Глава XVII. С. 159-166. Натюрморт в живописи

Подобно пейзажу и натюрморт — изображение предметов и вещей — возможен лишь в буржуазных обществах в силу тех же причин. Ему нет места ни в искусстве феодально-жреческих, ни в искусстве абсолютистически построенных полудворянских обществ. В греческом искусстве вещи появляются только на уровне буржуазного развития страны. Греческие живописцы Парразий и Зевксис изображали в своих станковых картинах, поскольку у нас имеются о них сведения, именно вещи и неодушевленные предметы, напр., занавес или кисть винограда. Так и на эллинистических (166) рельефах встречаются всякие неодушевленные предметы, вроде оружия и масок. Тенденция к воспроизведению вещей снова появляется после средних веков на Западе лишь в итальянском искусство Возрождения, где эта тенденция, однако, не привела к выделению натюрморта в самостоятельный вид живописи. Натюрморт входит здесь, как и пейзаж, лишь как элемент в картину иного содержания. Так, на изображениях тайной вечери художники помещали на столе, вокруг которого сидят Христос и его ученики, блюда, хлеб, фляжки с вином и т. п. Только в буржуазной Голландии XVII в. натюрморт сумел отдиференцироваться как отдельный и самостоятельный живописный жанр. «Чем самостоятельнее, чем точнее развивалась логика буржуазного общества, логика вещного мировоззрения, тем больше выступали на первый план новые вещные сюжеты: пейзаж и натюрморт. Зарождение натюрморта наблюдается в XVI в. Но в качестве коллективной художественной проблемы натюрморт возникает лишь в тот момент, когда Рембрандт в грандиозном стиле буржуазного героизма вещности пишет убитого быка» (Гаузенштейн. «Опыт социологии искусства»). Если господство вещного мировоззрения объясняет факт зарождения и укрепления в Голландии натюрморта, то содержание последнего было обусловлено идеологией буржуазно-мещанского общества Голландии. Голландский буржуа строил свое мировоззрение на двух полярных принципах: с одной стороны — на наслаждении жизнью в смысле грубого гурманства, с другой стороны — на мысли о бренности всего земного, от которой наслаждение жизнью становилось лишь слаще. Поэтому голландский натюрморт изображает или вкусные завтраки и обеды, или же предметы, звучавшие как memento mori.

«Ни одна столовая зажиточного голландского дома не обходилась без какого-нибудь завтрака, на котором аппетитно сгруппировались рыбы или омары, фрукты, хлеб, бокал вина и прочая вкусная снедь». «В особенности Клаец, младший Ф. Гальс и др. сливали в очень изящные созвучия серебряные бокалы, серебряные столовые приборы и сверкающие кружки с ветчиной, устрицами и персиками. Их произведения говорят о веселом довольстве мещанина-буржуа, у которого есть хороший винный погреб и красивые столовые сервизы» (Myтер. «История живописи»), А наряду (167) с подобным жизнеутверждающим натюрмортом — ему противоположный: «мертвые головы, молитвенники, песочные часы, распятие, хрупкие стаканы, глиняные трубки, восковые свечи, медленно сгорающие (у Питера Поттера), должны напомнить человеку о суете сует. Vanitas, как подписаны подобные картины» (Myтер).

Для того чтобы натюрморт снова мог занять в живописи место самостоятельного жанра, необходимо было, чтобы европейское общество снова достигло того уровня беспримесного буржуазного развития и бытия, на котором стояла Голландия XVII в., а это произошло только во второй половине XIX в. — на Западе, в начале XX в. — у нас в России. Но и во второй половине XIX в. натюрморт только с трудом пробил себе дорогу к самостоятельности. Обычно натюрморт здесь, как некогда в Италии, является лишь одним из элементов картины. Как на пример можно указать на картину Э. Манэ «Бар в Фоли Бержер», где на стойке буфета бутылки, бокалы, фрукты, к тому же еще раз отраженные в зеркале, но они (168) должны конкурировать с фигурой продавщицы, тоже отражающейся в заднем зеркале; или на картину Ренуара «Завтрак», где внимание зрителя так же раздваивается между тремя человеческими фигурами и натюрмортом на столе. Или вещные предметы появляются в виде паровозов и вагонов на фоне вокзала (Монэ: «Вокзал Сен-Лазар»). Только у Сезанна натюрморт победно прорывается как самостоятельный вид, а по его стопам идут его последователи на Западе и у нас.

На высоте капиталистического развития, в обстановке торжествующей машинной техники натюрморт должен был неизбежно изменить свое содержание и свой облик. Итальянские футуристы ставили своей задачей воспроизводить уже не природу, не вещи, а те силы, которые движут материю и вещи. Так Боччони воспроизводит идею «Эластичности», Карра — «Центробежные силы», Балла — не автомобиль, а «Динамику автомобиля» и т. д. Конструктивисты в свою очередь стремятся воспроизвести те или иные части машин, как Пикабия. То же явление и в скульптуре. Футуристический и конструктивистический натюрморт есть индустриально-технический вариант натюрмортного жанра, соответствующий последней высокоразвитой фазе капитализма, подобно тому как городской пейзаж есть индустриально-урбанический вариант пейзажа в обычном смысле слова. (169)

Фриче В.М. Пейзаж и натюрморт // Социология искусства.

Изд. 4-е, стереотипное. М.: Едиториал УРСС, 2003.