Евгений валентинович де роберти7 (1843-1915)

Е. В. де Роберти — крупнейший представитель рус­ского позитивизма в социологии, стоявший у истоков социологи­ческой науки, прошедший вместе с ней почти весь путь — от ее основания до появления в России нового течения — неопозити­визма. Он был одним из признанных всеми мэтров отечественной социологии, оказавших заметное влияние на новые поколения социологов. Много сделавший для популяризации в России и на Западе позитивистской доктрины, он внес свой вклад и в ее творческое развитие. Во всех солидных исследованиях западных социологов конца XIX — начала XX в. имя де Роберти постоян­но присутствует со ссылками на его идеи. Отличительная осо­бенность его теоретической деятельности состоит в том, что он был единственным в своем роде социологом-философом, разра­батывавшим проблемы теории познания и занимавшимся обос­нованием критериев разграничения сфер философского и социо­логического знания, отстаивая право каждой из этих наук на самостоятельное существование и развитие.

____________________________________

⁷ В настоящем очерке использованы материалы дипломной работы, вы­полненной под руководством автора настоящей книги студенткой социоло­гического факультета Московского государственного университета (См. Климова Т. Социологическая концепция Е. В. де Роберти. 1992).

Де Роберти был широко известен в России и за рубежом своей педагогической деятельностью, а также активным участи­ем в работе международных социологических организаций, в создании первых в Европе и России форм социологического об­разования. Он был членом Международного социологического общества, профессором Брюссельского университета. Коллега и соратник М. М. Ковалевского, он был одним из организаторов Высшей русской школы общественных наук в Париже в начале XX столетия. Здесь он прочитал несколько ведущих курсов лек­ций по теории и истории социологии, истории философии, по актуальным проблемам обществоведения. Он явился одним из создателей в 1908 г. первой в России кафедры социологии, ко­торая благодаря усилиям де Роберти и Ковалевского была от­крыта в частном Психоневрологическом институте в Петербур­ге; вместе с Ковалевским занимался редактированием моногра­фического издания по социологии — сборника «Новые идеи в социологии», четыре выпуска которого увидели свет в 1913— 1914 гг.

Как социолог де Роберти формировался и рос вместе со своей наукой, но поскольку, в отличие от других ученых-социо­логов своего времени, он «вырос» не из истории и не из право­ведения, а из философии, то характер созданной им универ­сальной теории общества значительно отличается от других тео­рий оригинальностью подходов, новизной исследованного мате­риала. Благодаря этому де Роберти удалось обогатить позити­вистскую доктрину принципами, выработанными в русле новых течений, прежде всего психологизма. Важнейшим фактором, оп­ределяющим общественную жизнь, де Роберти считал духовную жизнь людей, ее психическое и нравственное содержание, в свя­зи с чем в его теории ведущее место занимают понятия социаль­ного прогресса и свободы. Его ориентация на психологические стороны человеческого поведения вызвала разногласия в среде специалистов при отнесении его к определенной традиции в со­циологии.

Первая научная работа де Роберти опубликована в конце 60-х годов; она была выдержана в духе принципов Конта и по­священа рассмотрению явлений экономической жизни в социо­логическом аспекте («Политико-экономические эподы». 1869). Фундаментальный труд по социологии вышел в 1880 г. [115]. Судя по откликам, он оказался более интересным для западных социологов прежде всего своей философской направленностью. В России в это время еще не созрели условия для восприятия гносеологического материала. К тому же отрицательное отно­шение правящих кругов к социологическим занятиям де Робер­ти имело своим печальным следствием цензурный запрет на эту и другие книги автора.

В творчестве де Роберти большое место занимают вопросы теории и истории социологии, ее предмет и метод, взаимоотно­шения с другими науками об обществе. Социология в его пони­мании — наука абстрактная, аналитическая. В основе предло­женной им классификации наук лежит их деление в соответст­вии со сферами изучаемых явлений: неорганической, органиче­ской и надорганической. К последней, являющейся главным объ­ектом его исследования, де Роберти относил «общественность» как особую форму бытия.

Предпринятая де Роберти критика теоретических и методо­логических основ контовского позитивизма была вызвана тем, что он усматривал наличие в нем элементов философского умо­зрения. Он ценил попытку позитивизма создать свою теорию исторического процесса, но не принимал его увлечения эмпи­ризмом и пренебрежительного отношения к широким теорети­ческим обобщениям. Подобно Ковалевскому не разделял убеж­дения сторонников теории одного фактора в социологии, но при этом, в отличие от своего коллеги, ограничился лишь ее отри­цанием. Подвести итог длительной дискуссии по вопросу о фак­торах выпало на долю Ковалевского, сформулировавшего в ре­зультате свой принцип плюрализма.

Де Роберти наследовал у Конта широкий взгляд на общест­во и роль умственных сил человека в социальной эволюции. Но, в отличие от Конта, он наделяет психологические акты сложной биосоциальной природой. Психологический факт у де Роберти не является элементарным, неразложимым, последним основанием социального мира, которое не нуждается в объяс­нении. Взгляды Конта он подвергал критике за агностицизм, идею дуализма материи и духа, полагая, что духовная жизнь и познавательная деятельность человека, создаваемые им тео­рии — все это продукты общественной среды и поэтому между субъектом и объектом существует неразрывная связь. Таким образом, де Роберти приходит к выводу, что объективное зна­ние есть функция социальной группы, а знание субъективное — это всего лишь функция отдельной биологической особи.

В поздней своей работе 1912 г. де Роберти провозгласил на­ступление эры неопозитивизма в русской и мировой социологии, дал детальный анализ явлений, которыми сопровождалось дви­жение к этой цели (начиная с 70-х годов XIX в.) и на примере развития идей крупнейших социологов показал зарождение и поступательное движение принципов неопозитивизма. В частно­сти, он показал, как критическое отношение к некоторым поло­жениям контовско-спенсеровского нозитивизма привело таких социологов, как Дюркгейм, Зиммель, Оствальд, к пересмотру классической доктрины и выдвижению в русле основных клас­сических принципов новых идей.

Центральное место в социологической теории де Роберти со­ставляют биосоциальная гипотеза происхождения общества и закон четырех факторов развития культуры. Они свидетельству­ют о том направлении, в котором им было предпринято твор­ческое развитие социологии позитивизма. Главный предмет его изысканий — этико-социальная эволюция человечества, чем обусловлены глобальный подход к явлениям социальной жизни и универсальный характер его теории. Он стремился с помощью биосоциальной гипотезы дать объяснение всей совокупность фактов, определяющих понятие культуры (цивилизации). Его гипотеза призвана была соединить все науки, изучающие процессы превращения органической энергии в надорганическую, т. е. ту, которая характеризует разумные формы бытия и кото­рая в свою очередь представлена двумя крупными видами энергии: биосоциальной и космобиосоциальной. Первый охва­тывает сферу психологических явлений, второй — исторические события.

Понятие надорганического в концепции де Роберти — клю­чевое. Он определяет его как социальный факт, постоянно про­являющийся в психологическом взаимодействии и требующий для своего объяснения обращения к социальной среде как сово­купности надорганических условий [77]. Природной основой надорганического служат психофизиологические (элементарные нервномозговые) процессы, специфические для человека как биологического вида. Своими корнями эта сторона уходит в «.животную общественность» и ранние формы человеческих кол­лективов. Развитие надорганического проходит две стадии: пси­хофизических отношений и психологических взаимодействий; за это время у людей в условиях совместного существования про­исходит сосредоточение рассеянных психических сил, их вза­имопроникновение и соединение самыми разными способами [70]. Так возникает то, что называют коллективным, или груп­повым, опытом. Именно он необходим для формирования соз­нания социализированной личности, качественно иного, чем со­знание, биологического индивида.

Наличие социализированного сознания означает, что инди­виды способны проявлять чувства, целенаправленные желания, им уже знакомы обобщения, отвлеченные операции, логические суждения. Совместная жизнь людей (их общность) и их посто­янное взаимодействие являются факторами превращения психо­физических состояний в психологические. Новые сознания на­чинают сразу же вступать в новые, более сложные отношения, вследствие чего появляются и новые виды взаимодействия (производные формы). Так создаются предпосылки формирования человеческой культуры и цивилизации. С помощью генетического ряда «психофизическое взаимодействие — общественная группа — личность — цивилизация» де Роберти дает описание; процессов, сопровождающих восхождение человечества по сту­пеням социальной эволюции и составляющих содержание изменений в нравственном и интеллектуальном развитии. Он рас­сматривает также формы социальной организации, естественным путем возникшие в доисторическую (докультурную) эпоху (род, племя) как результат простого сожительства. Эти формы, получившие название «органическая множественность», трансформировались в ходе эволюции и образовали «надорганическое единство». С этого момента социальное и духовное единение; людей начинает подкрепляться материально — образованием общины, этого первого предвестника гражданских союзов, а за­тем и более развитых форм социальной организации (город, го­сударство) .

Вскрывая содержание исторических этапов нравственного развития человека, исторически возникающих форм нравствен­ного поведения, де Роберти выделяет состояние «органического единства» человечества с характерными для него чертами: био­логическим эгоизмом, паразитизмом и др. При переходе к «над - органическому единству» начинается формирование чисто че­ловеческих качеств: альтруизма, кооперации, солидарности. В этих процессах социальной эволюции решающая роль отво­дится познавательной деятельности в самом широком смысле, т. е. духовному освоению человеком действительности во всей совокупности исторически выработанных форм. Движение ду­ховности прослеживается начиная с индивидуального сознания как психофизического свойства каждого человека — через кол­лективный опыт, затем опыт личный (в условиях социализации индивидов). Все виды познавательной деятельности (религиоз­ные верования, философские идеи и пр.) в их взаимодействии подвергаются оценке с точки зрения порождающих их социаль­но-исторических обстоятельств.

Предложенная де Роберти схема включает в качестве ос­новных элементов знания общие идеи и верования, из которых рождаются формы искусства, из них в свою очередь возникает главный результат деятельности людей — труд, деятельность, поведение — во всем многообразии их видов. В этой схеме бы­ли учтены те изменения, которые возможны как результат вза­имодействия различных видов знания, а также итоги такого взаимодействия — в виде конкретного социального строя.

На основе изучения отношений между наукой, религией, фи­лософией, искусством и практической деятельностью де Роберти вывел закон четырех факторов культуры — второй составляю­щей его социологической теории. Если биосоциальная гипотеза помогает объяснить природу и особенности становления различ­ных социальных явлений, то закон четырех факторов позволяет судить о механизме социальной жизни. Де Роберти рассматрива­ет эти главные факторы культуры на примере жизнедеятельно­сти отдельной личности, считая, что каждый человек в своей жизни попеременно может становиться ученым, философом, ху­дожником, практиком. В любом из этих качеств он начинает с того, что наблюдает нужный ему круг явлений, затем составля­ет о нем свое суждение и лишь после этого выбирает способ действования [114, 70]. Обе стороны своего учения — биосоци­альную гипотезу и закон четырех факторов культуры — де Ро­берти выстраивает в «единый эволюционный ряд, состоящий из семи отвлеченных и общих категорий, между которыми распре­деляются все общественные факты без малейшего исключения» [114, 124]. Таким путем он старается приблизиться к объясне­нию глобальной эволюции человечества, используя при этом специально принятый понятийный аппарат: «психофизическое взаимодействие», «общественная группа», «личность», «цивили­зация», «аналитическое знание», «религиозные и философские синтезы», «действие», «практическое поведение», «полезная ра­бота» или «труд», в контексте которых рождаются и соответству­ющие технологии.

Закон четырех факторов культуры определил понимание де Роберти предмета и задач социологии. Поскольку закон опреде­ляет всю практическую деятельность человека как производную от духовной деятельности, и прежде всего от деятельности по­знавательной, социология получает статус науки о культуре, или, точнее, науки «о причинах и факторах культуры в широком смысле слова» [144, 8]. Наука, искусство, религия, филосо­фия — социальные факторы первостепенного значения, состав­ляющие ядро социологии, составными частями которой, по мне­нию де Роберти, должны служить науки, исследующие эти фак­торы: теория познания и миропонимания, эстетика, этика.

Подобно Ковалевскому, де Роберти настаивает на том, что только социология способна решать ряд проблем, неподвласт­ных возможностям других наук. Для него это прежде всего проблемы истории науки, генезис религиозного и философского знания, принципы новой теории познания и миропонимания. Он связывал будущее социологии с построением теории эстетичес­кого отношения общества к природе [144, 9], с изучением исто­рии техники в самом широком понимании этой задачи, включая историю промышленности, политики, управления, судопроизвод­ства и т. д. Общая же цель научной социологии виделась ему в формировании теории целесообразного действия или поведения.

Значение социологических трудов де Роберти для развития науки, во многом сохраняющих актуальность и сегодня, состо­ит в его способности заглядывать далеко вперед, угадывать об­щие тенденции развития социологии и намечать верные пути дальнейших поисков. Благодаря широкому подходу к пробле­мам социальности он смог успешно преодолеть узость традици­онного позитивистского взгляда и наметить широкую програм­му социологических исследований для новых поколений ученых.

В теории де Роберти исключительное значение придается процессу социализации личности, роли коллектива и группово­го опыта. Полноценным участником исторического процесса» признается лишь социализированная личность — продукт дли­тельного развития общественности. Не меньшим значением об­ладает и сама личность как участник и главный двигатель этико-социальной эволюции [144; 96]. Эти положения — важная концептуальная сторона социологии де Роберти, для него прак­тическая деятельность людей есть последняя функция знания в любых его формах. То есть процесс познания, духовная жизнь людей есть основа всех других проявлений социума; в формах духовной деятельности, и прежде всего в научном познании, он усматривал те сгустки социальной энергии, в которые втянуто все, что достигалось многими предшествующими поколениями. Именно разум освещает любые стороны жизни индивида, груп­пы, общества в целом, тем самым обеспечивая движение чело­вечества к вершинам цивилизации.

Развитие мысли — основа истории и социального прогресса. От этой основополагающей идеи его теории зависят вырабаты­ваемые де Роберти подходы к явлениям социальной реальности. Эта же форма рационализма лежит в основе объяснения меха­низма прогрессивного развития самого знания: в ходе смены поколений именно благодаря непрерывно усиливающейся интел­лектуальной мощи человека возрастает его власть над приро­дой, шлифуется способность самосознания и самодисциплины, т. е. растет власть над собственным поведением. В этом смысле у де Роберти не действие предупреждает знание, а знание ве­дет за собой действие, «оно не управляет им, оно исполняет его воления» [144, 58]. В тесной связи с этой стороной теории на­ходится анализ ситуаций, когда в силу присущей человеку в его практической жизни склонности происходит непроизвольная подмена понятия цели понятием причины. Знание, подчеркивает де Роберти, не цель, а средство достижения конечного результа­та — успехов практической деятельности людей. Все виды зна­ния представляют собой источники социальной энергии, расхо­дуемые в практических целях. И если в развитии знания слу­чается замедление или остановка, то это показатель неизбежно грядущих застоя или даже регрессивного движения. Надо ли нам сегодня доказывать, что и эта глубочайшая мысль является провидческой и сегодня звучит особенно настораживающе?

В понимании социального прогресса де Роберти проявил се­бя также последователем позитивистской доктрины. У него главный критерий прогресса — вера в науку, силу знания, в его способность содействовать успеху во всех сферах социальной жизни. Он был твердо убежден в прогрессивной направленности происходящих в обществе изменений, но считал этот процесс крайне медленным, а линию его движения — сложной и изви­листой [144, 186]. Научная мысль, замечал он, развивается бы­стрее, за ней следуют философия и искусство, а вместе с ними изменяется и практическое сознание людей, «практическая мысль». Цель социального процесса — формирование нравст­венной личности, реализуемое через связь поколений. В этом контексте он развивает свою оригинальную теорию историчес­кой преемственности культуры. Для де Роберти личность как тво­рец социальной эволюции может выполнять эту функцию бла­годаря тому, что сама она есть сгусток коллективного опыта, результат сотрудничества индивидов — как принадлежащих одному времени, так и разным эпохам, т. е. благодаря реально осуществляемой на каждом отрезке исторического пути «пере­кличке поколений». В этом непрерывном процессе личность приобретает еще одно важное свойство — служить своеобраз­ной ступенькой в будущее, подготавливая условия для появле­ния тех личностей, из которых будут складываться новые поко­ления.

Процесс созидания культуры в концепции де Роберти пред­ставлен действиями отдельных личностей. Поэтому в формиро­вании нравственных личностей он видит цель любой обществен­ной кооперации. Знание — главный критерий прогресса, а по­знание — единственная сфера деятельности, где есть условия для проявления свободы человека, но не абсолютной свободы воли, которая, по его мнению, невозможна. Во всех остальных сферах действительности, считает де Роберти, господствует не­умолимый жесткий детерминизм. Знание в любых его формах есть вместилище свободы, свобода же — это и есть наука, фи­лософия, искусство, получившие возможность внешнего выра­жения в активных формах. Внешние способы выражения и про­явления знаний используются людьми в качестве средства пре­одоления зависимости от сил природы.

В своей концепции свободы де Роберти выделил два основ­ных тесно связанных один с другим вида свободы: духовная сво­бода (свобода познания мира) и свобода деятельная (свобода использования прикладных знаний). Овладение различного ро­да знаниями необходимо людям для того, чтобы обеспечить ус­пех в разных областях жизни: открытие физических и химиче­ских законов обеспечивает свободу экономической деятельно­сти, законов биологии — деятельности по укреплению здоровья людей. Знания же прикладного характера нужны людям для регулирования общественной жизни, ее разумной организации, служат воплощению идеалов добра, справедливости и обрете­нию каждым человеком нравственной и правовой свободы.

Свобода, поскольку она невозможна в абсолютном виде, рассматривается де Роберти в ее соотношении с деспотизмом, а свободное действие — с проявлениями принудительной силы со стороны отдельных личностей или групп по отношению к при­роде или к другим личностям (в том числе к себе самой) и группам [180]. Эти представления о свободе легли в основу его учения о нравственности. Нравственность, полагает де Роберти, возникает в результате сложного, длительного процесса, кото­рый начинается с превращения волевых импульсов на уровне физиологии в свободную волю разумного существа. Господство необходимости по мере этого превращения постепенно вытесня­ется таким состоянием общества, в котором все более возмож­ными становятся, свободные действия, а вместе с ними и первые зачатки чувства ответственности индивида перед группой. По достижении достаточно высокой степени развития этих качеств появляется нравственность, складываются предпосылки созда­ния правовых институтов. Но все это становится возможные лишь тогда, когда животная сила биологических существ начи­нает отступать перед разумным началом сознательно действу­ющих человеческих личностей и групп.

Он не признавал абсолютной нравственности, как и абсо­лютной свободы, ибо в сфере отношений, в следовании дейст­вующим в обществе нравам и обычаям или правовым нормам перед людьми всегда стоит выбор между добром и злом, кра­сивым и уродливым, приятным и неприятным и т. д. Проблему критериев нравственности де Роберти решает введением поня­тия целесообразности — полезности как истинного критерия нравственных поступков. Таким образом, в его теории понятия становления нравственной личности и ее социализации оказыва­ются тождественными. Встав на социологическую точку зрения, этика отказывается от метафизических оснований, ищет способы решения своих проблем. Она отказывается и от абсолютного смысла понятия свободы воли, ибо свободная воля, считает де Роберти, мотивирована социально; достижение в обществе нравственного порядка должно обеспечиваться познанием и применением социальных законов.

Оценивая в начале века современное ему общество, де Ро­берти утверждал, что оно находится в состоянии глубокого кри­зиса, выход из которого он видел в успешном развитии социо­логии и использовании ее результатов на практике. В процессе познания люди часто убеждаются в несовершенстве своих интел­лектуальных возможностей, сталкиваются с ограниченностью имеющихся знаний. Эти препятствия нередко бросают их в пу­чину агностицизма, что было характерно для многих гносеоло­гических концепций того времени.

Социологическая теория де Роберти имеет ярко выраженную оптимистическую окраску, агностицизм и пессимизм он относил к числу величайших зол и видел в их преодолении залог дости­жения социального прогресса. Этой задаче и должна была служить социология, в которой «заложены задатки великой ду­ховной революции» [204]. Лишь на путях прогресса социологи­ческого знания, считал он, можно добиться принципиальных из­менений в способах мышления, чувствования, действия. Для этого науке нужны такие средства, которые помогут поднять осмысление эмпирических фактов до уровня точной теории, способной обеспечить совершенствование технологий, необходи­мых для оптимизации процессов управления поведением лю­дей. Эта идея де Роберти оказалась также провидческой: она предвосхитила поворот всей мировой социологии к разработке проблем, намеченных в его трудах. Но это случилось значитель­но позднее, когда достаточного развития достигла прикладная социология.

Движимый общим для всех его современников стремлением поставить социологию на службу разумно созидаемому миру, где наконец-то смогут господствовать благо и справедливость, де Роберти точнее других определил главную тенденцию буду­щего развития социологии, предугадав усиление роли научного знания. Многие его идеи оказали определяющее воздействие на творчество таких его учеников, как А. С. Звоницкая, П. А. Со­рокин, К. Н. Тахтарев. Используемое в его работах понятие взаимодействия получило развитие в определениях предмета социологии, понятий «общественные отношения» и «обществен­ная жизнь» представителями новой волны позитивизма в России [33; 143; 135].

Творчество де Роберти — целая эпоха в развитии социоло­гии в России дореволюционного периода. В его оригинальной концепции органически соединены неизменная приверженность позитивистской классике с творческим поиском новых понятий и методов, отвечающих усложняющимся запросам времени. Гло­бальный охват социальных явлений, их гуманистический наст­рой, огромная эрудиция и оптимизм в оценке возможностей на­уки служить высшим идеалам человечества сделали его учение открытым для будущих исследователей и послужили основой для многих провидческих выводов. Он не занимался специально разработкой теорий среднего уровня, но его биосоциальная ги­потеза оказала существенное воздействие на развитие этой об­ласти социологии. Его психологизм служил ему средством пре­одоления субъективизма, в то же время предостерегал от край­ностей объективизма. А уважительное отношение к философии позволило избежать известной ограниченности позитивизма и неопозитивизма и создать ряд широких обобщений, без которых невозможно творческое развитие науки об обществе.

Видя конечную цель «социальной энергии» в практической деятельности, труде, поведении, де Роберти постоянно разъяснял свое понимание главной задачи социологии: создание такой тео­рии на основе нравственности, в которой был бы обобщен опыт человечества, эмпирическое познание социальных фактов подня­то на высоту точного знания, а различные технологии, непосред­ственно управляющие практической деятельностью человека, его поведением, рационализированы. Еще Дж. Ст. Милль меч­тал об открытии такого закона, который бы помог объяснить, почему и как происходит смена одного состояния общества другим. Но, к сожалению, между огромным социологическим опытом всемирной истории и сознательно осуществляемой дея­тельностью общества отсутствуют необходимая связь и согласо­ванность. Е. В. де Роберти, используя понятие общественности, возводимое им в ранг надорганического явления, пытался найти ответ на вопрос: почему история рас, народов и государств, ко­лоссальный опыт истории принес так мало пользы людям? И дает на него ответ: из-за отсутствия теории. На тех многочис­ленных гипотезах, которые были выдвинуты социологией, к со­жалению, лежит печать эмпирии.

Свою концепцию социологического знания он построил на оригинальной системе классификации социальных фактов, вы­делив в качестве основных четыре формы мысли, следующие одна за другой в строгом причинном порядке: знание (функция коллективного опыта); философия (функция знания); искусст­во (функция философии); практическая деятельность, или по­ведение (сложная функция искусства, философии и науки). Ис­следовав природу и характер взаимосвязи этих явлений, он - сформулировал основные тезисы своей теории: переход от жиз­ни к общественности совершается посредством превращения опыта индивидуального в коллективный; последний получает все большее распространение, усиливается и побеждает в рав­ной степени и пространство и время; для социолога гораздо большее значение имеет традиция, чем подражание; мир стано­вится нашим представлением о нем благодаря тому, что «обще­ственность вытекает из коллективного опыта и совпадает с ним». Конечным продуктом, результатом преобразования мира является конечная идея.

В концепции де Роберти легко угадывается сходство с идеей «преобразованного реализма» Спенсера; разница же в том, что де Роберти поднимает реализм Спенсера с уровня индивидуаль­ного переживания до высоты коллективного (или лично-общест­венного) опыта и тем самым усиливает достоверность данного философского построения.

Гильом де Грееф, познакомившись с социологическими взгля­дами де Роберти, пришел к заключению, что мы имеем дело с одним из «наиболее глубоких и сосредоточенных умов нашего времени» и что имя его принадлежит всему человечеству, ибо всю свою жизнь он посвятил большому и благородному труду по отысканию истины. Французский ученый подчеркивает, что труды де Роберти по философии и социологии «имеют значение- не столько для его русского отечества, которому он служит уже тем, что связывает его молодую культуру с западной цивилиза­цией, сколько для великой «международности» обществ, на которые простирается власть социологии, одним из старейших и наиболее почтенных представителей которой он является» [114]. По мнению другого европейского социолога Герве Блонделя, заслугой де Роберти перед мировой наукой явилось то, что он сумел свести всякую трансцендентальность к опыту, вся­кое божество сущности к понятию мира, всеобщего бытия. Вместе с аксиомой непознаваемого, подчеркивает Блондель, ме­няется взгляд на отношение субъекта и объекта, Я и не-Я, чув­ственного и сверхчувственного, материи и духа.

Получивший еще при жизни высокую и вполне заслуженную оценку своих отечественных и зарубежных коллег, Е. В. де Робер­ти сегодня попал в разряд забытых имен. Труды его, незнако­мые нередко даже специалистам, тем не менее не утратили своей ценности, и их новое прочтение с учетом реалий конца XX сто­летия станет не только данью историческому прошлому страны, ее культуры, но и одним из важнейших средств выхода совре­менного общества из духовного и нравственного тупика.