Последователи а. Лелевеля

Исторические взгляды Лелевеля разделялись в той или иной степени многими польскими историками первой половины XIX в. Однако мало кто мог сравниться с ним по эрудиции и глубине мысли, особенно в области постановки социальных проблем. Большинство историков-романтиков распространяли идеализацию общественного строя древних славян на более поздние времена, пытаясь реабилитировать шляхту. Они стремились пробуждать национальное самосознание поляков, обходя при этом социальные проблемы.

Наиболее видным последователем Лелевеля был Енджей Морачевский (1802—1855), живший в Познани. Поставив задачу развить концепцию Лелевеля, подчеркнуть ее республиканско-демо-кратические черты, Морачевский опубликовал «Историю Польской Речи Посполитой» (т. 1—9, 1843—1855). В этом труде он пытался реабилитировать шляхетскую республику, изображая ее как проявление традиций древнего народовластия. В отличие от Лелевеля главную причину ослабления Польши Морачевский видел в моральном упадке шляхты.

В Галиции работал поклонник Лелевеля Кароль Шайноха (1818—1868), сочинения которого, благодаря их литературным достоинствам, были очень популярными. Он изучал средневековую историю Польши. Для его трудов «Век Казимира Великого» (1848) и «Болеслав Храбрый» (1849) характерно стремление приукрасить среднюю и мелкую шляхту, противопоставить ее магнатам. В работе «Лехитское начало Польши» (1858) Шайноха утверждал, что государственное устройство принесли полякам лехиты-норманны, а также развивал идею «цивилизаторской миссии» Польши на Востоке. Однако эта концепция встретила острую критику со стороны других польских историков-романтиков.

В Королевстве Польском после 1830 г. возможности для развития исторической науки были весьма ограниченны. Здесь работал Вацлав Мацеёвский (1793—1883), занимавшийся сравнительным изучением славянского права. Он написал четырехтомный труд «История славянских законодательств» (1832—1835), который был переведен на многие языки и получил широкую известность. В нем восхвалялись общественный строй и обычаи древних славян, им противопоставлялись христианские нововведения. Работа вызвала бурю негодования в католических кругах.

Революционно-демократическое направление

В 40-е годы XIX в. начала складываться польская революционно-демократическая идеология, опиравшаяся на понимание революционной роли народных масс. Представители революционно-демократического направления в историографии, находясь под влиянием Лелевеля, развивали прежде всего социальную сторону его концепции.

Видным деятелем этого направления был Эдвард Дембовский (1822—1846)—один из руководителей Краковского восстания, 1846 г. Его общественно-политические взгляды формировались под воздействием идей материализма и утопического социализма. Историю Дембовский понимал как закономерный процесс общественного развития, в котором решающую роль играют народные массы.

Во всех событиях прошлого он видел борьбу классов, которая неминуемо ведет к революции, призванной установить строй, свободный от эксплуатации. Вместе с тем Дембовский не смог понять глубоких социально-экономических причин, поднимавших массы на борьбу. Прогресс он трактовал идеалистически, как развитие понятия свободы. Историю Дембовский делил на пять эпох: теократизм; абсолютизм; политическая демократия; социальное единство; социальное, политическое и нравственное единство. Смена эпох, указывал он, происходит революционным путем, но лишь тогда, когда необходимость такой смены осознана и воспринята большинством населения. При этом развитие общества сводилось в концепции Дембовского к утверждению идеи справедливости и весь исторический прогресс выглядел, по сути дела, как совершенствование разума.

В работах «Замечание об источниках к историческим исследованиям» (1842) и «Несколько мыслей на взгляд о развитии истории и общественной жизни поляков» (1843) Дембовский показал, что задачей исторической науки является изучение жизни крестьян, ремесленников, шляхты, а не королей. Прошлое Польши он представлял как историю борьбы крестьян против помещиков. Он усматривал причину упадка родины в эгоистической политике шляхтичей и вельмож и был далек от идеализации «шляхетской демократии».

Еcли шляхетско-буржуазные историки и публицисты под народом понимали крестьян и шляхту, то Дембовский исключал последнюю из этого понятия как класс, угнетающий крестьянство. Он боролся с распространенной в демократических кругах иллюзией, что шляхетский патриотизм способен склонить имущие слои к отказу от их классовых интересов. Опору национально-освободительного движения он видел в народных массах, в их патриотизме. В отличие от Лелевеля тезис об антагонизме между крестьянами и помещиками Дембовский развил до вывода о неизбежности антифеодальной революции.