собрание и называлось Церковью). Богослужение было неотделимо от реальной помощи, заботы о неимущих братьях, вдовах, сиротах. Приходя для совершения евхаристии (первоначально просто в дом к кому-нибудь из членов общины), каждый приносил дары: хлеб и вино – для общей братской трапезы.
Трапезы составлялись на общие взносы, к своему взносу многие прибавляли дары в пользу бедных, милостыней и благотворительным делом они хотели очистить свою душу. Бедных называли «драгоценными сокровищами Церкви». Святым делом считалось у христиан и освобождение раба («раба выкупить – значит душу спасти»). Так, христианский епископ Киприан учил: «В плененных братьях вы должны видеть Христа и выкупать Того, Кто нас выкупил от смерти, вы должны вырвать из рук варваров Того, Кто нас вырвал у диавола».
Одним из важных вопросов организации и внутренней жизни общин, был вопрос о существовании в них общности имущества. Из Деяний Апостолов следует, что в Иерусалимской общине все верующие были вместе и имели все общее. «У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее» «Не было между ними никого нуждающегося; ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного и полагали к ногам Апостолов; и каждому давалось, в чем кто имел нужду» (Деян 4,32-35).
Это стремление поделиться со всеми, не было вызвано постановлениями: оно возникло совершенно спонтанно. В истиной христианской общине люди делятся друг с другом по внушению сердца, а не по требованию закона.
Но не все было так безупречно, и в Деяниях апостолов (5,1-11) мы узнаем о душевном состоянии братьев и сестер первохристианской Церкви, ведь в Церкви были отнюдь не только благочестивые люди (история о Анании и его жене Сапфире).
Да, христиане действительно делали взносы на общие нужды, но эти взносы совсем не означали, что люди продавали все свое имущество. Христианка Лидия, например, пригласила Павла и его спутников в свой дом, оказывала им гостеприимство, так же как Акила и Прискила в Эфесе. Нигде нет и намека на то, что они свои дома собирались продать. В Первом послании к коринфянам Павел, упрекая коринфских христиан в невоздержанности во время общих трапез, писал: "Разве у вас нет домов, чтобы есть и пить?" Из посланий видно также, что не было определенных правил в сборе взносов и размер их не был строго определен. Павел советует коринфским христианам установить такой порядок, рекомендуя последовать примеру христиан Галатии: "В первый день недели каждый из вас пусть отлагает у себя и сберегает, сколько позволит ему состояние" (16:2) - добровольность взносов была важнейшим принципом первых христианских объединений. Взносы христиан прежде всего использовались для оказания помощи тем членам общины, которые были больны, оказывались в заключении или использовались для организации погребений. Благотворительность играла огромную роль в привлечении бедняков в христианские общины.
Помощь неимущим не означала, что бедняки могли жить за счет христианской общины: у последней было слишком мало средств. Призывы трудиться содержатся в ряде посланий Павла. Так, в Первом послании к фессалоникийцам высказано требование «работать своими собственными руками». Во Втором послании к фессалоникийцам автор говорит о том, что он сам ни у кого не ел хлеба даром, но занимался работою день и ночь, «чтобы не обременить кого из вас» (Деян 3:8). Именно в этом послании сформулировано правило: "Если кто не хочет трудиться, тот и не ешь».
Ранняя Церковь состояла из отдельных общин. Каждая из них возглавлялась епископом (от греч смотритель), которому помогали пресвитеры (от греч старейшина) и диаконы (от греч слуга); позже диаконами стали называть священнослужителей низшего сана. Так было положено начало церковной иерархии. Главной обязанностью диаконов являлась организация евхаристических трапез. Встречались женщины-диакониссы, занимавшиеся в общинах хозяйственными вопросами и благотворительностью.
Кандидаты в священнослужители рукополагались в священнический сан епископом: он совершал таинство передачи благодатного дара апостольского служения так, как это делал Христос, т е возлагая руки на голову. Апостольское служение в Деяниях Апостолов упоминается в качестве особого церковного чина (Деян 11,27 13,1 15,32).
«И иных Бог поставил в Церкви, во-первых, Апостолами, во-вторых, пророками, в-третьих, учителями; далее, иным дал силы чудодейственные, также дары исцелений, вспоможения, управления, разные языки».
Апостолы ходили из общины в общину для того, чтобы «Слово Божие росло, распространялось, возрастало» (Деян 6,7 Деян 12,24 13,49 12,20). Верующими считались те, кто принимает Слово (Деян 2,41 Деян 8,14 Деян 11,1 Деян 17,11 Лука 8,13). Даже язычники прославляют Слово Господне (Деян 13,48). .
Поместные Церкви общались друг с другом на равных. Главным показателем их единства была общность совершения таинств. Поэтому каждая Церковь осознавала себя воплощением всей Церкви и была убеждена в единстве своего учения, жизни и веры с жизнью и верой других Церквей.
Поместные Церкви занимались проповедью, подготовкой к крещению, помогали своим неимущим членам, а также Церквам-сестрам, подвергшимся гонениям или находившимся в стесненных обстоятельствах.
Христианская Церковь стала осознавать свое вселенское значение с апостольских времен. Уже апостолы, начав проповедь в рассеянных по всей Римской империи синагогах, продолжили ее за их пределами, среди многобожия иных верований. Поэтому древней Церкви пришлось отстаивать истинность своего учения в столкновениях как с иудейским, так и с другими влияниями.
В первые годы своего существования члены иерусалимской общины, включая и апостолов, вовсе не считали себя представителями новой религии. Они были убеждены, что являются правоверными иудеями, сумевшими в отличие от остальных распознать Мессию, о приходе которого возвещали древние пророки. Первые последователи христианства верили в Бога своих праотцов, вручившего Моисею скрижали Завета, слушали чтение Торы в синагогах, в положенные дни посещали Иерусалимский храм.
Порядок и принципы построения богослужений, священные книги, опыт молитвы и жизни по вере, образы и символика Ветхого Завета, как и некоторые общекультурные представления древних иудеев были также заимствованы христианским миром. Так, в одной из молитв, которые должны были произноситься после таинства евхаристии встречается арамейская фраза, означающая «Господь пришел», произносится осанна «Богу Давида». Тем не менее христиане стремились утвердить и собственную обрядность (в частности, посты, которые проводились не одновременно с иудейскими, а в другие дни, с особыми молитвами).
Но появление христиан из язычников вызвало в Церкви проблему, которая требовала решения. Мышление и традиции иудея сводились к тому, что он принадлежит к Избранному народу. Фактически, иудеи верили не только в то, что они особым образом принадлежат Богу, но даже в то, что Бог принадлежит исключительно им. Их проблема была следующая: должен ли язычник перед принятием в христианскую поместную общину соблюдать обрезание и закон Моисеева? Другими словами, должен ли язычник до принятия христианства стать иудеем? Или же может верующий язычник приобщиться непосредственно к Церкви Христовой?
Если бы даже этот вопрос и был решен, встала бы неизбежно другая проблема. Правоверный иудей не мог общаться с язычником. Он не мог ни принять его в гости, ни пойти к нему. Он не стал бы, поскольку это было возможно, вступать с ним в деловые соглашения. Если даже язычники и были бы допущены в поместную церковь, то насколько дозволено иудею общаться с неиудеем в общественной жизни церкви?
Эти проблемы требовали немедленного решения. В конечном счете, Церковь пришла к заключению, что между иудеями и язычниками не должно быть никакого различия. В Деян. 15 рассказывается об Иерусалимском апостольском соборе 49го/51го года, решение которого явилось хартией вольностей для верующих из язычников.