§ 2. Смыслы судьбы как мифологемы

Идея судьбы является наиболее древним экзистенциалом и возникает уже в первобытном обществе в те далекие времена, когда человек только начинал осознавать и переживать зависимость своей жизни от окружающей его природы и поведения своих сородичей. Он осознает свою зависимость от количества дичи, которая водится в лесах, от урожая культивируемых и диких растений, от природных катаклизмов. Человек появляется на свет и сразу же оказывается в сетях зависимости: его жизнь во многом детерминируется как биологическими закономерностями (о существовании которых он только догадывается), так и социальным окружением: в каком племени родился, какое место в иерархической структуре племени занимали его родители и т.д.

==65

Жизненный процесс индивида во многом зависел не только от слепой, не познаваемой первобытным мышлением природной и социальной необходимости, но и от случайностей. Жизнь человека могла прерваться на середине или даже в начале по стечению разнообразных случайных обстоятельств. Коротко говоря, человек первобытного общества осознал зависимость своей жизни от целой совокупности сил, неподвластных его воле и, соответственно, остро переживал это. Отсюда и возникает представление о судьбе, которая в глазах человека первобытного общества выступает как несвобода. Она оказывается тождественной различным типам детерминации, не отличаясь от естественной каузальности и воли духов⁴⁸. Силы, в зависимости от которых оказалась жизнь человека, в мифологическом сознании начинают олицетворяться и персонифицироваться в образах духов и божеств. Возникает мифологема судьбы, т.е. идея судьбы, представленная мифологическим сознанием.

Судьба как мифологема имеет, метафорически выражаясь, несколько уровней, один из которых нашел отражение в мифах, повествующих о духах и божествах, олицетворяющих силы, влияющие на жизнь человека, а также в описаниях жизни конкретных мифологических персонажей, чаще всего простых (в смысле, смертных) людей — царя Эдипа, Одиссея и других.

Первоначально судьба олицетворялась, или, лучше сказать, одухотворялась, в виде греческих демонов и римских гениев, представленных как духи-покровители, рождающиеся и нередко умирающие вместе с человеком. Демон являл собою некую неоформленную силу, определяющую жизнь: «это мгновенно возникающая и мгновенно уходящая страшная роковая сила, которую нельзя назвать по имени, с которой нельзя вступить ни в какое общение. Внезапно нахлынув, он молниеносно производит какое-либо

⁴⁸ См.: АверинцевС. Судьба//Философская энциклопедия. -Т.5. -С.158. ==66

действие и тут же бесследно исчезает»⁴⁹. Демон - это неразумная, иррациональная сила, во власти которой находится человеческая жизнь. В римской мифологии демонам соответствовали гении. Считалось, что гений - это божество, руководившее действиями человека, прежде всего мужчинами. Впоследствии, по мере развития Римской империи, сложилось представление, что гении руководят не только действиями отдельного человека, но и воинских частей, промышленных корпораций, городов и т.д.

Для греческой архаики и ранней классики (VIII-V вв. до н.э.) судьба предстает в виде трех сестер. Это мойры Лахесис («дающая жребий»), Киото («прядущая») и Антропос («неотвратимая»). Они, как считает Платон, дочери богини Ананке («необходимость»). Лахесис назначает жребий человеку еще до его рождения, Клото прядет нить его жизни, а Антропос неотвратимо приближает будущее.

В образах мойр воплотилась идея судьбы как неизбежности, довлеющей над человеком слепой необходимости, и не случайно Платон подчеркивает, что Мойры -— дочери Необходимости.

В древнеримской мифологии богинями судьбы, равнозначными греческим мойрам, являются парки, которых, согласно наиболее распространенным мифам, тоже было три: Нона, Децилла, покровительствующая ребенку на девятом или десятом месяце жизни, и Морга - богиня смерти. Нечто аналогичное мойрам и паркам встречается и в скандинавской мифологии: богини судьбы - норны, выступающие низшими божествами и, подобно Клото, прядущие нить жизни, которая может разорваться в любое мгновение, скажем, от резкого движения богини.

Подобно греческим мойрам и римским паркам, в южнославянской мифологии духи судьбы были представлены судженицами, являвшимися в дом на третий день после рождения

⁴⁹ Лосев А.Ф. Демон //Мифы народов мира. Энциклопедия. В 2-х т. - М., 1987. -T.I.-C.336.

==67

ребенка, чтобы предсказать судьбу новорожденного. С этим верованием связан специальный ритуал: суджениц ждали, они приходили в полночь. Их было, как и мойр, три: старшая во время обсуждения обычно высказывала пожелание, чтобы ребенок умер; средняя предрекала ребенку физические недостатки, а младшая, самая благосклонная, называла срок, когда ребенок женится или выйдет замуж, и определяла его участь и все, что случится с ним в жизни. Люди верили, что эти решения никакая сила не может отменить, и вся жизнь новорожденного будет следовать назначенной судьбе⁵⁰.

Мойры, парки, норны раскрывали судьбу и как необходимость, и как случайность. С одной стороны, силы, которые довлели над человеческой жизнью, представляли собой слепую, неразумную необходимость, которая была неподвластна ни воле человека, ни его познанию. С другой стороны, эти же силы воплощали в себе случайность: Лахесис случайно выбирала жребий для родившегося, не говоря уже о Клото, у которой, как уже указывалось, нить жизни могла прерваться совершенно случайно, например, от неосторожного движения, вызванного резким перепадом настроения. В конце концов, древним богам ничто человеческое не было чуждо, многие их решения и действия были обусловлены их настроениями и эмоциональным состоянием (оно бывает разным, особенно если эти боги - существа женского рода!).

Судьба как случайность и судьба как необходимость представляют собой противоположности, подобно северному и южному полюсам, но тем не менее они едины в силу существования в одном предмете. Как южный и северный полюса выступают противоположно лежащими географическими точками единой Земли, между которыми расположены различные пояса и зоны, так и судьба

⁵⁰ См.: Толстая С.М. «Глаголы судьбы» и их корреляты в языке культуры // Понятие судьбы в контексте разных культур. - С. 144.

==68

как необходимость и судьба как случайность противоположны, но едины в силу того, что предметом судьбы выступает жизнь человека. Между крайними полюсами судьбы располагаются ее модификации в лице многообразных персонификаторов. На одном полюсе, ближе к случайности - духи, гении, демоны, мойры. На другом - Ананке.

В последующем судьба как необходимость и судьба как случайность продолжали олицетворяться в богах, т.е. подвергались дальнейшему мифологическому осмыслению и даже становились объектом философской рефлексии. В древнегреческой мифологии судьба как случайность предстала в образе богини Тюхе, что в переводе с древнегреческого буквально означает «попадание». В римской мифологии образом судьбы как случая выступает богиня Фортуна, бывшая первоначально богиней урожая и материнства, т.е. жизненно важных областей, во многом зависящих от случая. Через мифологические образы Тюхе и Фортуны жизнь представала в форме азартной игры, в которой успех зависит от случайных обстоятельств, иногда превращающих солдата в императора. Так, введение культа Фортуны связывают с именем Сервия Туллия, сына рабыни, ставшего благодаря случаю императором.

Всеохватывающая детерминация человеческих поступков внешними, порой чуждыми человеку силами, тотальная зависимость человеческой жизни от слепой необходимости нашла закрепление в понятии «фатум» и «рок». Фатум - это уже не божество, хотя в древнеримской мифологии упоминаются фаты, но то были божества, подобные мойрам. Фатум - это, скорее, предфилософская категория, посредством которой описывался характер действия внешних сил на человеческую жизнь, нежели понятие мифологического сознания. Но эта философская категория отлична от понятий рационализированной философии о сущности бытия. Фатум - категория философии жизни, показывающая, как остро переживает человек природную необходимость.

==69

Фортуна и Фатум, выступая крайними полюсами судьбы, задают ей многообразные вариации. Человек в конкретные исторические периоды тяготел то к одному, то к другому ее полюсу. Даже те или иные исследователи феномена судьбы определяют ее в зависимости от того, к какому полюсу судьбы направлено их внимание. Если к полюсу фатума, то судьба начинает отождествляться с необходимостью, и наоборот. Так, С.Г.Семенова определяет судьбу следующим образом. «Судьба, - пишет она, - означает природную, шире - космическую и мировую необходимость - ее же не прейдеши, - охватывающую всю тварь, все иерархические ступени бытия, вплоть до богов (как в язычестве всех видов)»⁵¹.

Мифология сыграла большую роль в эволюции экзистенциала «судьба», оказав огромное влияние на последующее понимание судьбы как явления человеческой жизни, и наметила основные пути развития его содержания в философском мышлении. Мифологическое понимание судьбы как случайности и необходимости не потеряло актуальности и для философа-рационалиста. Известная формула о соотношении необходимости и случайности, гласящая, что случайность есть форма проявления и дополнения необходимости, так или иначе уже была представлена в мифах, в частности в мифе о том, что мойры, олицетворяющие судьбу-случайность, были дочерьми Ананке - богини необходимости. В последующем философы научились оперировать категориями необходимости и случайности как таковыми безотносительно к человеческой жизни, а понятие судьбы постепенно элиминировалось из структуры философского знания. Среди сухих логических схем и стройных категориальных систем судьбе просто не находилось места, как не находилось его и для переживающего мир человека.

⁵¹ Семенова С.Г. Odium fati как духовная позиция в русской религиозной философии // Понятие судьбы в контексте разных культур. - С.26.

==70

Проблема необходимости и случайности, выросшая из судьбы как мифологемы, приобрела свою остроту уже в древнегреческой философии. С новой силой интерес к ней вспыхнул в Новое время, и, наконец, в современную эпоху проблема необходимости решается уже с позиций синергетики. Но содержательно - это проблемы, далекие от судьбы как категории человеческой жизни, как основного экзистенциала, судьбы как философемы.

Таким образом, судьба как необходимость и судьба как случайность составляют первый уровень смыслов исследуемого нами экзистенциала. Необходимость и случайность в экзистенциале «судьба» раскрывают и показывают характер действия тех сил, от которых зависит жизнь человека. Однако этот смысловой слой не содержит в себе ответа на вопрос, какие силы действуют необходимым или случайным образом. Ответ на него обнаруживается на втором смысловом уровне экзистенциала «судьба».

Второй смысловой уровень мифологемы «судьба» содержит, по крайней мере, три инвариантных смысла. Во-первых, судьба как часть, доля, во-вторых, судьба как суд, и, в-третьих, судьба как рок или речь, слово.

Итак, рассмотрим первый инвариантный смысл мифологемы судьба. Судьбу в русском языке часто называют долей. Выражение «тяжелая доля» означает не что иное, как тяжелую, несчастную судьбу. Доля — это часть, например, делить пирог на доли, т.е. на части. Судьба, благоприятствующая человеку или просто хорошая, в русском языке звучит как счастье (с - часть - е); несчастье - это отсутствие части (не - с - часть - е). Несчастный человек - это такой, который не имеет своей доли, части. Синонимами слова судьба выступают такие слова, как удел (земельный удел как часть общей земли); участь (у часть).

В греческом языке слово «мойра» первоначально означало «часть», «доля». Также переводится и латинское слово «парка». Такое

==71

значение судьбы присутствует и в других языках, в частности, оно является ключевым в гатах - той части «Авесты», что приписывается самому пророку Заратустре. Судьба здесь означает долю, часть, удел.

Семантика судьбы как доли, удела, части, участи, счастья находит ритуальные соответствия в архаических обрядах гадания, в актах деления обрядовой пищи: свадебного каравая, пасхального яйца, рождественского хлеба и т.п.

«Часть» как смысловое значение мифологемы «судьба» предполагает соотнесенность его с целым. Ведь на самом деле, часть это всегда часть чего-то целого. Поскольку судьба - это часть целого, постольку в мифологеме «судьба» подчеркивается зависимость человека от чего-то целого, утверждается, что человек является частью целого или единого.

Единое или целое не есть механическая совокупность простых частей, это не куча, это всегда нечто большее. Целое - это некая система, в которой отдельные части приобретают новые свойства, обусловленные их положением в этой системе. Часть зависит от целого.

В понимании судьбы как части уже содержится ответ на вопрос, что собою представляют те силы, от которых зависит жизнь человека. Эти силы сконцентрированы в целом, едином, части от которого достаются человеку и частью которого он является. Если обратиться к мифам различных культур, то мы обнаружим, что этим целым, единым выступают космос и то общество, где функционируют мифы. Причем сама судьба, персонифицированная в образах Доли, Судьбы, Мойры, Усуда, Парки и других, зависит от целого, от космоса. Поэтому «мойра» и означала первоначально «часть».

Разумеется, в мифологическом сознании космос представал живым, т.е. населенным живыми существами - богами и духами. Кроме того, космос (с греческого - «порядок») имел строго иерархизированную, упорядоченную структуру и противопоставлялся

==72

хаосу, беспорядку. Но хаос - это не целое, не единое - таковым являются только космос, порядок, упорядоченность. Человек как часть целого неизбежно вбирал в себя основные характеристики последнего, в частности упорядоченность природы, что было обусловлено тем, что целое господствовало над частью, и человек полностью находился в руках судьбы. Отсюда в древнегреческой мифологии и философии он представал микрокосмосом. То же самое наблюдается и в мифах других культур. Так, формирование понятия судьбы в древнеиранской мифологии обусловлено противопоставлением Добра и Зла. Согласно зороастризму, к судьбе, понимаемой как спасение, ведет путь, складывающийся из добрых мыслей, слов и поступков. Особое значение приобретает «знание пути», которое Заратустра получил от Ахурамазды в божественном откровении. При этом стоит обратить внимание на семантическую соотнесенность авест. Asi - доля, удел, часть, представленных в гатах, с авест. «Asa» - «истина», «космический закон», «порядок»⁵². Также можно вспомнить Дао — категорию китайской философии, корнями уходящую в древнекитайскую мифологию и означающую закон неба, космоса.

Космос как целое состоит, согласно мифам, из добра и зла, в нем присутствуют добрые и злые силы, персонифицированные в многочисленных богах и духах. Поскольку судьба человека - это часть целого, постольку ему может выпасть нечто доброе или злое, а порой часть того или другого.

Судьба как часть, или, вернее сказать, как доля, говорит не только о том, что отдельный человек выступает частью космоса, но, прежде всего, частью единого человечества. В этом плане возможна следующая интерпретация известного мифа о трех мойрах. Гесиод утверждает, что Клото держит прялку, Лахесис прядет, а Ашропос

⁵² См.: Князевская Т.Б., Огурцов А.П. Судьба: метафора, вдея, культура //Вопросы философии. - 1992. - № 7. - С. 180-181.

==73

режет нить. Имя первой буквально означает «пряха». Но и другие две, даже Антропос («неотвратимая»), - тоже пряхи. Втроем они прядут нити, из которых затем будет соткано полотно, представляющее собой нечто целое. Полотно символизирует не столько космос, сколько человечество (разумеется, какую-либо общину, полис, ибо мифологическое сознание не знает единого человечества в современном его значении). Такое понимание следует из интерпретации нитей как символов жизни отдельного человека. При этом обрезание нитей зависит от функционирования целого необходимо, чтобы полотно было крепким и ровным. Непрочные нити или нити не той фактуры обрезаются и выбрасываются. Каждой нити (человеку) предназначено свое место в полотне (обществе).

Следующим инвариантным смыслом мифологемы «судьба» выступает «суд». Понимание судьбы как суда закрепляется во многих языках, в частности славянских. В русском языке в слове «судьба» без какого-либо углубленного лингвистического анализа уже вычленяется смысл суда. В древнерусском языке первым значением слова «судьба» было «суд», а уж потом оно стало обозначать ту темную слепую силу, которая управляет течением человеческой жизни⁵³. В славянской мифологии были представлены существа, управляющие жизнью человека и судящие его. Это Суд (русское) или Усуд (сербохорватское), которые распоряжались жизнью человека. Усуд рассыпал в своем дворце золото, и родившиеся в это мгновение люди с неизбежностью становились богатыми и счастливыми. Когда же он рассыпал глиняные черепки, то людям, родившимся в это время, суждено было быть бедными и несчастными. Не составляет особого труда понять, что суд в мифологеме «судьба» имеет совсем иное значение, чем гражданский суд или суд Бога в монотеистических

⁵³ См.: Никитина С.Е. Концепт судьбы в русском народном сознании (на материале устнопоэтических текстов) //Понятие судьбы в контексте разных

культур.-С. 130.

==74

религиях. Ведь когда речь идет о суде, то сразу же возникает вопрос «А судьи кто?», т.е. кто судит и за что? С каких позиций и как судят судьи?

Мифологема судьбы как суда имеет тесную связь с судьбой как частью, долей. В славянской мифологии бог судьбы имеет значение доли, как, впрочем, и в неславянских культурах. Существуют как счастливая, так и несчастная доли (недоля, горе, злосчастие, беда, нужда, кручина и др.). При этом от человека не зависело (во всяком случае, на этом настаивали мифы), какая доля выпадет ему в жизни счастливая или нет. Доля определяется случаем, а жизнь человека всецело находилась в руках богов судьбы или космоса как целого. Родился под счастливой звездой — будешь счастливым, нет — что ж, такова твоя судьба, таково было расположение звезд во время твоего рождения, или таков приговор богов! Такой суд - это и не суд даже в нашем понимании слова, это «судилище», в котором не судят человека, а засуживают его. В судилище не спрашивают, не принимают во внимание никаких смягчающих обстоятельств, здесь только оглашается приговор: ты будешь счастливым, а ты - нет. При этом отсутствуют всякие объяснения, ибо сами судьи не знают, почему они выносят такой, а не какой-либо другой приговор. Можно согласиться с мнением С.С. Аверинцева, который пишет: «Характерна этимология русского слова «судь-ба», находящая аналогии во многих языках: судьба есть «суд», «приговор», но не в смысловом аспекте справедливости (как, скажем, суд теистического бога), а в иррациональном аспекте принуждения, суд, увиденный глазами человека, которого «засуживают». В символике суда и приговора социальная природа идеи судьбы выступает с полной ясностью: судьба это вещно-непронщаемое, неосмысленное и неотвратимое в отношениях между людьми»⁵⁴.

⁵⁴ Аверинцев С. Судьба //Философская энциклопедия. - Т.5. - С. 158.

==75

Во многих языках слово «судьба» несет ъ себе смысл суда, например, немецкое Schicksal, французское distin. Destinare, отсюда destinatio, destinatus - по латыни означает «определять», «постановлять» в смысле принятия решения. Судьба, суд выносят решения, постанавливают, как действовать человеку, выносят судебные постановления. Schcken означает «посылать нечто человеку». В неславянских языках «суд» ограничивается внешней стороной дела, подобный суд не принимает во внимание ни внутренний мир человека, ни его желания и без всяких аллюзий игнорирует мысли подсудимого. На такое понимание суда в свою очередь огромное влияние оказывает культурный смысл слова «судьба». Последняя понимается как внешняя, чуждая человеку сила, извне детерминирующая поведение человека и определяющая его поступки. Отсюда и суд - это какая-то внешняя сила. Поэтому можно согласиться с мнением С.С. Аверинцева, что суд в слове «судьба» звучит как «судилище».

Однако в русском языке суд в слове «судьба» имеет несколько иной смысл. «Суд по-русски - это не то, что indicium по латыни, ludicium - от ius «право» и dicere «говорить» - прямо и исключительно обращаются к праву, к справедливости, к осуждению или оправданию. Другого значения в этом слове нет. Русское «судить» — иное дело. Это не только iudicare, это еще и cogitate. И не только потому, что от этого корня наше семинарское слово «суждение», но, главным образом, потому, что говорится: «сам посуди», т.е. подумай; «судить да рядить» вообще разговаривать, обдумывать вместе. "Напомню, - пишет М.Л.Гаспаров, - о словах «обсуждать», «рассуждать», имеющих такое же широкое хождение, как «присуждать», «осуждать». Я хочу сказать всем этим, что самое русское слово «судьба» существенно связано не только с назначенным, предуказанным, но и с обдуманным, осознанным»⁵⁵.

⁵⁵ Гаспаров М.Л. «Письмо о судьбе» Александра Ромма //Понятие судьбы в контексте разных культур. - С.216.

==76

Впрочем, «суд» слышится и в русском слове «рассудок», при этом суд придает рассудку смысл особой судебной инстанции, которая находится внутри душевного мира человека. Именно рас-суд-ок (а не некая безликая внешняя сила) выносит приговор человеку, о-суждает его. Суд рас-суд-ка выносит приговор: «Виновен, ибо действовал не рассуждая, не обсуждая план своих действий с самим собой или друзьями, не мыслил, не все просчитал».

Однако рассудок - не последняя и, конечно, далеко не единственная судебная инстанция, укорененная в человеке. Есть еще суд совести и суд Бога. Но, несмотря на то что смысл суда в русском языке имеет тесную связь с рас-суж-дениями на уровне рас-суд-ка как низшей, по сравнению с разумом, познавательной способности человека, тем не менее такое понимание суда придает русскому слову «судьба» смыслы зависимости человека от сознания, мыслей. Последние рассматриваются и воспринимаются человеком в качестве той силы, от которой зависит его жизнь.

Конечно, то обстоятельство, что судьба, суд в русском языке вбирают в себя элементы мысли и значения сознания, не говорит о том, что русские относятся к судьбе более осмысленно, нежели другие народы. Но тем не менее в языковой практике закрепляются культурные смыслы, значения, которые переживаются человеком. Переживание как феномен культуры указывает на то, что культурные смыслы укореняются в человеческой психике. Казалось бы, судьба это просто слово, состоящее из совокупности звуков, но это слово имеет смыслы, которые переживаются человеком, а следовательно, живут не только в слове, но и в человеческой психике.

Судьба как суд в русском языке более соответствует значению суда Божьего, нежели суду капризных языческих богов. Православные философы, в частности О.Н.Новоселов, вскрывая семантический смысл русского слова «судьба», отмечает его тесную связь именно с судом христианского Бога, воплотившим в себе высшие нравственные

==77

принципы и выступающим их гарантом. «К слову «суд» прибавляется слог «ба». Однако это не простой слог, это - целое слово, и не простое слово. Ведь судьба - значит суд Бога. Закономерности русской орфоэпии превратили слог «бо» в «ба», иначе слово было бы среднего рода, а судьба - это личность женского рода, мать. Звукосочетание «Бо-о...» выражает преклонение, благоговение, восхищение, восторг (в смысле отторжения от «этого» — во имя Того). Именно с таким благоговейным удивлением принимает русский человек и личную свою судьбу, и судьбу своего народа — как суд Божий»⁵⁶.

Интерпретация судьбы как Божьего суда имеет гораздо позднее происхождение, нежели судьбы как судилища. Последняя свойственна мифологическому, или, точнее, языческому, мировоззрению, в то время как смысл судьбы как суда Бога порожден христианской культурой. В то же время следует обратить внимание на разницу между судьбой как судом Божьим и практикой ордалий, представлявших элемент юридической проверки виновности с отсылкой к знакам высшего, т.е Божьего суда: спорящие стороны подвергались такому испытанию, которое по естественному порядку вещей должно быть гибельно для них, но вследствие непосредственного участия Божества окажется безвредным. В средние века практиковались испытания посредством огня, воды, испытание крестом (истец и ответчик становились у креста с поднятыми вверх руками, и кто первый опускал руки или падал, тот считался виновным), испытание освещенным хлебом или сыром (виновным считался тот, у кого в горле застревал кусок сыра) и т.д. Такого рода суд представлял собой освещенные божьим именем пытки⁵⁷.

Мифологема «судьба» как судилище подчеркивает иррациональный характер судьбы, зависимость человека, его жизни от

⁵⁶ Новоселов О.Н. Русская православная судьба: Религиозно-философское исследование. - Киров, 1997. -С.22.

⁵⁷ См.: Суд Божий //Христианство: Энциклопедический словарь. - В 3 т. М.Д995.-Т.2.-С.655.

==78

неуправляемых, неразумных сил природы, в то время как в христианской концепции судьбы как суда Божьего проводится мысль о необходимости опоры человека на высшие христианские, разумные ценности, стоящие выше ценностей неразумной природы.

Третьим инвариантным смыслом мифологемы «судьба» является рок или речь, слово. Во многих языках судьба ассоциируется с роком, при этом современная культура под роком понимает нечто неотвратимое, неизбежное, тождественное несвободе, и это в принципе соответствует мифологической действительности. Но в то же время при анализе смыслов мифологемы «судьба» исследователю не избежать вопросов, что собою представляет это неотвратимое и неизбежное; в чем содержание рока, который оказывает столь сильное влияние на человеческую жизнь; что это за сила?

В русском языке «рок» означает «реку», «говорю», «речь». При этом «речь», «говорить», «рок» в значении «судьба» оказываются тесно взаимосвязанными с предикатами «пред-сказывать», «пред-рек-ать», «про-роч-ествовать». Аналогичным образом многие древнегреческие и латинские номинации судьбы, например греческое «необходимость», произошли от слов «давать ответ», «говорить», «прорицать». Латинское «fatum», связанное с глаголом «fan», восходит в конечном счете к индо-европейскому bha - «говорить». Наконец, fatum (часто во мн. числе - fata) означает «слово богов», их речь, «рок».

Разумеется, в основе мифологемы «судьба» как речи лежат осознанные представления людей о силе воздействия слова на жизнь человека и его ценностные ориентации. Известно, что словом можно не только перевернуть всю человеческую жизнь, словом можно убить. Совсем не случайно в латинских текстах fatum как речь чаще указывает на судьбу как первопричину событий, нежели иные ее смыслы: Hoc nisi

==79

fata darent, nunguam fortuna tulisset («Если бы не веление рока, это никогда бы не случилось»)⁵⁸.

Впрочем, о влиянии речи, слова известно теперь всем. Средства массовой информации неспроста называют «четвертой властью», они обладают немалой силой, вызывая необратимые изменения в образе мыслей современного человека. Массовая информация включает «прессу» - звучащую как «пресс», под ударами которого все выходят одинаковыми, сделанными по одному шаблону, причем шаблону не лучшему!

Но речь - это не только то, чем можно осчастливить или сделать человека несчастным. Человек выстраивает идеальные конструкции о будущем, которого еще нет, но которое уже воплощено, материализовано в слове, речи. Именно посредством речи распространяются различные ценности, детерминирующие человеческое поведение. Слова, будучи материализацией идей, начинают принимать форму реальности, по силе своего воздействия на человека не уступающей природной действительности. Любое мышление как о непосредственно воспринимаемой чувствами реальности, так и о сверхчувственной, трансцендентной действительности материализуется в слове, речи. Сверхчувственная реальность, которую невозможно обнаружить известными органами чувств, воздействует как фатальная, природная необходимость, которую невозможно избежать. По-видимому, именно в силу огромной значимости речи в человеческой жизни и произошла ее трансформация в рок как форму неизбежности.

Рок - это даже и не человеческая речь как таковая. Это голос богов и космоса, засуживающих человека и заставляющих его действовать так, как того хочет целое. Что сказал космос и его персонификаторы, т.е. боги, олицетворяющие безликую природу, то и

⁵⁸ См.: Князевская Т.Б., Огурцов А.П. Судьба: метафора, вдел, культура. С. 180.

==80

случится. Еще Сенека заметил, что судьба ведет послушного и силой влечет непокорного. Мифологическая судьба не оставляет место свободе. Не человек выбирает, его выбирают. Человек не имеет голоса, его задача - слушать голос богов. «Имеющий уши, да слышит». Эта известная фраза из Библии настраивает человека не на говорение, а на слушание, подчинение голосам пророков.

Однако судьба как рок - это не только речь. Конечно, речь с ее многочисленными оттенками оказывает значительное влияние на жизнь человека. Но существуют и другие силы, способные самым неожиданным образом перевернуть всю жизнь человека, направить ее по иному пути, а иногда и оборвать ее в самом расцвете. Как уже говорилось, судьба, т.е. низшие силы, непосредственно воздействующие на человека, детерминируют его поступки, обусловливают его жизнь, могут действовать как необходимым, так и случайным образом. Эти силы в одних случаях носят внешний по отношению к человеку характер, в других - опосредованы внутренней активностью человека, его психологическим складом, родовыми привычками и т.д. Детерминация человеческой жизни последними силами нашла отражение в понимании судьбы как суда. Ведь судят человека за совершенные им в сознательном состоянии действия и поступки или, в крайнем случае, предполагают, что он мог бы поступить иначе, если бы контролировал свои действия. Если же человек находится в невменяемом состоянии, т.е. не способен в силу психических расстройств контролировать свои действия, его не подвергают суду. Суд бессмыслен и тогда, когда обстоятельства сложились так, что человек оказывается не в состоянии что-либо предпринять против них (несчастные случаи, стихийные бедствия, наконец, роковое стечение обстоятельств).

В судьбе как роке речь идет прежде всего о такого рода силах, которые действуют на человека случайным образом, носят внешний и чуждый по отношению к нему характер, неподвластны его воле. Как

==81

замечает М.Л.Гаспаров: «Рок берется как нечто максимально внешнее, его образ - кирпич, сваливающийся на голову»⁵⁹.

Смерть «вещего Олега» от укуса змеи также иллюстрирует судьбу как рок. Змея, конские кости, кудесник, предсказывающий судьбу, - эти предметы носят внешний по отношению к олеговой жизни характер и действуют на него случайным образом. Олег, возвращаясь после похода, случайно встречает кудесника. На пиру вдруг неожиданно вспоминает своего боевого коня и хочет посмотреть его кости. Внешние силы неподвластны человеку, именно поэтому они, во-первых, носят враждебный по отношению к нему характер и, во-вторых, действуют не постоянно, нанося жалящие и губительные уколы от случая к случаю.

В принципе, судьба, понимаемая как жизнь, благоприятствует Олегу: он одерживает ряд блестящих побед, которые прославляют его имя. «Победой прославлено имя твое; / Твой шит на вратах Цареграда; И волны и суша покорны тебе; / Завидует недруг столь дивной судьбе», - говорит кудесник Олегу⁶⁰. Такая жизнь является произведением самого Олега, его активности, таланта как природного, так и сформированного им самим. Он одерживает победы, ибо действует со знанием дела. Но вот в его жизнь вторгаются такие силы, действия которых предугадать он не может, а значит, не способен и проконтролировать. Поэтому князь неадекватно реагирует на пророчество волхва: думая, что смерть возможна в результате падения с коня, он его меняет. Но роковые силы враждебны и все равно губят Олега.

Итак, содержанием второго смыслового слоя мифологемы «судьба» выступают космос и боги, распоряжающиеся жизнью человека, навязывающие ему от имени целого свою волю, прежде

' Распаров М.Л. «Письмо о судьбе» Александра Ромма. - С.219.

==82

всего посредством речи, устраивающие судилище для непокорных, силой заставляя последних подчиняться целому. При этом основные смыслы судьбы обусловлены ее содержанием. Под судьбой понимается зависимость человека от сил, которые оказывают на него существенное влияние. Силы, от которых зависит жизнь человека, могут действовать как случайным, так и необходимым образом. Судьба как рок действует на человека случайным образом, но в то же время рок выступает формой проявления необходимости. Те же закономерности обнаруживаются и при анализе судьбы как доли. Человек наделяется долей случайно, но одновременно с необходимостью, имя которой - целое. Подобные взаимосвязи фиксируются и в понимании судьбы как суда. Суд над человеком совершается от случая к случаю, однако суд неизбежен.

Единство между роком, частью и судом как смыслами судьбы обнаруживается и в плане ответных действий человека на воздействующие его силы. Господство рока указывает на слабость человека. Вина ложится на него, ибо не все просчитал или не так понял речь пророка. В этом плане рок выступает своеобразной формой суда. Виновен - вот единственный приговор рока, другого решения у него нет. Рок - это очень жесткий и жестокий судья. Судьба как часть говорит о подчиненности человека целому, последнее принимает форму высшей ценности. Здесь ответные действия человека на воздействия целого так же, как и в случае с роком, подвергаются суду. Подчинился человек целому - суд выносит оправдательное решение, нет - тогда следует приговор - виновен! Таким образом, смыслы рока, доли и суда в экзистенциале судьба составляют некую иерархическую структуру, в которой доминирующее положение занимает, безусловно, смысл суда.

⁶⁰ Пушкин А.С. Песнь о вещем Олеге // Поли. собр. соч. В 11 т. -М., 1937. Т1.-С.408.

==83

Поскольку судьба как мифологема и экзистенциал обычно подвергается персонификации, то можно обозначить виды судьбы названиями социальных ролей. Судьба-Игрок занимает место ближе к случайности. Игрок не получает доли и части целого, а выигрывает их. Жизнь игрока зависит от случая и характеризуется авантюризмом. Судьба-Режиссер распределяет роли. Этот вид судьбы занимает место где-то посредине между случайностью и необходимостью. Режиссер раздает роли согласно сценарию, который и представляет собой нечто целое. При этом многие актеры получают второстепенные роли в массовых сценах, и только некоторых приглашают для участия в главных ролях. Судьба-Банкир, подобно Режиссеру, занимает срединное место между необходимостью и случайностью. Банкир выделяет ссуду под проценты. Отметил талантом, будь добр, не зарывай его в землю, верни Банкиру то, что он тебе ссудил и даже больше того. Верни с процентами! Судьба-Банкир акцентирует внимание на то, что жизнь требует жертв и безответного служения долгу. Судьба-Полицейский. Она зорко следит за тем, чтобы люди не нарушали порядок и соблюдали законы, и поэтому она стоит близко к необходимости. Но полицейский не за всеми может уследить. К каждому подъезду, не говоря уже о человеке, полицейского не поставишь! Этот вид судьбы предполагает отклонение от необходимости. И, наконец, судьба-Судья, занимающий место максимально приближенное к необходимости. Судья указывает на неотвратимость наказания. Для всех людей один приговор — виновен. Виновен уже потому, что был зачат в грехе, следовательно, приговор смерть! И этой участи никому не избежать! Судья многолик - это и внешняя необходимость, и внутренняя. Там, где полицейский бессилен, - стоят на страже совесть и стыд.

Таким образом, можно выделить различные типы судьбы. Мы назвали Игрока, Режиссера, Банкира, Полицейского и Судью. Разумеется, возможны и другие варианты. Все зависит от того, какой

==84

признак взят за основу классификации. Предлагаемая типология базируется на двух признаках: во-первых, расположение видов судьбы к тому или другому полюсу, обусловленное характером действия сил на человека (приближенность или удаленность от необходимости и случайности) и, во-вторых, судебный смысл явления судьбы.

И, наконец, третий смысловой слой мифологемы «судьба» определяется ее оценкой, т.е. отношением к тем силам, которые с роковой необходимостью или с роковой случайностью (что, в принципе, одно и то же) довлеют над человеком. Оценка судьбы, ее переживание человеком так или иначе оказывает влияние на ее содержание и смысл.

Оценка человеком языческой судьбы, его ценностное отношение к последней зарождается еще в недрах мифологической реальности. Объектом оценки становились все три выделенных нами инвариантных смысла судьбы, но прежде всего судьба как часть целого. Как уже говорилось, мифологическое сознание представляло судьбу как давление целого на человеческую жизнь. Целое представляло собой персонифицированный космос. Вначале боги олицетворяли какие-нибудь природные явления и стихии, лишенные разума, а следовательно, и сами боги были лишены собственно человеческих черт. Неразумная природа, персонифицированная в образах духов и богов, довлела над людьми. Но постепенно боги антропоморфизируются и приобретают не только физический человеческий облик (Гера покрывалась каплями пота, Гефест заметно хромает, у него волосатая грудь, волосы Зевса и Посейдона - иссиня-черные), но и многообразные качества человеческого характера (боги влюбляются, ревнуют, бывают завистливы и трусливы, иногда проявляют храбрость и т.д.). Однако очеловечению подвергались не все боги и духи. Темные, лишенные разума силы природы, действующие на человека разрушительно, как правило, не очеловечивались. Именно они составляли содержание той иррациональной судьбы, против которой

==85

выступал не только человек, но и боги. Последние, антропомофизируясь, начинают занимать высшие ниши в общей божественно-героической структуре древнегреческих мифов. «Бог определялся прежде всего как спаситель от демонов, от низших сил, следовательно, как высшее существо, не только требующее поклонения, но и достойное поклонения. Таковы, например, греческие боги: все они подчинены воле верховного бога - Зевса; все вместе с ним утвердились в своем достоинстве, победив и сковав множество темных, подземных, чудовищных сил»⁶¹.

По мере развития культуры высшие греческие боги не только теряли свой изначально звериный облик, но и приобретали высшие человеческие качества: становились блюстителями права и закона, защитниками гостя и странника, мстителями за преступления. Уже у Гесиода появляется идея, что боги, как и люди, должны подчиняться не только судьбе, но и правде. Последняя понимается как божественный закон, как всеобщая истина нравственного порядка.

«Вот что, о Персей, запомни и в сердце сложи себе крепко: Слушайся Правды всегда и навеки забудь о насилии. Ибо таков тот закон, который Кронион дал людям: Рыбы и дикие звери, пернатые хищные птицы Пусть друг друга едят - ведь Правды они не имеют, Людям же Правда дана, и она-то есть высшее благо». Но если и высшие боги частенько отступали от правды, то что же говорить о низших богах! Так, к последним, несомненно, относились нимфы (слово, обозначающее молодую женщину). Нимфы представляли собой восхитительные, веселые и милые создания, любившие пошутить, попеть и поплясать. Но вдруг совершенно неожиданно, без всяких видимых причин они становились угрюмыми, ими овладевал гнев. Конечно, такое поведение отчасти можно объяснить их молодостью. Молодые, избалованные создания склонны

⁶¹ Трубецкой С.Н. Курс истории древней философии. - М., 1997. - С.61. ==86

к капризу и резкому изменению настроения. Но смысл этих мифических образов был, по-видимому, в ином. Такие прекрасные нимфы, как Цирцея и сирены, представляли собой ловушки природы. Цирцея использует свои чары, чтобы превращать людей в животных, сирены поют божественными голосами, однако равнина вокруг них усеяна костями. Как замечает А.Боннар: «Природа воспринята тут главным образом как контраст между ее видимой красотой и ее человеконенавистнической сущностью»⁶².

Нимф еще можно как-нибудь ублажить, в крайнем случае, обмануть, хитростью развеять их чары, поскольку они все же не лишены человеческих качеств. Но были образы, которые в принципе не поддавались очеловечению. Например, мойр мифологическое сознание сразу же отнесло к низшим богам. В скандинавской мифологии норны также занимали самые низшие ступени иерархической лестницы. Что же касается духов судьбы — демонов, то они вообще не относились к богам. Впрочем, и мойры как таковые это, скорее, демонические духи, нежели боги. Последние принимали человеческий облик, первые - нет. «Мойре никогда не придавали человеческого облика; это нечто вроде закона, неизвестного для всей вселенной, устойчивость которой она обеспечивает. Она вмешивается в случаях, когда ход событий нарушал нормальное течение жизни из-за сравнительной свободы людей и будто бы безграничной свободы богов»⁶³.

Разумеется, мифологические представления, развиваясь, изменяются, поэтому эволюционировала и языческая судьба. В архаических пластах эпоса судьба предстает в качестве слепой неразумной силы, стоящей выше богов, затем она оказывается тождественной олимпийским богам и, наконец, в позднеэпическом

⁶² Боннар А. Греческая цивилизация. Т.1: От Иллиады до Парфенона. - М., 1992.-С. 193.

⁶³Тамже.-С.206.

==87

сознании даже иногда зависит от богов. Эволюция судьбы прослеживается даже у одного автора, несмотря на возникающие при этом противоречия. Так, в «Теогонии» Гесиода мойры, стоящие еще у истоков теогонического процесса, представлены дочерьми Нюкты (Ночи). Но когда Гесиод переходит к восхвалению Зевса, то они оказываются его дочерьми, у них появляется другая родная мать Фемида (Справедливость). Впрочем, мифы как плод народного, коллективного творчества непоследовательны и противоречивы, ибо это не научные трактаты. Для нас важно отметить, что уже на первых этапах эволюции мифологического сознания судьба представляется неподвластной человеку, что она - выражение темных, стихийных сил, не имеющих своего лица. «Судьба, которая не подвластна разуму и чувству древнего человека, не имеет ни определенного собственного имени, ни определенного образа, хотя сама придает окончательный рисунок жизни каждому человеку, творит его по каким-то своим умным замыслам, эстетически его оформляет. И если весь эпос и все искусство античности наполнены бесчисленными изображениями антропоморфных богов, то разве не символично, что мы не знаем лика судьбы и что в известной скульптурной группе трех мойр по иронии все той же судьбы сохранились лишь складки их длинных одеяний и ни одного лица»⁶⁴.

Иначе говоря, судьба довлеет не только над человеком, ей вынуждены подчиняться и боги. Даже Зевс, сидящий на вершине Олимпа, занимающий главенствующее положение среди многочисленных греческих богов, и тот иногда вынужден бросать жребий для определения жизненного пути того или иного героя либо простого смертного человека. Несмотря на всесильность судьбы, мифологическое сознание относит ее персонификаторов к низшим существам. Казалось бы, коль скоро судьба обладает таким

⁶⁴ Тахо-Годи А.А. Судьба как эстетическая категория: (Об одной идее А.Ф.Лосева) // Античная культура и современная наука. - М., 1985. - С.327. ==88

могуществом, то человек просто обязан преклоняться перед ней как высшей силой, а значит, и ее персонификаторов относить к высшим существам. Но развитое мифологическое мышление, в котором уже зарождаются представления о правде и справедливости, однозначно относит существа, олицетворяющие и персонифицирующие судьбу, к низшим. В таком случае получается, что зависимость человека от судьбы представляет собой зависимость от чего-то низшего, действующего на человека разрушительно. Такого рода оценка судьбы означала закат последней.

Судьба в лице мойр, норок, фатума, Фортуны воспринимается мифологическим сознанием как слепая, безжалостная сила, цель которой - растворить человека во всеобщем. Судьба не заинтересована ни в одном частном бытии, личности для нее просто не существует, тем более личности свободной. Чтобы человек ни предпринимал, пока он во власти судьбы - он не свободен. Низшее бытие господствует над человеком, растворяет его во всеобщем и тем самым совершает суд над человеком, тот суд, который ранее был обозначен нами судилищем. Судьба подобно всеобщей матери Адрастеи, у которой слишком много детей, в силу чего она не имеет ни сил, ни времени возиться с каждым ребенком в отдельности и убаюкивает всех детей на своих коленях. Спящие - они становятся равными. Судьба не знает правды, в силу этого она слепа и неразумна.

Неразумные действия судьбы оказывают гибельное влияние на человека. Уже в рамках мифологического сознания человек начинает устанавливать своеобразное тождество между неразумностью и несвободой, осознавать гибельность опоры на неразумные начала природы.

Одна из особенностей языческого мифологического сознания заключалась в том, что функция высших богов по отношению к людям виделась в ограничении действия неразумных, стихийных сил, т.е. в защите их от судьбы. Но и боги, представляющие высшие силы, сами

==89

не всегда руководствовались разумом, на что, кстати, и указывает тот факт, что они порой были покорны судьбе, т.е. неразумной силе. Подчиняясь ей, они сами становились неразумными. Восседающие на Олимпе боги настолько последовательно антропоморфизировались, что вбирали в себя и негативные черты человеческого поведения. У Геродота высшие божества завистливы, непостоянны и этим наносят вред человечеству. «Вся историческая судьба человечества, - писал князь СН.Трубецкой, - представляется как бы рядом волн, поднимающихся и опускающихся: боги равняют все, зависть богов низвергает все возвышающееся над положенным уровнем - идея, глубоко проникающая миросозерцание греков»⁶⁵.

Безусловно, зависимость высших богов от судьбы говорила о том, что боги не справляются с возложенной на них задачей, что они не способны одолеть неразумные, низшие силы, составляющие содержание судьбы. Оценка же этой судьбы человеком уже указывала на то, что человек вполне осознает ее недостатки и решительно настроен против нее. Оценка языческой судьбы как низшей, неразумной силы, враждебно настроенной против человека, составляет третий смысловой слой мифологемы «судьба». С нее же начинается и закат судьбы.

Сам факт оценки судьбы как неразумной и низшей силы говорит о том, что человек поднимается на новый уровень. Следствием такой оценки стало осознание необходимости ограничить силы судьбы, уменьшить ее влияние на жизнь человека, ослабить зависимость от этих низших сил. Именно для сдерживания и укрощения действия судьбы человек вначале помещал в космическое пространство разумных персонификаторов, которые, увы, сами были не совсем разумны и никак не могли выполнить возложенную на них миссию. Поэтому человек вынужден был бороться с судьбой.

⁶⁵ Трубецкой С.Н. Курс истории древней философии. - С.80. ==90

Разумеется, борьба эта была неравной, что приводило к трагическому восприятию мира.

Итак, в сфере мифологического сознания зарождаются первые представления о судьбе. Посредством этой мифологемы архаическое сознание осмысливало силы, которые вторгались в человеческую жизнь, детерминируя ее подобно природным основаниям. Итог такого осмысления - представления о судьбе как сложном феномене, в содержании которого вычленяются, по крайней мере, три слоя.

Содержание первого слоя - это результат ответа на вопрос о характере сил, от которых зависела жизнь человека («каким образом»). Здесь судьба понималась как сила, действующая когда необходимым, а когда и случайным образом, чем и объясняется наличие в мифологическом сознании разнообразных типов судьбы, располагавшихся в смысловом пространстве от полюса необходимости до полюса случайности.

Второй содержательный уровень мифологемы «судьба» обусловлен вопросом, что собою представляют те силы, которые воздействуют на человеческую жизнь необходимым либо случайным образом. Ответом было представление о судьбе, содержащей три инвариантных смысла: судьба как часть (доля), речь (рок) и суд (судилище). Было также зафиксировано, что смыслы рока, доли и суда в мифологеме «судьба» составляли некую систему, в которой доминирующее положение занимают смыслы суда.

И, наконец, третий содержательный уровень судьбы - это продукт оценки человеком тех сил, от которых зависела его жизнь, результатом которой стали представления о судьбе как низшей, слепой и безжалостной силы, враждебно настроенной против человека. Зависимость человека от таких сил говорила о его несвободе и танатальности бытия. Осознание человеком своей зависимости от судьбы как причины танатальных тенденций бытия так или иначе нашло отражение в трагедиях.

==91