14.2.Современные теории геополитики.

В современных исследованиях геополитика трактуется более широко и многопланово — как наука о связи и взаимодействии пространства и политики. Э.А. Поздняков утверждает, что геополитика главное внимание направляет на раскрытие и изучение возможностей активного использования политикой факторов физической среды и воздействия на нее в интересах военно-политической, экономической и экологической безопасности государства. К.С. Гаджиев рассматривает геополитику «как дисциплину, изучающую основополагающие структуры и объекты, глобальные или стратегические направления, важнейшие закономерности и принципы жизнедеятельности, функционирования и эволюции современного мирового общества». Н.А. Нартов так определяет геополитику как науку, систему знаний о контроле над пространством.

Ю.В. Тихонравов считает, что геополитику можно определить как отрасль знания, изучающую закономерности взаимодействия политики с системой неполитических факторов, формирующих географическую среду (характер расположения, рельеф, климат, полезные ископаемые, экономика, экология, демография, военная помощь).

Объектом геополитики, согласно Н.А. Нартову, является планетарное пространство, геополитические процессы и явления в мировом сообществе. В объект геополитики входит все то, что связано с территориальными проблемами государства, его границами, с рациональным использованием и распределением ресурсов, в том числе и людских. При этом географическая среда рассматривается в тесной взаимосвязи с другими важнейшими факторами, как политическими (тип государственности, структура общества и управления…), экономическими (промышленный и аграрный потенциал, инфраструктура, уровень жизни народа, стратегические запасы…), военными (уровень развития вооруженных сил, ядерного оружия, военного искусства, оборонно-промышленного комплекса), а также экологическими, демографическими, культурно-религиозными, этническими, демографическими. Предмет геополитики – это взаимоотношения между геополитическими субъектами при решении мировых и региональных проблем и закономерности взаимодействия политики с пространством. Это значит, что предметом геополитики являются опосредованные пространством формы существования и жизнедеятельности людей, народов, государств, блоков.

Сегодня геополитика как комплексная дисциплина о современной и перспективной глобальной и региональной политике, осуществляемой различными геополитическими субъектами, не может ограничиваться географической или геофизической средой. Помимо земного, морского, воздушно-космического пространств, она должна исследовать как социальное пространство – прежде всего духовно-культурное, так и его многочисленные разновидности – экономическое, финансовое, информационное, виртуальное и др.

ФУНКЦИИ ГЕОПОЛИТИКИ

Геополитика как научная дисциплина отражает объективные связи и закономерности реальной жизни, что позволяет ей выполнять определенные функции.

Познавательная функция связана, прежде всего, с изучением тенденций геополитического развития стран и народов, с изменением различных явлений, процессов, событий.

Прогностическая функция геополитики вытекает из познавательной, тесно смыкается с ней. Собственно, любые исследования – теоретические и эмпирические – проводятся во многом для того, чтобы дать более или менее верный прогноз развития геополитических сил, полей, обозначить конфигурацию стран или союзов, их влияние на развитие международных, межрелигиозных, межэтнических отношений, уладить возможные локальные конфликты и выработать рекомендации для их предотвращения или погашения.

Управленческая функция геополитики проявляется прежде всего в выработке конкретных управленческих решений и рекомендаций для управления геополитическими событиями, формирования для этого соответствующих сил и средств.

Идеологическая функция геополитики многогранна. Неслучайно, долгие годы геополитика считалась в СССР идеологией империализма, оправдывающей агрессивные устремления высокоразвитых стран к мировому господству. И в современных условиях происходит массированная идеологическая атака на умы народов и Запада, и Востока во имя обеспечения геополитических интересов ведущих стран Запада. А. Г. Дугин считает геополитику прежде всего идеологией. По его мнению, геополитика — это «мировоззрение власти, наука о власти и для власти», «наука править».

Основной закон геополитики.

Главным законом, который более всего привлекает внимание исследователей этой науки, по мнению видных специалистов, является закон фундаментального дуализма, проявляющийся как в географическом устройстве планеты, так и в исторической типологии цивилизаций. Этот дуализм выражается в противопоставлении Суши и Мира, сухопутного могущества (теллурократии) и морского могущества (талассократии). Гласным оплотом талассократии с середины XX в. Стали США. В середине XX в. Геополитический дуализм достиг своего апогея, причем теллурократия отождествлялась с СССР, а талассократия – с США и подконтрольными им сферами влияния.

В качестве производного основного закона геополитики – дуализма талассократии и теллурократии – можно с определенной долей условности назвать закон синтеза суши и моря, т. е. наличие «береговой зоны». Это тоже ключевое понятие в геополитике. «Береговая зона», или Rimland, – фрагмент талассократии или теллурократии. Влияние моря предопределяет в «береговой зоне» более активное развитие, чем на суше, поэтому она более сложное и культурное образование. Rimland напоминает одновременно, как считает А. Дугин, «остров и корабль», а с другой стороны – «Империю и Дом». По его мнению, Rimland – «сложная реальность, имеющая самостоятельную логику и в огромной мере влияющая как на талассократию, так и на теллурократию». «Береговая зона» выступает как субъект истории со своей волей и судьбой, но реализуются они в рамках геополитического дуализма.Таким образом, Rimland выступает поясом, пограничной зоной, границей. В геополитике этот термин несет иную смысловую нагрузку, чем понятие границы между государствами. Морские пришельцы видят берег не как линию для самого материка, а как территорию, которую можно оторвать от континентальной массы, превратить в базу, торговый, военный анклав для дальнейшего наступления на сушу.

Классические геополитические концепции

Концепция Ф. Ратцеля

Большой вклад в современную геополитику внес крупнейший немецкий географ Фридрих Ратцель. Государство, в его представлении, есть живой организм, соединяющий свойства народа и земли и, подобно всем организмам, борющийся за свое существование. Будучи живым организмом, государство движется и растет как целое. Ратцель сформулировал семь «основных законов пространственного роста государств»», которым, по его мнению, подчиняются все государственные образования:

• пространство государства растет вместе с ростом его культуры;

• рост государства предполагает дальнейшее развитие идей, торговли, т. е. повышенную активность во всех сферах жизни общества;

• рост государства осуществляется в результате присоединения и поглощения малых государств;

• граница — это периферийный орган государства, признак его роста, силы или слабости, изменений в его организме;

• в своем росте государство стремится вобрать в себя наиболее ценные элементы физического окружения: береговые линии, русла рек, районы, богатые ресурсами;

• движение к территориальному росту приходит к неразвитым государствам извне, от более развитых (высоких) цивилизаций;

• тенденция к слиянию и поглощению более слабых наций — характерная черта государств, которая переходит от одного из них к другому, постоянно набирая силу.

Ратцель утверждал, что «государства имеют тенденцию врастать в естественные пространства», и эта их тяга может быть удовлетворена лишь в границах континентов. Народ растет, увеличиваясь в числе, государство, увеличивая свою территорию, присоединяет новые земли путем внутренней и внешней колонизации. «Новое пространство, в которое врастает народ, является, - писал Ратцель, - как бы источником, из которого государственное чувство черпает новые силы». Конфигурация геополитического пространства, по Ратцелю, определяет противостояние между континентальными и морскими мировыми центрами. ????Главным, что отличало его концепцию от других, было убеждение, что пространство — это не просто физико-географическое понятие, территория, занимаемая государством и являющаяся одним из атрибутов его силы. Пространство — само есть политическая сила. Оно представляет собой те природные рамки, в которых происходит экспансия народов. Каждое государство и народ имеют свою “пространственную концепцию”, то есть идею о возможных пределах своих территориальных владений.

Концепция Р. Челлена

Идеи немецкого географа развил его последователь шведский политолог Рудольф Челлен. Он ввел в научный оборот понятие «геополитика», которую он определял как доктрину, рассматривающую государство как географическое, или пространственное явление. В понимании Челлена геополитика — это наука о государстве как географическом организме, развивающемся в пространстве. Он сформулировал «органическую теорию», в соответствии с которой государство представляет физико-географический пространственный организм. Подобно другим организмам, утверждал Челлен, государства рождаются, развиваются и увядают, т.е. представляют собой формы жизни. Их бытие подчиняется всеобщему закону борьбы за существование, которое проявляется в борьбе за пространство. Существенным вкладом шведского политолога в развитие геополитического знания явилось формулирование им закона автаркии. Государство, по мысли Челлена, не должно быть ни чисто индустриальным, ни чисто аграрным, ибо тогда оно становится заложником политики других государств, зависимым от мирового расклада сил. С экономической точки зрения государство, чтобы быть устойчивым, должно быть самодостаточным. Представление о мощи государства, по Челлену, может быть выражено формулой:

мощь государства = f (естественно-географические свойства + хозяйство + народ + форма государственного правления).

Челлену принадлежит авторство первой модели «континентального блока» — «страны оси» (союза малых стран Европы во главе с Германией).

не менее почитаемый на англосаксонском Западе Гомер Ли, который сформулировал тезис, ввергший в шок весь англосаксон­ский Запад: «Тот день, когда Германия, Россия и Япония объединятся, станет днем, определяющим судьбу англоязычной мировой державы», или гибелью богов

Концепция К. Хаусхофера

учредитель и главный редактор выходившего в 1924—1944 годах журнала «Geopolitik» (позднее переименован в «Zeitschift fur Geopolitik»). Хаусхофер разработал особый вариант евразийства — военно-геополитическую доктрину «Континентального блока (союза)» (Kontinentalblocke, «Ось Берлин - Москва - Токио»), который должен был объединить государства Евразии, такие как: Испания, Италия, Франция, Германия, Россия и Япония — будучи Восточным противовесом и альтернативой Западному англосаксонскому миру: Британской империи и США.

Наиболее полного развития немецкая традиция геополитического знания нашла в лице Карла Хаусхофера, профессора Мюнхенского университета. По его мнению геополитика стремится и должна стать географической совестью государства. Хаусхофер выдвинул панрегиональную концепцию, в соответствии с которой предложил модель разделения мира на три сверхрегиона, ориентированных с севера на юг по меридианам, каждый из которых состоял из ядра и периферии: Пан-Америка (ядро - США), Еврафрика (ядро - Германия) и Пан-Азия (ядро - Япония, периферия - Австралия). Это должны были быть самодостаточные регионы-автаркии. Модель Хаусхофера была ориентирована на предотвращение мировых конфликтов между главными центрами силы на планете. Однако она оказалась неработоспособной и первую очередь потому, что место Советского Союза в ней не было ясным и его жизненные интересы не были учтены. В конце 30-х годов Хаусхофер пересматривает свою модель мирового порядка. Его новая модель была ориентирована на стратегический союз трех континентальных сил: Германии, СССР и Японии, - и группирующихся вокруг них трех сверхрегионов. Такой континентальный союз был нацелен против «морской силы», т.е. прежде всего против Великобритании.

Концепции К. Шмитта.

Карл Шмитт, известный немецкий политолог, философ, историк, юрист в своей концепции «номоса» показывает, как специфика того или иного земного пространства влияла на развитие в нем культуры и государства. Он вплотную подошел к понятию глобального исторического противостояния между цивилизациями Суши и цивилизациями Моря. В концепции Шмитта речь идет о двух совершенно различных, несводимых друг к другу и враждебных цивилизациях, а не о вариантах единого цивилизационного комплекса. В отличие от Маккиндера, Шмитт дает основным ее элементам – талассократии (Морская сила) и теллурократии (Сухопутной силе) – углубленное философское толкование, связанное с базовыми юридическими и этическими представлениями.

В другой своей концепции «большого пространства» Шмитт рассматривает процесс развития государства как стремление к обретению наибольшего территориального объема. От городов-государств через государства-территории к государствам-континентам – таков, по его мнению, геополитический вектор развития. Появление сухопутного государства-континента, «большого пространства» является, по Шмитту, исторической и геополитической необходимостью.

Концепция Хэлфорда Маккиндера.

Не меньший вклад в становление науки геополитики внес известный британский географ и геополитик, родоначальник англо-американской школы геополитики Хэлфорд Маккиндер. Ему принадлежит авторство многих терминов, используемых сегодня в геополитических исследованиях. Маккиндер предложил фундаментальное деление мира на три части: «осевой регион» (pivot аrеа), страны «внутреннего полумесяца» (inner crescent) и страны «внешнего полумесяца» (outer crescent). Термином «осевой регион» он обозначил просторы Евразии, утверждая, что именно ее континентальный массив есть та «географическая ось», вокруг которой развивается исторический процесс. А пограничные между сушей и морем регионы «внутреннего полумесяца» являются главной ареной борьбы между «разбойниками суши», контролирующими континент, и «разбойниками моря», господствующими на океанских просторах «внешнего полумесяца». Такая борьба и является главным катализатором всех исторических изменений с древнейших времен. Большой «внутренний полумесяц», согласно теории Маккиндера, образуют Германия, Австрия, Турция, Индия и Китай. «Внешний полумесяц» включает в себя Британию, Южную Африку, Австралию, Соединенные Штаты, Канаду и Японию. В различные исторические эпохи между этими странами могут возникать различные союзы, военные и политические комбинации. Но для глобальной политики это не имеет решающего значения, ибо, утверждал Маккиндер, «с географической точки зрения они совершают нечто вроде круговращения вокруг осевого государства, которое всегда, так или иначе является великим, но имеющим ограниченную мобильность по сравнению с окружающими пограничными и островными державами».Внутренний регион евразийского континента Маккиндер называл «сердцем мира» (heartland), ибо он, оставаясь недосягаемым для прямой экспансии океанских держав, представляет собой географическое пространство, исход борьбы за которое решает судьбы мира. Нетрудно заметить, что на протяжении, по крайней мере трех последних столетий таким осевым государством являлась Россия, вне зависимости от того, была ли она самодержавной, коммунистической или, как сейчас, псевдодемократической. При том Маккиндер считал, что значение «осевого региона» возрастает по мере научно-технического прогресса человеческой цивилизации. Так, развитие железнодорожного транспорта, говорил он, делает континентальную державу не менее мобильной, чем морская. Это грозит нарушением баланса сил в пользу «осевого государства». А если еще и Германия присоединится к России в качестве союзника, испуганно предупреждал британский геополитик, то «скоро перед нашим взором явится мировая империя», которая сможет навсегда подорвать мощь «океанского геополитического блока» Англии и США.

В состав Хартленда он включил теперь еще Восточную и Центральную Европу. В этом сочинении он предложил знаменитую формулу: «Кто контролирует Восточную Европу - господствует над Хартлендом, кто господствует над Хартлендом - контролирует Мировой остров, кто контролирует Мировой остров - господствует над миром».Господство же над Мировым островом (Евразийским континентом) может установить только континентальная держава - Россия или Германия. Поэтому наиболее опасным Маккиндер продолжал считать союз двух этих стран.

Чтобы воспрепятствовать такому сценарию мировой истории, он предлагал создать между Россией и Германией буферную зону из независимых государств. Это, кстати и было сделано решениями Парижской мирной конференции, подводившей в 1919-20 гг. итоги первой мировой войны. Сейчас та же идея реанимирована под маркой «черноморско-балтийского союза» пограничных с Россией стран, которые должны создать своего рода «санитарный кордон» между нами и «цивилизованной» Европой, консолидированной под «ядерным зонтиком НАТО»...

Последнюю переоценку своих взглядов Маккиндер предпринял в разгар второй мировой войны, включив в состав «Сердца мира» и Сахару, и Арктику, и субарктические территории Сибири и Северной Америки. Северная Атлантика объявлялась Макиндером «средиземным океаном». Геополитическое деление мира выглядело теперь иначе: не «континентальные - морские державы», а «расширенный Хартленд - муссонные территории Индии и Китая». Новую модель он назвал «второй географической концепцией».

Концепция Альфреда Мэхэна.

Теоретические разработки Альфреда Мэхэна, американского военно-морского теоретика и историка, одного из основателей американской школы геополитики были направлены на превращение США в самую сильную военно-морскую державу. На его взгляд, главным геополитическим фактором силы в международной политике является использование морей и контроль над ними. Мэхэн предлагает формулу морской силы государства:

N + ММ + NB = SP, т.е. военный флот + торговый флот + военно-морские базы = морское могущество.

Геополитическая теория Мэхэна основана на том, что мировая история есть процесс противостояния и борьбы морских и континентальных держав, а судьбы государств определяются их морской мощью. Идею преимущества морской державы над континентальной и постоянства полярности «латинской расы над славянской» он выводил из исторического опыта Европы и США. Мэхэн считает, что анализировать позицию и геополитический статус государства следует на основании шести критериев:

1. Географическое положение государства, его открытость мо­рям, возможность морских коммуникаций с другими странами. Про­тяженность сухопутных границ, способность контролировать стра­тегически важные регионы. Способность угрожать своим флотом тер­ритории противника.

2. «Физическая конфигурация» государства, то есть конфигура­ция морских побережий и количество портов, на них расположен­ных. От этого зависит процветание торговли и стратегическая защи­щенность.

3. Протяженность территории. Она равна протяженности берего­вой линии.

4. Статистическое количество населения. Оно важно для оценки способности государства строить корабли и их обслуживать.

5. Национальный характер.Способность народа к занятию тор­говлей, так как морская сила основывается на мирной и широкой торговле.

Независимо от Маккиндера Мэхэн пришел к тем же выводам относительно главной опасности для«морской цивилизации». Эту опасность представляют континентальные государства Евразии — в первую очередь Россия и Китай, а во вторую — Германия. Борьба с Россией, с этой «непрерывной континентальной массой Русской империи, протянувшейся от западной Малой Азии до японского меридиана на Востоке», является главной долговременной стратегичес­кой задачей.

Мэхэн перенес на планетарный уровень принцип «анаконды», который зак­лючается в блокировании вражеских территорий с моря и по бере­говым линиям, что приводит постепенно к стратегическому истощению противника По Мэхэну, евразийские державы (Россия, Китай, Германия) следует удушать в кольцах «анаконды», сдавли­вая континентальную массу за счет выведенных из-под ее контроля береговых зон и перекрывая по возможности выходы к морским пространствам.

Концепция Николаса Спайкмена

Наиболее известным американским геополитикам стал Николас Спайкмен. Подобно Хаусхоферу и Макиндеру, он исходит из традиционного геополитического деления мира на континентальный и морской центры сил. Так же, как и его предшественники, главное внимание Спайкмен уделяет конфликтогенной «буферной зоне» между ними. Она, по мысли Спайкмена, включает в себя периферию евразийского Хартленда, то есть Западную и Центральную Европу, Турцию, Ближний Восток, Аравийский полуостров, Иран, Афганистан, полуостров Индостан, Тибет, Индокитай, Китай и Восточную Сибирь. Эту буферную зону он назвал евразийским Римлендом (rim - обод, край, кольцо; land - земля), т.е. окраинной, или кольцевой землей. По сути дела, это тот географический регион, который у Маккиндера носит название «внутреннего полумесяца». По Спайкмену, формула геополитической власти должна быть такой: кто контролирует Римленд - господствует в Евразии; кто господствует в Евразии - контролирует судьбы мира». Эта формула отражает концепцию Маккиндера, но англичанин считал «сердцем мира» континентальные просторы России, а американец - просторы Мирового океана.Исходя из такой предпосылки, Спайкмен утверждал, что не Россия, а именно США занимают центральное положение в мире. Они обращены к обеим сторонам Римленда - через Тихий и Атлантический океаны, а через Северный Ледовитый - к Хартленду. Это уникальное географическое положение позволяет им одновременно успешно контролировать морские просторы и блокировать континентальную мощь Евразии, а значит - дает возможность определяющим образом влиять на ход дел во всем мире.

В XX веке Соединенные Штаты действовали исходя из концепции Спайкмена. Опираясь на военную мощь НАТО, они опутали сетью военных и военно-морских баз СССР и его союзников, т.е. территорию евразийского Хартленда. При этом американские базы расположились по дуге, окаймляющей Евразию, которая точно повторяла контуры спайкменовского Римленда...

Концепция Саула Коэна.

Американский геополитик Саул Коэн предложил свою модель геополитической структуры мира, систему региональной геополитики, основанной на иерархическом принципе. При этом Коэн оперировал понятиями геостратегических и геополитических регионов. Геостратегических регионов всего два. В терминологии Коэна это: «зависящий-от-торговли морской мир», ядром которого является морская держава США с прямыми выходами к трем океанам, и «евразийский континентальный мир», ядром которого является промышленный район России (ее европейская часть, Урал, Западная Сибирь и Северный Казахстан). Океанский геостратегический регион включает в себя, по схеме С. Коэна, четыре геополитических региона: а) Англо-Америка и Карибский бассейн, б) Морская Европа и страны Магриба, в) Южная Америка, г) оффшорная зона Азии и Океании. Континентальный, в свою очередь, делится на два геополитических: а) русский Хартленд (вся восточная часть страны) и Восточная Европа, б) восточно-азиатский континентальный регион. Южную Азию Коэн выделил отдельно, полагая, что она потенциально обладает качествами геополитического региона и может им стать. Между геостратегическими регионами расположены два разделительных пояса: Ближний и Средний Восток, Юго-Восточная Азия. Коэн определял разделительные пояса как большие, стратегически важные регионы со значительным количеством конфликтующих между собой государств, расположенные в зоне столкновения интересов сверхдержав. Важность этих регионов заключается в том, что они позволяют контролировать стратегические морские пути, обладают огромными запасами сырья, через них проходят сухопутные пути, ведущие в стратегически важные районы Евразии. Хартленд вместе с Восточной Азией (Китай и Корея) составляют один континентальный геополитический регион. Восточная Европа, вслед за Х. Маккиндером, объявлялась «регионом–воротами». При этом он считал опасным объединение Германии с точки зрения интересов стратегической стабильности. Остальной мир был подразделён на несколько геостратегических регионов со своими локальными «воротами».Так, появляются несколько геополитических иерархических уровня: а)геостратегические сферы - морская и евразийская, имевшие первостепенное значение для прежней геополитики;

б) геополитические регионы - сравнительно однородные и имеющие свою специфику части геополитических сфер - такие как Восточная Европа, Южная Азия и т. д.;

в)великие державы - США, Россия, Япония, Китай и интегрированная Европа, имеющие свои ключевые территории;

г)новые державы - вошедшие в силу сравнительно недавно страны третьего мира, такие как Иран, и не оказывающие еще решающего воздействия на глобальный геополитический порядок.

д)субнациональные территории – «ворота», международные центры, обслуживающие коммуникации между государствами.

Распад СССР и прекращение жесткого центрирования мировой политики на противостоянии Суши и Моря привели к дестабилизации мировой системы и ее регионализации. В регионах идет интеграция, и они постепенно становятся ведущим геополитическим уровнем.

Геополитические концепции Н.Я. Данилевского

Н. Я. Данилевский, выдающийся русский социолог,геополитик в своей работе “Россия и Европа” вводит в науку категорию “культурно-исторические типы”, формирующиеся из народностей (племена и племенные союзы) и наций. Он подразумевал под этим социальную общность, носящую локальный характер и единообразие условий существования (китайский, индийский, иранский, греческий, европейский.и т.д.). Культурно-исторический тип обладает связями и внутренними структурами, его организация отличаются от других по индивидуальным видовым признакам, но имеет и совпадающие родовые характеристики. По мнению ученого, из классификации народов по культурно-историческим типам вытекают следующие законы:

Закон 1. Всякое племя или семейство народов, характеризуемое отдельным языком и группою языков, довольно близких между собою для того, чтобы сродство их ощущалось непосредственно, без глубоких филологических изысканий, составляет самобытный культурно-исторический тип, если оно вообще по своим духовным задаткам способно к историческому развитию и вышло уже из младенчества.

Закон 2. Дабы цивилизация, свойственная самобытному “культурно-историческому типу”, могла зародиться и развиваться, необходимо, чтобы народы, к нему принадлежащие, пользовались политической независимостью.

Закон 3. Начала цивилизации одного культурно-исторического типа не передаются народам другого типа. Каждый тип вырабатывает ее для себя при большем или меньшем влиянии чуждых, ему предшествовавших или современных цивилизаций.

Закон 4. Цивилизация, свойственная каждому культурно-историческому типу, только тогда достигает полноты разнообразия и богатства, когда разнообразны этнографические элементы, его составляющие, когда они, не будучи поглощены одним политическим целым, пользуясь независимостью, составляют федерацию или политическую систему государства.

Закон 5. Ход развития культурно-исторических типов всего ближе уподобляется тем многолетним однополым растениям, у которых период роста бывает неопределенно продолжителен, но период цветения и плодоношения относительно короток и истощает

Анализируя отношения России со странами Европы, ученый отмечал, что они чаще всего были неравными и невыгодными для России. И он делает вывод: «Европа враждебна России». Данилевский верил в возможность создания Всеславянского союза, а в идеале – Всеславянской федерации, т.е. добровольного объединения всех славянских государств

Геополитические концепции В.П. Семенова-Тян-Шанского.

Геополитические концепции Вениамина Петровича Семенова-Тян-Шанского (1870–1942), сына знаменитого путешественника, географа и демографа Петра Петровича Семенова-Тян-Шанского, многие геополитики считают классическими. В своей работе «О могущественном территориальном владении применительно к России» Семенов-Тян-Шанский выделял три большие океанические бухты: Европейское Средиземное море с Черным, Китайское (Южное и Восточное) море с Японским и Желтым, Карибское море с Мексиканским заливом. В этой зоне, по его мнению, сформировались наиболее сильные цивилизации и религиозные системы. «Господином мира», полагал он, будет тот, кто «сможет владеть одновременно всеми тремя морями», тремя «господами мира» будут те три нации, «каждая из которых в отдельности завладеет одним из этих морей».

Семенов-Тян-Шанский описывает три исторически сложившиеся системы геополитического контроля над пространством. Первая система – кольцеобразная. Появилась она на Средиземноморье в незапамятные времена. Сухопутные владения державы-метрополии представляли собой кольцо, позволявшее контролировать внутреннее морское пространство. Замыкали в кольцо свои владения греки, карфагеняне, римляне, венецианцы, генуэзцы. Вторая система – клочкообразная, или точечная. Она применяется европейцами начиная с эпохи Великих географических открытий. Порты, пункты, военные базы построены по морям и океанам в стратегически важных географических точках планеты. Такую систему создавали португальцы, испанцы, голландцы, французы. Но наиболее преуспели в этом англичане, особенно в XIX в. Клочкообразную систему они дополнили важными элементами государств-буферов.Третья система – континентальная. Таковой система является, если владения господствующей державы охватывают территорию “от моря до моря”. Наибольшего успеха в ее создании добились русские и американцы. Как полагает ученый, такую систему можно сохранить только тогда, когда удастся «подтянуть» периферию по плотности населения, развитию инфраструктуры до уровня центра. Сделать это, например, в России можно двумя способами: во-первых, перенести центр в Екатеринбург, во-вторых, создать в азиатских владениях культурно-экономические «колонизационные базы» – анклавы ускоренного развития. Он полагал необходимым иметь четыре такие базы: Урал; Алтай с горной частью Енисейской губернии; Горный Туркестан с Семиречьем; Кругобайкалье.

Геополитические концепции евразийцев.

Видными деятелями евразийства были такие известные ученые разных областей знания, как филолог и культуролог князь Николай Сергеевич Трубецкой (1890—1938), сын известного академика, историк Георгий Владимирович Вернадский (1886—1967), видный географ Петр Николаевич Савицкий (1895—1968) и другие. Именно евразийцы были первыми русскими авторами, которые начали употреблять термин «геополитика».

В самом общем виде взгляды евразийцев сводились к следующему: Россия — это не Европа и не Азия, а самобытная страна-континент Евразия с преобладанием в ней не европейского, а «азийского» («туранского»), более органичного для нее начала. Так, Савицкий характеризовал Евразию как «континент-океан», особую часть света от Карпат до Хингана вместе с горным ее обрамлением (на юге) и лесной и тундровой зоной (на севере). Степь обусловливает единство Евразии, обладающее несравнимо большей силой, нежели у других континентов. Поэтому он подчеркивал: «Тот, кто владел степью, легко становился политическим объединителем всей Евразии». Евразийцы приходят к выводу, что в геополитическом плане уместно говорить не о византийском, а о монгольском наследстве: «Россия – наследница Великих Ханов, продолжительница дела Чингиса и Тимура, объединительница Азии...».Отсюда политическая власть в российско-степных суперэтносах – оседлого и кочевого населения Евразии – могла быть только авторитарной. Это понимали как ханы, так и русские князья. Много веков спустя такое государство стали называть идеократией (от греч. idea – идея и kratos – власть), т.е. такой принцип организации общества, когда выдвинутый народом «правящий слой» объединяет и сплачивает общность мировоззрения, определенная идея или доктрина (в т.ч.традиционное православие) в русских национальных условиях. При этом Европа представлялась евразийцам отнюдь не образцом, а опасным для российской культуры фактором. Запада. Евразийцы утверждали, что Россия и Запад - разные цивилизации, они реализуют разные цивилизационные модели, у них разные системы ценностей. Евразийцы считали, что это противостояние никуда не исчезло и никуда исчезнуть не может. Здесь евразийцы вплотную подошли к основному закону геополитики, утверждающему, что между евразийской метацивилизацией, ядром которой является Россия, и западным атлантическим сообществом изначально существует неснимаемое противоречие. Поэтому евразийство выражает геополитические интересы цивилизации Суши. Евразийцы предлагали целенаправленно создавать общеевразийскую культуру и культивировать общеевразийское самосознание, которые бы гармонично сочетались с развитием отдельных этнических культур и не противоречили бы локальным идентификациям. Вместе с тем, по евразийской концепции, связующим стержнем такого сообщества народов должен был стать русский народ, равно как основу общеевразийской культуры суждено было составить русской культуре. В концепции евразийцев Россия является особым этногеографическим и культурным миром, занимающим срединное положение между Западом и Востоком, Европой и Азией, поэтому в большей мере, чем Китай она имеет право называться «срединным государством». Неоевразийство Но только в конце 60—70-х годах XX в. разрозненное течение евразийцев разных направлений получило новый мощный интеллектуальный толчок, сформировавшись в качественно иное течение — неоевразийство. И связано это течение с именем историка, этнографа, географа Льва Николаевича Гумилева (1912 —1992), его идеей евразийской пассионарности. Гумилев развивает и доводит до логического предела общеевразийскую идею о том, что этнически великороссы, русские представляют собой не просто ветвь восточных славян, но особый этнос, сложившийся на основе тюркско-славянского слияния. Отсюда вытекает обоснованность русского контроля над теми евразийскими землями, которые населены тюркскими этносами. Великорусская цивилизация сложилась на основе тюркско-славянского этногенеза, который реализовался на географическом плане как исторический альянс Леса и Степи. Именно геополитическое сочетание Леса и Степи составляет историческую сущность России, предопределяя характер ее культуры, цивилизации, идеологии, политической судьбы. Геополитический синтез Леса и Степи, лежащий в основе великоросской государственности, является ключевой реальностью для культурно-стратегического контроля над Азией и Восточной Европой. Причем такой контроль способствовал бы гармоничному балансу Востока и Запада. Неоевразийство имеет несколько разновидностей. Основное направление представляет собой законченную и многомерную концепцию, которую сформулировали политические круги национальной оппозиции, противостоящие либеральным реформам. В рамках этой концепции национальная идеократия имперского континентального масштаба противопоставляется одновременно и либеральному западничеству, и узкоэтническому национализму. Россия видится как ось геополитического «большого пространства», ее этническая миссия однозначно отождествляется с имперостроительством. На социально-политическом уровне это направление однозначно тяготеет к евразийскому социализму, считая либеральную экономику характерным признаком атлантистского лагеря. Советский период российской истории рассматривается в сменовеховской перспективе как модернистическая форма традиционного русского национального стремления к планетарной экспансии и «евразийскому антиатлантистскому универсализму». Другой особенностью этой концепции неоевразийства является выбор исламских стран (особенно континентального Ирана) в качестве важнейшего стратегического союзника. Идея континентального русско-исламского альянса лежит в основе антиатлантической стратегии на юго-западном побережье евразийского материка. На доктринальном уровне этот альянс обосновывается традиционным характером русской и исламской цивилизаций, что объединяет их в противостоянии антитрадиционному, светско-прагматическому Западу. 14.4.Современная геоэкономика, геокультура в глобальном геополитическом противоборстве. Геоэкономика и ее современные концепции.В современных условиях традиционное понимание геополитики трансформировалось, наполнилось новыми смыслами. Расширилось понимание ее базовой категории — феномена пространства. Префикс «гео» в контексте современных геополитических проблем уже увязывается не только с географическим пространством, но и с иными пространственными категориями. В последнее время все чаще в этом направлении называют категорию геоэкономического пространства, сферу, в которой функционирует глобальная экономическая система, рассматриваемая в ракурсе мирового воспроизводственного процесса. Отсюда на Западе для утверждения нации-государства в небывалых мировых масштабах заявила о себе геоэкономика как новый вид геополитики. Геоэкономика (англ. geoeconomics) как направление социальных наук сформировалось в середине ХХ века на стыке экономики и политологии. «Крестным отцом» геоэкономики является Эдвард Люттвак, который отмечал, что необходимо трансформировать силовую экспансию в геоэкономически активные операции, которые, по сути дела, формируют статус мирового лидера. С точки зрения Э.Г. Кочетова, геоэкономика – это концептуальные воззрения, отражающие интерпретацию глобального мира через систему экономических атрибутов, вынесенных за национальные рамки и определяющих контур глобального экономического пространства, в котором разворачиваются мировые экономические процессы. Геоэкономику А.И. Неклесса понимает скорее как новую формулу мирового разделения труда, как слияние политики и экономики в сфере международных отношений и формирование на этой основе системы стратегических (глобальных) взаимодействий. Ключевую матрицу выстраиваемого в соответствии с данным подходом геоэкономического миропорядка, по мнению А. Неклессы, образуют: 1.Географически локализуемые пространства: североатлантический Запад, связанный с производством высокотехнологичных товаров и услуг; промышленный Новый Восток, расположенный преимущественно в районе Большого тихоокеанского кольца; сырьевой Юг, с определенной долей условности локализуемый в области «индоокеанской дуги»; наименее определенное в геоэкономическом отношении пространство «сухопутного океана» северной Евразии; 2.Геоэкономические пространства, не имеющие жесткой географической локализации: транснациональный Квази-Север, генетически происходящий из североатлантического региона и связанный с финансово-правовым регулированием глобальной экономики; архипелаг Глубокого Юга — «мировой андеграунд», деструктивная экономика которого основана на хищническом разграблении ресурсов цивилизации. Ведущее положение в геоэкономической концепции у А. Неклессы занимает «штабная экономика» Нового Севера, основанная на стратегическом консенсусе североатлантического и транснационального блоков в отношении путей и методов перераспределения мирового дохода, собирания глобальной «ренты». Геоэкономическим инструментарием для достижения подобных целей являются такие глобальные финансово-правовые технологии, как мировая резервная валюта, глобальный долг, программы структурной адаптации и финансовой стабилизации, «вашингтонский консенсус», формирующаяся система управления национальными и региональными рисками, а в перспективе — глобальная эмиссионно-налоговая система. Как считает В.А. Дергачев, геоэкономика — это политика перераспределения ресурсов и мирового дохода, которая делает акцент на доминирующую роль экономических факторов в «захвате» чужих территорий. Геоэкономика, по В.А. Дергачеву, - это и наука о геоэкономических войнах, борьбе без применения военной силы за выгодные региональные позиции (рынки сырья и сбыта, транспортные коридоры) в мировой экономике. Проблематика пространственных точек роста экономики и интернационализированных экономических анклавов является, по мнению В.Л. Цымбурского, предметом геоэкономики как ветви геополитики. Геоэкономику в России, на его взгляд, надо рассматривать инструмент национально-государственного самоутверждения. Такое понимание геоэкономики у В. Цымбурского включает актуализацию в России: западных представлений о геоэкономике как интегративной стратегии для национальных экономических структур, как геополитики ресурсных (не только финансовых!) потоков, как «логики конфликта, воплощаемой в грамматике торговли», наконец, как «стратегии обеспечения наилучшей возможной занятости для своего населения»; формулы «внутренней геоэкономики» применительно к сети внутрироссийских ресурсных циркуляций, строящих, поддерживающих и трансформирующих национальный рынок; отношения к геоэкономике как к идеологии в рамках Pax Oeconomicana с его техникой глобального ресурсного передела. Мировое сообщество приступило к беспрецедентному геоэкономическому переделу мира в форме передела зон экономического влияния в рамках постсоветского пространства, к перекраиванию политической карты мира по экономическим границам и формированию в новейшей фазе мирового развития нового мирового порядка. Геоэкономика и ее современные концепции. В современных условиях классическая геополитика трансформируется в глобальную геополитику, и на первый план выходит т.н. «soft pover», «мягкие» ( и в первую очередь культурные) составляющие геополитической экспансии. Поэтому в геополитике в настоящее время начинают превалировать геокультурные критерии. Геокультура» в первом своем значении — синоним «культурного империализма», культурной власти промышленно развитого Мирового Севера над экономически отсталыми странами Юга. Геокультура у И. Валлерстайна представляет культурный способ организации мирового пространства с выделением обществ, входящих в богатое цивилизационное ядро существующего мира, обществ, оказывающихся периферийными, изгоями, и обществ, занимающих позиции так называемой полупериферии. Он использует понятие геокультуры в качестве синонима культурного давления индустриального Центра капиталистической мир-системы на ее аграрную периферию - в частности, давления, обеспечивавшего легитимность мирового глобального порядка посредством внедрения в глобальном масштабе модернизационной установки на национальное развитие. Геокультура в понимании И. Валлерстайна и его последователей может быть таким образом интерпретирована как сохраняющееся культурное влияние бывших метрополий колониальных систем на их экс-колонии. Геокультура, по И. Валлерстайну, — это культурное основание всей господствующей капиталистической миросистемы, которым был и остается либерализм. Поэтому геокультура, по его мнению, имеет планетарный характер. При этом он подчеркивает, что расизм является постоянной изнанкой либерализма, и этот принцип дискриминации является фундаментальной чертой либеральной геокультуры. С точки зрения Е. Островского, геокультурный подход предполагает, что границы языковых миров проходят не по территориям, а по людям. В зависимости от того, на каком языке человек говорит и думает, к этому миру он и принадлежит. Так, если для вас языком общения и мышления является русский язык, продолжает Е. Островский, то вы принадлежите к русскому миру не зависимо от места проживания. Русский мир входит в Татарстан, Израиль, Канаду, где живут русские. Возникает естественный вопрос, как же быть с тем человеком, который говорит на двух, трех языках. Этот человек, по его мнению, и есть пограничный человек, по которому проходит граница между этими языковыми мирами. Геокультурный взгляд — это взгляд, утверждающий, что народ и нация — это прежде всего язык и культура. В современном мире ресурсы языка и культуры являются более важными, чем ресурсы территории. В. Цымбурский предлагает трактовать геокультуру как способ политического проектирования, основанного на мобилизации тех или иных культурных признаков, позволяющих субъекту по-разному выделять в мире «свое» и «чужое». Он считает, что при геокультурном конструировании пространства речь идет о геополитике, строящейся на культурных основаниях и критериях, т.е. на различении культурно «своих» и культурно «чужих», усваивающих те или иные ценности и не усваивающих их. Геокультурной субъектностью обладают, на взгляд В.Цымбурского, те из государств, которые способны самостоятельно выбирать себе «своих» и отличать их от «чужих», а также реализовывать политические проекты, основанные на такого рода отличиях. В конечном счете, каждая цивилизация, каждое цивилизационное сообщество располагают собственной геокультурой, собственной техникой геокультурного проектирования. Геокультурная парадигма не исключает геоэкономический и геополитический подходы. Прежде всего все они имеют географическую привязку, местные особенности. Мы отличаем, например, политику, экономику и культуру России от соответствующих систем США. Поэтому можно говорить о (гео)культуре России (Армении или Китая — набор примеров не случаен), имея в виду культуру ее населения, пребывающего в границах отечества, и о российской, русской (гео)культуре, несомой на себе еще и эмигрантами. После исчезновения советской геокультуры Россия как целостность распалась на осколки, на многочисленные, иногда враждебные друг другу идентичности — этнические, конфессиональные, идеологические, — в каждом из которых по своему отражается общероссийская геокультура. Вопрос о геокультуре как о символическом капитале в геополитике - это вопрос о высоком престиже ценностей и принципов, на которых организовано пространство власти, что заставляет живущий на этом пространстве народ и все окружающие его народы уважать сложившуюся систему геополитических сил. Русская культура и русский язык пока остаются стратегическим ресурсом России, ее главным энергоносителем. В связи с этим назрела необходимость создания надёжного идеологического фундамента, учитывающего геокультурные особенности и геополитические интересы нашей страны в мире.