Николай иванович кареев (1850-1931)

Выдающийся русский ученый — историк и социолог, крупнейший представитель классического позитивизма в социо­логии, один из пионеров социологии в России, Кареев был на­стойчивым и убежденным последователем и популяризатором учения Конта и других западных философов и социологов.

Ученик известного русского историка В. И. Герье, Кареев унаследовал взгляды его исторической школы. На формирова­ние его как ученого оказали сильное влияние антропологичес­кие идеи Л. Фейербаха и Н. Г. Чернышевского, что объясняет его близость к субъективному методу и концепциям Лаврова и Михайловского. Совпадение во взглядах скорее всего возникло не как результат влияния последних, а как следствие воздейст­вия одних и тех же философских и научных идей на всех троих.

Сам Кареев скромно называл себя историком. Однако в истории науки он занимает место в первом ряду и социологов мира. В его научном творчестве удачно сочетались обе области знания, что придало его трудам особую глубину и значимость, Кареев пришел в науку в то время, когда шли усиленные поис­ки аргументов в пользу самостоятельности социологии. Как об­ществовед, обладающий широкой эрудицией, он активно вклю­чился в эту работу и наряду с разработкой конкретных тем в области социологии и истории создал ряд оригинальных иссле­дований по общим вопросам теории и методологии социологического знания.

В основе определения социологии Кареевым лежит тезис, согласно которому она представляет собой абстрактную науку, занимающуюся изучением природы и генезиса общества, его основных сил и их взаимоотношений, а также происходящих в нем процессов, независимо от времени и места их возникновения. Он был последователен в отстаивании своего взгляда на практическую полезность социологических знаний. При этом он был глубоко убежден, что успех работы социолога обеспечива­ется неуклонным следованием главным принципам позитивиз­ма: исторического прогресса и связи философии и естествозна­ния. В развитии теоретической социологии он, так же как и де Роберти и некоторые другие социологи, видел залог социального прогресса, что, собственно, и составляет ее практическую полезность. А для того чтобы легче было ориентироваться при выборе путей дальнейшего развития, необходимо опираться на сравнительный анализ деятельности разных социологических направлений.

Преодолевая характерную для русского обществоведения того времени публицистичность, Кареев заботился об усилении: профессионализма, о налаживании организованной работы спе­циалистов в рамках создаваемых им институтов (обществ, ка­федр). Будучи профессором Варшавского, а затем Петербург­ского университета он многое сделал для подготовки в стране квалифицированных социологов.

В остающемся до сих пор неопубликованном труде «Основы русской социологии», над которым он работал с 1919 по 1929 г., Кареев обосновал задачи социологии по изучению естественных законов развития общества в их совокупности, т. е. с точки зре­ния их проявления в любых сферах общественной жизни. До­казывая необходимость соединения усилий разных наук, он за­ботился о преодолении косного отношения к новой науке историков старшего поколения. Выражая недоверчивое отношение; к социологии, ученые-историки нередко обнаруживали незнание ее основ, высказывали необоснованное мнение, якобы социоло­гия изолируется от истории. Он видел опасность в соединении этого скепсиса с новыми веяниями конца века, в частности с появлением неокантианцев с их особой классификацией наук

Кареева трудно отнести к определенному течению в русской социологии, хотя сам он считал себя учеником Лаврова и Ми­хайловского. К этим двум социологам он действительно примы­кал по своему тяготению к субъективному методу, признавая важную его роль в исследовании общественных явлений. Но по­нимание субъективного фактора у него было свое: он отождест­влял его с личностью, рассматриваемой в качестве первичного элемента общества. Очевидно, в вопросе о научной ориентации Кареева правильнее говорить об известном совпадении или бли­зости его оригинальной концепции с позициями некоторых его современников. С Ковалевским его роднит приверженность ге­нетической социологии, с де Роберти — этико-социологический подход. Эта близость воззрений Кареева к взглядам других со­циологов и историков объясняется как широтой его интересов (он был исключительно разносторонним обществоведом), так и сознательным стремлением своим научным творчеством отве­чать на наиболее жгучие запросы времени (что было характер­но для ученых его времени). Отсюда объединение его по ряду моментов с историками и социологами разной ориентации: с Данилевским, Лилиенфельдом, Вырубовым, Страховым, Петражицким, Ключевским, Виппером и многими другими.

Придавая большое значение теоретической форме знания и проблеме метода в научном исследовании, Кареев занимался обоснованием выполняемых теорией объяснительной (экспликативной) и предписывающей (нормативной) функций. Он изу­чал вопрос о специфике социально-гуманитарного знания и вы­сказал ценные соображения относительно существующего внут­ри этой группы наук разделения на науки общественные и гу­манитарные. За несколько лет до появления баденской школы неокантианства он пришел к мысли о необходимости разделе­ния всех наук по характеру изучаемого объекта на науки о яв­лениях (феноменологические — история, философия истории) и о законах (номологические), к которым отнес и социологию.

На протяжении всей жизни Кареев оставался убежденным, принципиальным противником марксизма. Его перу принадле­жит ряд критических работ, в которых он обосновывает свой взгляд на экономический материализм (так принято было на­зывать теорию марксизма в среде ее противников) как научно несостоятельное направление в социологии [47].

Кареев много сделал в области изучения проблемы лично­сти, глубокую разработку которой считал главным призванием социологии. Основные труды по этой теме были им созданы в 90-е годы. Личность является центральным понятием его социо­логии. Первые русские социологи вслед за своими коллегами на Западе заполнили тот пробел в классификации наук, который оставил Конт, не включив в нее психологию. Психические вза­имодействия между людьми, объединенными в обществе, становятся предметом внимательного изучения в русской социологии, начиная с первых ее шагов. Основной темой всего научного творчества Кареева было отношение личности и истории. Лич­ность рассматривалась им как субъект психических пережива­ний, мыслей и чувств, желаний и стремлений, составляющий ис­ходный пункт социальных процессов. Эта тема, которой Кареев специально посвятил несколько отдельных работ, проходит крас­ной нитью через все его творчество [48].

Предтечей социально-психологических разработок в русской науке Кареев считал Лаврова, у которого он унаследовал клас­сификацию человеческих потребностей, сделав ее отправным пунктом своей теории личности. Как и Лавров, он считал, что самосознание личности есть явление, не сводимое ни к внешним влияниям, ни к воздействиям прошлого (истории). То есть в со­знании личности он видел нечто такое, что не поддается объяс­нению посредством анализа причин внешнего характера или нахождения следов воздействий прошлого. Отсюда выводилась главная задача социологии: выявление сущностных характери­стик личности и ее роли в обществе.

Личность в теории Кареева — субъект истории, соединяю­щий в себе антропологическое, психологическое и социальное начала, — составляет основу того субъективизма, на котором так настаивал ученый как на методе познания социальных яв­лений. Свою приверженность идеям субъективной школы Ка­реев объяснял в книге «Общие основы социологии» (1919) сле­дующим образом: «Я разделяю два основных положения субъ­ективной социологии: 1. Каждое явление следует изучать не как проявление какой-то сущности, а как продукт других явлений и фактор в произведении новых. 2. То, что должно быть, есть лишь субъективный идеал, а не вне нас существующий обязательный тип вещей». Будущее за той социологией, утверждал Кареев, «которая усвоит установки психологизма, противоположные на­правления обречены на вымирание» [51, 83—84]. Уже в 1888 г. он обосновывает субъективизм в социологии путем выведения ее метода из номологических наук: исторический и сравнительный анализ только подготавливают материал для социологического мышления, ведущую роль в ней играют идеальные принципы, ко­торыми и обусловлен субъективный метод. Субъективизм неиз­бежен в изучении общества, поскольку и отдельные события, и общественный процесс в целом оцениваются с точки зрения оп­ределенного идеала. Для него эти науки неразрывно связаны од­на с другой, и каждая выполняет свою особую функцию: исто­рия доставляет социологу необходимый фактический материал, помогая тем самым формировать полную картину движения че­ловеческого бытия; социология вырабатывает способы понима­ния исторических событий и фактов. Па этой почве складыва­лись многосторонние научные интересы Кареева, обществоведа широкого профиля, и тематическое разнообразие созданных им фундаментальных трудов — от исследования крестьянского вопроса во Франции XVIII в. до теоретического анализа психологических механизмов человеческого поведения и проблем философии истории.

Разработка проблем философии истории велась Кареевым в соответствии с позитивистскими установками на изучение реальных факторов («эмпирических событий»). Главную задачу этой отрасли знания он видел в открытии законов развития че­ловечества с помощью точных методов исследования. Общество как организованное целое — так определял он предмет этой дисциплины, а главным ее методом считал историческую индук­цию как некое преломление метода естественных наук в сфере обществоведения. Свое конкретное воплощение эти идеи полу­чили в разработке им темы социального прогресса (главным образом в исследованиях конца прошлого века) [44; 48; 55]. Однако в понимании задачи философии истории (познание закономерностей развития человечества с целью определения наиболее верных путей его прогрессивного движения) Кареев не использовал контовское деление на статику и динамику. В надорганической среде, считал он, действуют одновременно тесно связанные между собой факторы: социальная организа­ция, контроль и регуляция. Они и образуют основу закономер­ного развития общества как сложной системы психических и практических взаимодействий личностей [55].

Не отрицая роли экономического фактора в истории, Кареев первостепенную роль отводил фактору психическому, что по­зволило избежать упрощенного подхода и учесть сложный ха­рактер человеческих поступков, роль творческих и волевых им­пульсов. Тем самым человеческое поведение не сводилось к же­стко детерминированной схеме, а рассматривалось как единство социального и индивидуального, и при этом подчеркивалось, что достижение общественного идеала реализуется исключи­тельно через действия отдельных индивидов. В процессе исто­рического познания, замечал Кареев, устанавливается, каким образом личность следует тем общим законам, которые управ­ляют процессами индивидуальной и общественной жизни. В этом смысле личность у Кареева есть некий микрокосм, в движении которого происходит подчинение событий макрокосма требованиям общего блага. Подобная трактовка личности ле­жит в основании концепции индивидуализма субъективной шко­лы (особенно основательно разработанной Михайловским). К позиции субъективной школы близки взгляды Кареева и на отношение субъективного и объективного, суть которых состоит в том, что безразличная к индивидуальному существованию среда перерабатывается личностью в ходе ее практических дей­ствий и в соответствии с ее идеалом, в результате чего и соз­даются все человеческие формы бытия.

Кареев был одним из лучших знатоков истории социологии, придавал ее изучению огромное значение. К какой бы проблеме он ни обращался, он неизменно опирался на анализ истории ее разработки. Внимание к историческому аспекту своей науки было характерной чертой всего его творчества. Его труды, спе­циально посвященные историко-социологической проблематике, опубликованные главным образом в виде статей и рецензий в журналах и сборниках, явились одной из первых в России по­пыток осмысления общих закономерностей развития социоло­гии, анализа ее успехов и неудач. Его в первую очередь инте­ресовали история и предыстория, объективные предпосылки за­рождения научной социологии, историческая миссия Конта и влияние его идей на последующее развитие науки.

Конт, подчеркивал Кареев, верно угадал исторический за­прос своего времени, благодаря чему смог создать один из грандиознейших памятников, человеческого ума [52]. Огром­ную заслугу Конта Кареев видел в самой идее здания новой науки об обществе, над возведением которого в течение всего послеконтовского периода трудились социологи разных стран. Конт первый в истории осознал необходимость построения на строго научных основаниях не только философии природы, но и философии мира человеческих отношений и этим дал мощный импульс к развитию новой науки, задачу которой выразил изве­стным своим девизом: «Знать, чтобы предвидеть, мыслить, что­бы действовать». Социология — область знания, возникшая позже многих других наук. Это, по выражению Кареева, наука «чистая» (теоретическая, общая), в то время как политическая экономия, политика, юриспруденция — частные научные дис­циплины о действующих в социальной сфере законах, которые управляют какой-либо одной категорией явлений. Чтобы очи­стить теорию общества от утопических элементов, Конту пона­добилось уточнить понятие закона.

Исследуя предпосылки и причины, вызвавшие появление со­циологии, Кареев обращается к интеллектуальным процессам, предшествовавшим этому событию. Характерные черты общест­воведения Франции конца XVIII столетия (страны, в которой предстояло появиться социологии) он оценивает в широком ис­торическом контексте. Это дает возможность показать переход от политической метафизики, идеи которой питали Французскую революцию, к новым формам мышления. Реакция, последовав­шая за революционными событиями, породила две противопо­ложные тенденции в движении умов, одинаково отрицавшие гос­подствовавшие до этого формы миросозерцания: одна связыва­ла свои надежды на возврат к средневековым формам, которые должны были помочь выйти из кризиса; другая основывалась на убеждении в необходимости новых форм миросозерцания, на ощущении потребности в каком-то совершенно новом пути. Вы­разителями этой второй тенденции были непосредственные предшественники Конта — Дидро, Монтескье, Кондорсэ. Все они настаивали на коренных преобразованиях в сфере сознания, ви­дя в них веление времени. Эти преобразования предстояло на­чать Конту. Формирование нового типа сознания, которое бы отличалась цельностью и последовательностью во всех своих частях, было делом крайне сложным, особенно если учесть со­стояние наук того времени, большую разницу в достигнутой ими степени зрелости. Задача, за решение которой взялся Конт, тре­бовала преодоления анархии умов и хаоса в мировоззрении, господствовавших в обществе.

Будучи последовательным сторонником доктрины Конта, Кареев тем не менее, оценивая более чем полувековой путь со­циологии, с момента появления первых трудов Конта и до кон­ца XIX столетия, высказал свои критические замечания по по­воду ошибочности ряда его идей. Он считал, как и большинст­во последователей Конта, неправомерным пропуск психологии в его классификации наук; не принял и тезиса Конта, согласно которому вся история может быть представлена трехфазисной схемой, выражающей законы движения наук в соответствии с формами миросозерцания. Вообще по вопросу о построении всемирной истории Кареев-историк во многом не мог согласиться с общими построениями основателя социологии. Наконец, не­достаток доктрины Конта он видел в игнорировании последним значения политической экономии для построения социологии. Как историк социологии Кареев положил начало исследованию' роли этой науки в отношениях с историей, социальной психоло­гией, политэкономией, антропологией, другими науками о чело­веке. После него эту работу продолжили Ковалевский, Сорокин,. Тахтарев, Тимашев, Хвостов и др.

Одну из важных функций истории социологии Кареев видел в том, что в условиях России, где социология не была офици­ально признана, публикация историко-научных материалов бы­ла своего рода пропагандой науки, ее академической легализа­цией [30, 176].

Особое место в историко-социологических трудах Кареева занимает анализ процесса проникновения идей позитивизма в русскую социологию и формирования здесь на их основе наи­более значительных тенденций. Предложенная Кареевым клас­сификация основных направлений социологии основана на про­блемном подходе. Она не утратила своей значимости и сегодня [175]. В качестве критерия выделения наиболее крупных тече­ний в мировой социологии используется противоположность между теориями, марксистскими и немарксистскими, позитиви­стскими и антипозитивистскими, а внутри широкого течения по­зитивизма — наиболее значительные тенденции: натуралисти­ческая и психологическая. В истории русской социологии им были отмечены как наиболее влиятельные и широкие течения субъективная школа и марксистская социология; противостоя­ние этих течений он использовал в качестве определяющего признака при разработке периодизации истории отечественной социологии. Эпохи в истории социологии России составили три крупных периода: конец 60-х — середина 90-х годов XIX в.; с середины 90-х до 1917 г.; после 1917 г. Первый этап соответст­вует периоду зарождения субъективной школы, противостояв­шей социологическому натурализму. Второй характеризуется одновременным развитием марксистской и немарксистской со­циологии, сопровождаемым борьбой между ними. Третий отме­чен установлением господства марксистской социологии и, как это представлялось Карееву, намечавшейся возможностью сбли­жения «экономизма» и «психологизма».

В своих ранних трудах Кареев наметил оригинальный под­ход к изучению культуры, в определение которой он включил всю совокупность результатов психологического взаимодейст­вия между людьми [43]. Содержание человеческой культуры в концепции Кареева представлено в виде двух крупных пластов. Один из них объединяет такие продукты духовной деятельно­сти как язык, религию, искусство, науку, философию; другой состоит из структур, обеспечивающих функционирование обще­ства: государство, народное хозяйство, право. Разработанный в конце 80-х годов этот подход предвосхитил исследования куль­туры социологами более позднего времени.

Кареев наряду с большой научно-исследовательской работой в течение всей жизни преподавал историю и социологию. Как профессор университета он нес в студенческую аудиторию со­циологические знания задолго до появления в стране специаль­ных кафедр и факультетов. Он передавал молодежи те высокие нравственные идеалы, которые накопила русская и мировая наука об обществе и человеке. Итоги своей педагогической практики он осмысливал и излагал в работах, посвященных за­дачам преподавания истории и социологии, выступая и в этой области как теоретик и методист. Он заботился о совершенст­вовании системы школьного и вузовского образования, хлопотал о создании кафедр социологии в российских университетах, за­нимался научным поиском в области методов обучения, изучал традиции, сложившиеся в российской системе образования. Главной целью этих занятий было повышение уровня образо­ванности и общей культуры населения страны, с тем чтобы чи­сло интеллигентных людей в обществе неуклонно увеличива­лось. Кроме работ, специально посвященных вопросам препода­вания истории и социологии в школах и вузах [44; 45], Кареев выступал на страницах прессы, различных справочных и других изданий со своими соображениями и советами. Так, в изданиях сборника правил приема и программ учебных заведений России всех уровней, общих и профессиональных, за 1909 и 1912 гг. были помещены обстоятельные статьи Кареева: «Что такое универси­тетские факультеты?» и «Выбор высшей школы».

Творчество Кареева остается пока малоисследованным, и задачей нашей науки является его скорейший всесторонний и глубокий анализ. Труды этого ученого сохраняют для сегод­няшних поколений не только большое историко-научное значе­ние, но и служат образцом широкой эрудиции, примером выпол­нения человеком науки гражданского долга и источником идеи, столь необходимых нам для сохранения преемственности в раз­витии отечественной социологии.