- •1. Древняя Парфия.
- •2. Держава Сасанидов.
- •3. Аравия на момент начала проповеди Мухаммеда: география, политическая ситуация, религиозный состав населения. Личность Мухаммеда, его биография.
- •4. Основные положения ислама как религии.
- •Течения
- •Святыни ислама
- •5. Арабский халифат при праведных халифах.
- •6. Арабский халифат при династиях Омейядов и Аббасидов.
- •7. Типы собственности и отношение к неисламским религиям в Арабском халифате.
- •8. Раннесредневековая Индия. Держава Гуптов в Индии.
- •9. Индуизм.
- •11. Варново-кастовый строй и община в Индии.
- •12. Конфуцианство и его влияние на историю Китая.
- •13. Китай III-VI вв. Н. Э.: Троецарствие, правление Сыма Яня, «эпоха северных и южных династий».
- •14. Китай при династиях Суй, Тан и Сун.
- •15. Причины возникновения кочевничьих империй. Держава Газневидов.
- •16. Державы Сельджукидов и Ануштегинидов (хорезмшахов).
- •17. Монголия в XII-XIII вв. Монгольские завоевания, внутреннее устройство Великой Монгольской державы.
- •18. Государство Чагатаидов. Тимур и Тимуриды.
- •Тимур и Тимуриды.
- •19. Турция в XI – начале XVI в. Османские завоевания (до присоединения Египта в 1517 г.)
- •20. Исламская экспансия в Индию. Делийский султанат. Империя Великих Моголов.
- •21. Китай при династиях Юань и Мин.
- •22. Япония в средние века.
7. Типы собственности и отношение к неисламским религиям в Арабском халифате.
Положение неарабских народов Халифата
Уплачивая поземельный налог (харадж) в обмен на предоставление им защиты и неприкосновенности со стороны мусульманского государства, а также поголовный налог (джизья), иноверцы имели право исповедовать свою религию. Даже вышеупомянутым постановлениям 'Умара, принципиально признавалось, что закон Мухаммада вооружается только против язычников-многобожников; «люди Писания» — христиане, иудеи — могут, взнося плату, оставаться в своей религии; по сравнению с соседней Византией, где всякая христианская ересь преследовалась, закон ислама даже при 'Умаре был относительно либерален.
Так как завоеватели были совсем не подготовлены к сложным формам государственной администрации, то даже 'Умар принужден был сохранить для новообразованного огромного государства старый, хорошо заведённый византийский и иранский государственный механизм (до Абдуль-Малика даже канцелярия велась не по-арабски), — а потому иноверцам не был отрезан доступ ко многим должностям по управлению. Из политических соображений Абд аль-Малик счёл нужным удалить немусульман с государственной службы, но с полной последовательностью это распоряжение не могло быть проведено ни при нём, ни после него; да и у самого Абд аль-Малика близкие его придворные бывали христианами (известнейший пример — отец Иоанн HYPERLINK "https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%98%D0%BE%D0%B0%D0%BD%D0%BD_%D0%94%D0%B0%D0%BC%D0%B0%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%BD"Дамаскин). Тем не менее среди покорённых народов заметна была большая наклонность отрекаться от своей прежней веры — христианской и парсийской — и добровольно принимать ислам. Новообратившийся, пока Омейяды не спохватились и не издали закон 700 г., не платил податей; наоборот, по закону Омара, он пользовался от правительства годовым окладом и полностью уравнивался с победителями; ему делались доступны более высокие государственные должности.
С другой стороны, обращаться в ислам покорённые должны были и по внутреннему убеждению; — как же иначе объяснить массовое принятие ислама, например, теми христианами-еретиками, которые перед тем в царстве Хосровом и в империи византийской никакими преследованиями не могли быть отклонены от веры своих отцов? Очевидно, ислам с его простыми догматами вполне говорил их сердцу. К тому же, ислам не представлялся ни для христиан, ни даже для парсов каким-нибудь резким новшеством: во многих пунктах он был близок к обеим религиям. Известно, что Европа долгое время видела в мусульманстве, высоко почитающем Иисуса Христа и Пресвятую Деву, не более, как одну из христианских ересей (например, православный архимандрит-араб Христофор Жара доказывал, что религия Мухаммада есть то же арианство)
Принятие ислама христианами и — затем — иранцами имело чрезвычайно важные последствия как религиозные, так и государственные. Ислам вместо индифферентных арабов приобретал в новых своих последователях такой элемент, для которого веровать было существенной потребностью души, и так как это были люди образованные, то они (персы гораздо больше, чем христиане) занялись к концу этого периода научной обработкой мусульманского богословия и соединённой с ним юриспруденции, — предметов, скромно разрабатывавшихся до тех пор лишь немногочисленным кружком тех мусульман-арабов, которые, без всякой симпатии со стороны омейядского правительства, пребывали верны учению пророка.
Выше было сказано, что общий дух, которым проникнут Халифат в первом веке своего существования был староарабским (этот факт, гораздо яснее даже, чем в правительственной омейядской реакции против ислама, выразился в тогдашней поэзии, продолжавшей блистательным образом разрабатывать те же языческо-племенные, жизнерадостные темы, какие были намечены и в староарабских стихотворениях). В виде протеста против возвращения к доисламским традициям была образована небольшая группа сподвижников («сахабов») пророка и их наследников («табиинов»), которая продолжала блюсти заветы Мухаммада, вела в тиши покинутой ею столицы — Медины и кое-где в других местах Халифата теоретическую работу над правоверным истолкованием Корана и над созданием правоверной сунны, то есть над определением истинно мусульманских традиций, согласно которым должна была бы перестроиться нечестивая жизнь современного им омейядского X. Эти традиции, которые, в числе прочего, проповедовали уничтожение племенного принципа и уравнительное объединение всех мусульман в лоне Мухаммадовой религии, пришлись новообращённым инородцам, очевидно, по сердцу более, чем высокомерное неисламское отношение правящих арабских сфер, и потому мединская богословская школа, забитая, игнорируемая чистыми арабами и правительством, нашла себе в новых мусульманах-неарабах деятельную поддержку.
Оказывались, пожалуй, известные невыгоды для чистоты ислама от этих новых, верующих его последователей: отчасти бессознательно, отчасти даже сознательно в него начали вкрадываться идеи или тенденции, Мухаммаду чуждые или неизвестные. Вероятно, влиянием христиан (А. Мюллер, «Ист. исл.», II, 81) объясняется появление (в конце VII в.) секты мурджиитов, с её учением о безмерном милосердном долготерпении Господа, и секты кадаритов, которая учением о свободной воле человека подготовила торжество мутазилитов; вероятно, и мистическое монашество (под именем суфизма) позаимствовано было мусульманами на первых порах у сирийских христиан (А. ф. Кремер «Gesch. d. herrsch. Ideen», 57); в нижн. Месопотамии новообращённые из христиан мусульмане пополнили собой ряды республиканско-демократической секты хариджитов, одинаково противной как неверующему омейядскому правительству, так и мединским правоверам.
Ещё более обоюдоострым пособием оказалось в деле развития ислама участие персов, позже наступившее, но более активное. Значительная их часть, не будучи в состоянии отделаться от векового старинно-персидского воззрения, что «царственная благодать» (фаррахи каяник) передаётся лишь путём наследственности, примкнула к секте шиитов (см.), стоявшей за династией Али (мужа Фатимы, дочери пророка); к тому же стоять за прямых наследников пророка значило для инородцев составлять сугубо-законную оппозицию против омейядского правительства, с его неприятным арабским национализмом. Эта теоретическая оппозиция приобрела очень реальный смысл тогда, когда УмарHYPERLINK "https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A3%D0%BC%D0%B0%D1%80_II" II (717—720), единственный из Омейядов преданный исламу, вздумал проводить в жизнь благоприятные для мусульман-неарабов принципы Корана и, таким образом, внёс в омейядскую систему правления дезорганизацию.
Через 30 лет после него, хорасанские персы-шииты свергли династию Омейядов (остатки которой убежали в Испанию; см. соотв. статью). Правда, вследствие хитрости Аббасидов престол X. достался (750) не Алидам, а Аббасидам, тоже родственникам пророка (Аббас — его дядя; см. соотв. статью), но, во всяком случае, ожидания персов оправдались: при Аббасидах они получили перевес в государстве и вдохнули в него новую жизнь. Даже столица X. перенесена была на границы Ирана: сперва — в Анбар, а со времён Аль-Мансура — ещё ближе, в Багдад, почти в те же места, где была столица Сасанидов; и наследственными советниками халифов сделались на полстолетия члены визирской семьи Бармакидов, происходившей от персидских жрецов.