От доктрины к методу

Современная исламская цивилизационная доктрина существенно отличается от, например, европейской или западно-христианской (по А. Тойнби, С. Хантингтону или Ф. Фукуяме). На одинаковые вопросы сторонники разных цивилизационных систем дают совершенно разные ответы, обусловленные различием базовых ценностей. Вот типичные ответы тех, кто считает себя принадлежащим к европейской культурной традиции. Что обеспечивает существование европейской цивилизации? Государство. Где проходят границы этой цивилизации? Там, где проходят границы Евросоюза или НАФТА. Где предпочтительно жить цивилизованному человеку? Естественно, в западных странах.

А вот как бы ответил на эти вопросы современный мусульманин:

Что обеспечивает существование исламской цивилизации? Вера в Аллаха (вера в базовые ценности), например, любая частная собственность на землю противозаконна, т. к. нарушает принцип таухида — единобожия, всевластия Аллаха над миром. Вообще формула «Частная собственность священна» — с позиции исламской цивилизационной доктрины выглядит кощунственно, поскольку нарушает божественный монизм мироздания.

Где проходят границы исламской цивилизации? Там, где живут мусульмане. Где предпочтительно жить цивилизованному мусульманину? Там, где не нарушаются его религиозные (цивилизационные) права: либо в исламском мире, либо в демократических странах. Неисламские режимы авторитарного толка для жизни мусульман неприемлемы.

Сегодня благодаря эмиграции большинство мусульман живет в странах с демократической политической системой.

Понимание того, что цивилизационные ценности, как и материальные, можно и должно иметь при себе, бережно к ним относиться и действовать в полном соответствии с ними, прививается мусульманам с раннего детства в процессе первичной (семейной) социализации. В дальнейшем это убеждение получает развитие и укрепляется в процессе получения образования. Система мусульманских цивилизационных ценностей закрепляется в сознании простых людей именно путем образования. Учебники по истории и культурологии, истории права и эстетике не обходят вниманием базовые ценности ислама²²⁵.

Само понятие «ценности» по-арабски аль-киям имеет религиозное значение. Не случайно именно так называлась одна из исламских фундаменталистских организаций в Алжире, распущенная в 1966 г.

Возьмем на себя смелость утверждать, что современный исламский мир или пространство исламского мира вступает в ХХI в. с новой научной парадигмой исторической науки — регионально-цивилизационной. Ее цель — создание истории цивилизации в контексте исламской региональной интеграции. Мусульмане черпали в истории обоснование не столько охранительного для религии характера, сколько консолидирующие, объединяющие мусульманскую общину аргументы. Движение по иерархизации исламских цивилизационных ценностей (в просторечии — фундаментализм) возникло как альтернатива христианской цивилизационной модели, а окрепло в борьбе с тремя главными противниками за влияние на умы людей: со светскими концепциями национализма, капиталицизма и социализма. Эта борьба привела к тому, что современная исламская регионально-цивилизационная доктрина вобрала в себя, адаптировала и взяла под опеку многие социальные, экономические и этно-национальные ценности концепций оппонентов, чем существенно повысила свой интеграционный потенциал.

Сегодня мало у кого в мусульманском мире вызывает возражение ценностный приоритет, в соответствии с которым мусульманский историк-исследователь не должен замыкаться в страноведческой парадигме (если речь, конечно, не идет о прикладных научных исследованиях), но должен стремиться изучать исторический процесс на надгосударственном — цивилизационном уровне. Война и мир, экономика и политика, личность и общество рассматриваются не в формате отдельного государства, а как часть исламского цивилизационного пространства. К слову скажем, что Объединенной Европе только еще предстоит написать собственную историю не с позиции Англии, Германии, Франции или Польши, а, если так можно выразиться, с позиции континентального исследования, где уже не обойтись без России и определения ее отношения к европейскому регионально-цивилизационному пространству.

Исламская историческая наука фактически уже с начала 1980-х годов работает в формате регионально-цивилизационной эпистемы. Ее суть выразил видный пакистанский мыслитель Мухаммад Икбал (1873–1938) в работе «Реконструкция религиозной мысли в исламе» (2002), перевод которой на русский язык блестяще выполнила М. Т. Степанянц. В главе с характерным названием «Дух мусульманской культуры» он заявил, что существует три источника знания: внутренний опыт (возможно мистический), Природа и История — что вытекает из Корана, ибо, как сказано в Коране в главе «Сыны израилевы»:

سبيلا أضل و أعمي الاخرة في فهو أعمي هذه كان من و (17:72–74) — «Кто слеп в этой жизни, слеп и в будущей и к тому же он более других заблудший», поскольку не видит божественных знамений в небе и на земле, в прошлом и настоящем²²⁶.

В качестве конкретного примера создания исторического сочинения в формате регионально-цивилизационной научной парадигмы приведу серию исторических трудов «История мусульманской цивилизации», увидевшую свет в 1990-х годах. К ней относится книга профессора Каирского и Александрийского университетов Ахмада Шалаби, получившего докторскую степень в Университете Оксфорда, затем длительное время возглавлявшего кафедру исламской истории и исламской цивилизации на Факультете-колледже Дар аль-улюм в Каирском университете. Его «История Египта и Сирии» удачный пример того, как регионально-цивилизационный метод исследования позволяет объединить истории нескольких отдельных стран, создав впечатляющее историческое полотно, в котором политические, социальные, культурные и военные аспекты истории подчинены логике интеграционных региональных интересов, а фактор конкуренции и враждебности трактуется как исторически преходящий²²⁷.