Список использованной литературы

Африка: Энциклопедический справочник. В 2-х т. М., Советская энциклопедия, 1986. Т. 1.

Гиренко Н. М. Брат – сестра (соотношение типов терминологии и социогенеза) // Африканский этнографический сборник. ХIII. Л., 1982.

Гиренко Н. М. Динамика биосоциальной системы в естественноисторическом процессе.// Africana. АЭС, XV. Л., 1991.

Гиренко Н. М. Синхрония и диахрония (к вопросу об интерпретациях явлений культуры) // Древние системы письма. Этническая семиотика. М., Наука. 1986.

Желтов А. Ю. Синтаксис, дейксис и прагматика: грамматика без границ или суперфлективность в аналитическом языке (краткий очерк глагольной системы языка гбан) // Южные манде: Лингвистика в африканских ритмах. Материалы петербургской экспедиции в Кот д’Ивуар (К 50-летию Константина Позднякова) / Под ред. В. Ф. Выдрина, А. Ю. Желтова. СПб., 2002. С. 39–61.

Желтов А. Ю. Языки нигер-конго: структурно-динамическая типология. СПб., 2008.

Жуков А. А. Суахили. Язык и литература. СПб., 1997.

Зеленев Е. И. Концепция геокультурного пространства и поля в современной парадигме востоковедного научного знания. СПб., изд-во РГХА, 2010.

Зеленев Е. И. Некоторые вопросы современного востоковедения // Петербургская африканистика. Памяти Андрея Алексеевича Жукова. СПб, Восточный ф-т СПбГУ, 2008.

Кибрик А. Е. Иерархии, роли, нули, маркированность и аномальная упаковка грамматической семантики // Вопросы языкознания. 1997. N 4.

Кибрик А. Е. КАК или ПОЧЕМУ? (об основном вопросе типологии) // Типология и грамматика. М., 1990.

Марр Н. Я. Язык // Сумерки лингвистики. Из истории отечественного языкознания. М., 2001.

Ольдерогге Д. А. Хамитская проблема в африканистике // Д. А. Ольдерогге. Эпигамия. Избр. статьи. М., 1983.

Поздняков К. И. Микроморфология или морфология парадигмы? // Язык и речевая деятельность. СПб., 2003. Т. 5.

Поздняков К. И. Сравнительная грамматика атлантических языков. М., 1993.

Kibrik A. E. Beyond subject and object: Toward a comprehensive relational typology // Linguistic Typology. 1997. 1.

Pozdniakov K. The Complementary Distribution of Sub-Morphemic and Morphemic Neutralizations as a Tendency in the Languages with Noun Classes // St.-Petersburg Journal of African Studies, N 1, St.-Petersburg, 1993.

Е. И. Зеленев, Н. А. Самойлов

Регионально-цивилизационный метод в востоковедных исследованиях Современные дискуссии

В настоящее время востоковедение, как и обществоведческие науки, в целом, находится на стадии поиска и осмысления новых парадигм, которые смогли бы объяснить исторические корни, природу происходящего и перспективы развития человеческого общества. При этом обращение к истории человечества или к конкретным стадиям исторического развития отдельных социумов, безусловно, имеет как теоретико-методологическое, так и научно-практическое значение.

Л. Б. Алаев, видный российский индолог и автор исследований в области теории востоковедения, несколько лет тому назад в докладе «Альтернативность и однолинейность в истории» высказал мысль о том, что кризис теории охватил в настоящее время как российскую, так и мировую историографию: «Отрицание старых догм затронуло не только специфически марксистские постулаты (экономический детерминизм, положительная роль насилия в истории), но и общие идеи — такие как единство человечества, стадиальность исторического процесса и идея прогресса»¹⁸⁹. По его мнению, имеющие место в отечественной науке «попытки заменить стадиальный подход цивилизационным на данном этапе бесперспективны, так как научная терминология и критерии сопоставления цивилизаций для этого не выработаны, нет понятия “система цивилизаций”»¹⁹⁰.

Подобное суждение представляется весьма своевременным и актуальным, и в принципе можно было бы с ним согласиться. Вместе с тем, вполне очевидно, что стремление полностью заменить стадиально-формационный подход на цивилизационный, обозначившееся в российских социальных и гуманитарных науках в период «перестройки» и распада СССР, в настоящее время несколько ослабло, и на первый план выходят попытки создания новых «синтетических» теорий развития человеческого общества. Ряду исследователей кажется, что наиболее продуктивным может оказаться творческое использование критериев и характеристик, присущих различным подходам при описании и научно-теоретическом осмыслении процесса развития обществ как в историческом континууме в целом, так и на отдельных этапах их развития.

В свое время появление в мировой обществоведческой науке теории общественно-экономических формаций дало возможность рассматривать процессы качественных изменений, происходивших с человечеством, с точки зрения возникновения и смены основных способов производства, развития производительных сил и функционирования различных форм хозяйствования. Однако при этом, к сожалению, без должного внимания и объяснения оставались многие существенные стороны жизни человеческого общества: специфика материальной и духовной культуры, различия социальной организации тех или иных народов, исторические особенности развития их политической культуры, влияние этнических процессов на развитие обществ в исторической ретроспективе. Вне поля зрения оказывались роль и значение традиций в жизни народов, моральные и нравственные ценности, присущие различным и очень разнообразным культурам. Всем этим процессам и явлениям отводилась второстепенная роль в истории — подчиненная, как тогда было принято считать, процессу развития и смены общественно-экономических формаций. Безусловно, все отмеченные выше стороны жизни общества изучались и многими учеными-марксистами (историками, философами, культурологами), и на путях их осмысления в марксистском обществоведении даже были достигнуты существенные результаты (данное обстоятельство сегодня ни в коей мере нельзя игнорировать), однако в целом, особенно в теоретическом плане, указанным процессам и явлениям отводилось, безусловно, подчиненное место.

Фактически к идее безальтернативности исторического пути развития обществ приходят не только марксисты, которые рассматривают исторический прогресс как всеобщее движение человеческого общества к коммунизму, но и исследователи, работающие в русле либеральной парадигмы, восходящей к учению Макса Вебера, связывавшего прогресс в развитии общества с развитием капиталистического духа, основанного на протестантской этике. Приверженцы либеральной парадигмы настаивают на существовании единственно возможного прогрессивного (нетупикового) пути развития: от традиционного общества — к частнособственническому, капиталистическому. Все социумы рассматриваются при этом как находящиеся на разных ступенях движения к единому идеалу — демократии западного типа, признаваемой единственно приемлемой, а потому и универсальной, и к либеральной форме капитализма. А поскольку других альтернатив быть не может, то странам, представляющим иные культурно-исторические типы отказывается в возможности обладания собственными (отличными от западных) ценностными ориентирами. Таким образом, возникло представление, сформулированное известным американским ученым Фрэнсисом Фукуямой, о наступлении в ближайшей перспективе «конца истории»¹⁹¹. В 90-х годах XX в., указав на глубокой кризис и крушение авторитаризма, он сделал вывод о том, что и победное шествие по миру идей либеральной демократии западного образца свидетельствует о конечной точке социокультурной эволюции человечества, что, конечно, вовсе не означает конца событийной истории, но говорит о завершении эпохи идеологических противостояний, революций и войн.

Критики этой концепции еще в момент появления первых работ Ф. Фукуямы на данную тему указывали на то, что он практически не учитывал специфику развития таких культурно-исторических регионов, как исламский мир или Китай. Ну а события первого десятилетия XXI в. убедительно показали, что история человечества не только не закончилась, но вступила в совершенно новую фазу своего развития, где идеология занимает существенное место.

Следует обратить внимание и на то обстоятельство, что сам Ф. Фукуяма постепенно стал пересматривать свои представления, по крайней мере, в отношении конфуцианства. Отметив, что совместимость конфуцианского учения с современной демократией гораздо глубже, чем это обычно признается, он в своем выступлении в Тайбэе заявил, что «конфуцианские ценности могут прекрасно служить и в либеральном обществе (как это и происходит в среде иммигрантов из Азии в Соединенных Штатах), где они играют роль противовеса к атомизации общества в целом. С другой стороны, конкретная форма, которую примет в конечном итоге азиатская демократия, вряд ли будет идентична модели, которую представляют Соединенные Штаты. Если конфуцианские традиции в Азии помогут ей найти точный и стабильный баланс между свободой и коллективизмом, то Азия поистине станет политическим раем на Земле»¹⁹².