Петровская штрафная

Петр Великий, как известно, был не дурак выпить. Чего стоит учрежденный им Всешу­тейший собор, чьи заседания всегда сопровождались непристойным разгулом и беспро­будным пьянством. Сделав эти развлечения постоянными и установив четкий порядок их протекания, император сам того не ведая стал родоначальником некоторых питейных обычаев, соблюдаемых поныне. Так, именно благодаря ему появилась традиция штраф­ной.

Если сейчас в приличном обществе штрафная составляет около 50—100 граммов водки, то в начале XVIII века опоздавшему наполняли целую кружку напомню, она была измеще­нием 1 литр 230 миллилитров. Крепость напитка могла достигать 60 градусов. Обычно после принятия на грудь такого количества спиртного опоздавший валился под стол за­мертво и не мог подняться на ноги вплоть до окончания попойки. Впрочем, у него всегда имелась возможность избежать экзекуции, заплатив за свое опоздание огромный штраф в государеву казну. Отсюда название «штрафная». Не стоит и говорить, что приглашенные на императорский сабантуй гости изо всех сил старались явиться вовремя.

О том, сколько пили в ту славную эпоху, дает представление экспозиция Меншиковского дворца в Санкт-Петербурге. На кухне ближайшего сподвижника Петра I обосновалась ги­гантская посудина для самогона — размером примерно с ванну. Из посудины водку чер­пали ковшами и напивались вдрызг едва ли не каждый божий день.

В том же дворце, только в покоях хозяев, хранится забавная штука, с помощью которой напоить можно любого гостя, если, конечно, он вас уважает. Это огромный кубок с нож­кой в виде парусника. В обычное время он стоял на столе перевернутым, и незатейливая фигурка корабля не привлекала особого внимания — подобных украшений тогда была масса. Но в торжественные минуты, вернее, в разгар очередной попойки, кубок напол­нялся водкой доверху и вручался какому-нибудь зазевавшемуся гостю. Водрузить его опять на стол, не пролив ценной жидкости, было нереально — ножка кубка не имела ни­какой опоры, поэтому стоять он мог только вверх дном.

Секретные материалы .

Приходилось выпивать все до последней капли, чтобы не обидеть хозяина...

При Петре исчезают границы между полами — теперь и мужчины, и женщины пьют на­равне. Так вот, оказывается, кого надо благодарить за распространение женского алкого­лизма!

Среди других питейных новшеств первого русского императора — введение водочного пайка для военных людей. Во время боевых действий служивым разрешалось выпивать по той же самой кружке в день. Через много лет Сталин вернется к петровской традиции, правда, существенно урезав дозу потребления алкоголя. Знаменитые фронтовые 100 граммов согревали солдатскую душу на протяжении всей Великой Отечественной войны, помогали справиться со стрессом и внушали уверенность в победе.

Важнейшая привилегия дворян

Императрица Елизавета Петровна оказалась достойной продолжательницей дела отца. При ней начинается производство настоек — водки, настоенной на различных ягодах, фруктах, корешках и ароматных травах. Что только не шло в ход — шалфей, черемуха, ноготки, щавель, хрен, полынь... На каждую букву русского алфавита имелась своя на­стойка. Отправляясь в гости, воспитанные люди должны были преподнести хозяевам водку, первая буква которой совпадала с первой буквой их имени: Алексею — анисовую, Борису — брусничную, Владимиру — виноградную, Григорию — грушевую и так далее.

В 1755 году указом Екатерины II винокурение становится исключительной привилегией российского дворянства. Освобожденные от всяческих налогов, они получили право бес­препятственно изготовлять спиртные напитки в своих поместьях.

Объем производства жестко ограничивала Табель о рангах: чем знатнее был дворянин, тем больше литров водки он мог иметь в своей кладовой. Соответственно, тем чаще у него появлялась возможность выставить на стол еще один запотевший графинчик...

Официальной продаже дворянская водка не подлежала, но этого и не требовалось — весь произведенный продукт с удовольствием поглощался самим производителем.

Качество национального напитка в это время вознеслось на необозримую высоту. Водка, производимая в имениях Шереметевых, Разумовских, Юсуповых, Куракиных, была столь восхитительна, что ценилась гораздо выше французского коньяка.

При Екатерине II о русской водке узнает вся Европа. Ее с удовольствием вкушают госпо­дин Вольтер, Иммануил Кант и Иоганн Вольфганг Гете. Да, императрица знала, чем уди­вить пресыщенных знаменитостей!

Профессор Карл Линней, пораженный тем эффектом, что произвел на него волшебный на­питок, немедленно выдал трактат «Водка в руках философа, врача и простолюдина. Сочи­нение прелюбопытное и для всякого интересное». Сочинение действительно впечатляю­щее, ведь в нем шведский ученый обосновал абсолютную полезность водки для человече­ского организма.

Остальные сословия — крестьянство, мещанство, купечество и духовенство — были обя­заны приобретать веселящую жидкость на казенных заводах. Однако и на их улице насту­пает праздник, ибо Екатерина II, заметив, что ее подданные спиваются в арифметической прогрессии, повелевает упразднить кабаки и открыть трактиры — небольшие рестораны низшего разряда, где наряду со спиртными напитками продавалось съестное. Так у народа вошло в привычку закусывать, что, в свою очередь, позволило любую распущенную по­пойку превратить в цивильное застолье.

Стоит закончиться водке, как закуска, будто Золушка из сказки, становится обычной едой. { Это известно каждому сколько обратил внимание Фридрих Энгельс — кстати, большой любитель высокого градуса — в своем исследовательском труде «Картофельная водка в Германии».

Следующая составляющая идеальной водки — речная или ключевая вода определенной жесткости. Вплоть до 1920-х го-дов такую воду находили в верховьях Москвы-реки, Клязьмы и Невы, а также в ключах подмосковных Мытищ, откуда еще в XVIII веке в Зла­тоглавую был проведен двадцатикилометровый водопровод.