Глава 3. Структура и функции конфликта

§ ЗЛ. Объективные элементы конфликта

Адекватно понять социальную реальность можно лишь в том случае, если держаться от нее на приличном расстоянии. Мы можем вникать в смысл происходящего посредством переживания, воображения - тогда наше знание примет форму искусства. Наука же конструирует мир как логически взаимосвязанное целое, где все подчинено жестким правилам рассуждения. "Живая жизнь" никогда не укладывается в логическую схему. Но ученый должен "отстраниться" от всего случайного, несущественного, не имеющего значения, чтобы сделать предметом своей теории только существенное, необходимое, значимое. Как ни удивительно, для того, чтобы наблюдать действительность, надо уметь не видеть ничего лишнего, забыть о ней. "Умное видение" заключается в том, чтобы видеть головой, а не глазами. Чтобы понять конфликт, необходимо абстрагироваться от "живой конфликтности".

Исходя из этого, любой конфликт представляет собой целостную динамическую систему* конфликт - это всегда процесс, переход от одной ситуации к другой, каждая из которых характеризуется своей степенью напряженности между участниками противоборства. Но, несмотря на эту динамику, любой конфликт характеризуется определенным инвариантом его элементов, образующих структуру конфликта как целостного явления. По своему характеру и природе все элементы конфликта могут быть разделены на два вида: объективные и личностные.

К объективным элементам конфликта относятся такие его составляющие, которые не зависят от воли и сознания человека, от его личностных качеств. Такими элементами являются: объект конфликта; участники конфликта; среда конфликта.

Объект, конфликта. Ранее мы уже обращались к объекту конфликта. Здесь же имеет смысл перечислить его основные характеристики:

• во-первых, под объектом конфликта понимают ту ценность, по поводу которой возникает столкновение интересов участников конфликта;

• во-вторых, объектами конфликта могут быть ценности самого различного вида;

• в-третьих, объект конфликта не существует безотносительно его субъектов, он всегда связан с интересами участников конфликта, причем эти интересы находятся в противоречии;

• в-четвертых, объект конфликта носит релятивистский характер, что прямо вытекает из предыдущего положения;

• в-пятых, объект конфликта всегда имеется в ограниченном количестве или качестве и не способен одновременно удовлетворить обе стороны, участвующие в конфликте;

• в-шестых, объект конфликта может быть не только явным, но и латентным.

Участники конфликта. Другой основной элемент конфликта - это его участники. В конечном счете, участниками конфликта всегда выступают индивиды со своими интересами, целями, ценностями. Однако общественная жизнь не сводится к взаимодействию отдельных индивидов. В обществе действуют различные социальные группы, социальные общности, которые также могут выступать участниками противоборства. Таким образом, участников конфликта, как и самих конфликтов, может быть великое множество. Участники конфликта подразделяются на две группы.

Первая группа включает в себя основных участников конфликта. Основные участники конфликта - это всегда прямые, непосредственные стороны, участвующие в противоборстве. Им принадлежит решающая, наиболее активная роль в его возникновении, развитии. Основные участники конфликта являются его главными действующими лицами. Поэтому основных участников именуют субъектами, или оппонентами конфликта. В связи с тем потенциалом или мощью, которым обладают стороны, участвующие в конфликте, выделяют такое понятие, как ранг оппонента. Чем больше у участника конфликта имеется возможностей влиять на ход противоборства, тем выше его ранг, который самым непосредственным образом связан с их социальным статусом - положением, занимаемым в обществе в соответствии с профессией, возрастом, семейным положением. В различных конфликтных ситуациях, возникающих в социальной работе, по-разному бывает востребован конкретный потенциал участников конфликта.

Вторая группа включает в себя неосновных участников конфликта. К неосновным участникам конфликта относятся все остальные участники конфликта. Их часто именуют также косвенными участниками конфликта. По определению им принадлежит второстепенная роль в возникновении и развитии конфликта. Часто неосновных участников конфликта называют еще третьей стороной. В реальной динамике конфликта грань между основными и неосновными участниками довольно часто стирается. В процессе развития"* конфликта основные и неосновные действующие лица могут меняться местами. Конфликт, возникший на бытовом уровне между двумя соседями, со временем может перерасти в межгрупповой конфликт, где потребуется активное вмешательство со стороны социального работника. Роль неосновных участников конфликта может быть как конструктивной, так и деструктивной - они могут способствовать не только разрешению или предупреждению конфликта, но и его обострению и дальнейшему развитию.

Важную роль в возникновении и развитии конфликта имеют и другие его участники (инициаторы; организаторы; пособники; посредники). Каждая из выделенных категорий этих участников конфликта имеет свои особенности:

1. Инициаторы (зачинщики) - те участники конфликта, которые берут на себя инициативу в развязывании конфликта между другими лицами, группами или государствами. Ими могут быть как отдельные лица, так и различные объединения. Это могут быть как основные, так и неосновные участники. После того как конфликт возник, инициатор конфликта может и не участвовать в нем. Например, известны случаи, когда человек, затеявший склоку в трудовом коллективе, может затем уйти в тень или вообще уволиться с работы, а конфликт будет продолжаться и без него.

2. Организаторы — группа лиц (или отдельное лицо), разрабатывающая общий план противоборства с оппонентом с целью разрешения противоречия в свою пользу. Организовать конфликт - значит, продумать всю его динамику таким образом, чтобы предполагаемые выгоды в результате его окончания были больше, нежели потери. Организаторами могут выступать как основные, так и неосновные участники конфликта.

3. Пособники — лица, которые помогают участникам конфликта в его развязывании, организации, развитии. Пособниками могут выступать как спонтанные группы лиц, так и специально созданные, а также отдельные личности. Помощь, оказываемая пособниками, может носить самый разный характер.

4. Посредники - третья сторона в конфликте и его косвенные участники. Роль посредника - это роль авторитетного помощника, призываемого субъектами конфликта для разрешения проблемы. В этой роли могут выступать как отдельные социальные работники, так и социальные службы в целом. Важная черта посредника - это его авторитет, признанный обеими сторонами конфликта. Поэтому в качестве посредника могут выступать только те социальные работники, которые выбираются обеими сторонами конфликта. Цель посредничества социального работника состоит в том, чтобы добиться прекращения,

конфликта путем нахождения компромисса между его оппонентами. Поэтому социальный работник, выступающий как посредник в конфликте должен обладать для этого соответствующими качествами: умением вести переговоры, мудростью, специальными знаниями, культурой общения, высокими нравственными принципами. Он должен занимать также нейтральную позицию по отношению к его участникам даже в том случае, когда его личные симпатии или убеждения идут вразрез с позицией какой-либб из сторон. В противном случае одна из сторон откажется от помощи такого посредника.

Среда конфликта. Среда конфликта оказывает существенное влияние на причины его возникновения, всю его динамику. С точки зрения уровней социальной системы различают микро- и макросреду конфликта. Микросреда конфликта - это совокупность условий взаимодействия людей, непосредственно влияющих на межличностный и межгрупповой конфликт. Масштаб микросреды - это малая социальная группа. Макросреда конфликта включает в себя те условия, которые влияют на развитие конфликтов между большими социальными группами и государствами. Хотя опосредствовано махросреда влияет, конечно, и на развитие конфликтов на уровне отдельных лрчг/остей и малых групп.

По природе составляющих ее компонентов можно выделить три вида среды конфликта: физическую, общественно-психологическую и социальную. Все- они проявляются как на микро-, так и на макроуровнях социальной системы и могут служить не только условиями протекания конфликта, но его объектом.

Физическая среда конфликта — это совокупность физических, географических, климатических, экологических условий, в которых протекает противоборство. На микроуровне физическая среда конфликта включает совокупность таких внешних условий взаимодействия людей, ках чистота воздуха, уровень освещенности и шума на рабочем месте. Всякий, кто работал в плохо освещенной лаборатории, в шумном цехе, в запыленном и загрязненном помещении, мог неоднократно убедиться в негативном влиянии этих факторов на развитие межличностных и межгрупповых конфликтов. Причем и сами эти условия могут становиться объектом конфликтов как между администрацией и сотрудниками, так и между самими сотрудниками. На макроуровне физическая среда представлена географическими, климатическими, экологическими факторами, которые могут, оказывать существенное влияние на развитие конфликта.

Общественно-психологическая среда конфликта - это совокупность тех настроений, мнений, забот, чувств, переживаний, в которых развивается конфликт. Эти факторы являются объективными для участников конфликта, ибо они заданы им изначально и не зависят от их воли, сознания и желаний. Эта среда также, как и физическая, проявляется на микро- и макроуровнях общественной системы, На микроуровне, например, в рамках организации, общественно- психологическая среда - это психологический климат данного коллектива, его общий настрой, который может быть в большей или меньшей степени мажорным или минорным, оптимистическим или пессимистическим. На макроуровне социальной системы, то есть на уровне всего общества, общественно-психологическая среда определяется

господствующими в обществе настроениями, чувствами и эмоциями, которые проявляются на уровне больших, социальных групп и всего народа. В отдельные периоды в обществе могут преобладать чувства страха, неуверенности и беспокойства, которые испытывают целые слои населения. В другие времена, напротив, общественная психология народа может быть мажорной, характеризоваться спокойствием, бодростью и эмоциональным подъемом. Первый тип общественно-психологической среды способствует развитию конфликтного поведения, второй, напротив, - более быстрому и легкому разрешению конфликта. Большое значение в формировании общественно-психологической среды на разных уровнях социальной системы принадлежит средствам массовой информации (далее — СМИ). Современные СМИ стали играть роль демиургов событийного ряда, которые формируют информационное поле, в том числе и в виде "виртуальной реальности"⁴³. Без этих творцов общественно значимой информации, задающей цели и проясняющей интересы, создающей имиджи и определяющей стили и стратегии поведения субъектов социокультурного взаимодействия в социуме, уже не может состояться публичная коммуникация. Именно СМИ сегодня предстают как авторитетные наставники и собеседники, они подсказывают, что и как думать относительно тех или иных фактов и явлений. События, социального факта как бы нет, если о нем не напишут, не заговорят, если его не покажут по телевизору. Одновременно СМИ усиливают способность человека к социальным контактам, индивидуализируют его социальное участие. Содержание и характер структур общественных связей непосредственно зависят сегодня от информационных трансмиссий, сетей и каналов формирования инфотрафиков. Своей информационной политикой и технологиями они могут способствовать как затуханию конфликтов в обществе, так и раздуванию их. #

- Социальная среда конфликта представляет собой совокупность общественных условий, при которых возникает и развивается противоборство сторон. Самыми общими и фундаментальными факторами социальной среды конфликта являются тип цивилизации, общественно-экономические

условия жизни, социально-политическое устройство общества. Но в социальную среду конфликта входит также вся социокультурная реальность, окружающая человека. Как d всякая другая, социальная среда конфликта оказывает важное влияние на его динамику и способы разрешения. В обществе^ находящемся в глубоком социально-экономическом и политическом кризисе, все виды конфликта будут испытывать мощное влияние этого фактора.

Период предшествующего десятилетия российской истории, нередко называемый "транзитивным", привел не только к весьма характерному перерождению российского общества практически на всех его структурных уровнях, но и способствовал необратимому видоизменению целого ряда фундаментальных феноменологических конструкций массового сознания. Выработанные ранее "линейные" характеристики общественного развития не вполне адекватны, если вообще адекватны, применительно к анализу современной, российской действительности. Привычные шкалы и эталоны' больше не действуют, и у социологов нередко складывается впечатление, что российское общество находится в состоянии активного саморазрушения⁴⁴.

Полукриминальная экономика (деликатно называемая также "серой", "неформальной") укрепилась в качестве ведущего хозяйственного уклада страны. Казалось бы, это должно было привести к полной деградации экономической жизни российского общества и крушению всех его экономических структур. Тем не менее, российское общество выживает не только на микроуровне, где "каждый сам за себя", но и на уровне сугубо макроэкономических показателей. При этом новый экономический уклад парадоксальным образом' совмещает в себе целый ряд противоречивых тенденций: включающих в себя элементы постиндустриализации,

индустриализации, деиндустриализации. И это не "переходная" многоукладность, а именно стабильный уклад.

Российская публичная политика являет собой постмодернистский "спектакль", замешанный на рациональных экономических интересах. Игровой момент, театрализация, лицедейство превалируют над всеми остальными характеристиками российской политики. Сама демократия в России превратилась, еще отнюдь не оформившись, в "криптодемократию"⁴⁵, где внешняя форма демократического процесса используется скорее для сокрытия откровенно антидемократической его внутренней сути. Достаточно активной стороной этого феномена стал и сам российский электорат, с какой-то удивительной готовностью принявший правила этой провокационной игры и даже отыскавший в этом свое игровое отдохновение.

Российская сфера духовного производства также оказалась подчинена тотальной логике рынка (при отсутствии свободного рынка как такового). Болезненный распад привычной социокультурной среды привел к потере чувства национального самоуважения и кризису традиционных поведенческих норм. В этих условиях, цо точному замечанию К. Поланьи, люди "умирают от скукр йли прожигают жизнь и расточают имущество в пьяном разгуле. Их собственная культура уже не способна ставить перед ними цели, достойные усилий и жертв"⁴⁶. Неизбежным следствием этого "культурного вакуума" в России становится стремительное разрушение фундаментальных институтов духовного производства.

Заметим, что все эти процессы осуществляются на фоне ухода с исторической сцены характерной для России социальной группы - интеллигенции, превращения ее в квазигруппу интеллектуалов. Анализ реально складывающейся ситуации показывает, что в российской экономике, политике, сфере духовного производства возобладали особые группы правящего слоя, которые добиваются осуществления корыстных, а нередко и низменных целей, имеющих весьма отдаленное отношение к интересам российского общества. Характерно, что члены этих влиятельных сообществ не так уж редко смыкаются с другими сообществами, реализующими антиобщественные или даже преступные цели. Поэтому вряд ли стоит удивляться тому, что данные "клики" оказались даже не способными поддержать или выработать правила рациональных действий, без которых невозможно существование российского общества.

Практически до неузнаваемости изменились привычные символические структуры жизненного мира. Годы транзита модернистских и тоталитарных ценностей подвели решительную черту под тем национальным идеалом, о котором так много писали в свое время классики русской литературы и религиозно-философской мысли. Глубины народной жизни и народного сознания в начале XXI века перестали быть таковыми. Вхождение населения России в постстоталитарное состояние привело к разрушению некогда единого поля его нравственных ориентиров, которые в условиях постмодернизма оказались предельно фрагментированы.

Сегодня население России может быть охарактеризовано как качественно новая социальная общность, которую можно смоделировать в виде следующих концептуальных метафор: ориентированность на материальное потребление, пусть даже самого низкого качества (метафора "гипермаркета"); постоянное сужение поля социального интереса, превращение людей в "плоскостные фигуры", лишенные глубинных рационально-ментальных оснований (метафора

"одномерности"); способность адаптироваться практически к любым социальным катаклизмам (метафора

"гиперпластичности"); готовность ради выживания в быту опускаться все ниже по лестнице примитивизации (метафора "раскрепощения примордиальности"); готовность употребить практически любой медиа-продукт (метафора "медийной всеядности"); практически полное снятие нравственных запретов (метафора "аномии нравственного сознания").

Представляется, что все перечисленные метафоры, описывающие вполне реальные процессы и явления, характерные для современной России, в значительной мере репрезентативны и общемировой, глобализирующей себя социокультурной реальности. Но в отличие от относительно стабильных западных постиндустриальных обществ, где энтропийные процессы социальной дезорганизации пока еще ограничиваются и регулируются рационально-традиционными институтами, выработанными всем ходом развития цивилизации модерна, в российских условиях они сполна проявляют себя. Есть основания полагать, что заявляющая о себе новая, а пока еще отчасти девиантная, „транзитивная культура со временем может превратиться в доминирующий тип культуры российского общества, вплотную приближающегося к своим экзистенциальным рубежам. Не вызывает сомнений, что при таком сценарии развития традиционные фундаментальный ценности российской культуры вообще перестанут соответствовать аутентичной реальности и окончательно уйдут на маргиналии российского общества. Возможно, что там они станут основой для формирования различного рода практик реминисцентных субкультур.

Тем не менее, транзитивное состояние российского общества характеризуется как более или менее стабильное, что не в последнюю очередь обеспечивается существующими в России институциональными структурами мировой глобализации. Собственно, весь мир развивается во многом по схожихм сценариям, но со своими вариациями. Поэтому Россия отнюдь не исключение, а лишь инвариант общего состояния мирового сообщества. Вопреки официально декларируемой приверженности идеологемам "догоняющего развития" (типа удвоения ВВП, борьбы с бедностью и т.п.), в России в силу значительной ослабленности и деформации ее социальной структуры активно реализуют себя большинство постмодернистских глобалистских сценариев в их наиболее агрессивной транзитивной форме. Российское общество в большей степени, чем пока еще относительно стабильные западные общества, подвержено влиянию этих сценариев и выступает в качестве своеобразного испытательного полигона, на котором апробируют себя те сценарии, которые проявят себя в глобальном формате лишь в среднесрочной или долгосрочной перспективе.

Особо следует отметить роль права как специального института, обеспечивающего стабильность и устойчивость социальной системы российского общества. Традиционно право выступает, как сложный социальный институт, основное назначение которого заключается в регламентации общественных отношений. Право ничто, если его положения не находят своей реализации в деятельности людей, их организаций, в общественных отношениях. Нельзя понять право, если отвлечься от механизма его реализации в жизни общества. В то же время сам процесс правореализации представляет собой сложное правовое явление, включающее в себя ряд факторов, совокупность которых в свою очередь дает характеристику структурных элементов правореализации, форм реализации права.

В идеале модель реализации права выглядит достаточно просто: субъекты общественных отношений сообразуют свое поведение с требованиями правовой нормы и таким образом достигается желаемый результат, на который мог бы рассчитывать законодатель. Однако каждый нормативно- правовой акт появляется, имея вполне определенную конкретную • цель, в которой непосредственно выражается опережающее отражение сознанием действительности. Именно в этом состоят творческие потенции права в преобразование действительности таким образом, чтобы через содержание передаваемой информации превентивно воздействовать на сознание субъектов общественных отношений, добиваясь от них желаемого правомерного поведения. Правомерное поведение - одна из разновидностей социального поведения людей, строгое, неуклонное следование содержащимся в нормах права правовым требованиям и велениям.

В свою очередь нельзя отрицать и тот факт, что реализация права может рассматриваться и как процесс претворения, воплощения юридичрских идеально-типических моделей в практическую деятельность людей. Признавая правомерность данной точки зрения, хотелось бы подчеркнуть, что в проблеме реализации права одним из центральных вопросов является вопрос о формах и методах претворения правовых норм в общественную жизнь. И в этом плане понятие "реализация права" обнаруживает свое семантическое родство с такими понятиями, как "осуществление права", "претворение права в жизнь", ибо они имеют во многом общий смысл.

Однако при всем сходстве существуют и различия, которые необходимо учитывать. На практике осуществление конечных целей права нередко выходит за рамки его реализации, а ведь реализация права включает в се^я Столько выполнение требуемых законом действий. До тех пор, пока норма не отменена в установленном законом порядке, реализующие ее субъекты не могут уклоняться от совершения предписываемых законом действий.

Известно, что Н.С. Таганцев высказывал мысль о том, что посягательство на "норму права в ее реальном бытии есть посягательство на правоохраненный интерес жизни, на правовое благо"⁴⁷. Такими "правоохраненными интересами", по мнению Н.С. Таганцева, могут быть "личность и ее блага" - жизнь, телесная неприкосновенность, личные чувствования,

90 1

честь, обладание предметами внешнего мира. Сюда же он ; относил и возникшие в процессе жизнедеятельности < "отношения или состояния", "различные блага, составляющие ^: общественное достояние", т.е. те охраняемые правом интересы, ^; которые могут иметь "реальный" характер (жизнь, здоровье, неприкосновенность владения). ^;

Однако охраняемые правом интересы могут также иметь и "идеальный" характер. Здесь существенное значение приобретает честь, религиозные чувства, благопристойность. Эти интересы могут принадлежать как физическому, так и юридическому лицу, отдельным социальным общностям, государству. При этом "правоохраненный интерес" может входить в юридическую сферу определенного субъекта. Тогда всякое посягательство на этот интерес одновременно будет рассматриваться и как посягательство на его субъективное право. Во всех других случаях "правоохраненный интерес" выступает как общественное достояние или общественное благо, независимо от своей принадлежности субъекту.

С учетом рассмотренных обстоятельств, Н.С. Таганцев сформулировал вывод, представляющий для нас несомненный интерес. Согласно этому выводу, уголовно наказуемым является деяние, "посягающее на такой охраненный нормой интерес жизни, который в данной стране, в данное время признается столь существенным, что государство, ввиду недостаточности других мер охраны, угрожает посягающему на него наказанием"⁴⁸. Весьма сходных идей придерживались и другие российские правоведы⁴⁹. Бытующие сегодня представления об объекте посягательств, как личном и общественном благе, охраняемом законом от каких-либо преступных посягательств, не только продолжают либеральные, традиции дореволюционной юридической науки, но и отвечает

современным взглядам на сущность правового регулирования и содержания правовых отношений.

Право — это система исторически возникших правил поведения, являющихся масштабом свободы равных субъектов, отношения между которыми социально значимы, являются частью общественного порядка и потому обеспечиваются государством при выполнении им общих дел населения. По мнению же современных теоретиков права, его действительная сущность заключается в том, что оно отражает нормативно- определенную, гарантированную государством меру свободы личности, где реализацию права следует рассматривать как "рабочий инструмент", с помощью которого обеспечивается свобода человека, преодолевается произвол, беззаконие - этот социальный антипод права.

Преобразование социально-правовых притязаний, прав человека в его субъективные права опосредовано нормами позитивного права. Поэтому обладатель субъективного права не просто свободен в своих действиях, его свобода обеспечена, защищена общеобязательностью нормы, за которой стоит мощь государственной машины. Представляя собой сложное системное образование, право как система включает в себя в качестве элементов естественное, Позитивное, субъективное право. Весьма распространенное в советском правоведении представление о праве как совокупности (системе) норм привело, в конечном итоге, к известной деформации, к пониманию права как внешнего по отношению к человеку, "навязанного сверху" регулятора общественных отношений и поведения людей. Между тем, совершенно очевидно, что для "простого" человека ценны не сами по себе нормы права, а те материальные и духовные блага, которые они обеспечивают.

Основной смысл правового регулирования заключается в трансформации «естественного права в субъективное право, которая осуществляется путем возведения естественного права в закон. При этом центральным элементом механизма правового регулирования выступает правовое отношение, возникающее на основе норм права, участники которого! обладают субъективными правами и юридическими* обязанностями, обеспеченными государством. Юридическое! же содержание правового отношения включает в себя как- возможность определенных действий со стороны; управомоченного субъекта, так и необходимость совершения определенных действий управомоченного субъекта, равно как: и необходимость воздержания управомоченного субъекта от; запрещенных законом действий.

В качестве же объекта правового отношения выступает то- реальное благо, на использование или охрану которого* направлены субъективные права и юридические обязанности.- Исходя из вышеприведенного понимания сущности правового; отношения, вслед за современными теоретиками права можно; утверждать, что объектом посягательства как общественно вредного виновного деяния дееспособного субъекта, противоречащего требованиям правовых норм, является то, на- что оно направлено, то есть конкретные ценности и блага, которым этим посягательством наносится ущерб⁵⁵. i

Поскольку нормы права, воплощающие в себе социально-j правовые притязания граждан, социальных групп, организаций, предоставляют субъектам правовых отношений определенные, возможности коррекционного поведения, можно! предположить, что субъективное право как раз и является в- юридическом смысле тем охраняемым законом благом, которое повреждается или ставится в опасность фактом?³ конфликтного посягательства, если оно противозаконно.'; Именно право призвано обеспечивать процессы! конструктивного регулирования конфликтов, время от времени, сотрясающих российское общество.

⁵⁵ См.: Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. Н.И. Матузова,! А.В. Малько - М.: Юристъ, 1997. - С. 225 - 227; 230 - 232; 349 - 352; 407 - 410.

4