452 История социологии

Но примечательное своеобразие личности Михельса заклю­чалось в том, что он сочетал академическую деятельность с по­литической, как бы воплощая знаменитый 11-й тезис К. Маркса о Л. Фейербахе, провозглашающий необходимость соединения познания и преобразования мира. Он активно участвовал в ев­ропейском социалистическом движении: в 1901 г. стал членом Итальянской социалистической партии (ИСП), а в 1902 г. всту­пил в ряды социал-демократической партии Германии (СДПГ). Михельс взял на себя роль партийного интеллектуала и публи­циста, написав с 1900 по 1907 г. более двухсот статей для европей­ской социалистической периодики. В центре его внимания было исследование и критика самых различных сторон буржуазного общества, он рассматривал классовую борьбу пролетариата и со­циализм как самое действенное средство решения всех актуаль­ных проблем современности. Михельс был делегатом трех съездов немецкой социал-демократии. Но, разочаровавшись в ней в си­лу ее бюрократического и оппортунистического перерождения, умеренностью ее политики и отказом от боевых и решительных акций пролетарской классовой борьбы, отходом от принципов интернационализма, он сблизился с анархо-синдикалистским крылом европейских социалистов. Однако и здесь его ждало ра­зочарование. Вскоре Михельс вышел из рядов СДПГ и ИСП и отказался от участия в политике вообще, сосредоточившись на академической деятельности.

Социолог занялся анализом своего политического опыта, сво­их наблюдений над европейской социал-демократией, анархист­скими течениями и профсоюзами. Значительный импульс научно­му исследованию Михельса был дан его сближением с классиками теории элит — Г. Моской во время работы в Турине, а потом, в базельский период жизни, — В. Парето. Под их влиянием Михельс начинает разрабатывать собственный вариант теории элит, кото­рый и был воплощен в книге «К социологии партий в современной демократии» (первое издание вышло в 1911 г. в Лейпциге и было посвящено «дорогому другу Максу Веберу») и в последующих про­изведениях. Книга стала сенсацией и вызвала шквал самых разных отзывов, сделав Михельса знаменитым; в течение 15 лет после пер­вого издания она была переведена на итальянский, французский, английский, японский, сербский и другие языки.

В 1913 г. Михельс отказывается от немецкого фажданства и обращается к правительству Италии с ходатайством о предостав­лении ему итальянского фажданства, которое было удовлетворено

СОЦИОЛОГИЯ ИТАЛИИ

453

в 1920 г.' Разногласия по поводу начавшейся мировой войны обус­ловили разрыв личных и научных связей оказавшихся по разные стороны линии фронта Михельса и Вебера: первый летом 1915г. опубликовал две газетные статьи, в которых возложил ответствен­ность за развязывание мировой войны на Германию и приветство­вал вступление Италии в войну на стороне стран Антанты, тогда как Вебер решительно отстаивал позицию своей страны². Это и сделало сохранение творческого и личного союза двух ученых-социологов невозможным. Но, несмотря на это, Михельс на всю жизнь сохранил восторженное отношение к Веберу³. Переехав в Италию, Михельс стал писать и преподавать преимущественно на языке Данте и Вико, хотя продолжал использовать и другие язы­ки.

Разочарование в революционных идеалах, переход на позиции элитизма и итальянского национализма обусловили вступление Михельса, как и ряда других итальянских интеллектуалам, в стан сторонников итальянского фашизма. (Кстати, Муссолини тоже был разочаровавшимся социалистом). Социолог не только подде­ржал движение Муссолини, но и вступил в партию дуче. Если отно­шение Моски и Парето к итальянскому фашизму было во многом двойственным и противоречивым, то Михельс открыто защищал режим Муссолини. Современный немецкий историк социологии В. Рёрих отмечает, что если Моска опасался заката парламентской демократии, а Парето полагал его неизбежным, то Михельс прямо пропагандировал его⁴. В возникновении фашизма в Италии и его приходе к власти в 1922 г. Михельс, как и Парето, увидел подтверж­дение своих теоретических взглядов и, помимо того, шанс на «об­новление» страны. В статье «Подъем фашизма в Италии» Михельс

¹ Перемена Михельсом отечества объяснялась наличием у него итальянс­ ких корней, а в еще большей степени — его глубоким пиететом перед романски­ ми народами. Он полагал, что они превосходят все другие нации в силу их 1) пре­ восходства в эстетических способностях; 2) естественном уме; 3) духа морального сопротивления любому гнету и нападкам на человеческое достоинство; 4) боль­ шей силе моральной привлекательности. Натурализовавшись в Италии, Роберт Михельс стал зваться Роберто Михельсом.

² Вебер, как известно, полагал, что мировая война дает Германии шанс стать великой мировой державой ранга Англии, Франции, США и России, т.е. Дополнить свое положение второй по экономической мощи страны мира соот­ ветствующим внешнеполитическим влиянием и увеличением колониальных владений.

³ MichelsR. Bedeutende Manner. Charakterologische Studien. Leipzig, 1927.

⁴ Rohrich W. Robert Michels. Vom sozialistisch-syndikalistischen zum faschistischen Credo. Berlin (Wfest), 1972. S. 141.

454 История социологии

писал: «Италия жаждала сильной в политическом отношении руки. Как только фашисты встали у руля, широкие круги вздохнули с облегчением: наконец настоящее правительство!»¹ Михельс считал Муссолини «спасителем Италии» и называл его «вождем высокого стиля»². Симпатии ученого и государства чернорубашечников были взаимными: дуче назвал Михельса среди числа наиболее повлияв­ших на него мыслителей и оценил его как «большого друга Италии и итальянцев»³. Социолог стал одним из обласканных фашистским режимом ученых. В 20-е гг. появляются работы Михельса, посвя­щенные анализу общественно-политических явлений — фашизма, социалистического движения, отдельным социальным группам, — «Подъем фашизма в Италии» (1924), «Социализм и фашизм» (1925) и др. и самый важный труд этого периода научной деятельности «Курс политической социологии» (1927) и др., несмотря на явную идеоло­гическую профашистскую ангажированность, они все же обладают определенной научной ценностью: здесь наряду с малоприглядной апологетикой фашизма присутствовал и его небезынтересный соци­ологический анализ. Последней большой работой Михельса стали «Новые исследования о политическом классе», посвященные цирку­ляции элит в Европе после Первой мировой войны и появившиеся в печати в год смерти ученого. Обобщая большой эмпирический мате­риал, социолог пришел к выводу об ускорении социальной мобиль­ности в правящих классах европейских стран. Умер Роберт Михельс 2 мая 1936 г. в Риме.

Методологические и общесоциологические взгляды Михельса

Наибольшее идейное влияние, помимо Г. Моски, В. Парето и М. Вебера, на Михельса оказали К. Маркс, Ж.-П. Прудон, тео­ретики анархизма Ж. Сорель, Ю. Лагардель.

В отличие от Моски и Парето Роберт Михельс специально не занимался логико-методологическими проблемами науки и почти не затрагивал теоретических вопросов социологии. Главными предме­тами его исследовательского интереса были, во-первых, социология правящего класса и, во-вторых, социология партий. Его с полным основанием можно назвать социологом политики par excellence.

¹ Michels R. Masse, Fiihrer, Intellektuelle. Politisch-soziologische Aufsatze. Fr./ M.;N.Y, 1987. S. 293.

² Ibid. S. 294.

³ RipereE. Gli elitisti italiani. Pisa, 1974. P. 103-104.

СОЦИОЛОГИЯ ИТАЛИИ

455

Анализ работ Михельса позволяет утверждать, что он опи­рался на метод последовательного позитивизма, аналогичный историко-индуктивному методу Моски и методу «логико-экспе­риментальной» науки Парето. Причем по своей эмпирической фундированности его произведения превосходят социологические труды Парето.

Примечательна эволюция отношения Михельса к неоканти­анским методологическим принципам, разделению науки и идео­логии. В начале своего пути в науке ученый исходил из необходи­мости сопряжения научного исследования с социалистическими (анархо-синдикалистского толка) идеалами. После известного разочарования в революционных идеях и отказа от политичес­кой деятельности Михельс стал придерживаться элементов не­окантианской методологии, особенно отчетливо это проявилось в «Социологии партий»; весьма вероятно, что в этом Михельс следовал за столь авторитетным для него Вебером. Однако в 20— 30-х гг. XX в. ученый вновь, как и в дни своей молодости, стал при­верженцем синтеза науки и идеологии, хотя на этот раз он ставил свое научное исследование на службу уже не освободительной, а радикально консервативной идеологии.

Среди немногих вопросов теоретической социологии, кото­рые Михельс никак не мог обойти, самым важным было оформле­ние его отношения к «экономическому пониманию» общественной жизни (ученый посвятил ему первую главу «Курса политической социологии»). Истоки этой концепции он связал с творчеством Ибн Хальдуна, а ее высшей формой он считал исторический ма­териализм К. Маркса. Михельс высоко ценил марксизм, называя его создателя «великим трирцем» («il Grande di Treviri»)¹, но пола­гал необходимым обозначить пределы экономического фактора, который, на его взгляд, абсолютизируется марксизмом. Согласно Михельсу, материалистическое понимание истории является тео­рией катастрофизма, которая видит в социальном процессе авто­номный механизм, а в человеке — его пассивный объект. В статье «Психология массовых антикапиталистических движений» (1925) социолог замечал: «Автоматизм представлений Маркса оставил че­ловеческому действию мало места и в определенной мере способс­твовал фатализму»². Очевидно, Михельс не вполне четко разделял понимание истории и его интерпретацию в духе экономического

¹ Michels R. Introduzione alia storia dottrine economiche e politiche. Bologna, 1932. P. 181.

² Michels R. Masse, Fiihrer, Intellektuelle. S. 35.

456

История социологии

детерминизма А. Лориа, А. Лабриолы, К. Каутского и других пред­ставителей марксизма.

Михельс утверждал, что в действительности не существует абстракции «экономического человека»¹. В жизни общества про­исходит постоянное пересечение экономических, социальных, политических, духовных и психологических факторов. Ученик Вебера, Моски и Парето попытался эмпирически доказать ограни­ченность материалистического толкования общественной жизни. Ссылаясь на деятельность испанских евреев и французских гугено­тов, Михельс утверждал: «Мы видим здесь уже не идеологическую надстройку над экономическим базисом, а, напротив, экономи­ческую надстройку над психолого-идеологической и, более того, политической и религиозной основой»².

Социолог отрицал прямую зависимость социальных инсти­тутов от экономики и приводил в подтверждение следующие фак­ты: Германия конца XIX в. была одной из промышленно развитых стран мира, а ее общественная структура была феодально-арис­тократической, докапиталистической; а в Пруссии политичес­кий класс состоял из юнкеров и чиновников — в него не входили представители крупных промышленников³. Примером активного воздействия политики на экономику ученый считал факт пози­тивного влияния континентальной блокады Англии, введенной Наполеоном I в политических целях, на промышленность многих европейских стран.

Михельс полагал, что политическое неравенство коренится не только и не столько в экономическом неравенстве, сколько в законах социально-политического структурирования общества, в особенностях массовой и индивидуальной психологии и т.д. Его социологию партий можно считать развернутым обоснованием этого положения, равно как и аргументом против материалисти­ческого понимания истории Маркса.

Социология партий. Теория олигархизации

Главная книга Роберта Михельса «К социологии партий при демократии. Исследование олигархических тенденций жиз­ни групп» была призвана развить традиции теорий элит Моски и

¹ Michels R. lntroduzione alia storia dottrine economiche e politiche. P. 22. ²Ibid. P. 31. ³ Ibid. P. 40-41.

СОЦИОЛОГИЯ ИТАЛИИ 457

Парето. Концепции олигархизации партий, разработанной в этой работе, Михельс хранил верность всю жизнь.

Михельс сосредоточил внимание на рассмотрении партий как важнейшего элемента демократических государств. Причем пред­метом внимания ученого стали партии революционно-социалис­тической направленности, что означало акцентуацию проблемы циркуляции правящих классов (элит)¹.

Михельс отмечает невиданную по сравнению с прежними эпохами роль политических партий в современном буржуазном обществе: для новейшей истории характерно выдвижение на пер­вый план политических партий как активных участников борьбы с организацией легального и организованного насилия — госу­дарством. Немецко-итальянский социолог всесторонне и деталь­но обосновывает неизбежность олигархизации революционных партий и профсоюзов, т. е. концентрации власти в руках корпора­ций профессиональных вождей. Рассматривая проблемы генезиса вождизма, Михельс указал на случай основания вождем партии, тогда как самым распространенным вариантом, на его взгляд, было выделение вождей поначалу как «слуг», представителей масс, пер­вых среди равных, которые потом становятся профессиональными, постоянными и несменяемыми вождями.

Михельс разворачивает систематическое исследование факто­ров, определяющих возникновение олигархий в партиях и других общественных организациях-профсоюзах. Он выделил три блока причин: 1) технико-административные, т.е. причины, обуслов­ленные необходимостью организации; 2) психологические, коре­нящиеся в особенностях массовой и индивидуальной психологии; 3) интеллектуальные.

¹ Незадолго до Михельса проблемы олигархического перерождения либе­ральных партий на опыте США и Англии в книге рассмотрел русский социолог М.Я. Острогорский, которого наряду с Михельсом и можно отнести к числу осно­вателей социологии партий как специального раздела политической социологии. М. Острогорский в работе «Демократия и политические партии» (1902) на осно­вании тщательного исследования политической жизни США и Великобритании второй половины XIX в. и в особенности избирательных систем этих стран, сде­лал вывод о неизбежности складывания в либеральных партиях кланов, вырас­тающих из избирательных комитетов и узурпирующих руководство партией и манипулирующих массами ее рядовых членов. Эти кланы Острогорский называл кокусами («caucus»). В отличие от него Михельс исследовал революционные пар­тии и профсоюзы; его анализ проведен на более высоком теоретическом уровне, является более глубоким и системным.

458

История социологии

В блок технико-административных причин Михельс включает:

а) высокий уровень разнопланового организационного структу­ рирования общества, вытекающий из демократии, а фундамен­ тальным законом всякой организации является ее рост. В партиях как важнейшем атрибуте политической системы современного об­ щества этот закон проявляется в тенденции к увеличению числа их членов; партии неуклонно тяготеют к тому, чтобы становиться массовыми, что обусловлено законами политической борьбы, за­ конами конкуренции партий за политическое влияние на власть (государство) и на население; б) рост задач, стоящих перед парти­ ей; в) невозможность в массовых организациях непосредственного господства масс в силу «механических и технических корней»; ска­ занное выше вызывает потребность в разделении труда и специа­ лизации, в том числе и четкого обособления функций руководства; г) всякая современная партия является воюющей (kriegfiihrenden) партией, поскольку находится в состоянии постоянного противо­ борства с другими партиями за влияние на избирателей и на власть, что особенно актуализируется во время избирательных кампаний. Это создает специфическую атмосферу военного лагеря, где царс­ твуют тенденции авторитаризма, иерархичности, жесткая дисцип­ лина и другая атрибутика организации милитаристского типа.

Психологические причины Михельс связывает с а) массовой и

б) индивидуальной психологией. К числу первых относятся: при­ вычка масс к делегированию власти, к руководству собой со сторо­ ны; чувство благодарности по отношению к своим вождям, потреб­ ность в создании и почитании кумиров. Яркой иллюстрацией этого было, например, возникновение в немецком рабочем движении в 50—60-х гг. XIX в. культа Фердинанда Лассаля. К причинам, связан­ ным с индивидуальной психологией, Михельс относил такие пер­ сональные качества вождей, как ораторский дар, причем, согласно Михельсу, для масс большее значение имеют красота и сила голоса оратора, остроумие, нежели содержательность речи; физическая привлекательность; энергичность; известность и возраст — в пар­ тийной среде более авторитетны люди старших возрастов.

Интеллектуальные причины проистекают из превосходства интеллекта, образования и культуры. Лица, обладающие высоким интеллектом, образованием и культурой, легко попадают в руково­дящий слой благодаря острому дефициту людей с этими качества­ми в массовых революционных партиях. Возникновение института постоянных, а тем более профессиональных вождей увеличивает интеллектуальный и культурный разрыв между ними и массой,

СОЦИОЛОГИЯ ИТАЛИИ

459

способствует росту компетентности вождей, и, таким образом, в силу «расширенного воспроизводства» компетентности вождей и соответственно некомпетентности масс необходимость в вождях становится функциональной. Профессиональное управленческое мастерство лидеров оказывается «надстройкой над некомпетен­тностью масс». Таким образом, заключает Михельс, демократия «становится формой господства лучших, аристократией»¹.

Легко заметить, что Михельс обосновывает, углубляет и кон­кретизирует эскизно намеченные Моской организационные, ин­теллектуальные, моральные и материальные основания превос­ходства политического класса над управляемым большинством населения.

От анализа причин возникновения олигархий Михельс пере­ходит к исследованию факторов их количественного и качествен­ного воспроизводства. Возникнув однажды, олигархии укрепляют­ся, «матереют». Это происходит благодаря уже упомянутым пси­хологическим качествам вождей и верности масс своим вождям. Весьма существенным для усиления олигархий является значение власти вождей над финансовыми средствами и партийной прес­сой. Важным фактором «катализа» олигархизации является ста­новление бюрократизма и централизма в партийных организациях. Неоспоримо влияние на Михельса идей Моски о бюрократическом обществе, но в то же время остается открытым вопрос о влиянии на Михельса веберовской концепции бюрократии.

Как известно, в это время Михельс интенсивно сотрудничал с Вебером, который начал трудиться над своим фундаментальным трудом «Хозяйство и общество», где и было развито веберовское учение о бюрократии. Сложным представляется, кроме того, от­ношение учения Вебера о харизматическом типе господства и ис­следования Михельсом складывания культа личности партийных вождей. Влияние Вебера на Михельса бесспорно: в «Курсе поли­тической социологии» немецко-итальянский социолог активно использовал идеи Вебера о харизматическом типе господства; но можно предполагать и обратное воздействие идей Михельса на Вебера, поскольку Михельс был непревзойденным специалис­том по социологии партий и, в частности, в известном фрагмен­те «Класс, сословие, партии» упомянутого веберовского труда о

¹ Michels R. Zur Soziologie des Parteiwesens in der modernen Democratic Untersuchungen fiber die oligarchische Tendenzen des Gruppenlebens. 2. Vermehrte Auflage. Leipzig, 1925. S. 114.

460

История социологии

партиях, сословиях и группах можно увидеть, как представляется, обратное влияние Михельса на Вебера.

Росту олигархий способствует и конкурентная борьба между вождями за власть, в частности между поколениями вождей. Все вышеизложенные причины способствуют превращению вождей в фактически независимую от масс корпорацию, тиранически, полновластно и бесконтрольно распоряжающуюся всеми ресур­сами организаций. Формально зависящие от воли масс вожди на деле становятся всевластными. «Начало становления профессио­нальных вождей означает конец демократии»¹. «Кто говорит «ор­ганизация», тот говорит «тенденция к олигархии», — заключает Михельс свой анализ феноменологии причин, детерминирующих процесс олигархизации². Этот вывод — явный парафраз ключе­вых положений «Основ политической науки» Г. Моски³. Михельс говорил о существенных параллелях в устройстве революционных партий, прусской армии и церкви. Процессы олигархизации до­ходят до своей высшей точки в форме отождествления партии и вождя («партия — это я»). Этого не могут избежать даже синдика­листские и анархистские организации, несмотря на размытость в них централистских тенденций.

Михельс рассматривает возможность противодействия масс узурпации власти олигархиями вождей. Массы бессильны против корпорации вождей, и любые демократические инструменты (ре­ферендумы и т.д.) не в силах преодолеть олигархизацию партий. Чем более развита демократия, чем более полно она осуществля­ется, тем более она приводит к своей противоположности — оли­гархии.

Возникновение олигархий в революционных партиях и про­фсоюзах приводит к смене идейно-политической ориентации этих организаций. Олигархии интегрируются в существующую социаль­но-политическую систему капиталистического общества путем пос­тепенного обуржуазивай™ сначала руководящего слоя партии, а за­тем и значительной части партии. Этому способствует мелкобуржу­азное и буржуазное происхождение большинства вождей, которое,

¹ Michels R. Op. cit. S. 167.

² Ibid. S. 33.

³ Вопрос о влиянии Михельса на Моску и Парето является неисследо­ ванным в мировой науке. Известно, что оба родоначальника теории элит бла­ госклонно отнеслись к теории партий Михельса. Как представляется, можно говорить о влиянии «К социологии партий при современной демократии», по крайней мере, в аспекте эмпирической верификации частным исследованием общего.

СОЦИОЛОГИЯ ИТАЛИИ 461

к слову сказать, было причиной культурного и образовательного превосходства вождей над массами. Формирование слоя партийной бюрократии из наиболее одаренных и активных рабочих сопровож­дается приобретением ими мелкобуржуазного социального статуса и мировоззрения (Verkleinbiirgerung), что обескровливает массы, ук­репляет олигархию и содействует перерождению революционной партии. В силу этой совокупности причин партия, поначалу не­примиримая к существующему социальному строю и нацеленная на революционное переустройство мира, постепенно переходит на оппортунистические позиции и, более того, становится опорой со­циального строя и политического класса. Вожди революционной партии, таким образом, способны стать составной частью правящей элиты, но существо власти от этого не изменится. Один из заключи­тельных тезисов главной работы социолога гласит: «Могут победить социалисты, но не социализм... Смена капельмейстера ничего не меняет в музыке»¹. Емкая формулировка Михельса: «Вожди никог­да не уступают массе, а только другим, новым вождям»² — отчет­ливо корреспондируется с концепцией обновления политического класса Моски или циркуляции элит Парето³. Социолог резюмирует свои построения: «Основной социологический закон, которому, безусловно, подчинены политические партии, — слово «политика» здесь использовано в самом широком смысле — мог бы в его са­мой краткой формулировке звучать примерно так: организация есть мать господства избранных над избирателями, уполномоченных над уполномочивающими, делегированных над делегирующими»⁴. В этом и заключается знаменитый «железный закон олигархии» Михельса.

В отношении перспектив демократии в общественных орга­низациях Михельс занимал противоречивую позицию: он полагал, что болезнь олигархизации неизлечима, но ее проявления могут быть смягчены благодаря росту культуры масс, их сознательности и т.д. Однако в контексте всех предъявленных в защиту тезиса об олигархизации аргументов эта надежда выглядела призрачной.

Труд Михельса был направлен прежде всего против марксизма и избравших его своим идейно-теоретическим ориентиром социа­листических партий. Маркс обосновывал неизбежность самоотри­цания буржуазного общества теорией капиталистического накопле-

¹ Michels R. Zur Soziologie des Parteiwesens des Gruppenlebens. S. 502.

² Статья «Принципиальное к проблеме демократии».

³ Michels R. Masse, Fiihrer, Intellektuelle. S. 187.

⁴ Michels R. Zur Soziologie des Parteiwesens des Gruppenlebens. S. 504.

462 История социологии

ния, предполагающей, в частности, прогрессирующую концентра­цию капитала, рост эксплуатации пролетарских масс и вытекающее из этого их политическое самоопределение в антикапиталистичес­кой направленности (превращение из «класса-в-себе» в «класс-для-себя»), что подрывает основы капитала. Михельс же противопоста­вил этому концепцию своеобразного накопления бюрократичес­ких и олигархических тенденций в революционных организациях пролетарских масс, концентрации власти в руках бюрократических оппортунистических клик, интегрирующихся в систему власти капитала, что подрывает революционность этих организаций и снимает тенденцию самоотрицания капитала. Михельс тем самым придал во многом еще гипотетическим положениям о циркуляции правящих классов (или элит) Моски и Парето более конкретный, зримый, доказательный характер.

Марксисты оценили аргументацию Михельса. Н.И. Бухарин, хотя и не согласился с Михельсом относительно отделения при исследовании партий административных функций от социально-экономических и придания некомпетентности масс статуса непре­одолимости и вечности, назвал его труд «К социологии...» «очень интересной книгой», а самого автора — одним из виднейших про­тивников марксистской идеи бесклассового общества¹.

Михельс, как Моска и Парето, приходит к выводу о волно­образном, циклическом развитии общества: «Демократические движения в истории сопоставимы с нестихающими ударами волн. Они всегда разбиваются о берег. Но они набегают вновь и вновь. Зрелище, которое они собой представляют, одновременно ободря­ет и приводит в отчаяние. Как только демократия достигает опре­деленной стадии своего развития, начинается процесс ее вырож­дения, она наполняется аристократическим духом, иногда даже принимает форму аристократии и становится похожей на то, чему она некогда объявляла войну»².

Необходимо отметить бесспорные слабости концепции не­мецко-итальянского ученого. Михельс ошибся, жестко связав оли-гархизацию и оппортунизацию революционных партий. Скажем, в отличие от западноевропейских социал-демократий и русских меньшевиков большевистская партия, которой также руководило профессиональное сообщество вождей, не отказалась от револю­ционного переустройства общества. Михельс подошел к пробле­ме несколько абстрактно, отказавшись от постановки вопроса о

¹ Studi in memoria di Roberto Michels. Padova, 1937. P. 366-367.

² Michels R. Zur Soziologie des Parteiwesens des Gruppenlebens. S. 512.

СОЦИОЛОГИЯ ИТАЛИИ 463

направленности деятельности олигархий, и поэтому не учел воз­можности возникновения революционной олигархии. Другим не­достатком теории партий Михельса (разумеется, этот упрек отно­сится не к первому изданию «Социологии партий», вышедшему в 1911 г.) было то, что в ней не было учтено возникновение в Италии и Германии фашистских партий, которые отказались от демокра­тии как фундаментального принципа организации и противопос­тавили ему крайний авторитаризм и последовательно проведенный принцип вождизма (фюрерства, дучизма).

Довольно специфической частью научного творчест­ва Михельса являются произведения, посвященные фашиз­му. В них в причудливой форме смешаны научные элементы, связанные с анализом фашизма, его природы и социальных корней, и апологетика режима Муссолини. Причем Михельс защищал фашизм преимущественно не как политический агита­тор, а как ученый-социолог. В качестве теоретического подспорья им была избрана веберовская концепция харизматического гос­подства. Муссолини предстал в произведениях Михельса как иде­альный вождь-харизматик. В статье «Подъем фашизма в Италии» Михельс выделил три причины появления итальянского фашизма: «1. озабоченность патриотов, что в силу безрассудного падения в большевистскую анархию могла бы быть поставлено под вопрос существование итальянского отечества; 2. ... классовая борьба a rebours, т.е. движение интеллектуальных слоев, чье существование оказалось под угрозой, против поползновений взошедшего на об­щественную арену пролетариата; 3. защита интересов буржуазии»¹. Михельс справедливо утверждал, что социалисты ошибаются, ви­дя фашизм следствием главным образом необходимости защиты интересов буржуазии. В этом утверждении социолога заключалась изрядная доля истины: марксисты нередко грешили экономичес­ким редукционизмом.

Михельс занимался довольно широким кругом и других соци­ологических проблем. В статье «Границы половой морали» (1911) ученый выступил как социолог семьи: здесь исследовались про­блемы феминизма, положения женщин-пролетариев, сексуальной морали в различных обществах, контроля над рождаемостью и т.д. В исследовании «К социологии богемы и ее отношений к проле­тариату умственного труда» (1932) Михельс рассматривал образ жизни и мышления такого специфического слоя общества, как богемная интеллигенция.

¹ MichelsR. Masse, Fuhrer, Intellektuelle. S. 272.

464

История социологии

Но в науку Михельс вошел как автор теории олигархизации партий, в частности «железного закона олигархии». Но его идеи были и во многом остаются малоизвестными широкой академичес­кой общественности, чему виной, видимо, его слава апологета ита­льянского фашизма. Но, на наш взгляд, основная причина этого заключается в весомости аргументов социолога о невозможности демократии в партиях, неугодная сторонникам как буржуазной, так и пролетарской демократии. До сих пор мировая социологичес­кая и политологическая наука не нашла убедительных аргументов против теории олигархизации партий Михельса, ключевые поло­жения его концепции так и не были опровергнуты. Напротив, по­литическая действительность в разных странах часто подтверждала правоту выводов ученого — почти все революционные партии в Европе накануне и после Первой мировой войны пошли путем олигархизации и многие стали опорой существующего строя. К сожалению, теория Михельса была предана забвению, возможно, из-за его пагубного идейно-политического выбора после Первой мировой войны.

Концепция социологии партий Михельса, равно как и тео­ретические построения Моски и Парето, была весьма характер­на для начала XX в. с присущей ему переоценкой классических ценностей эпохи Просвещения и Великой французской револю­ции. Принципы общественного прогресса, народного суверени­тета, равенства и братства, идеалы социальной справедливости сменили совсем другие идеи. Американский исследователь А. Митцман охарактеризовал Михельса как «разочарованного уче­ника Просвещения»¹.