5.3. Предсказание

Предсказание, или предвидение новых ситуаций, событий и явлений составляет необходимую черту научного познания и основанной на нем практики. Обычно предсказание выглядит дедуктивным умозаключением, посылками которого служат некоторые эмпирические обобщения, законы или теории, а также допущения, характеризующие условия применения общих положений к частным случаям. Результатом умозаключения оказывается нечто до него неизвестное.

Надежность научных предсказаний определяется типом посылок и точностью допущений относительно условий вывода. Посылки можно разделить на статистические и динамические; в первых утверждается вероятностное поведение всех охватываемых ими индивидуальных объектов и неоднозначная обязательность (да или нет) наступления событий, во вторых – однозначное поведение индивидуальных объектов и наступление событий. Под точностью допущений подразумевается полнота охвата частных условий вывода.

Научное предсказание может быть двоякого рода: касаться свойств существующих объектов, но еще не обнаруженных наблюдением (например, месторождений полезных ископаемых, новых химических элементов, звезд, галактик, частиц, полей, событий прошлого и т.п.), или касаться явлений и событий, которые возможны в будущем при определенных условиях (например, К.Э. Циолковским была предсказана возможность космических полетов с помощью ракетных поездов (теперешних многоступенчатых ракет), физиками-атомщиками  – управляемая реакция деления ядер атомов, химиками – синтетические материалы, генетиками  – мутации особей после интенсивных облучений, социологами  – жертвы населения в процессе экономических преобразований и т.п.). Независимо от рода предсказаний они всегда основываются на распространении познанных законов или тенденций природы и общества на область неизвестных или не возникших еще явлений, где эти законы или тенденции должны сохраняться. Допущениям, стремящимся определить условия отыскания неизвестного объекта или наступления предсказанного явления, неизбежно присущи неполнота и предположительность. Неполнота связана с невозможностью учесть все неизвестные факторы на пути к предсказываемому, а предположительность  – с возможностью превращения существенного в несущественное на пути к предсказываемому. Например, изобретатель И. Ползунов допускал существенным для движения паровоза наличие зубчатых сцепленных колес и рельс, однако на практике оказалось, что достаточно гладких рельс, так как большой вес паровоза создает такое трение колес о рельсы, которое позволяет ему двигаться самому и тянуть состав. А, к примеру, предсказания результатов экономических реформ, как правило, сбываются не полностью, и объяснением отклонений от предсказаний служит ссылка на неучтенные факторы.

По характеру знания, служащего основой для предсказания, и степени определенности заключения можно выделить три типа предсказаний в науке.

Первый тип составляют предсказания, опирающиеся на индукции наблюдений или специальных экспериментов. Гипотетичность неполной индукции придает гипотетический характер всем предсказаниям. Если индуктивное знание имеет статистический характер, то его разделит и предсказание. К примеру, если исходят из среднегодовой статистики длительности и силы ветров в некоторой местности, то статистическим и гипотетическим будет предсказание производства электроэнергии с помощью ветряных электростанций.

Второй тип составляют номологические предсказания, в которых в качестве посылки дедукции встречается хотя бы один закон науки. Для предсказания конкретного явления или события закон дополняется допущениями о частных условиях его применимости. Логическая структура такого предсказания совпадает со структурой дедуктивно-номологического объяснения. Например, зная закон связи количества тепла, удельной теплоёмкости; массы и температуры жидкости, можно предсказать (высчитать) время доведения жидкости до кипения, допуская сохранение атмосферного давления и указывая вид жидкости и ее характеристики.

К третьему типу относят теоретические предсказания, опирающиеся не на отдельные индукции или законы, а на систему законов, принципов и гипотез, т.е. на теорию. Таким предсказаниям свойственна широта и разнообразие, независимость от того, какими являются теории – динамическими или статистическими. Особенность третьего вида предсказаний лучше всего иллюстрируется предсказаниями практических приложений фундаментальных естественнонаучных теорий, скажем, специальной теории относительности и квантовой механики (возможность наблюдения коротко живущих частиц, фотоэффект, лазеры и т.д.).

Ознакомившись с особенностями научных предсказаний можно дать оценку определенности предсказаний поведения сложных, многофакторных систем; обычно такие предсказания называются прогнозами.

В метеорологии краткосрочные прогнозы достаточно определенны, долгосрочные – весьма предположительны, так как основываются на неполных статистических индукциях. Аналогичны предсказания в сейсмологии, вулканологии и т.п.

Еще менее определенны прогнозы состояний глобальных систем, включающих человеческую деятельность, свободный выбор в которой допускает поддержку, уклонение и противодействие предсказаниям. Главная трудность в таких прогнозах – учесть и предвидеть постоянно создаваемые новые условия жизни.

И все же при любой степени определенности научные предсказания принципиально определеннее предсказаний и пророчеств оккультных наук и религий, так как последние не опираются на достоверные знания и не допускают общезначимого удостоверения своих заключений. Масштаб, глубина и определенность предсказаний составляют особенность научного познания.

Как ни странно, во вненаучном знании никогда не было недостатка в предсказаниях – предвидениях и пророчествах религий, оккультных наук, прорицателей и кликуш. Причем заметно, что чем меньше подлинных знаний у предсказателя, тем смелее или безудержнее его предсказания. Таковы библейские пророчества, предсказания богословов средневековья, социалистов-утопистов эпохи Возрождения и т.п. Смелость и размах предсказаний оправданы незнанием сопутствующих и сдерживающих тенденций. Но главное – не упускать из виду характер предсказаний, отличный от научного.

Вненаучные предсказания опираются на обыденные, донаучные или антинаучные знания. Обыденные и донаучные знания отражают лишь устойчивые повторения воспринимаемого, явлений, не раскрывая их сущности. Такое феноменологическое знание явно уступает сущностному, ибо явления изменчивее сущности. Отсюда следует, что основанные на них предсказания могут быть достоверными в не очень отдаленных от настоящих пространственно-временных областях. Более или менее отдаленные предсказания рискованны или невозможны вовсе по существу. И все же нельзя не учесть одно обстоятельство, оправдывающее отдаленные предсказания на уровне обыденного и донаучного знания.

Давно замечена повторяемость явлений в некоторых чертах. Обыденное и донаучное знание отличается категоричностью (метафизичностью) и частичную повторяемость принимает за круговорот, утверждая, что в мире ничто не ново под Луной, новое – хорошо забытое старое, «все возвращается на круги своя» и т.п. Даже изречения «ничто не вечно под Луной», «все течет, все изменяется» могут быть обращены против необратимого нового и оправдать исчезновение нового и возврат к старому. С этим связана возможность предсказывать круговороты, крахи империй, конец света и т.п. Поскольку предсказания выражаются языком одного времени, а относятся к явлениям отдаленного времени, смысл предсказаний приобретает характер не столько аналогий, сколько метафор. Так что последующим поколениям, призванным засвидетельствовать свершение предсказаний, не ясно, на долю какого из них выпало время свершения предсказаний и что именно должно свершиться.

Поколение, вообразившее себя современником свершения предсказаний далеких предков, способно вкладывать различный смысл в язык предсказаний, в том числе современный. Оттого предсказаниям предков приписывается то, что они не имели в виду; их язык выглядит полным глубоких смыслов. Это распространяется и на обыденный язык современников. Те, кто преуспел в решении вопросов логики и семантики языка науки, могут не только отвергать обыденный язык из-за его многозначности, но и преклоняться перед ним по той же причине (достаточно указать на позднего Витгенштейна и его последователей). Обыденный язык и обыденное сознание также превозносятся художественной литературой, языкознанием и культурологией. Неудивительно, что создается мнение о превосходстве в масштабе и временной отдаленности предсказаний вненаучного знания перед научным.

Научные предсказания осторожнее вненаучных, ибо опираются на многообразие знания противоборствующих и сопутствующих тенденций. Научным предсказаниям предпосылаются многочисленные «если…». Но благодаря этим предпосылкам они обретают определенность (однозначный смысл) и общезначимость как понимания, так и удостоверения. Предельным развитием научных предсказаний в масштабе и временной отдаленности являются идеи научной фантастики.

Вненаучные предсказания не связаны столь явно знаниями, ограничивающими действие известных тенденций и потому дают волю экстраполяциям и аналогиям. Возможно общезначимые в свое время, они, из-за своей метафоричности, становятся предметом субъективного, индивидуального толкования для потомков.

В целом нужно признать, что научные объяснение, понимание и предсказание обладают явным превосходством перед таковыми во вне научном знании.