1.3. Неопозитивизм: философия между логикой и опытом

У истоков третьей формы философии позитивизма неопозитивизма (букв, нового позитивизма) стоял кританский логик, математик и философ Б.Рассел (IX72-1970). В математике он был известен в качестве »того из авторов новой программы ее развития - ло-шцизма, т.е. выведения ее фундаментальных понятий и 1 логики. В логике он прославился как создатель не-н шестных ранее теорий типов и обозначения.

По первой теории, в языке необходимо уметь вы-и-иять имена разных уровней: индивидуумы, классы, i i;iccbi классов. Согласно второй, возможны такие имена, как, например, "Пегас", "круглый квадрат", ко-|н|>ым ничего в реальной действительности не соответ-

• i нует. С помощью теории обозначения Рассел смог и и, оригинальный ответ на вопрос о "несуществую­ щих сущностях". В результате глубокого изучения про­ пнем логики и математики Б.Рассел пришел к понима­ нию важности для философии двух выводов. Во- первых, того, что философия является ничейной зем- н-м между наукой, религией и обыденным

• кшанием (здравым смыслом) и, во-вторых, •но двумя сторонами фундамента науки являются фор- ммльная (математическая) логика и опыт.

Сходные идеи в работе "Логико-философ­ский трактат" (1921) развивал также и австрий­ский философ Л.Витгенштейн (1889-1951). По его мнению, мир состоит из совокупности фактов (не ве­щей). Факты же зависят друг от друга, а связи между ними описываются правилами математической логики.

23

В силу того, что философы не интересуются фактами и логикой их связи, они оказываются в сложной ситуа­ции, т.к. "...большинство предложений и вопросов, вы­сказанных по поводу философских проблем, не ложны, а бессмысленны. Поэтому мы вообще не можем отве­чать на такого рода вопросы, мы можем только устано­вить их бессмысленность," - подчеркивал Витген­штейн.

В 1922 г. М.Шлик (1882-1936) стал руководителем той же кафедры индуктивных наук Венского универси­тета, на который с конца века трудился Э.Мах. Вокруг него быстро сложилась группа молодых ученых: Р.Карнап (1891-1970), Ф.Вайсман и др., - которая изу­чала проблемы философии и затем была названа Вен­ским кружком. В 1929 г. Р.Карнап с Ганом и Нейратом опубликовали манифест "Научное миропонимание. Венский кружок", где были изложены основные идеи философии неопозитивизма (логического позити­визма). Манифест систематизировал и дополнял идеи Рассела, Витгенштейна и других ученых.

Неопозитивизм возник далеко не случайно. Он был и попыткой преодолеть методологическую ограни­ченность эмпириокритицизма, и ответом на мировоз­зренческие вопросы, возникшие в ходе революцион­ной перестройки принципов современной математики и логики. Неопозитивизм, наконец, был также своеоб­разной формой философской защиты статуса науки от разрушающего воздействия на него различных объек­тивных причин и субъективных факторов. Для точного понимания смысла философии неопозитивизма суще­ственно не забывать о том, что для неопозитивистов научность знания тождественна логичности. Логичным же является то, что соответствует правилам логики вы­сказываний (предложений). Все предложения, языки можно поделить на три группы: осмысленные, неос­мысленные, бессмысленные. Предложение "Сегодня 1 апреля 1997 г. 10.00" будет осмысленным. Оно может быть либо истинным, либо ложным в зависимости от того, соответствует или не соответствует реальному по-

24

ложению дел. Предложение "материя первична, созна­ние вторично" согласно неопозитивизму будет неос­мысленное, ибо ему ничего в действительности не со­ответствует. Наконец, предложения "Жареный лед", "Луна умножает четырехугольно" являются бессмысленными. Спрашивать об их истинности или ложности пустое занятие. Очевидно, что "пропуск" в сферу нау­ки могут и должны получить только осмысленные предложения, тогда как неосмысленные и, уж тем более, бессмысленные предложения должны быть на гра­ницах науки задержаны. С этой точки зрения, тради­ционная философская проблематика, обсуждавшаяся ил протяжении двух с половиной тысяч лет, скажем о him, что есть единое и многое, сущность и т.п., подлежала интеллектуальному аресту и устранению, списа­нию в архивы истории.

Для того, чтобы выполняющий по отношению к

науке полицейские функции философ-позитивист мог

хотя бы частично и в приемлемой для себя форме быть

полезным ученому, он должен использовать новый метод.

Такой, который позволил бы ему заниматься не

спекуляциями о мире, а критическим анализом логики его описания. Главной задачей и методом философии,

следовательно, мог бы быть лишь анализ предложений, i г прояснение, уточнение смысла и значения языка (вначале языка науки, а затем и обыденного языка). Иначе говоря, согласно неопозитивизму, все подлин­ные философские проблемы связаны только с языком и получают свое разрешение с помощью обращения к логике и опыту.

Нельзя сказать, что между взглядами различных

представителей философии неопозитивизма - британ-

ских, австрийских, польских - имелось полное соответ-

юшие. Тем не менее своеобразие доктрины философии неопозитивизма вполне можно представить как объе­ динение принципов верификации, физикализма с уже н местными нам принципами феноменализма и конвен­ ционализма. Не останавливаясь специально на характе­ ристике феноменализма и конвенционализма, ограни-

25

чимся лишь иллюстрациями их неопозитивистского понимания. "Что такое сущность?" - спрашивал бри­танский мыслитель Б.Рассел и отвечал, что "...это, по-моему, безнадежно сбивающее с толку понятие". По Расселу, следовательно, задачей науки является не по­стижение сущности вещей, а их описание, т.е. фикси­рование "чувственно данного". В работе "Картина мира и понятийная а п п ар а ту р а " (1934) польский неопозитивист КЛйдукевия писал: "Радикаль­ный конвенционализм допускает, что чувственные данные нас "принуждают" к высказыванию некоторых суждений, однако только в отношении к данной поня­тийной аппаратуре. Но он отрицает, что чувственные данные принуждают нас к какому-либо суждению не­зависимо от понятийной аппаратуры, на почве которой мы стоим." Принцип конвенционализма, предпола­гавший выбор сетки понятий некоторой науки по со­глашению между учеными, и феноменализма, требо­вавший ориентации на "чувственные данные", в неопо­зитивизме были только конкретизацией положений логики и опыта, принципов физикализма и верифи­кации. Что же такое физикализм и верификация? " Физикапизм", как видно из его имени, означает прин­ципиальную возможность свести (редуцировать) язык всех наук к языку физических наблюдений. "Язык фи­зики, - замечал Р.Карнап, - это универсальный язык науки". Действительно, с помощью языка физики можно описать любое явление. Но будет ли такое опи­сание не только необходимым, но и достаточным. Оче­видно, что физикализм - скорее ориентация на каноны научного наблюдения, чем на стандарты научности во­обще. Хотя сведение языка научных наблюдений к языку физики и является вполне здравым и осмыслен­ным, признать его адекватно выражающим смысл на­блюдения в науке нельзя. В философском отношении, конечно, это также некорректно, ибо человек, хотя и состоит из элементарных частиц, не может быть назван только их совокупностью без того, чтобы не погрешить против истины.

26

Сходным образом воспринимается и развитый в русле неопозитивизма принцип верификации. Слово "черификация" образовано из сочетания двух латинских гнов - "веритас" (истина) и "фацио" (делаю), буквально делаю истинным. Согласно неопозитивистским пред-i явлениям, верифицируемость является главным пюйством научности знания. Заключается оно в том, ч го некоторое предложение наделяется логичностью (научным смыслом) тогда и только тогда, когда оно < иодится к предложениям, информирующим о чувст-14'иных данных и протоколах наблюдения ученых. Этот протокол, по М.Шлику, будет иметь такой вид: в tom-hi и том-то месте, в то-то и то-то время, в тех-то и н'х-то условиях можно наблюдать и пережить то-то и 10-то. Несложно показать, что если бы ученые всерьез и (или на вооружение неопозитивистский принцип ве­рификации, то они должны были бы признать, что многие науки, содержание которых не сводится к на­блюдениям, науками как бы не являются, как, напри­мер, математика, экономика... Принцип верификации, или эмпирической проверяемости науки, вполне пло-ютворный при решении задач определенного класса, не является универсальным принципом, позволяющим о (граничить науку и псевдонауку, т.к. он неприменим икже и к научным высказываниям о прошлом и буду­щем.

Исчерпание объяснительного потенциала принци­пов логического позитивизма привело в 50-е годы XX века к появлению его лингвистического поворота. У истоков лингвистического поворота в позитивизме поял уже известный нам Л.Витгенштейн. В опублико-ианной после его смерти работе "Философские исследования" (1953) австрийский философ от­метил, что философ, говоря о языке, должен иметь в ииду не только язык науки, а и повседневный язык, язык как средство коммуникации. Для Витгенштейна и зык был совокупностью действий по его употребле­нию, языком-игрой по определенным правилам. Вот почему рекомендовал он своему читателю, необходимо

27

"всегда спрашивать себя, каким образом мы узнали значение этого слова и из каких примеров? В каких языках-играх?" Для философии это означало переори­ентацию с проблем логики на проблематику лингвис­тики, речевых действий при сохранении пиетета к опыту.

Задача философии будет считаться исполненной, если мы полностью проясним смысл применяемого языка. Дойдя до границ языка, философ оказывается перед лицом того, о чем говорить невозможно, он ста­новится как бы носителем тематизированного мол­чания. Философия, погруженная в молчание, будет, конечно, философией только в своем собственном представлении. Вот почему лингвистический поворот в философии неопозитивизма оказался дорогой к раз­вилке, после которой можно было идти либо к транс­формации принципов этой философии в постпозити­вистском ключе, либо к отказу от занятий философией вообще. О постпозитивистской философии Вы сможе­те прочитать в другом разделе нашей работы, а о бла­городном молчании следует, наверное, помолчать.

28